ремя  аварии.  И еще  больше умерло или  мутировало во время
шторма.  Их  осталось  недостаточно  для  воспроизводства  необходимого  нам
кислорода.
     -- А нет возможности вырастить их еще?
     Хансен отрицательно покачал головой.
     --  Я сделал все, что  мог.  Удалил мутировавшие  клетки  и поддерживал
деление  и  рост  остальных. Но  это  слишком  медленно.  У  нас  достаточно
питательных  средств для  добавления  в  воду,  но скорость  деления  клеток
невозможно увеличить.
     --  Это  я  могу  понять,--  Дон   обвел   взглядом  размещенное  здесь
оборудование.
     --  Большая  часть  оборудования  предназначена  для   обработки  воды:
производство  анализов,  текстов,  автоматическая система  контроля  и  тому
подобное,--  пояснил   Хансен.--  Здесь  наверху   установка  для  первичной
обработки воздуха. Фильтры и восстановитель углекислого газа.
     -- Он не может помочь нам?
     -- Может, но этого  недостаточно. Сейчас его действие постепенно сходит
на нет.  Он  хорошо  разлагает углекислый  газ на  кислород и углерод, но он
сконструирован  для  неспешной  работы в  составе большой системы. Например,
когда необходимо убрать кратковременный излишек окиси углерода.
     Дон попытался взбодрить свой уставший мозг.
     -- У нас есть еще запас кислорода. Он не поможет?
     --  Нет, сэр.  Всего запаса  кислорода хватит  нам не  больше,  чем  на
двенадцать часов.
     -- Так что же мы тогда сможем сделать?
     -- Я не  знаю,--  ответил  Хансен, и  лицо  его побелело от страха. Дон
пожалел, что  задал этот вопрос. Этот  парень  достаточно хорошо выполнил то
дело, на которое его поставили, но он не мог справиться с большой проблемой.
     -- Тогда не беспокойтесь об этом, мы что-нибудь придумаем.
     Легко сказать,  но что они могут сделать?  Где взять кислород в глубине
межпланетного пространства? Думай! Он вбивал все это в свой утомленный мозг,
но там была лишь полная пустота.
     И  тем не  менее,  его терзала мысль, что  ответ находится  прямо перед
глазами.
     Единственной вещью,  находящейся перед ним, были водоросли в их водяной
купели.  Они  делали все, что могли, он  знал это,  и, тем  не  менее, ответ
где-то здесь. Но где?..
     Внезапно Дон громко рассмеялся.
     --  Ответ прямо  перед  глазами,--  произнес  он  и хлопнул пораженного
рефмеханика по спине.-- Взгляните сюда. Что вы видите?
     -- Почему... планктон, сэр.
     -- Что-нибудь еще?
     -- Нет, ничего, только плавающие в воде водоросли.
     -- Какое слово вы произнесли?
     -- Вода.
     -- Из чего состоит вода?
     Внезапно понимание осветило лицо Хансена.
     -- Из водорода и... кислорода.
     --  Абсолютно  верно. Атомный  реактор даст всю энергию,  что вам будет
нужно.  Если  мы  подвергнем  воду электролизу,  то в  процессе реакции вода
разложится на составляющие ее водород и кислород.
     -- Водород  мы выпустим  в космос,  а кислород используем. Но, капитан,
вода ведь тоже нужна. Планктон все еще необходим.
     -- Я  и не  думаю отбирать  воду в этом месте.  Но я предвижу множество
жалоб со стороны  пассажиров.  Вся вода на корабле циркулирует по замкнутому
циклу. Но  у  нас  ее  намного  больше, чем  необходимо  для  выживания.  Мы
рассчитаем  минимальное количество  и  оставим  его.  Всю остальную воду  мы
превратим в кислород. Они будут неумыты и, возможно, будут испытывать легкую
жажду, но им по крайней мере будет чем дышать.
     -- Какое оборудование нам потребуется?
     --  В первую очередь  емкость типа  ванны. Химической реакции не будет,
так что емкость не надо герметизировать. И еще нужен источник сильного тока.
