у них, должен восстановить былую дружбу. Имел ли  он  на
это право? Он посоветовался с Кардиной, что  она  думает  обо  всем  этом,
старая ведьма.
     - Почему ты так долго  раздумываешь?  Женщина  ждет  ребенка,  как  и
большинство  женского  населения   этой   варварской   планеты.   Бедняжка
по-прежнему любит тебя, идиот. Даже больше,  чем  прежде.  Хоть  ты  этого
совершенно не заслужил, совершенно.
     Восстановление  Города   постепенно   переходило   от   реконструкции
материальной сферы к реформам политической структуры. Первой  политической
инициативой Совета, именно  так  молодые  называли  свое  правление,  было
единодушное решение о выборе Симуса  королем.  На  собрании  Совета  Симус
бушевал, говоря, что он  будет  проклят,  если  согласится  стать  королем
чего-либо; после этого они пересмотрели повестку  дня  в  разделе  "Выборы
короля"  и  уважительно,  но  настойчиво  потребовали  от  него   согласия
оказывать им всяческое содействие и  принимать  участие  в  обсуждениях  и
впредь. После этого  они  взяли  на  себя  ответственность  за  управление
страной в  течение  предстоящего  года  (причем,  благодаря  настоятельным
советам О'Нейла, был предусмотрен порядок  всенародных  выборов  следующих
членов Совета из числа горожан - этот момент они сами как-то упустили).
     Общее  собрание  отложили  до  следующего  дня,  когда  планировалась
публичная церемония  представления  таранцев  городской  общественности  и
торжественная церемония обмена заверениями в оказании помощи, поддержки  и
взаимного сотрудничества, ради мира и процветания планеты.
     Эта встреча стала поистине величественной  церемонией.  На  одной  из
небольших, уцелевших от разрушения площадей,  рядом  с  городской  стеной,
собрались члены Совета и их таранские "консультанты".  Собрались  на  свою
первую общую встречу под пурпурным зилонгским  небом.  Молодежь  из  Союза
была в своих повседневных рабочих робах. ("Ужасное отвратительное тряпье",
- ворчал старый Дармуд.); Дикие Гуси, высокие  и  статные,  были  в  своих
серебристо-черных комбинезонах; монахи  и  монахини  составляли  кельтский
блок  в  своих  длинных  синих  монашеских  рясах.  Зилонгская  публика  с
благоговейным  трепетом  наблюдала  спектакль.  Потом   оркестр   исполнил
"Торжественный марш в честь  Дейдры",  и  появилась  сама  Настоятельница,
одетая в роскошную праздничную мантию с  золотым  крестом  Святой  Бригиды
поверх.
     Она медленно и торжественно заняла почетный трон. Церемония  началась
официальным  обменом  речами,  миролюбивыми  намерениями,  заверениями   в
дружбе.
     Потом  вышел  помощник  аббата  Марфи  и  заявил,  что  он  полностью
поддерживает решение Генерала О'Нейла об отказе от королевской власти.  Он
говорил, что еще  ни  одной  планете  королевское  правление  не  принесло
процветания. Единственное, чем короли любят заниматься -  это  развязывать
войны. В качестве  альтернативы  он  рекомендовал  осуществить  управление
Городом человеку. титул которого мог бы быть "Граф". Этот  человек  должен
председательствовать над Советом и консультантами с  Тары  и  осуществлять
административное руководство сроком не более одного года. Безусловно,  это
не исключает переизбрания на следующий срок. Он выразил уверенность в том,
что генерал О'Нейл вряд ли откажется  от  оказанной  ему  чести  на  таких
условиях.
     Фергус  дополнил  помощника   аббата   тем,   что   считает   О'Нейла
единственным человеком, хорошо знающим традиции обеих культур. Что этим он
обязан своей очаровательной супруге. И именно он смог бы объединить  общие
усилия во имя благородной цели мира и счастья для всех, кто живет на  этой
планете.
     После этого поднялся Хорер и  говорил  от  имени  Совета  Гарона.  Он
заверил таранцев в искреннем радушии горожан к новым друзьям и  союзникам.
Он высказал уверенность Совета в  том,  что  их  первый  друг  благородный
Генерал Лорд О'Нейл согласится править, как Граф,  по  крайней  мере  год.
Хорер был единственным, кто сохранил строгое выражение лица.
     После  этого  Дейдра  поинтересовалась   мнением   присутствующих   о
выдвижении других кандидатов.  Других  предложений  не  было.  О'Нейл  был
избран единогласно.
     Что он мог сделать? Когда  Кардина  торжественно  спросила  его:  "Вы
принимаете предложение, генерал О'Нейл",  он  произнес  самую  короткую  в
своей жизни речь: "Да, женщина, принимаю."
     Над площадью пронесся гул одобрения, сменившийся радостным и  веселым
смехом, когда его жена порывисто и крепко обняла его на глазах у публики и
