нности
перед обществом. Когда попиралась личная свобода, то делалось это  во  имя
всего человечества.
     Итак, сотни лет разрушения, тирании и  смерти.  Чем  это  закончится?
Правда, в последней четверти тысячелетия им удалось создать  благополучную
видимость. Но сейчас иллюзия разрушалась, все еще владея  умами  поколения
Сэмми, они уже не  удовлетворяли  младшее  поколение,  ее  сына  и  Маржи,
например.
     Сохранение видимого благополучия обеспечивалось  постоянным  чувством
страха, всегда присутствовавшем на  Зилонге,  даже  здесь,  в  живительной
спокойной атмосфере библиотеке, это  явно  ощущалось  (В  этом  Симус  был
убежден и не мог объяснить, как и почему это происходит.).
     Разве одного этого уже не достаточно  для  гениев  там,  наверху,  на
"Ионе"? Возможно, нет. Они хотят знать  все  подробности  и  нюансы  этого
страха сегодня.
     Ты должен, обязан, помочь им в этом, Симус.
     Итак, уже после  наступления  комендантского  часа,  нарушая  местные
правила, он в поисках причин  этого  страха,  рисковал,  исследуя  в  этом
секторе  Города  (про  который  Сэмми  сказала,  как  "неподходящий"   для
прогулок) санитарную систему.
     Так в чем же дело?
     Симус был из тех, кто  всегда  придерживается  установленных  правил.
Кроме того, на него начало давить постоянное беспокоившее его  присутствие
хозяев. Отношения  складывались  трудно,  особенно  после  того,  как  они
проводили  ночь  в  отдельных  комнатах,  и  это  было  типично  для  всех
зилонгских супружеских пар.
     Он нуждался в нескольких спокойных  минутах,  проведенных  на  чистом
ночном воздухе, для того, чтобы хоть  как-то  осознать  этот  таинственный
роковой мир, в котором оказался не  по  своей  воле,  и,  как  он  говорил
теперь, вопреки своим лучшим намерениям.
     Он шел по Старому Городу Зилонга, узкие улицы  которого,  застроенные
невысокими зданиями, были живыми свидетелями эпохи до небоскребов. В конце
улицы,  ведущей  к  мосту,  он  заметил  оживление,  царившее  на  большой
Центральной Площади. Впитывая цвета и звуки,  он  легко  пересек  площадь,
заполненную  людьми  в  элегантной,  яркой  одежде.   Они   прогуливались,
разговаривали, сидели за столами, слушали бродячих музыкантов.  Их  голоса
звучали мягко, манеры были  сдержаны,  приветствия,  относящиеся  к  нему,
изысканно вежливы.
     Хозяева спокойно относились  к  его  прогулкам  "за  глотком  свежего
воздуха", хотя смутно представляли себе, зачем ему это нужно.
     Около одиннадцати часов вечера зилонгский Город был наполнен  жизнью,
блистал красками и светом. Симус жадно впитывал его  очарование,  наиболее
примечательную   часть   которого   составляло   и   большое    количество
пронзительных женских форм. Да, это было великолепное место,  это  было...
настоящие  изобилие  самых  привлекательных  во  всей  Вселенной   женщин.
Впрочем, нет, таких же привлекательных, как Мариетта, которую он  ни  разу
больше не видел (вот и ответ на его вопрос).
     Если бы только они не следили за мной.
     Вскоре освещение начало мерцать, предупреждая  гуляющих  о  том,  что
пора расходиться по домам. Без какого-либо недовольства или возмущения,  в
течение четверти часа, толпа растворилась, и Центр Города  опустел.  Потом
освещение погасло совсем, и, казалось,  Симус  остался  в  одиночестве,  в
полной темноте, и лишь слабое и  невыразительное  мерцание  одной  из  лун
слегка растворяло непроглядность.
     Полное одиночество, если не брать в расчет соглядатаев.
     Он склонился над черной водой  ручья,  выглядевшего  очень  глубоким.
Конечно, они не говорили ему всей правды. Или даже если большая  часть  из
того, что они говорили, была правдой, многое от него скрывалось.
     Он не мог понять, почему они так страстно пытались показать ему  лишь
суровые стороны зилонгской жизни.
     Что-то в этом всем было неправильное.
     Снова пришлось растирать затылок. Черт бы побрал, снова никого нет.