Кабели от  генератора должны  быть максимально  большого  диаметра.  Обычная
щелочь, растворенная в воде.
     -- Столовая соль подойдет?
     -- Как раз ее не хотелось бы. Это хлористый натрий, а это означает, что
в полученном кислороде будет присутствовать некоторое  количество  хлора,  а
нам несомненно не нужен этот ядовитый газ. Нам нужна щелочная соль.  Нет  ли
ее среди питательных веществ?
     Хансен вытащил список запасов и пробежался по нему взглядом.
     -- Магний необходим для воспроизводства хлорофилла, так Что  у нас есть
небольшой запас сульфата магния. Он подойдет?
     -- Горькая  соль? Это  лучше  всего. Единственная сложность  -- сделать
катод,  то есть отрицательный  электрод, и заключить его в трубу,  в которую
проникал  бы раствор. Это тот электрод,  который  будет выделять водород. Мы
должны отвести  его и выбросить в  космос.  Кислород может  вытекать прямо в
воздух.-- Дон быстро набросал схему и передал ее рефмеханику.
     --  Это должно прекрасно работать,-- сказал Хансен.-- В качестве сосуда
мы можем воспользоваться стеклянным  отстойником. Я вычищу  его и приготовлю
слабый  раствор  электролита.  Но я не  уверен  насчет  проводки  и  откачки
водорода.
     -- Я берусь в этом помочь вам.  Главстаршина Курикка должен  знать, как
это все устроить. А если и не знает, то несомненно подскажет, кто из команды
смог бы помочь тебе в этом. Вызовите его сюда.
     Курикка привел  с  собой Спаркса, а  затем  вызвал и нынешнего главного
инженера  Трублевского.   Кабели  из  пустых  ныне  морозильных  камер  были
протянуты  под  палубой и  выведены  в  нужном  месте.  Пока  это  делалось,
стеклянный купол, бывший ранее иллюминатором в обсерватории, был водружен на
катод  и  связан  трубкой с  клапаном,  сообщающимся  с  вакуумом за  бортом
корабля. Его можно было настроить так, чтобы он выпустил  наружу водород, но
не делал утечки электролита.
     -- Готово,-- наконец доложил Спаркс.
     -- Ладно, включайте,-- приказал Дон, едва не падающий от усталости.
     Курикка  перекинул  мощный  рубильник,  и Трублевский медленно повернул
рукоятку реостата; как только  ток потек через погруженные в воду электроды,
тут же возле них стали образовываться крохотные пузырьки.
     Затем,  по мере увеличения  тока, пузырьки стали увеличиваться, большие
пузыри стали подниматься и лопаться на поверхности. Дон нагнулся над сосудом
и глубоко вздохнул.
     -- Превосходно,--  произнес он, как только чистый кислород прояснил его
мысли.-- Наши проблемы, наконец, решены.
     Он  счастливо моргал  в  насыщенной кислородом атмосфере над  сосудом и
лишь смутно сознавал, что зазвонил телефон и ему протягивают трубку.
     -- Говорите,--  сказал он  и только потом разобрал на крошечном  экране
встревоженное лицо Рамы Кизима.
     --  Не  могли бы вы прийти  в лазарет,  сэр. Тут еще четыре пациента со
столь же высокой температурой.  А с первым я уже не знаю что делать.  Он без
сознания, и я не могу привести его в чувство.

11

     Дон отпустил Раму, отослав его спать,  так как  хотел побыть наедине со
своими мыслями. Четверо  новых  пациентов с  высокой температурой  лежали  в
общей палате, но  первый,  больной Приц, был помещен в изолятор. Дон стоял у
его кровати, слушая тяжелое медленное дыхание больного и глядя на  показания
группы прикрепленных к его телу приборов.
     Пульс слабый,  но устойчивый, сердце, несомненно,  в норме. Температура
за  сорок и,  несмотря на дозы жаропонижающего, которые, несомненно,  должны
были ее сбить, постоянно растет. Антибиотики  тоже не дали никакого эффекта.
Чем это было вызвано? Незадолго до этого он гордился,  что сможет справиться
с любой неприятностью по медицинской части, которая только может возникнуть.