привела его в страшное смущение.
     О'Нейл пришел к выводу, что занятие политикой оказалось гораздо более
трудным делом, чем война или реконструкция. В сражении ты или  побеждаешь,
или проигрываешь,  иногда  бывает  и  ничья;  эффективность  реконструкции
зависит от твоего умения организовать  дело  -  учесть  рельеф  местности,
людские ресурсы и тому подобное.
     Когда ты входишь  в  правительство,  никогда  не  знаешь,  правильное
решение ты принял, или нет; вечно приходится идти на компромиссы,  которые
устроили бы большинство людей. Ты никогда не можешь быть абсолютно уверен,
достаточно ли мудрое решение ты принял, не запоздало ли оно. Порой  ответы
на эти вопросы ты так и не находишь.
     Спустя неделю после избрания, он встретился с  Кцаром  на  полпути  к
Гиперону, чтобы установить постоянную  связь  между  Городом  и  фортом  и
назначить Кцара Регентом в этом регионе планеты. В его обязанности  теперь
входила забота и управление туземцами, мутантами и изгнанниками.
     - Этой займет много времени, - согласился резкий офицер, - но сделать
это необходимо. Это нужно было сделать еще вчера. Я обязан сказать вам  об
этом. Весь этот спектакль, который вы с друзьями устроили на Реке, надолго
вывел их из равновесия. Они действительно считают вас Рыжебородым Богом. И
это нам наруку, это поможет установить с этими бедными  недоумками  мирное
соглашение. Мы дадим им шанс.
     - Вы возьмете это на себя?
     - У меня есть и другие дела, Симус. Но моя жена сказала,  что  бросит
меня, если я этого не сделаю. А ведь вы знаете, что я завожусь, когда меня
беспокоят. Да, кстати, я вижу, вы завоевали ту славную девочку.
     - Да если бы так. Думаю, что это  она  меня  завоевала  окончательно.
Если ее послушать, я всего лишь жертва.
     Потом поступило робкое приглашение на "небольшую вечеринку"  в  честь
Кцара,  который  потребовал  Самариту  к  себе  в  команду,  как  главного
специалиста по аборигенам.
     Своей жене Симус сказал:
     -  У  меня  совершенно  нет  времени  пойти  с  вами.  Тебе  придется
представлять меня.
     - Мы пойдем вдвоем, Симус, - его лицо стало холодным  и  отчужденным,
он боялся таких перемен в ней больше, чем нахмуренных бровей Кардины.
     - Так и надо было говорить сразу.
     Итак, Симус призвал  все  свое  обаяние  в  сердечное  рукопожатие  и
дружеское приветствие Сэмми и Эрни на пороге  их  дома;  сгреб  в  объятия
Карину; потрепал по  волосам  туземку,  по-прежнему  живущую  в  доме  его
друзей, под аккомпанемент счастливого пощелкивания.
     Жена Кцара была единственной женщиной в их компании, которая не ждала
ребенка. Зилонгцы, похоже, решили  заводить  детей,  о  которых  да  долго
мечтали, немедленно.
     Симус пел песни, снова  рассказывал  замечательные  истории  о  своих
фантастических  приключениях   и   космических   скитаниях.   Прощение   и
восстановление прежних дружеских нежных отношений,  безотчетных  и  пылких
взаимных симпатий, оказалось таким простым и легким.
     - Мы не  осмеливаемся  пригласить  вас  снова,  Благородный  Лорд,  -
сказала Сэмми, когда провожала его жену. - Ведь  теперь  вы  очень  заняты
важными делами.
     - Если я не буду иметь возможность видеть вас обоих  хотя  бы  раз  в
месяц, то вынужден буду заточить обоих в монастыре, понятно?
     - Ты был таким милым сегодня, - шепнула Мариетта ему на обратном пути
к монастырю, - совсем как в ту ночь, когда я поняла, что люблю тебя.
     - Думаю, что сегодня я был гораздо лучше, чем тогда.
     - Надеюсь, ведь теперь ты женатый человек.
     Все было очень  хорошо,  но  всего  было  очень  много!  Приближалось
Рождество, и Симус все чаще подумывал о том, чтобы забрать жену и  ребенка
и  отправиться  на  Тару,  как  только  появится  такая  возможность.  Его
утомленные  мозги  были  истощены  бесконечными  никогда  не  кончающимися
кризисами.
     Ведь я же поэт, разве не так? А не бесстрастный политикан.
     В  ночь  перед  Рождеством,  как  раз  перед  вечерней  молитвой,  он
встретился с  Кардиной.  Он  был  в  отвратительном  настроении.  Усталый,
взвинченный, он накинулся на нее с обвинениями в том, что  его  втянули  в
занятия, к которым он не предрасположен, у него ничего не получается.
     Он требовал освободить его не через год, а сейчас, немедленно.
     - Ты слышишь меня, женщина? Я устал от твоих вечных планов,  дурацких
программ, призрачных трюков. Дай  мне  и  моей  жене  старенький  "Дев"  и
отпусти нас с этой проклятой планеты.
