рийтись
не по вкусу! Так что, ничуть не мучаясь сомнениями,  она выбрала двоих, с ее
точки зрения  наиболее "достойных",  и вполне грамотно провела с  ними обряд
Приобщения. Согласия  у  парней она, естественно,  не спрашивала, считая это
само собой разумеющимся, а  когда такая соблазнительная девица, как Эльвица,
(прошу прощения за каламбур)  сама вешается тебе на шею, возражать, понятное
дело, никто не станет!
     Так что вскоре в городе появились еще два молодых вампира.
     То-то  я  еще обратил  внимание, что  Эли  возвращается домой  какая-то
осунувшаяся. Конечно,  Приобщение  даром не проходит,  крови и  сил  на  это
уходит порядочно,  а тут -- два приобщенных за неделю! Как у нее вообще  еще
оставались силы  заниматься со мной  любовью?! Впрочем,  на  это  у нее  сил
всегда хватало.
     Все  раскрылось  еще  через пару  дней.  Элис предусмотрела почти  все:
перетащила своих  "крестников" в  темный подвал, куда не  проникал солнечный
свет, и потом забегала проведать их и "наставить на  путь истинный".  Одного
она не  учла, самого главного: парни не хотели быть  вампирами!  Но Эли была
уже не в силах что-либо изменить -- и она бросилась ко мне. За помощью.

2

     Doomed to vanish in a flickering light,
     Disappearing to a darker night,
     Doomed to vanish in a living death,
     Living anti-matter, living anti-breath.*
     Peter Hammill,
     "Van Der Graaf Generator" group.

     Первый мальчишка неподвижно лежал на ворохе пыльного тряпья, брошенного
на продавленный топчан  у самого входа -- и лишь слабо пошевелился, когда мы
вошли:   один   безучастный  взгляд  в  нашу  сторону,  и  снова  --  полная
неподвижность. Пятно серой обреченности, исходящей по краям зыбкой дымкой, и
лишь в  самой сердцевине  -- тусклые багровые огоньки.  Да, этот практически
безнадежен.
     ______________________________________________________________
     * Обреченные раствориться в мерцающем свете,
     Уходящие туда, где темнее ночь,
     Обреченные раствориться заживо в смерти,
     Бездыханные, дышим, бесплотная плоть. (англ.)
     ______________________________________________________________

     Второй сидел  в углу и чуть покачивался  в обшарпанном  кресле-качалке,
закрыв лицо руками. Мрачная чернота, но в ней -- нет-нет, да  и проглядывали
яростные багровые сполохи.  Этого еще,  может быть, удастся вытянуть. Только
стоит ли?
     -- Да, Людоедка Эллочка, натворила ты дел,-- пробормотал я.
     Кажется, Эльвира впервые обиделась, но тут же поняла: да, сама виновата
-- и с надеждой заглянула мне в глаза.
     -- Им можно помочь?
     --  Сомневаюсь.  Но  попробую. Эй, парни,  я  понимаю, как  вам  сейчас
хреново, но попробуйте на  некоторое время сосредоточиться и послушать меня.
Ничего не обещаю, но вы, по крайней мере, сможете четко уяснить,  что с вами
произошло, и какой у вас теперь есть выбор. Ну так что, будем слушать?
     Лежащий  слегка пошевелился  и открыл глаза. Даже попытался сесть, и со
второй попытки это ему удалось.
     -- А ты кто такой? Доктор? -- неприязненно осведомился сидевший в углу,
не отнимая рук от лица.
     --  Ага,-- ухмыльнулся я как можно веселее, хотя на душе у меня скребли
кладбищенские крысы.-- Добрый доктор Айболит!
     --  Тогда вали отсюда своих зверей лечить, пока цел,-- посоветовали мне
из  угла.-- А  от этой...  держись  подальше,  а то станешь  таким, как  мы.
Хочешь?
