ильям, но достаточно  беззлобно.
Вместо ответа я с размаху врезал кулаком по столу. - То, о чем  ты  сейчас
говорил, давно муссируется по всей Луне.  Согласен:  община  Таск-Фелдеров
вводит нас в искушение. Но по мне лучше никогда не  становиться  политиком
или администратором. Мне чуждо понятие породы, Мики.  Я  не  имею  в  виду
тебя. Это понятие, возникшее на Луне, всегда отравляло мне жизнь. И Совет,
в нынешнем составе,  лишь  укрепляет  мои  убеждения.  И  что  ты  с  этим
поделаешь? - Он вопросительно посмотрел на меня.
   - Возможно, со временем у меня прибавится мудрости, и я  стану  гораздо
лучшим... администратором и политиком.
   Вильям иронически улыбнулся.
   - Ты хочешь сказать, более хитрым? Более искушенным в этих играх?
   Я покачал головой. Нет, речь шла вовсе не о хитрости и умении играть по
правилам, навязанным  Таск-Фелдерами,  а  о  моральном  превосходстве,  об
этических ограничениях, о законности, наконец.
   - А пока готовься к худшему, - продолжал Вильям. - Они отрежут  нас  от
всех ресурсов, вынудят другие общины отказаться от помощи  нам.  Возможно,
преданные анафеме, мы все-таки выживем и даже  сумеем  заключить  какие-то
сепаратные сделки внутри Триады.
   - Но это очень... опасно, - сказал я.
   - А что нам еще останется? Наши деловые  интересы  распространяются  на
всю Триаду, мы обязаны выжить.
   - Температурная устойчивость нарушена, - раздался  с  платформы  мягкий
голос К.Л.
   - Доложите подробнее! - приказал Вильям, подскочив в кресле.
   - Незнакомый прежде эффект вызвал ротацию  температуры  в  новой  фазе.
Температура ячеек в настоящее время неопределима.
   - Что это значит? - спросил я.
   Вильям схватил  пульт  управления  мыслителем  и,  нетерпеливо  откинув
занавес, выскочил на мост. Я бросился следом,  даже  обрадовавшись  поводу
отвлечься  от  невеселых  мыслей.  Технологи,  кайлететы  и  оннесы,   уже
закончили дежурство и ушли спать. На Ледяной Впадине  установилась  полная
тишина.
   - Что-то не так? - спросил я.
   - Не знаю. - Вильям говорил  приглушенным  голосом,  не  сводя  глаз  с
дисплея, показывающего состояние внутри Полости. - Четыре из восьми  ячеек
близки к энергетическому истощению,  а  К.Л.  отказывается  комментировать
температурные данные. К.Л., объясните ситуацию.
   - Фазовая ротация в лямбде. Колебания между группами ячеек.
   - Черт знает что! - процедил Вильям. - Одна четверка поглощает энергию,
а другая осталась стабильной. К.Л., у вас есть  какие-нибудь  соображения?
Что здесь происходит? - Он взглянул на меня с озабоченным видом.
   - Вторая группа сейчас пребывает в нижнем цикле ротации.  Верхний  цикл
наступит через три секунды.
   - Видишь, все перевернулось, - сказал Вильям. - Теперь  так  и  пойдет:
туда - обратно. К.Л., что вызвало энергетическое истощение?
   - Необходимость поддержания температуры.
   - Объясните поподробнее, - настаивал Вильям.
   - Энергия забирается ячейками, находящимися в нижней фазе,  пытающимися
сохранить температуру.
   - Значит, ячейками, а не рефрижераторами или насосами?
   - Для сохранения температуры необходима прямая подача энергии в ячейки,
в виде микроволнового излучения.
   - Не понимаю, К.Л.
   - Ячейки принимают на себя излучение, чтобы сохранять стабильность,  но
они пребывают в  такой  температуре,  которую  мыслитель  не  в  состоянии
интерпретировать.
   - То есть  нам  следует  повысить  температуру?  -  спросил  Вильям  со
снисходительно-недоверчивым видом.
   - Изменение фазы, - объявил К.Л.
   - К.Л., температура упала до абсолютного нуля?
   - Это одна из возможных интерпретаций, хотя не самая удачная.
   Вильям выругался и отошел от Полости.
   - Все восемь ячеек стабилизировались в нижней фазе, -  доложил  К.Л.  -
Колебания прекратились.
   - Слушай, Мики, а это часом не сон? - спросил Вильям, побледнев.