     Она дала ему выговориться. Когда он замолчал, она спокойно сказала:
     - Как ты думаешь, почему мы послали тебя первым?
     - Лапушка, вы послали меня сюда в качестве психической губки.
     - Ох, Симус О'Нейл, неужели ты все такой же идиот?
     Кажется, до него стало доходить.
     - Ты хочешь сказать, что вы с самого начала решили  сделать  из  меня
политикана? - земля уходила у него из-под ног.
     - А разве ты думаешь, что были другие  причины?  И  уж,  конечно,  не
из-за твоего самоконтроля, - она улыбнулась примирительно.
     - Ты хочешь сказать, что с самого начала  вы  задумали  сделать  меня
королем этих мест? - злость гудела в нем, как вода  в  реке,  вышедшей  из
берегов.
     - Королем на один год!
     - Это уже не важно.
     -  Ты  думаешь,  я  могу  взять  на  себя  ответственность,   и,   не
посоветовавшись с Советом Гарона, принять решение?
     Она вертела на  пальце  рубиновое  кольцо,  которое  носила  в  честь
празднования Рождества.
     - Я никуда не  гожусь,  как  политик,  женщина,  -  теперь  он  почти
жаловался. - Ты теряешь время.  Я  -  посредственный  поэт,  и  еще  более
посредственный мыслитель. Ты же сама говорила - невыносимый,  неисправимый
бабник.
     - И губошлепный  болтун,  ведь  это  я  тоже  говорила?  -  ее  брови
насмешливо поползли вверх.
     - Хорошо, хорошо, добавим и это! - он пнул ногой стену, такого он  не
позволял себе с детства.
     - Все, что ты  говоришь,  прекрасно  характеризует  тебя  именно  как
политикана, Симус, - она пропустила мимо ушей его  вспышку  гнева.  -  Ну,
будь же ты разумным, наконец.  Ты  великолепный  профессиональный  военный
специалист, ты решителен, умеешь быстро  соображать  в  трудной  ситуации,
правда,  я  надеюсь,  что  нам  не  придется  часто  воевать.  Ты   пишешь
замечательную, если не сказать выдающуюся, поэзию. Ты можешь завоевать  их
симпатию одной улыбкой. Вот что нужно этой планете.
     - Все, что ты перечислила, я делаю плохо. Я не буду этим  заниматься.
И я не верю, что эти парни в большинстве своем видят меня  в  роли  принца
крови, - его гнев утих. Теперь он стыдился своей детской выходки.
     - Ты заметил, что они часто жалуются на совершенные тобой  ошибки,  с
тех пор, как они признали тебя  Графом!  -  она  благодушно  улыбнулась  и
довольно скрестила руки на груди.
     - Да, они пока не жалуются, Дейдра Фиджеральд! Что верно,  то  верно.
Даже  намека  на  недовольство,   ты  знаешь  об  этом.  Да,  у  меня  это
получилось...  -  Его голос задрожал,  когда он осознал то, что только что
произнес.
     - Что и требовалось доказать, - это был ее триумф.
     Теперь ему нужно было  думать  о  вечерней  службе  и  Рождественской
Мессе.  Сейчас  уже  было  поздно.  Пора   было   покидать   ассамблею   у
Настоятельницы. Пэджин прижалась к нему и склонила  на  плечо  голову.  Он
пожелал Леди спокойной ночи и счастливого Рождества.
     - Так ты согласен, Симус? - в ее  голосе  было  больше  тревоги,  чем
обычно.
     - Дорогая! Ваше Высочество, благородная Месса - это  первое,  с  чего
начнется мой путь к концу, - он вздохнул, как истинный таранец.
     - Да, Симус О'Нейл, - согласилась она.
     - Будем надеяться, что удача не покинет нас.
     - Бог его знает, - ее вздох был очень похож на его.  И,  как  всегда,
последнее слово осталось за ней.
     Он вышел вместе с Пэджин в холодную, усыпанную звездами ночь.
     - У  тебя  все  хорошо,  Джимми?  -  тревожно  поинтересовалась  она,
прижимаясь к его руке.
     - А почему у меня должно быть что-то плохо? -  удивленно  протестовал
он.
     - Когда ты целый вечер так задумчив, значит, что-то тревожит тебя.
     - Неужели мужчина не  может  спокойно  поразмыслить  над  чем-нибудь,
чтобы кто-нибудь из таранцев не поднял шума вокруг этого?
     - О чем с тобой говорила Леди Настоятельница?
     - Ах, это длинная история, - он снова вздохнул.
     - История, которую можно рассказать в ночь рождения нашего Спасителя,
- она тоже вздохнула.
     Черт возьми, она даже вздыхает, как Дейдра.
     - О, Святые,  помогите  и  спасите.  Женщина  становится  религиозным
фанатиком! - воскликнул он весело и обнял ее. -  Да,  думаю,  эту  историю
можно рассказать, если женщина не разочаровалась  в  своем  муже,  который
оказался самым глупым простаком во всей галактике.
     - А что, если она уже давно догадалась об этом, но на все согласна?
     Герцог Гарона шутливо шлепнул свою спутницу по мягким местам.
     Что же, скорее всего, Рождество окажется не таким уж и плохим.