     --  Ты опоздал, приятель,-- оборвал его я, чувствуя,  что парня вот-вот
понесет.-- Я уже такой, как вы -- и  именно поэтому знаю, каково вам! Только
я с этим в свое время справился -- а вы пока нет. И справитесь ли -- зависит
только от вас!
     -- Так ты... тоже?! -- он наконец отнял руки от лица, и я увидел потеки
от слез и тонкую струйку крови, засохшую в углу  рта.--  Вы?! -- он  наконец
узнал меня. Виделись пару раз в той компании, где я познакомился с Эльвирой.
     --  Я.  А теперь заткнись  и слушай! И ты слушай.  Эльвира -- вампир. И
сделала вампирами  вас. Не перебивать!  Меня не интересует,  верите ли  вы в
вампиров. Вы  теперь сами  одни  из них, вернее,  из нас,  так что поверите,
никуда не денетесь.  Она  не хотела  вам зла --  скорее наоборот,  но она не
учла, что вы просто не готовы к такой трансформации. Ведь  вампир  -- это не
просто живой труп, не  просто  изменение физиологии  и  еще кое-чего --  это
прежде  всего  состояние  психики,  состояние  души,  если хотите! Это  надо
принять, как данность, поверить в это  -- и все. Разглядеть "черный огонь" в
глубине  своего  седрца  --  и постараться раздуть  его.  Никакого "научного
объяснения" тому,  что  произошло с вами, у меня нет  и  не будет.  Я  и сам
вампир -- и уже довольно давно. Вот, смотрите.
     Я широко оскалился, продемонстрировав клыки, а  потом медленно поднялся
в воздух и некоторое время парил под потолком.
     -- Значит, все-таки правда,-- обреченно выдохнул тот, что заставил себя
сесть на топчане.
     -- Правда,-- угрюмо буркнул парень в кресле.-- Я это  уже и  сам понял.
Ты вот скажи лучше, раз такой умный, что нам теперь делать? Как жить дальше?
     -- Хороший вопрос,-- кивнул я.-- Только жить вам уже не придется. И мне
тоже. Мы все -- мертвые. Молчи, Эльвира,  мне  лучше знать! Мы -- мертвые, и
для поддержания своего посмертного  существования  должны  регулярно убивать
живых и пить их кровь. Вот так.
     -- А по-другому -- никак нельзя? -- робко подал голос парень с топчана.
     --  Можно. Осиновый кол  в сердце  -- и  все. Отмучался. Только сам  ты
этого  сделать  не сможешь -- по  себе  знаю.  Пробовал.  А  еще можно  тихо
загибаться тут без пищи. Ты будешь жить -- хотя мы и не живем по-настоящему,
но  лучшего  слова пока  никто не придумал  -- так вот,  ты будешь  жить так
долго, очень  долго, но голод постепенно сведет тебя  с ума, и ты уже будешь
готов на все, будешь готов убить даже  родную мать, чтобы  только прекратить
это  -- но у тебя уже не будет сил, чтобы добраться до чьего-нибудь горла...
Ну как, нравится?
     Они долго молчали.
     -- Значит --  убивать  --  или умереть  самому?  -- подал наконец голос
парень в кресле.
     -- Именно так,-- кивнул я.
     -- А если --  зверей? -- с надеждой  спросил мальчик на  топчане.-- Мне
кажется, я бы смог...
     Кажется ему! Он даже не смог произнести слово "убивать"!
     --  Зверей -- можно. Только это довольно противно, и все равно долго не
продержишься.
     -- А  может... консервированная кровь? С  донорских пунктов? Как в  том
фильме...
     -- Забудьте!  -- одним  взмахом перечеркнул я  повисшую  было в воздухе
надежду.--  Консервированная  кровь  --  это для  плохих фильмов и комиксов!