     - Выйди из укрытия, сразимся! - выкрикнул он на космогэльском.  Никто
не отозвался.
     Его мысли снова вернулись к потокам воды - глубоким  и  быстрым.  Без
сомнения, это были сточные канавы.
     Я боюсь, что меня спихнут туда.


     Утром события завертелись, сменяя друг друга.  Технический  Институт,
Компьютерный институт, Институт Изучения Тела - он  совершенно  официально
познакомился и осмотрел все эти заведения.
     Он  видел  Большую  Центральную  Площадь   с   широко   раскинувшимся
комплексом  Центрального  Строения  -  компьютерного  центра  и   военного
ведомства. Он прошел по петляющим  маленьким  улочкам  Старого  Города  за
Площадью. На все  его  вопросы  о  политической  жизни  получал  подробные
ответы:  управление  осуществлялось  тщательно  разработанной   структурой
Комитетов, как  его  убеждали,  единодушно  принимающих  решения  на  всех
уровнях общественной жизни.
     Ему не пришлось задавать много  вопросов.  Большинство  его  вопросов
предвосхищалось.  Некоторые  разражались  таким  потоком   слов,   пытаясь
объяснить ему буквально все, что он просто чувствовал себя погребенным под
грудой деталей.
     Если  давать  названия  каждого  дерева,  то  можно  лишить  человека
возможности сосредоточиться на лесе вообще. Он  выслушал  массу  рассказов
обо всем, практически ничего не узнав.
     В бледно-зеленых  стенах  строгого  антисептического  Института  Тела
О'Нейл был поражен отношением между Самаритой и ее штатом.
     От Директора Исследовательского Центра он ожидал больше  строгости  с
молодыми. Однако, она была совершенно раскована и  естественна.  Казалось,
что эта банда любит ее; их непринужденность, конечно, не шла в сравнение с
тем, что царило на борту "Ионы", но в этом суперзажатом месте это было еще
более неожиданно.
     Она несколько раз улыбнулась и даже  продемонстрировала  то,  что  по
зилонгским  стандартам  следовало  трактовать,  как  смех.  И  когда   она
смеялась, у него снова возникало непреодолимое желание сгрести ее в охапку
и поцеловать; приходилось себя контролировать.
     Он узнал от доктора и ее сотрудников,  что  зилонгцы  жили  в  полной
гармонии с окружающим миром. Во времена Реорганизации был предсказан  рост
популяции и что оставшаяся часть континента должна  быть  отдана  исконным
обитателям планеты. Джут, их основная сельскохозяйственная  культура,  был
для них источником пищи и одежды. Добыча руды и металла за  чертой  Города
обеспечивала материалом для строительства.
     Для быстрого воспроизводства засухоустойчивых сортов джута и создания
новых технологий для  наиболее  полной  его  обработки  требовалось  вести
постоянный научный поиск. В задачу Центра, руководимого Самаритой, входило
достижение наиболее полного понимания интересов обитателей, с которыми они
соседствовали по планете.
     Симус решил, что в этом была логика и здравый смысл; но до  тех  пор,
пока не дошло до генной инженерии. Молодые люди обручались в  младенчестве
на основе компьютерных рекомендаций по их генетическому  потенциалу.  Было
декларировано, что случайное  воссоединение  расценивали,  как  отсутствие
дисциплины в обществе и социальную опасность.
     Сотрудники Института были потрясены тем, что О'Нейл не был связан  ни
с кем обязательством и тем, что при желании жениться он  мог  выбирать  по
своему усмотрению.
     После Института Самарита проводила его в Музыкальный Центр,  где  шла
репетиция под руководством ее супруга.
     Ему удалось уловить смятение и тревогу в ее восприятии музыки,  в  ее
изящном чувственном теле.
     - Вы действительно не связаны обязательствами ни  с  одной  женщиной,
Поэт О'Нейл? - с сомнением, хмурясь, расспрашивала она.  -  Разве  это  не
ведет к беспорядочным отношениям?
     - Ну, обычно мне удается сдерживать животные инстинкты.  Правда,  это
трудно, когда рядом красивая женщина.
     Она нахмурилась еще больше.
     - Вы должны постараться понять и принять нашу культуру,  -  это  было
прямое высказывание. Комплимент остался незамеченным.
