сладкое предвкушение победы и подталкивала его,  заставляла  торопиться.  Но
все это происходило очень неуверенно, смазанно, где-то на краю  сознания.  А
потом пропало...
   Возле головы раздался громкий собачий лай. А, это тот песик, который  был
с нами на поляне, улыбнулся Алекс. Он заставил себя собраться, открыл  глаза
и с удивлением обнаружил, что лежит. "Ничего себе, - воскликнул он, - видно,
совсем меня выбили из седла поганые пули пришельцев!" Пес  прыгнул  к  нему.
Его живые карие глаза горели, в них был радостный  огонь  и  тревога,  морда
улыбалась и в то же время больно тыкалась Алексу в  щеку,  поворачивала  его
голову...
   Алекс не понял состояния пса.
   - Это ты меня охранял, пока я был без сознания? - безмятежно спросил он.
   Ответом ему был тревожный собачий лай.
   Алекс все еще находился в постнаркотическом состоянии, переходном от  сна
к бодрствованию, и осознавал  это  пока  еще  очень  плохо.  Легкая  эйфория
уводила  его  от  неотложных,  самых  важных  и  срочных  проблем,   смещала
акценты... Он снял с себя собачьи лапы, кряхтя поднялся на ноги и  посмотрел
по сторонам. Вокруг  него  во  всем  своем  блеске  развернулись  голограммы
архивных эпизодов. Генератор воспроизводил их одновременно в  разных  местах
пространства, в заданных пределах - в границах района -  и  в  то  же  время
попеременно менял их местами,  замещал  одну  развернутую  сцену  другой.  И
создавал безумный театр Алексовых фантасмагорий.
   Алекс завороженно замер. Первый раз в жизни он видел  свои  творения,  не
урезанные границей студийной сцены. Он  смотрел  на  горы,  замки,  корабли,
армию скелетов, куклуксклановцев,  русскую  конницу  и  полицейские  машины,
инопланетные корабли и боевиков "крестного отца" и не мог оторвать  глаз  от
смешения пейзажей, красок, лиц, фигур, типажей и времен.
   Прошло  несколько  секунд.  Он  стоял,  забыв  обо  всем.  И  слышал,  но
совершенно не обращал внимания на то, как  за  спиной  тихо  гудят  какие-то
механизмы и этот гул нарастает,  а  в  него  вмешивается  хруст  подминаемых
металлической тяжестью веток, скрежет растираемых в пыль мелких камней...
   Мощный толчок в грудь опрокинул Алекса на землю. Он упал  на  спину  и  с
яростью воззрился на пса, который стоял передними лапами у него на  груди  и
бешено лаял на кого-то, кто находился у Алекса за головой.
   - Ты что, - закричал Алекс, - обалдел?
   Он столкнул с себя пса,  вскочил  на  ноги  и,  разозленный,  хотел  было
хорошенько наддать ему за идиотский поступок. Но пес забежал ему за спину, и
собачий лай превратился в жуткую, захлебывающуюся собственной яростью песню.
   Алекс наконец оглянулся.
   На него надвигались роботы.
   Из головы со  свистом  вылетели  остатки  наркотического  дурмана.  Алекс
снова, в одно мгновение, оказался в системе приоритетов, которая вела его  к
кораблю пришельцев, заставила почти  в  бессознательном  состоянии  включить
генератор, вернуться в  собственное  тело  с  той  счастливой  поляны...  Он
согнулся под навалившейся на него тяжестью  трезвой  оценки,  но  она  же  и
придала ему силы.
   Он поднял с земли автомат. "Это роботы пришельцев, - подумал он.  -  Люди
не могут подойти ко мне из-за единственной архивной резонансной  голограммы,
"сонного" поля. И поэтому они  послали  роботов.  Но  зачем?  -  Он  оглядел
длинные, многосуставчатые манипуляторы  машин.  -  Машины  должны  выключить
генератор. Тогда я окажусь у пришельцев в руках".
   Он замешкался, не зная, что ему предпринять. Автомат  не  годился  -  это
ясно. Бежать?
   Но не для того он перся к звездолету и наворачивал миражи, чтобы в  конце
концов спрятаться в доме Пита!  Он  лихорадочно  соображал.  Что  ты  забыл,
Алекс, что ты забыл? Ты же точно знаешь,  что  у  тебя  есть  оружие,  точно
знаешь, но... Вспомни!