Кровь -- это скорее символ. Выпивая кровь жертвы, мы пьем ее силу,  ее жизнь
--   и  делаем  ее  своей!  Вот  за  счет  чего  вампир  поддерживает   свое
существование.  А консервированная  кровь  --  просто  жидкость,  не  более.
Забудьте о ней.  Она вам не поможет. И о том, что можно выпить кого-то не до
конца, сохранив ему жизнь -- тоже забудьте.
     --  Я...  попробовал один  раз,-- глухо произнес парень в  кресле.--  Я
думал -- я его ненавижу. Он... а, не важно! -- махнул он рукой.-- Но когда я
увидел его  мертвым...  Нет, я  не смогу  еще  раз! -- он снова  закрыл лицо
руками, содрогаясь всем телом.
     --  Ну что  ж, тогда мне  больше нечего  вам  сказать. Вы  можете стать
настоящими вампирами и регулярно убивать людей; вы можете долго и мучительно
умирать здесь -- но такой смерти я не пожелаю и врагу! И, наконец, вы можете
разом прекратить свои мучения -- но для этого вам нужен кто-то, кто  поможет
вам в этом. Я все сказал. Выбирайте.
     И я повернулся к выходу.
     -- Постойте! -- это произнес мальчик с топчана.
     Я обернулся, остановившись в дверях.
     Серая, с темно-лиловыми прожилками,  обреченность. Но вместе с ней -- и
решимость.
     -- Вы... можете помочь мне умереть насовсем?
     Да, чтобы  принять такое решение, надо тоже обладать немалым мужеством!
Недооценил я его.
     -- Могу. Но я бы советовал тебе хорошо подумать.
     --  Я уже все обдумал. Я не смогу убивать других. И  я не хочу мучаться
-- это уже начинается, я чувствую! Прошу вас...
     -- Хорошо. Я приду завтра,  и если  ты не передумаешь -- я помогу  тебе
уйти.
     -- Спасибо,-- прошептал он серыми губами.-- Только обязательно придите.
Вы обещаете?
     -- Да, я обещаю,-- твердо ответил я.

x x x

     Всю обратную дорогу мы с Эльвирой молчали, подавленные случившимся.
     -- Влад, я не хотела. Я не знала, что такое может случиться! -- подняла
она на меня  полные слез глаза, когда мы уже входили в мой  подъезд.-- Может
быть, им все-таки можно помочь?
     -- Только одному -- тому, что сидел в кресле. Второй обречен. Теперь ты
знаешь, куда ведет дорога, вымощенная благими намерениями?
     Она молча  всхлипнула,  но я  не обратил  на нее  внимания,  потому что
увидел: дверь  моей  квартиры  приоткрыта! А я точно  помнил, что  тщательно
запер ее, уходя!

     -- Заходи, Влад, заходи, не бойся!  --  я  узнал голос Генриха и слегка
перевел  дух. Впрочем, радоваться и вздыхать с  облегчением  было рано: если
Генрих  заявился  ко  мне  вот так,  значит,  случилось  что-то из  ряда вон
выходящее; к тому же, раз  он не только "вычислил"  мое место обитания, но и
смог открыть  дверь  в квартиру  -- значит, грош цена  такому убежищу!  Надо
срочно менять место дневки.
     Мы вошли, и я тщательно запер дверь. Все замки были в порядке.
     --  О, да  ты не один! -- криво усмехнулся  Генрих, вынув  изо рта свою
неизменную  сигару.--  Впрочем,  я  мог бы  и сам  догадаться.  Что  же  ты?
Представь меня даме!
     -- Это -- Генрих  Константинович, мой Отец,-- обернулся я к замершей на
пороге Эльвире.-- А это -- Эльвира. Моя "дочь".
     --  И  любовница,-- закончил  Генрих.--  Ого,  да  вы еще не разучились
краснеть, леди! Не надо  смущаться, я не хотел сказать ничего плохого.  А  у
тебя прекрасный вкус, Влад. Впрочем,  не могу сказать того же о  вкусе твоей
дамы.  Ну да  ладно, присаживайтесь. Есть новости, и очень  нехорошие.  Я не
вполне  понимаю,  что   происходит,  но  подозреваю,  что  кое-что  поможете
прояснить мне вы.