   - Чем ты тут, черт возьми, занимаешься?! - Я испугался не на шутку.
   - Ячейки выкачивают всю микроволновую энергию и поддерживают стабильную
температуру. Господи, их атомы,  наверное,  проникли  в  новые  измерения,
поток их частиц идет в направлениях,  лежащих  за  пределами  классической
геометрии... Не означает ли это, что они теперь существуют в отрицательном
времени? Мики, если кто-то из чужаков, работающих на Ро, попортил  приборы
или ее опыты дали такой эффект... - Он погрозил кулаком куда-то в темноту.
- Не дай Бог! Я стоял на пороге  открытия,  Мики.  Мне  оставалось  только
соединить вместе насосы, спрямить все ячейки, выключить магнитные  поля...
Я собирался сделать это завтра.
   - Не думаю, что кто-нибудь испортил твои приборы, - успокоил я.  -  Они
профессионалы, Вильям. Ро первая бы их за это прибила.
   Вильям понурил голову.
   - И все-таки, Мики, что-то здесь не так.  Отрицательная  температура  -
полная бессмыслица.
   -  Я  и  не  говорил,  что  температура  отрицательная.  Просто  данный
мыслитель не способен интерпретировать такого рода информацию, - деликатно
напомнил ему К.Л.
   - А все потому, что ты трус!.. - взорвался Вильям.
   - Данный вид мыслителя никогда не дает ложную интерпретацию,  -  сказал
К.Л.
   Внезапно  Вильям  раскатисто  расхохотался,  словно  стараясь   уязвить
собеседника. А потом со снисходительностью папаши постучал по пульту К.Л.
   - Бог мне свидетель, Мики, ничто на Луне не дается просто.
   - Кто знает, может быть, ты обнаружил что-то поважнее,  чем  абсолютный
нуль, - предположил я. - Например, новое состояние вещества.
   Эта идея его слегка отрезвила. Он задумался, пробежав рукой по волосам,
окончательно их взъерошив.
   - Недурная идея.
   - Тебе нужна помощь?
   - Мне нужно время, чтобы все обдумать, - сказал  он  мягко.  -  Спасибо
тебе, Мики. Теперь главное, чтобы меня никто не дергал.  По  крайней  мере
несколько часов.
   - Я ничего не могу обещать.
   Он посмотрел на меня с прищуром.
   - Если я сделаю великое открытие, то тут  же  тебе  сообщу,  хорошо?  А
теперь уходи. - Он довольно бесцеремонно выпроводил меня на мост.


   ...Зал заседаний Совета был круглый, обшитый панелями из лунного  дуба,
с освещением по центру, с большим допотопным дисплеем, любовно хранимым  с
тех пор, как учредили  Совет.  Политики  привыкли  присматривать  друг  за
другом. Отсутствие углов и сидений,  повернутых  спинкой  к  центру  зала,
этому способствовало. Я уселся между Томасом и двумя адвокатами  из  Порта
Инь, нанятыми, чтобы получать консультацию  от  лиц,  не  принадлежащих  к
нашему семейству. Правда, внутри Триады поговаривают:  лунные  адвокаты  -
это самое скверное из всего, что можно получить за деньги, и в  этом  есть
известная доля правды. Но Томас  сейчас  нуждался  в  объективной  и  даже
критической оценке.
   Зал пока оставался  полупустым.  Лишь  три  представителя  заняли  свои
места. Самое интересное, что это были представители кайлететов и  оннесов.
Остальные продолжали обмениваться мнениями  в  кулуарах.  Президент  и  ее
сотрудники вошли перед самым началом заседания.
   Мыслитель Совета - громоздкая, устаревшая модель в  серой  керамической
оболочке - стоял чуть ниже президентской трибуны, в северной стороне зала.
Когда мы сели, Томас легонько ткнул меня в  бок  и  сказал,  показывая  на
мыслителя:
   - Не стоит недооценивать старичка. Этот сукин сын -  самый  опытный  из
наших оппонентов. К тому же он - послушное  орудие  Президента  и  ни  при
каких обстоятельствах не станет ей перечить.
   Мы молча наблюдали, как заполняется  зал.  В  назначенное  время  дверь
возле президентской трибуны приоткрылась, и оттуда показалась Фиона, а  за
ней Янис Грейнджер и три адвоката, работающих на Совет.