   Массивные фигуры роботов были уже очень близко. Алекс почувствовал  запах
нагретого металла и попятился. Пес уже не лаял - хрипел. До сих пор он стоял
впереди Алекса и постепенно отступал, сохраняя  безопасную  дистанцию  между
собой и пришельцами. Теперь же он оказался рядом с ним, справа. Манипуляторы
роботов с гибкими пластиковыми пальцами  на  концах  протянулись  к  Алексу.
Вспомни!
   Солнечная поляна, и возбужденное личико  Микки,  и  панель  генератора  с
клавишей масштабирования изображения всплыли в  его  памяти  в  тот  момент,
когда пес завизжал от хлесткого удара манипулятора первого робота, а  второй
сомкнул вокруг Алекса металлическое кольцо многочленистых лап.
   - Он у меня в руках, Гордон! Извивается как уж!
   - Прекрасно, командор! Вряд ли генератор находится в бауле. Скорее  всего
он у него под комбинезоном,  на  груди.  Ведь  он  включил  поле  под  огнем
снайперов, когда уже выронил сумку из рук. Попробуйте добраться до аппарата.
   - Еще бы я не добрался! Для чего все это делалось? Тем более у  меня  еще
четыре руки. Только сначала я подожду, пока он устанет трепыхаться,  убивать
мне его нельзя... Как там ваша собака, Гордон?
   - Пес деморализован, сэр!
   - Ого! Деморализован? Оч-чень хорошо! Он убежал?
   - Почему-то остался...
   - Так убейте его, Гордон, что вы как мальчик, ей-богу!
   - Есть!
   Пес свирепо оскалился, напрягся, крутнулся всем телом, взвился в воздух и
встал сразу на четыре лапы. Левый бок горел от удара железного  бандита,  но
пса теперь ничто подобное не волновало. На войне  как  на  войне  -  это  он
усвоил давно и никогда не считал в бою полученные удары.  А  сейчас  начался
настоящий бой, и поэтому он  с  удовлетворением  ощущал,  как  от  основания
хвоста распространяется по всему телу  хорошая,  кипящая,  бурлящая,  хищная
злоба...
   Пес умел наблюдать за своими внутренними метаморфозами  и  сейчас  загодя
приветствовал приход зверя еще до того, как тот понял,  что  его  вызвало  к
жизни. Пес обычно не очень жаловал своего вечного приятеля, потому что,  как
правило, когда появлялся он, в тень поспешно прятались добряк и философ.  Но
в определенных ситуациях зверь был просто незаменим, потому что умел  делать
такие вещи, на  которые  пес  в  своих  основных  ипостасях  просто  не  был
способен.
   Сейчас создалась именно такая ситуация. И зверь сразу с этим  согласился.
Он поставил шерсть пса  на  загривке  дыбом,  налил  кровью  глаза,  зловеще
клацнул зубами и оценивающе смерил механического громилу взглядом.
   "Так, - деловито сказал он псу, - этот?"
   "Ага..."
   Зверь, не сводя вызывающе  наглого  взгляда  с  железного  бандита,  тихо
спросил у пса:
   "Ты вообще-то обычно думаешь, на кого прешь?"
   "Я друга защищаю... Смотри, его схватил другой! Давай скорее!"
   "Дру-уга! - ворчливо передразнил зверь. - Защищает он. А я расхлебывай".
   Пес прикусил язык и предусмотрительно промолчал. Лучше зверя не  обижать.
Если он уйдет - а такое бывало, что греха таить!  -  разумный  приятель  пса
останется без защиты. Ему некому будет помочь, а этого пес допустить не мог.
   "Как мне его делать-то? - продолжал ворчать зверь. -  Не  собака  же,  не
сука голодная какая-нибудь... Ну ты даешь!"
   Он ворчал, а сам вовсю шарил глазами пса по туше механического  чудовища.
И это был хороший знак. Зверь, сам того не замечая, уже был почти в бою, уже
готовился нанести первый удар. А если он нанесет этот свой удар, сказал  пес
железному бандиту, то пиши  пропало.  Зверь  -  специалист.  Если  он  решил
делать, то сделает обязательно. До самого конца.
   Пес поймал себя на том,  что  уже  несколько  секунд  смотрит  на  клубок
толстых трубок под головой металлического дурака. Между тем бандит чуть-чуть
сместил вниз свои  окуляры,  уперся  тупым  взглядом  в  пса  и  сделал  шаг
навстречу. Нижние руки  раскинулись  в  разные  стороны  и  втянули  в  себя
пластмассовые пальцы. Пес уставился на ближнюю к нему диковинную конечность.
Раздался скрежещущий звук, и из нее выполз длинный блестящий обоюдоострый...