Он не  слишком  удачно действовал  в  этом случае. Может, это от  чрезмерной
усталости...
     Подавив зевок, он  вышел в свой кабинет, тщательно вымыл руки, сунул их
под ультразвуковой стерилизатор. Рама  оставил  термос с горячим кофе,  и он
налил себе чашку. Потягивая  горячий кофе, он попытался подогнать факты  под
то, что знал ранее.
     Какие же у него  были  факты,  кроме  тех,  что у него пять  пациентов,
госпитализированных с высокой температурой, вызванной неизвестно чем. Только
у одного Прица, болезнь которого зашла дальше, имелся специфический синдром,
особое подергивание лица и нижней челюсти. Очень похоже на синдром Коливера,
хотя и  не столь  ярко  выраженный. Но этот  синдром  встречается только  на
стадии паралича при полиомиелите.
     Других симптомов полиомиелита не было,  и это никак  не могла  быть эта
болезнь. Так что же это тогда?
     Словно собака, терзающая обглоданную кость,  он постоянно возвращался к
мысли  о  этой  болезни,  о которой  никогда  раньше  не  слышал,  что  было
совершенно невозможно. Мутированная, изменившаяся, или очень редкая болезнь?
На  поиски в библиотеке  можно было потерять не один день, так что ему нужно
хоть немного сузить  поле поисков. Приц был единственной для него путеводной
нитью. Так как он был первой жертвой,  то очень велики были шансы на то, что
он и явился разносчиком этой болезни. Дон поднял трубку и набрал номер каюты
каптенармуса.
     -- Дженнет, мне нужна информация об одном из пассажиров.
     - Что вам нужно, сэр? Записи рядом со мной.
     -- У меня тут пассажир  по имени Приц. Я хочу  знать, откуда он родом и
где был перед тем,  как подняться  на борт  этого судна. Потом, вообще,  вся
информация, которая у вас имеется.
     -- Одну минутку, сэр. Вы подождете или мне перезвонить вам?
     -- Я буду у себя в лазарете.
     Он как раз вешал трубку, когда вошел Рама с накрытым подносом.
     -- Я как раз обедал, сэр, и мне пришла в голову мысль, что вы уже давно
не ели. Так что я взял на себя смелость...
     Дон  сосредоточился, но не  мог вспомнить, когда он в последний раз ел.
Но он слишком устал, чтобы чувствовать голод.
     --  Спасибо,  но  мне кажется,  что  я  вряд ли  смогу  есть.  Я  видел
восстановленные дегидрированные  продукты и  уверен, что  они питательны. Но
внешне они чересчур похожи на опилки. Нет, не сейчас...
     Он запнулся, так как Рама поставил  перед ним  поднос  и открыл его. На
тарелке  лежал дымящийся бифштекс, и выделяемый им аромат привел к тому, что
Дон чисто автоматически облизал губы. Он  уже  потянулся к серебряной вилке,
когда его внезапно охватил гнев.
     -- Я приказал выбросить все запасы продуктов,  кроме дегидрированных. Я
не  допущу  фаворитизма и  особых  привилегий ни  для  кого, включая  и себя
самого.
     --  Ни  в коем  случае,  сэр,--  Рама отшатнулся и поднял  руки, словно
защищаясь.--  Все  очень  просто.  Главстаршина  Курикка  накрыл  одного  из
поваров, готовящего этот бифштекс для себя. Тот, по-видимому, припрятал мясо
для собственного плотского удовольствия. Главстаршина справедливый, но очень
сердитый человек,  и я не в  состоянии передать вам  все наказание,  которое
обрушилось  на прожорливого  повара.  Самой  малой  было приготовление этого
бифштекса со  всей тщательностью,  но  не для  себя. Все присутствующие  там
единогласно решили, что выбрасывать его будет расточительностью.  И если кто
на "Большом Джо" имеет на него  право,  так это только  вы.  Несогласных  не
было, сэр. Съешьте его, пожалуйста, пока он не остыл.