     При  выходе  из  Музыкального  Центра  она  формально  попрощалась  и
направилась вниз по улице. Симус загляделся на изящно покачивающиеся бедра
этой женщины.
     Помилуй, Создатель. Она на двенадцать лет старше тебя.
     Бедняга  продолжал  любоваться,  как  зачарованный,   пока   она   не
затерялась в толпе.
     Некоторое время это видение  преследовало  его.  Однако,  на  Площади
стемнело. Ему нужно было торопиться на жизненное пространство -  ведь  они
могли встревожиться.
     Сэмми и Эрни были неизменно гостеприимны к нему.  Комитет  обязал  их
отвечать на все  его  вопросы.  Они  могли  ожидать,  что  произойдет  еще
что-нибудь, но либо боялись узнать об этом, либо были слишком мудры, чтобы
не расспрашивать.
     Знали ли они о тенях, преследовавших его целый день?  Возможно,  нет.
Для Сэмми было существенно не  только  то,  что  он  знает  ответы  на  те
вопросы, которых они не касались, но и что  он  воспринимает  и  разделяет
благоразумие зилонгской жизни. Означало ли  это,  что  у  нее  самой  были
некоторые сомнения?
     На этот раз он был твердо уверен в том, что слышал какие-то звуки  за
спиной. Но по-прежнему никого не было  видно.  Сэмми  безусловно  искренне
верила в то, что говорила. О ее супруге этого сказать было нельзя.
     - Моя жена - добродетельная женщина, - сказал в тот день  Музыкальный
Директор. - Она не может просто объяснить или принять что-либо, она должна
это обязательно отстаивать.  Для  благородного  гостя  это,  должно  быть,
утомительно, - и снова в его мужественном голосе были нотки безразличия.
     О'Нейл убеждался в том, что такая роскошная  женщина  не  могла  быть
утомительной.
     Орнигон продолжал:
     - Благородный Директор Исследовательского Центра еще в  молодые  годы
была очень популярна. Она  всегда  отличалась  энтузиазмом.  Такие  натуры
добиваются блестящих успехов в науке, я думаю. Я,  как  артист,  возможно,
заслуживаю прощения за то, что более циничен,  -  он  с  сожалением  пожал
плечами.
     Это было уже после репетиции. Звучала музыка Гайдна,  исполняемая  на
инструментах,  выглядевших   карикатурно   по   сравнению   с   известными
симфоническими инструментами. Горны, скрипки и  даже  духовые  были  вдвое
короче, чем в типичном таранском оркестре.  Была  еще  пара  инструментов,
напоминающих фагот, с глубоким, низким и таинственным звучанием.
     О'Нейл и его  хозяин  стояли  на  мосту  Реорганизаций,  наблюдая  за
причудливыми  отсветами  заходящего  солнца.  Багряные  блики  падали   на
стремительно несущийся поток ручья, рвущегося к большой Реке, на городские
стены, на бескрайние просторы берега самой Реки.
     Они дружно потягивали из бумажного пакета, который Орнигон  обнаружил
в комнате за эстрадой.
     - Это правда, что супруги подбираются компьютером? - спросил  О'Нейл,
небрежно перегнувшись через ограду моста.
     - О, да, это правда. Но для  меня  не  очевидно,  чтобы  это  заметно
улучшало нашу породу, разве что в физическом смысле. Зато я знаю, что  это
возводит преграды в нашем обществе. Супруги выбираются  в  соответствии  с
принципами, которые обязывают их заключать  браки  внутри  их  собственных
групп. Так, в нашем случае, мы оба из семей важных особ. Наш  сын  женится
на студентке  Военной  академии,  дочери  ответственных  чиновников.  Цели
бесклассового общества, похоже, находятся в противоречии  со  стремлениями
генетически совершенного общества, - он говорил ровно, спокойно, но пустой
стаканчик в его руке был скомкан.
     - А как же такие, как Директор Самарита объясняют это противоречие? -
О'Нейл осушил свой бумажный стаканчик и снова его наполнил.
     - Она утверждает, что большую часть времени наше  общество  подчинено
процессу создания промышленной сферы  и  сбору  урожая,  что,  в  конечном
счете, и определяет наш образ жизни.