   "Нож! - с ледяной злобой констатировал  зверь.  -  Ну,  паскуда,  большая
ошибочка у тебя здесь вышла!"
   Пес почувствовал, как зверь нагнал в мышцы такую силу, что они разве  что
не лопались от напряжения. А когда железный бандит подошел  ближе  и  внутри
его что-то щелкнуло, пес понял, что ножи в его нижних руках сейчас мгновенно
сойдутся и встретятся в теле пса  и  он  уже  не  успеет  ни  отскочить,  ни
пригнуться - ничего не успеет сделать... Пока пес думал обо всем этом, зверь
уже поднял его тело в воздух - на неимоверную высоту, на уровне человеческой
головы! - и выстрелил им навстречу чудовищу. А в  воздухе  распахнул  пасть,
которая почему-то стала огромной, как у бегемота,  и,  когда  в  нее  попали
толстые бандитские трубки, сомкнул на них челюсти. И так  как  клыки  у  пса
были в этот момент железные, а  челюстные  мышцы  в  полете  превратились  в
стальные шары под ушами, то трубки эти треснули под его зубами, как  куриные
косточки.
   В пасти омерзительно зашипело. Изо всех трещин под клыками пса  вырвались
тугие струйки горячего воздуха и ударили в горло. Пес нисколько не испугался
и уже самостоятельно, без участия зверя, ослабил хватку,  потому  что  сразу
понял, что дело сделано. Его задние лапы, которые упирались в  верхние  руки
чудовища, вдруг лишились опоры: руки упали. Железный бандит натужно загудел,
защелкал  внутренностями  и  замер  как  изваяние.  Давление  шипящих  струй
ослабло. Воздух теперь вялы лги толчками исходил из трубок и становился  все
холоднее и холоднее. Пес разжал челюсти, спрыгнул на землю  и  посмотрел  на
чудовище. Механический  бандит  неподвижно  стоял  перед  ним,  его  длинные
конечности с ножами обвисли, как  лапы  у  мертвого  жука.  Голубые  окуляры
бессмысленно пялились на пса. "Зря отпустил его, - сказал псу зверь. - Можно
было бы еще немного погрызть. Правда, он несъедобный..."
   "Некогда, - ответил пес. -  Не  расслабляйся.  Посмотри  на  второго.  Он
сейчас моего приятеля в дугу согнет. Сможешь повторить свой номер?"
   Зверь прищурил глаза пса, сделал их шальными и хамоватыми.
   "Ты  зря  такие  вопросы  задаешь.  Обидеть  можешь.  -  Он  сочувственно
посмотрел на человека, бьющегося в замке из стальных рук второго чудовища. -
Нет проблем. Сделаем и этого. Мне даже понравилось, как они шипят".
   Зверь бросил презрительный взгляд на побежденного врага и развернул пса к
своей следующей жертве.
   - Командор, эта псина перегрызла пути воздухоподачи! Я не могу двигаться!
   - Здорово, Гордон! Я же говорил вам: смотрите за псом!
   - Но кто же мог  подумать!  Какую  хватку  надо  иметь,  чтобы  прокусить
металлопласт-массу!
   - Не орите, лейтенант. Вы представляете себе, что будет, если пес кинется
на моего робота? Чем он, кстати, сейчас занимается?
   - Стоит, смотрит...
   - Надо же - смотрит, паршивая тварь! И не собирается уходить?
   - Вроде не собирается...
   - Так. Придется ускорить события...
   - Но как?
   - Я оглушу этого человека.
   - Бога ради, командор. Будьте осторожны...
   - Прекратите, лейтенант. Ведите наблюдение за псом и докладывайте  о  его
действиях.
   Алекс задыхался в объятиях робота. Теперь, когда он  полностью  оправился
от действия наркотика и открыл для себя  путь  к  победе  -  победе  легкой,
мгновенной, неоспоримой никем и ничем! - он был в буквальном  смысле  связан
по рукам и ногам. Ему нужно было совершить  всего  одно  действие  -  только
одно! - поднести руку к  передней  панели  генератора  и  увеличить  масштаб
голограммы. Тогда пропорционально изменению  линейных  размеров  изображения
должны  были  раздвинуться  и  границы  "сонного"  поля.  Оно  захватило  бы
звездолет и навсегда избавило бы пришельцев от земных забот.