     Мы с  Эльвирой  молча  уселись  в  свободные  кресла, и  я  потянулся к
лежавшей на журнальном столике пачке сигар. "White Owl". Да, у  Генриха губа
не  дура! Я  вынул  из пачки сигару,  содрал с  нее  целлофановую обертку, с
наслаждением понюхал и аккуратно прикурил от зажигалки Генриха.
     -- Итак? -- я выжидательно посмотрел на него.
     Посмотрел изнутри.
     Однако Генрих "закрылся",  так  что кроме серой  брони  его внутреннего
"щита"  и  чуть  насмешливой  улыбки,  я  ничего  не  увидел.  И  все  же  я
почувствовал, что моему Отцу сейчас не до смеха.
     --  Пропали   Безумная   Нищенка   и  Виктор.   Я  подозреваю,  что  их
ликвидировали.
     -- Может быть, они просто сменили убежища?
     --  Нет. У меня есть  свои способы проверки. Их  наверняка  убрали. Или
пытались убрать, и они ушли на дно; впрочем, это маловероятно -- они бы дали
знать об опасности.
     -- Ты подозреваешь, кто мог это сделать?
     -- Я  не подозреваю -- я знаю! Один из нас может погибнуть случайно, но
сразу двое -- никогда! Значит, Бессмертный Монах здесь и идет по следу.
     Эльвира переводила растерянный взгляд с меня на Генриха и  обратно -- я
ничего не успел рассказать ей о Бессмертном Монахе.
     --  Но  это  не  все,  Влад,--  Генрих  в  упор  посмотрел  на  меня.--
Бессмертный Монах  никогда не  появляется просто так. Должно  было произойти
что-то, что вызвало его появление в нашем городе. Он чувствует наших,  но не
настолько,  чтобы примчаться  издалека,  пока все  идет, как обычно -- а, по
моим  сведениям,  в последнее время  он  находился  в  Англии.  Значит,  был
всплеск,  который  привлек  его.  Ее  Приобщение?  --  Генрих  посмотрел  на
съежившуюся в кресле Эльвиру.-- Навряд ли... Значит, было еще что-то. Что? Я
должен знать!
     -- Есть еще двое. Их приобщили за последнюю  неделю,-- тихо произнес я,
глядя в сторону.
     --  Я так и  знал!  -- Генрих ударил кулаком по подлокотнику  кресла, и
подлокотник  жалобно хрустнул.--  Это  ее работа! -- его  желтый прокуренный
ноготь на  указательном  пальце уперся  в  Эльвиру.--  Ты  бы до  такого  не
додумался! Ты, конечно, разгильдяй и пижон, но не до такой же степени!
     -- Да, моя! -- с вызовом почти выкрикнула Эльвира.-- И что теперь?
     -- Ничего,  девочка,-- Генрих как-то разом  обмяк, глаза его потухли.--
Просто ты привела сюда погибель для всех нас.
     --  Спокойно,  Генрих!  --  я  уже  справился  с  первым  потрясением и
постарался взять  себя в руки.-- Ты  всегда знал больше нас всех. Того,  что
случилось,  уже  не изменить, но я  не  собираюсь  сдаваться  без боя. Да  и
бегство  -- это тоже выход.  Но  для  того,  чтобы  противостоять Монаху, мы
должны как можно больше знать о нем. Рассказывай.
     --  К сожалению,  о  нем известно не так уж много,--  Генрих постепенно
приходил в себя и вернулся к своей обычной повествовательной  манере.--  Год
рождения -- неизвестен,  но, по всей  видимости, он появился на свет  где-то
между 1410-м и 1435-м. Первая его достоверно известная  акция по истреблению
вампиров  датируется  1456-м  годом,  Лион.  По  происхождению  --  француз,
настоящего его имени я не знаю, но среди служителей церкви  он известен, как
брат Жан; кличку "Бессмертный Монах"  дали ему уцелевшие  лондонские вампиры
после резни, которую он учинил там в 1611-м году.