   С некоторыми представителями я  успел  познакомиться,  когда  руководил
исследованиями на шахте, других просто знал в лицо, поскольку они  не  раз
мелькали в выпусках лунных новостей, в репортажах о заседаниях Совета. Это
были честные,  серьезные  люди.  Я  подумал,  что  наше  дело  не  так  уж
безнадежно.
   Однако,  судя  по  озабоченному  лицу  Томаса,  он  не  разделял  моего
оптимизма.
   Конфликт, связанный с Ледяной Впадиной, не был первым пунктом повестки.
Вначале мы обсудили, кому достанется контракт на поставку летучих  веществ
с других планет. Потом был спор между двумя соседними общинами  по  поводу
продажи алюминия и  претензии  добытчиков  вольфрама  к  общине  Рихтер  -
огромному конгломерату нескольких общин, прибравших  к  рукам  большинство
лунных шахт, в которых велась разработка минералов. В конце  концов  споры
разрешили, некоторые статьи контрактов подправили и утвердили заново, доли
участников закрепили новыми соглашениями.  Президент  ограничивалась  лишь
короткими репликами, но всегда очень дельными,  схватывающими  самую  суть
вопроса. Впечатление она производила неплохое.
   Томас съежился в кресле, подперев рукой подбородок;  седые  волосы  его
находились в страшном беспорядке. Один раз  он  бросил  на  меня  короткий
взгляд и, кажется, даже подмигнул, после чего снова погрузился  в  мрачное
раздумье.
   Оба наших адвоката сидели, словно аршин  проглотив,  боясь  лишний  раз
моргнуть. Янис Грейнджер зачитала следующий  пункт  повестки:  межобщинные
разногласия, вызванные покупкой  сандовалами  останков  землян  у  обществ
сохранения.
   Обществ. Вот маленький нюанс, который  способен  породить  целые  тома.
Томас закрыл глаза.
   - Представитель общины Горие хотел бы высказаться по  этому  поводу,  -
сказала Президент. - Ахмед Бани Садр, председатель дает вам пять минут.
   Томас разогнул спину и чуть наклонился вперед.  Бани  Садр  поднялся  с
места, держа в руке дисковвод, готовый в любой  момент  прийти  на  помощь
своему хозяину.
   - Синдики из общины Горие выразили некоторую  озабоченность  по  поводу
обострения отношений между членами Триады. Обострение это вызвано покупкой
препаратов. Поскольку  наша  община  обеспечивает  транспортное  сообщение
между Луной и Землей, а также многие  внутрилунные  пути  сообщения,  наши
деловые интересы в значительной степени пострадали бы от изменения позиции
Луны...
   И тут началось. Даже такой наивный человек, как я, не мог не  заметить,
что все это действо блестяще отрепетировано. Один за другим поднимались  с
мест  представители  общин,  выражая  всеобщую  озабоченность  создавшимся
положением. Еще бы! Земляне размахивали у  нас  перед  носом  бумажниками,
представители Марса заявили, что мы раскачиваем лодку  Триады  во  времена
экономической  нестабильности.  Соединенные  Штаты   Западного   Полушария
призывали   сократить   торговлю   с   Луной,   если   дело   не   получит
удовлетворительного решения.
   Томас сидел с напряженным, печальным лицом, но  чувствовалось,  что  он
готов в любой момент дать отпор. В предшествующие дни  он  развил  большую
активность. В результате кайлететы проявили интерес к  потенциально  очень
доходной,  даже  революционной  по   своему   значению   исследовательской
программе; оннесы показали под присягой, что в ближайшие лет двадцать  нет
никакой возможности оживить эти головы  и  сделать  их  активными  членами
общества.  Такой  технологии  не  существовало,  несмотря   на   ведущиеся
десятилетиями многообещающие исследования.  Даже  представитель  от  Горие
резко переменил  свое  мнение  и  заявил,  что  исследования  интересны  в
медицинском аспекте. Он поинтересовался,  сколько  времени  у  нас  уйдет,
прежде чем появится законченный результат,  с  точки  зрения  бизнесменов.
Однако председатель заметил, и не без основания, что данный вопрос выходит
за рамки дискуссии.
   Представитель общины Рихтер сочувственно отнесся к попыткам  сандовалов
открыть новое дело, но отметил, что сокращение экспорта лунного  сырья  на
Землю очень скоро приведет к  катастрофическим  последствиям.  Если  Земля
начнет бойкотировать лунные минералы, соседние планеты немедленно заполнят
создавшийся вакуум, и мы лишимся одной трети доходов от экспорта.