   Это было так просто, что Алекс просто с ума сходил от того, что не  может
немедленно дотянуться до прибора. Он проклинал себя за тупость.  Безопасное,
эффективное, блестящее решение лежало на поверхности. По существу, он держал
его в руках  и  все-таки,  как  баран,  перся  к  звездолету,  под  выстрелы
снайперов, калечился, умирал,  и  сейчас...  Он  должен  был  дотянуться  до
клавиши масштабирования, дотянуться любой ценой, но шестирукий робот был так
ловок, что уже через минуту борьбы с ним Алекс пришел в отчаяние.
   Робот представлял собой примитивную рабочую машину. Скорее всего  он  был
предназначен для складирования  каких-то  плоских  предметов  в  собственный
корпус  и  именно  поэтому  имел  длинные  псевдосуставные  манипуляторы   и
массивное туловище с глубокими пазами.  Он  явно  не  обладал  искусственным
интеллектом и, по разумению Алекса, никак не  мог  противостоять  изощренным
уловкам человека, который освобождался от захвата его лап. Но тем  не  менее
безмозглый механизм настолько успешно справлялся с задачей удержания Алекса,
что тот в конце  концов  понял,  что  роботом  управляют  дистанционно.  Это
обескураживающе меняло оценку ситуации: шансы Алекса  вырваться  были  очень
невелики.
   Когда он попал в кольцо манипуляторов, робот сразу же приподнял  его  над
землей и прижал к своему корпусу. Причем сделал это  так,  что  руки  Алекса
оказались плотно притиснуты к бокам. Для  этого  робот  задействовал  только
верхнюю пару манипуляторов, нижняя же обхватила Алекса за ноги и стянула  их
вместе. Спеленутый Алекс забился, ему удалось вытянуть правую руку, но  один
из  средних  манипуляторов  сноровисто  перехватил  ее  и  снова  засунул  в
металлическое кольцо. Алекс отметил, что у робота  были  довольно  мягкие  и
гибкие пальцы. Такие конечности должны были легко справиться  с  управлением
генератора.
   Алекс извивался и бился изо всех сил. Он утыкался лбом в  теплые  гладкие
стальные ребра металлического чудовища,  подгибал  колени  и  изо  всех  сил
отталкивался от туловища робота. Это ни к чему не приводило.  Ему  несколько
раз удавалось освобождать из неплотного захвата то одну руку, то другую,  но
робот с редкостным терпением немедленно возвращал их в металлический плен. И
делал это так быстро, что Алекс не успевал добраться до генератора.
   Его спасение было только в приборе. Когда он понял, что  робот  управляем
со стороны, он как бы воочию увидел невидимого  оператора.  Тот  с  усмешкой
наблюдал за его беспомощными потугами  и  легкомысленно  подкидывал  в  руке
пульт радиоуправления. Если  бы  Алексу  удалось  осуществить  свой  план  -
совершить то единственное действие: увеличить масштаб! - гадкая усмешка  его
невидимого противника перестала  бы  существовать.  Но,  очевидно,  оператор
робота тоже это прекрасно понимал  и  очень  умело  блокировал  все  попытки
Алекса добраться до генератора. Алекс знал, что  пришелец  ждет,  когда  его
жертва обессилит вконец. Он представлял себе, что будет потом.  Манипуляторы
робота разорвут у него на груди комбинезон и  нажмут  на  кнопку  выключения
развертки...
   За спиной Алекса раздавались гудение второго механизма и хриплый  собачий
лай. Пес вел перебранку с другим роботом. Алекс видел,  какой  удар  получил
овчаристый приятель, и пожалел  несчастного  пса.  "Вот  и  тебе  досталось,
дружок, - подумал он. - Но ты-то сейчас побежишь по своим делам, а вот  я...
Я даже и не представляю, что делать..."
   Алекс тряхнул головой, откинул волосы со лба и вызывающе глянул в  глазки
телекамер. Он  сомневался,  что  эти  роботы  оснащены  звуко-воспринимающей
аппаратурой, и тем не менее громко и отчетливо выругался,  выпростал  правую
руку из захвата и вдарил кулаком по голубому равнодушному глазу чудовища.
   Возможно, изменились обстоятельства и невидимый оператор  решил  ускорить
ход событий; возможно, он получил жестокий приказ; возможно, он устал и  был
раздражен, а по природе своей являлся  садистом.  Но  скорее  всего  он  был
попросту ядерным психопатом. Иначе Алекс не  мог  объяснить  себе  ту  дикую
реакцию, которую вызвала его отчаянная выходка у оператора.