     -- Он действительно бессмертный?! -- не удержалась Эльвира.
     -- Действительно.  Чем это обусловлено -- никто  не знает. Говорят, что
он уже не вполне человек; но то,  что он не вампир -- это  точно. Он явно не
вполне  нормален  -- нет,  он  не  безумец, но  истребление  вампиров  стало
единственной  целью  его  жизни.  Возможно,  он  так  долго отнимал  жизни у
бессмертных, что научился впитывать их силу и стал бессмертным сам. Впрочем,
это лишь предположение, одно из многих.
     -- Его можно убить?
     -- Наверное,-- пожал плечами  Генрих, прикуривая новую сигару.-- Только
пока что это никому  не  удавалось сделать. Пять  с половиной  веков войны с
вампирами -- никто из нас не прожил столько! За это время он  приобрел такой
опыт, что бороться с  ним практически бесполезно. Он знает о нас практически
все, прекрасно  вооружен и подготовлен.  Бессмертный  Монах не  пренебрегает
ничем:  от  чеснока  и Библии -- до  автоматической  винтовки с  серебряными
пулями! При этом он не стесняется в средствах: нередко  по его вине гибли не
только вампиры, но и люди, но ему  это всякий раз  сходило с рук. Похоже, он
считает, что  цель оправдывает средства. Так что заложником, к  примеру,  от
него  прикрываться  бесполезно: он, не задумываясь,  убьет обоих. На жалость
его  тоже не возьмешь  -- он лишен этого чувства в куда большей мере, чем, к
примеру,  ты, Влад, а,  может  быть,  даже в большей мере,  чем  я.  У  него
практически нет слабостей. И у него просто нюх на вампиров.
     -- Он действует один?
     --  К сожалению,  нет.  Насколько  я знаю, лет семь назад при ИНТЕРПОЛе
было создано специальное секретное  подразделение  "Z",  и  возглавляет  его
некий  майор Жан  Дюваль.  Думаю,  не  стоит пояснять,  чем  занимается  это
подразделение, и кто этот майор?
     --  Не  стоит...  Хотя,  подожди!  Ведь  ИНТЕРПОЛ  --  это  не  военная
организация, не  спецслужба, даже, по большому счету, не полиция!  Там сидят
обычные  чиновники,  которые  координируют  деятельность  полиции  в  разных
странах. У ИНТЕРПОЛа нет оперативных подразделений! Даже обычных...
     --  К сожалению,  времена  меняются,  Влад. Теперь --  есть.  Возможно,
ИНТЕРПОЛ -- это только  "крыша"... Впрочем, в данный момент это уже не имеет
значения.
     -- Да, ты прав... Его люди подготовлены так же хорошо, как и он сам?
     -- Что касается экипировки --  думаю, что да. А вот насчет опыта... Они
не  бессмертны,  и   подготовка   у  них,  конечно,  похуже,  но   не  стоит
недооценивать и их: все они профессионалы и, кроме того, имеют духовный сан.
     -- Батальон Всех Святых! -- хмыкнул я.-- Кстати, сколько их?
     -- Точно не знаю, но думаю, что десятка три-четыре.
     --  И  все  они  прибыли  сюда?  --  голос  Эльвиры  дрогнул,  зазвенел
испуганным серебром с черными переливами.
     --  Навряд  ли.  Но  человек  десять  он с  собой прихватил  наверняка.
Возможно, к ним подключился и кто-то из местных.
     -- Что-нибудь  еще  о нем  известно? Как он выглядит, во что одевается,
как предпочитает действовать?
     -- Вот,-- Генрих протянул мне фотографию.