   Томас попросил время для ответа. Президент выделила ему десять минут.
   Томас вполголоса спросил о чем-то  адвокатов,  и  они  дружно  закивали
головами. После чего он поднялся,  держа  дисковвод  в  согнутой  руке,  -
общепринятый в этом зале жест, которым начинали каждое выступление.
   - Мадам Президент, уважаемые представители,  сегодня  я  буду  говорить
кратко и без обиняков. Мне стыдно  за  происходящий  здесь  спектакль,  за
Совет, который оказался настолько слеп, что счел его необходимым.  Никогда
за двадцать один год служения Сандовальской общине и за семьдесят пять лет
жизни на Луне не испытывал я  таких  страданий,  как  сейчас.  Потому  что
отчетливо понимаю  -  кто-то  хочет  растоптать  лунные  идеалы  ради  так
называемой целесообразности. Полноправная Сандовальская  община  совершила
абсолютно законную сделку с земным юридическим  лицом.  Но  по  совершенно
непостижимым для нас  причинам  община  Таск-Фелдеров  и  мадам  Президент
организовали   целый   шквал   протестов   и   провели   серию   тщательно
отрепетированных  маневров,  чтобы  вынудить  лунную   семью   добровольно
отказаться от законно  приобретенных  ресурсов.  Насколько  мне  известно,
ничего подобного не случалось за всю лунную историю.
   -  Вы  говорите  о   действиях   непредпринятых   и,   возможно,   даже
незамышлявшихся, - возразила Президент.
   Томас оглядел зал и улыбнулся:
   - Мадам Президент, я  обращаюсь  к  тем,  кто  получил  соответствующие
инструкции.
   - Вы что же,  обвиняете  Президента  в  так  называемой  конспиративной
деятельности? - спросила Фиона Таск-Фелдер.
   - Дайте ему договорить! Пусть выскажется! - раздались возгласы из зала.
   Она кивнула и жестом предложила Томасу продолжать.
   - Мне осталось сказать не так  уж  много.  Я  только  расскажу  вам  об
искусных  политиках,  принадлежащих   к   одной   внелунной   организации,
действующей по всей Солнечной  системе.  Они  проводят  курс,  не  имеющий
ничего общего с процветанием  лунного  бизнеса.  Даже  мой  помощник  Мики
Сандовал попался в ловушку. Его принуждали к даче свидетельских  показаний
по частным делам семейства. Для этого употребили одну уловку - вспомнили о
законе, принятом Советом много лет назад и ни разу не употреблявшемся. Мои
дорогие сограждане,  несмотря  на  сделанный  протест,  он  все-таки  даст
свидетельские  показания,  если  Совет  того  пожелает,  но  подумайте   о
создаваемом прецеденте, о той силе, которой вы наделяете  Совет  -  людей,
достаточно  ловких,  чтобы  манипулировать  вами.  Мы  же  сами   подобным
искусством не обладаем и вряд ли  им  когда-нибудь  овладеем,  потому  что
подобная деятельность противоречит нашей сущности. В этой драке мы наивные
слабачки.  Представьте,  что  из-за  нашей  мягкотелости  и  недостаточной
предусмотрительности  мы  сейчас  уступим.  В  дела  нашей   семьи   грубо
вмешаются. Установят какие-то запреты. И все из-за непонятной  религиозной
организации, базирующейся на нашей родной планете, которой пришлась не  по
нраву наша деятельность, хотя мы и имеем на нее полное  право.  Я  выражаю
протест  и  требую"  чтобы  его  внесли  в  протокол,  прежде  чем   Совет
проголосует. К концу дня нас ожидает  полный  позор,  мадам  Президент,  и
впредь я носа не покажу в ваших апартаментах.
   На бледном лице Президента застыла холодная усмешка.
   - То есть вы обвиняете меня, или мою общину,  в  том,  что  мы  превыше
всего ставим интересы некой внелунной организации?
   Томас, усевшийся было после своей короткой речи, снова  вскочил,  обвел
взглядом присутствующих и учтиво кивнул.
   - Это - нарушение лунных традиций - клеветать на дружественную  общину,
тем более в стенах Совета, - сказала Президент.
   Томас ничего не ответил.