   Кольцо верхних манипуляторов  разомкнулось.  Алекс  подался  назад  и  не
опрокинулся на спину только потому, что его колени  были  обхвачены  нижними
конечностями робота. Он забалансировал в неустойчивом положении, и его  руки
сразу же потянулись к "молнии" комбинезона. Но, конечно, он опять не успел к
панели генератора: манипуляторы средней пары плотно обхватили его и  прижали
руки к телу.
   А после этого на голову Алекса обрушился  град  жестоких  ударов  верхних
конечностей робота.
   Алекс перестал слышать лай пса и гудение механизмов. Из  глаз  посыпались
искры, в голове  зашумел  яростный  морской  прибой.  Толстые  металлические
стержни, обвитые  гибкими,  но  очень  жесткими  трубками  пневмоуправления,
опускались на его голову, били в лицо - сверху, справа, слева, - и он не мог
прикрыться руками от безжалостных ударов, не мог  уклониться,  не  мог  хоть
как-то, хоть чем-то смягчить их. Почти сразу из  носа  потекла  кровь,  губы
превратились в толстые лепешки, виски набухли желваками чудовищных  гематом.
Когда голова запрокидывалась от удара, он судорожно сглатывал  кровь,  иначе
рисковал захлебнуться - так здорово был расквашен нос.
   "Надо же, как просто... - подумал он. - И чего было тянуть?"
   Он принимал удары и удивлялся, почему не теряет сознания.  Он  хотел  его
потерять, очень хотел, потому что постепенно  умирать  таким  образом  -  от
жестоких побоев, в полушаге от цели - было  выше  его  сил.  И  если  бы  он
покинул реальность, то вместе с болью не  вспыхивали  бы  в  голове  картины
прошедшей жизни, не жгла бы досада на собственную глупость  и  слабость,  не
надвигалось бы из-за кровавой пелены улыбающееся кукольное личико Микки...
   Когда собачьи когти впились ему в спину и рванули вниз ткань комбинезона,
он уже не стоял -  бессильно  обвисал  в  объятиях  манипуляторов.  И  боль,
причиненная псом, никак не  отразилась  в  его  сознании:  он  считал  удары
стального палача. Еще через мгновение он только слегка удивился  проворности
животного: пес по спине вскарабкался ему на правое плечо, скрябанул  когтями
по лопатке и бросил передние лапы на грудь  чудовища.  Алекс  прогнулся  под
тяжестью крупного собачьего тела, а между  тем  челюсти  пса  сомкнулись  на
клубке пневмотрубок в верхней части металлического  корпуса.  Пес  поудобнее
переступил задними лапами на Алексовом плече и  с  победоносным  рыком  стал
трепать свою добычу.
   Робот  неуверенно  отреагировал  на  появление  нового   противника.   Он
озадаченно  замер,  потом  сложил  вдвое  манипулятор  справа  и  нанес  псу
несильный удар в бок. Но чтобы остановить взбешенное  животное,  этого  было
явно недостаточно. Пес только угрожающе зыркнул  в  сторону  и  с  удвоенной
силой сжал челюсти.
   Послышалось резкое шипение поврежденной пневматики. Алекс по  достоинству
оценил  самоотверженность  и  преданность  шерстяного  друга   и   попытался
улыбнуться псу разбитыми губами.
   - Только... - прохрипел он. - Только... бесполезно...
   А когда получил очередной, сильнейший  удар  в  висок,  все-таки  потерял
сознание. И поэтому не почувствовал, как упал на землю,  и  не  увидел,  как
сначала застыли разведенные для  замаха  манипуляторы,  а  потом  они  разом
обвисли вдоль туловища робота, словно лапы мертвого жука.
   - Гордон... Я  думаю,  что  вы  пойдете  под  трибунал.  Я  приказал  вам
нейтрализовать  пса  -  вы  не  справились.  Приказал  докладывать   о   его
перемещениях - он налетел на меня, как будто с неба свалился!
   - Командор... Эти киберы очень неповоротливы... И поле обзора...
   - К черту поле обзора! Хорошо, что я успел вышибить из диверсанта  дух  -
он никуда не денется. Молите бога, чтобы этот  человек  был  жив!  И  быстро
готовьте еще одного робота!
   - Шестирукого?
   - Нет, черт возьми, только  не  Шестирукого!  Найдите  мне  что-то  менее
уязвимое и с оружием. Я сначала должен пристрелить четвероногую гадину.
   - Есть, командор!
   - И поторапливайтесь!
   Командор Пирс  отсутствовал  на  родной  планете  тридцать  лет  -  срок,
достаточный для того,  чтобы  напрочь  забыть  некоторые  простые  вещи.  Он