     Фестивали чередуются со временем интенсивного труда  -  это  периоды,
когда  мы  возвращаемся  к   примитивному   равенству.   Возможно,   такое
чередование занятий должно удовлетворять тех,  кто  считает  себя  жертвой
жесткого социального порядка.  Должен  оговориться,  что  не  считаю  себя
достаточно  проницательным  и   информированным,   чтобы   настаивать   на
правильности таких выводов.
     Комитеты  придерживаются   такого   мнения;   редко   кто   жалуется.
Естественно, те, кто находится  наверху  социальной  лестницы,  не  станут
жаловаться, зачем нам?
     Он отказался от предложения Симуса выпить еще по  стаканчику,  словно
удивляясь тому, как быстро опустошил первый.
     - Социальные разногласия? - О'Нейл не скрывал своего любопытства.
     -  В  известном  смысле,  -  его   хозяин   уже   пожалел   о   своей
словоохотливости. - У нас это редко обсуждается.
     О'Нейл выплеснул остатки себе в  рот  и  загляделся  на  великолепный
закат.
     Небо спасает нас, так оно прекрасно. Слишком дорого мы платим за  эту
красоту, но все же восхитительное зрелище.
     Симфония пастельных тонов  на  безоблачном  голубом  небосклоне  была
несравнимо выразительнее и богаче концертной пьесы, которую они слушали.
     Кто  несет  ответственность  за  все,  что  здесь  происходит?  Какие
призрачные силы принимают решения? На "Ионе" все просто и ясно. Там всегда
известно, какие группировки  и  фракции  входят  в  данном  году  в  Совет
Настоятельницы, кто подчиняется ей и Аббату  и  Помощнику  Аббата.  Всегда
ясно, к кому нужно обращаться в тех или иных обстоятельствах.
     Здесь все было безразлично, загадочно,  покрыто  тайной.  "Комитеты",
"Руководители",  "компьютеры"?  Бессмыслица  какая-то.  Кто-то  же  должен
управлять всем этим. Кто конкретно?
     А  может  быть,  развитая  цивилизация  стала  настолько  древней   и
устоявшейся, что в этом нет необходимости?
     По крайней мере, треть рециркуляционной системы  не  функционировала.
Два ручья пересохли, и их вымощенное камнем русло четко вырисовывалось  на
солнце. Ему сказали, что они будут приведены в порядок  "вскоре".  Однако,
слова звучали скорее как избитая фраза, чем как твердая уверенность в том,
что  ремонт  действительно  на  подходе.  Один  из  двух  лифтов  в  жилом
небоскребе Эрни и Сэмми также простаивал и "вскоре" должен был быть пущен.
На вопрос, как долго он не будет работать, Симусу объяснили, что а). Он не
должен задавать подобных вопросов и б). Несколько месяцев.
     - Комитет, отвечающий  за  ремонт,  очень  загружен.  Слишком  многое
необходимо  сделать.  Существуют   определенные   приоритеты   очередности
выполнения. И мы, не знающие всего, должны терпеливо ждать. Жаловаться  не
годится.
     Это следовало понимать  таким  образом,  что  энергичная  Самарита  и
хотела бы от нетерпения пожаловаться, но вынуждена сдерживать себя.
     В  обществе,  располагающем  богатствами  и   ресурсами   для   таких
длительных простоев не было объяснения.  Кроме,  пожалуй,  бюрократической
некомпетентности, о которой он только читал, но ни разу  не  испытывал  на
собственной шкуре в стенах тесного и вздорного монастыря.
     Если ремонтная бригада не появилась в течение  пятнадцати  минут,  вы
разыскиваете ответственного и задаете ему несколько  вопросов  о  том,  не
страдает  ли  он  дурной  наследственностью,  склонностью  к   сексуальным
извращениям, и не считает  ли  он  целесообразным  предпринять  немедленно
выход на постоянную индивидуальную орбиту.
     Конечно, кое-что вы услышите в ответ, но после этого он  приходит  со
своей  угрюмой  бригадой  и   делает   дело,   после   чего   пропускается
стаканчик-другой. И не надо ждать месяцами.
     - А вопрос о том, когда обзаводиться детьми, тоже решает компьютер?
     - Беременности санкционируются Комитетом по Беременностям, - медленно
произнес Орнигон. - Разрешение дается только  после  тщательных  проверок.
Редким семьям позволено три беременности, обычно - две, чаще всего - одна.
Иногда запрещается вообще.