     Монастырский колокол вызванивал  старинную  кельтскую  Рождественскую
песню. И перед  тем,  как  начать  свою  длинную  историю,  он  спел  эту,
прославляющую рождение Христа, песню своей стоящей женщине.

     Господь приветствует тебя, дитя святое!
     Ты так беспомощен сейчас в яслях,
     Но будешь ты богаче знатного сословья
     В сияньи ореола, в будущих делах.

     На небесах лишен ты материнского участья,
     Здесь, в нашем грешном мире, ты лишен отца.
     Ты будешь истинным творцом людского счастья,
     Но в эту ночь земное ты дитя.

     И пусть даровано тебе родиться здесь, в пещере,
     Среди забытых и пустынных диких гор,
     Среди скотов тупых, в убогом хлеве,
     И я не лучше их - убог и хвор.

     Вирджиния, Мария, мать земная,
     Открой же дверь конюшни, и да будет свет.
     Хочу воздать поклон Владыке Мирозданья,
     Зачем не лучше я вола. Я - Смерд.

     Для отрока Небесного я верной нянькой стану,
     И не сомкну я ни на миг глаза,
     Я от пещеры отгоню животных диких стаю.
     О, принц беспомощный, твой страж с тобой всегда.

     И знаю я, что не достоин находиться
     У изголовья королевского дитя.
     Подобен волу я, корове и ослице,
     Здесь, у порога, с ними буду я.

     Я ранним утром за водой отправлюсь,
     В святых чертогах вымету полы,
     И со своею немощью я справлюсь,
     И разожгу святой очаг внутри.

     Я выстираю его скромную одежду, сестра
     Вирджиния, позволь для сына твоего
     Я расстелю свои лохмотья,
     Пусть будут покрывалом для него.

     Я для него готовить пищу стану,
     Я буду зорким стражем у дверей.
     От имени всех безголосых не устану
     Молить о милости его. Поверь,

     Не серебро, не золото прошу я,
     Прошу о счастьи приложить свои уста
     К священной плоти милого дитя,
     За это сердце, жизнь свою отдам я.

     И, да всегда теперь прибудет с нами
     Бригида и святой Патрик.
     Недаром плоть святая без греха зачата,
     То - воля Божья, наш Иисус велик!

     О, покровитель Острова Святых,
     Ты вымоли для нас благословенье,
     Прими молитву от червей земных,
     Да будет славно Божества творенье!

     Я тысячу поклонов буду бить
     От сердца своего великодушному Созданью
     За то, что смог в одно соединить
     Две сути вечные Земного Мирозданья!