   - Считаю своим долгом ответить на обвинения в манипуляции  общественным
сознанием.  По  моему  приглашению  Мики  прибыл  в  Порт  Инь  для   дачи
свидетельских  показаний   Президенту.   Советом   давно   принят   закон,
препятствующий Президенту скрывать информацию  от  других  членов  Совета,
имеющих на нее полное право.  В  соответствии  с  этим  законом  Президент
обязан потребовать, чтобы свидетель выступил со своими  показаниями  перед
Советом в полном составе. Что же,  если  вы  называете  это  манипуляцией,
тогда я виновна.
   Один из наших внесемейных адвокатов поднялся со стула позади Томаса.
   - Мадам Президент, записи визита Мики Сандовала к вам достаточно, чтобы
соблюсти вышеупомянутый закон.
   - В интерпретации мыслителя,  действующего  при  Совете,  это  выглядит
иначе, - возразила Президент. - К.Л., пожалуйста, вынесите ваш вердикт.
   - Соблюдение духа и буквы закона, - начал  мыслитель,  -  предполагает,
что мы  обязаны  поощрять  открытую  дачу  свидетельских  показаний  всему
Совету. Такая процедура предпочтительнее, нежели конфиденциальная беседа с
Президентом, в том числе и по частным  вопросам.  Явившись  к  Президенту,
свидетель тем самым подтверждает согласие на дачу показаний всему  Совету.
Эти показания должны даваться добровольно, а не под угрозой повестки.
   После этого утробного, резонирующего голоса над залом нависло тягостное
молчание.
   И снова Томас, выслушав автоконсультанта, обратился к Совету:
   - Так называемые свидетельские показания были выужены из Мики Сандовала
обманным путем - под видом непринужденной  беседы.  Мики  и  в  голову  не
приходило, что чуть позже его  станут  склонять  к  выдаче  внутрисемейных
деловых тайн, да еще перед Советом в полном составе.
   - Беседу с Президентом по делам, которыми обычно ведает Совет, едва  ли
можно назвать "непринужденной". И пусть пробелы в юридическом  образовании
вашего помощника останутся на его совести, - сказала  Президент.  -  Совет
имеет полное право узнать планы  Сандовальской  общины  относительно  этих
замороженных индивидуумов.
   -  Господи,  да  с  какой  стати?  -  Томас  снова  вскочил,  энергично
жестикулируя. - Кто задает эти вопросы? Почему бизнес Сандовальской общины
стал предметом заботы кого-то, помимо нас?
   Я  съежился,  ожидая  неминуемой  грозы,  но  Президент  вопреки   моим
ожиданиям довольно спокойно отреагировала на эту вспышку.
   - Что же, каждое семейство  вольно  размахивать  кулаками  перед  нашим
носом. Не так важно, как возник этот запрос. Гораздо  важнее,  какой  вред
ваши действия могут причинить интересам Луны. Надеюсь,  этого  достаточно,
мистер Сандовал-Райс?
   Томас  сел  на  место,  ничего  не  ответив.  Я  посмотрел  на  него  с
любопытством, задаваясь вопросом: было ли его возмущение показным? В какой
степени он потерял контроль над собой? Судя по выражению  лица,  я  понял,
что здесь имеет место и то, и другое. Помимо желания сыграть  на  публику,
здесь действительно имело место сильное раздражение, граничащее со срывом.
И тут словно шестое чувство подсказало мне: Томас  знает  гораздо  больше,
чем я, а потому считает наше положение по-настоящему отчаянным. Томас  был
искусным, видавшим виды синдиком, он  настоящий  лунный  гражданин  старой
закваски,   привыкший   заботиться   обо   всех,    наделенный    чувством
ответственности  и  свободолюбием.  Теперь  он,  как  и   многие,   быстро
расставался с иллюзиями относительно лунного правительства и политики.
   Я повернулся к трибуне, где сидели Фиона Таск-Фелдер и ее подручные,  и
в первый раз по-настоящему почувствовал исходивший от них заряд ненависти.
С этого момента я веду особый отсчет событий, потому что у меня  появилось
чувство, будто я родился заново - уже более циничный,  более  расчетливый,
более проницательный и навсегда расставшийся со своей молодостью. Руки мои
дрожали. Я подавил дрожь, вытер потные ладони о брюки и быстро  просчитал,
что мне следует предать огласке, а что оставить при себе. Снова поднялся с
места представитель Рихтеров и взял слово:
   - Мадам Президент, я предлагаю, чтобы  мистер  Мики  Сандовал  вышел  к
трибуне и дал показания, как то предписано законом. Но  при  этом  давайте
позволим ему ограничиться той ин