     На ней был запечатлен крепкий широкоплечий мужчина лет сорока, с густой
бородой  и кустистыми  насупленными бровями, из-под которых  на меня глядели
пронзительные,  глубоко  посаженные  глаза.  Серо-голубая  сталь  холодного,
нечеловеческого рассудка,  облеченная в  тело  двуногого  вепря. На человеке
была незнакомая мне форма без погон, зато со множеством накладных карманов.
     -- Фотография сделана три года назад,-- пояснил Генрих, когда я передал
снимок Элис.-- Форма  -- того самого подразделения. Но одевают они ее только
на операцию. А так ходят в штатском. Действовать они предпочитают наверняка:
долго "вычисляют" твое  убежище, а потом являются днем, когда ты практически
беспомощен.
     -- Но это подло!  -- воскликнула Эли, и мы  с Генрихом не удержались от
улыбок.
     -- Это  война,  девочка,-- мягко, как ребенку,  пояснил  Генрих.-- А на
войне  все   средства  хороши.   Особенно  когда  они  позволяют  уничтожать
противника без особого риска для своих. Хотя при необходимости они действуют
и ночью. Вот, пожалуй, и все, что мне известно.
     -- Не густо. Сколько осталось в городе наших?
     -- Мы трое -- и все. Ну, если не  считать тех двоих,  которых приобщили
вы, Эльвира.
     --  Этих  двоих  можно не  считать,--  хмуро  бросил  я.--  Ты  думаешь
отсидеться или попытаешься скрыться из города?
     -- Еще сам  не знаю,-- он раздавил очередной  окурок в пепельнице.-- Но
вам я бы советовал сменить убежище.
     -- Спасибо. Об этом я и сам догадался. Если нашел ты  --  найдут и они.
Может, нам стоит действовать сообща? Как нам тебя найти в случае чего?
     -- Я сам вас найду.
     -- У меня есть кое-какой арсенал. Могу поделиться.
     --  Спасибо.  У меня --  тоже. Ну что ж, я  узнал  все,  что  хотел,  и
предупредил вас.  Теперь мне пора. Надеюсь, еще увидимся. И  смените убежище
-- не тяните с этим.
     -- Ладно, понял. Земля тебе пухом!
     -- К черту!
     Мы оба невесело усмехнулись нашей старой шутке, и я проводил Генриха до
дверей.

     -- Кстати, Влад,-- окликнула меня  Эльвира, когда дверь за нашим гостем
закрылась,-- я понимаю, что  сейчас не до того, но  у меня есть еще новости.
Меня пригласили на банкет -- как ты думаешь, к кому? -- К Ахметьеву!
     -- Ого! Где ты успела подцепить этого босса мафии?
     -- Ну, не самого босса -- его племянника.
     -- Понятно. И ты хочешь...
     --  Сделать то,  о  чем ты  сам не  раз говорил.  Ведь мы --  "санитары
города"?
     Да,  Эльвица  действительно  восприняла это  мое  высказывание  слишком
серьезно. Но  к Ахметьеву  и  его людям  я подбирался  уже давно, и упускать
такой шанс  не стоило.  Эх, поохотимся  напоследок  на крупную дичь, пока не
началось сафари на нас самих!
     -- "Санитары"! И лучшие друзья гробовщиков,-- усмехнулся я.-- Вижу, что
ты и делом тоже занималась. Что ж, Монах Монахом, а навестить Ахметьева надо
обязательно!
     Я с  удивлением ощутил, что моя "жизнь" вновь обретает вкус и поблекшие
за  эти  годы  краски.  Неужели  я  все  это  время  искал  себе  достойного
противника,  сам того  не осознавая? Совесть,  "санитарная  миссия",  жалкие
попытки бандитов обороняться -- все это была ерунда! Мне нужен был настоящий
противник, настоящий риск, настоящий азарт!
     Кажется,  мне  на