     В дополнение к этому, младенец  проходит  квалификационный  отбор  на
жизнь. Если он не проходит отбор, то от  него  избавляются.  Очень  трудно
получить разрешение на дополнительную беременность, - Орнигон помолчал.  -
У нас был второй ребенок... дочь... был небольшой дефект...  -  И  добавил
грубо: - Жаль, конечно, но существует социальная плата за  такие  дефекты,
которое общество, подобное нашему, просто не может себе позволить. В любом
случае, ребенок не мог бы быть счастливым.
     - Что-то подобное происходит и с пожилыми людьми?  -  поинтересовался
О'Нейл, начиная догадываться, почему он так редко встречал стариков.
     - Как я  понимаю,  любая  активность  "прерывается"  в  период  между
семьюдесятью двумя и девяноста годами.
     Возможно применение и более раннего предела, иногда в случае  болезни
устанавливается более ранний срок, чем официально установленная дата.
     Вас интересует, как мы "прерываем" деятельность, но вы  не  решаетесь
спросить?
     О'Нейл кивнул и, допивая капли  ликера,  старался  не  выдать  своего
ужаса.
     - На Фестивале, посвященном сбору урожая, - объяснил Орнигон.  -  Они
уходят к богу! Они становятся одним целым с Зилонгом.
     - Человеческое жертвоприношение? - О'Нейл задыхался, его  собственный
бумажный стаканчик превратился в скомканный плотный шарик.
     - Когда-то давно так было, Благородный Гость. Теперь мы стали слишком
цивилизованными,  чтобы   поступать   так.   Все   происходит   совершенно
безболезненно, никакой боли - легкий  способ  завершить  деятельность.  По
крайней мере говорят, что легкий. У нас нет свидетельств от тех, кто через
это прошел.
     Заметив, что О'Нейл тяжело дышит, перегнувшись через перила, он слабо
улыбнулся.
     - Вы шокированы нашими обычаями.  Они  отличаются  от  ваших?  У  нас
гуманные мотивы, никто не хочет быть в тягость  на  старости  лет.  Всегда
утверждалось, что они не были бы счастливы...
     Они молча стояли рядом, наблюдая за угасанием солнца.
     Уже позже, оперевшись на другой маленький мостик над быстро несущимся
стоком, он подумал о том, что этот блистательный мир наполнен  жестокостью
до краев. Но существовал несмотря на это. Собственно, почему все в космосе
должны становиться кельтами-анархистами, как таранцы? Он выпрямился. Хотел
направиться  домой,   но   вдруг   потерял   направление   к   "жизненному
пространству".
     Да, таранцы - сумасшедшие, но они любят детей, даже трудных, особенно
трудных. И они ценят стариков за их мудрость, повествования, великодушие.
     Это не просто отличие в подходах, горячо убеждал себя  Симус.  У  них
прекрасно развитое общество, мы - варвары.
     Но правда на нашей стороне, черт бы их побрал.
     Затылок буквально разрывался от ноющей боли, как никогда  прежде.  Он
ощутил гнилостный запах, словно  под  самым  носом  раздавили  испорченное
яйцо. Одновременно  кто-то  сильно  обхватил  его  плечи  и  запястья.  Он
попытался резко освободиться, но они надавили еще сильнее, прижимая его  к
земле.
     Симус почувствовал тошноту, силы покидали  его.  Закружилась  голова,
сознание  угасало.  Он  пытался  бороться,  но  мускулы   расслабились   и
отяжелели.
     Его рывком подняли над перилами и скинули вниз. Он успел ощутить, что
вода очень холодная и грязная.
     Самая настоящая клоака, вяло подумал он, уходя на дно. Он  предпринял
отчаянную попытку вынырнуть, но его заторможенное тело  тянуло  вниз.  Еще
одна  отчаянная  попытка,  и  рука  зацепилась  за  каменный  парапет.  Он
попытался прижаться к нему, рука скользила. Последняя надежда на  спасение
пропала. Поток нес в темноту. Ему хотелось молиться.
     Вдруг  кто-то  уверенно  подхватил  его.  Он  уступил  этой  силе.  В
кромешной темноте его потащили  к  берегу,  с  трудом  вытянули  из  воды,
заставили встать на подгибающиеся ноги. После этого, пропитанного  запахом
нечистот, подвели к зданию, по короткому пролету ступеней в помещение.  Он
упал на жесткую кровать.
     Чуть позже он открыл г