     Дон секунду помедлил, затем взялся за вилку. Когда он  заговорил снова,
то заговорил запинающимся голосом:
     --  Это наименьшее, что  я могу сделать. Пожалуйста, поблагодарите всех
от моего имени. Прекрасный бифштекс.
     Дон  уже  прикончил  бифштекс и  запивал последним глотком  кофе, когда
зазвонил телефон. Это был каптенармус.
     --   Информация,  которую  вы  затребовали,  капитан.  Очень  короткая.
Человек, о котором вы запрашивали, покинул Землю через Чикагские озера, и он
также постоянно живет в Большом Чикаго.  Он не покидал Чикаго уже по меньшей
мере год. Вам нужна была эта информация, сэр?
     --  Да, спасибо, это то, что меня интересовало,-- Дон  медленно положил
трубку.
     Тупик. В Большом Чикаго не было никаких экзотических болезней.
     -- Что-нибудь не в порядке? -- спросил обеспокоенно Рама.
     -- Постоянно ложный след. Я пытался определить природу болезни, которой
больны эти люди. Если быть  совершенно честным, я просто не представляю, что
же  происходит. Так  как ты, Рама, мечтаешь стать  врачом, то  сейчас имеешь
шанс  убедиться, что врачи тоже  люди. Мы не можем знать всего. То есть,  ни
один  из  нас  не  может  знать  всего.  Поэтому  у  каждого  из  нас   есть
специализация. И я сейчас пойду и  свяжусь  со специалистами. А  тебе  лучше
остаться здесь на посту. Если я понадоблюсь, я буду в рубке.
     Или  коридоры вдруг стали длиннее, или  же он совершенно вымотался.  Он
встретил  одну  из пассажиров миссис та-или-другая, но даже не  вспомнил  ее
имени.  Поравнявшись  с ней,  он приветливо кивнул, но она лишь презрительно
фыркнула и отвернулась. Дон не улыбнулся. Он почти прочитал ее мысли: "Дутый
капитан, который украл воду, пищу и багаж".
     В рубке  находился  один  Курикка. Скрестив  руки на груди, он  сидел в
пилотском  кресле,  следя за шкалами и циферблатами находящегося  перед  ним
пульта.  Если  бы   Курикка  был   таким  человеком,  которого   можно  было
подозревать, что он может уснуть на посту, то можно  было  подумать, что  он
сейчас  спит.  Хотя   Дон  даже  не  обратился  к  нему,  тот  вытянул  свое
шестифутовое тело и застыл по стойке смирно.
     --  Мы  на курсе,  капитан. Все в порядке.  Рефмеханик докладывает, что
уровень кислорода в воздухе постоянен.
     --  Вольно, старшина,  садитесь.-- Дон взглянул на без единой  морщинки
форму главстаршины.  Он  всегда  выглядел безупречно, но выдавали его темные
мешки под глазами.-- Когда ты последний раз спал?
     --  Не  помню  точно.  Но  чувствую  себя  отлично.  Совсем  не  устал.
Несомненно потому, что я не пью, не курю и в девять часов уже в постели.
     -- Вы -- лжец,-- ответил Дон, и оба улыбнулись.-- Вы уже имеете контакт
с Марсом?
     --  Еще  нет.  Но  доктор  Угалде   показал  мне,  как  программировать
компьютер, чтобы он  выдавал ленту с нужными  сообщениями. Так что, запросто
давайте мне сообщение, и я его отправлю.
     -- Оно достаточно простое.  Попросите их связаться с  Землей и  вызвать
диагностический  центр  в Лондоне.  Мне нужна консультация.  Я дам  вам  еще
список симптомов, но  вначале передайте это сообщение. Им может понадобиться
время, чтобы установить связь.
     -- Врачебную консультацию? Это имеет отношение к вашим пациентам?
     -- Конечно,  имеет. Я собирался рассказать вам, как  моему заместителю,
но не хотел бы, чтобы эта  новость распространилась. Первый случай, кажется,
становится серьезным. Насколько я могу понять, у всех них одно и  то же. И я
не имею ни малейшего представления, что это может быть за болезнь.
     Старшина  молча  повернулся к  панели  связи  с  компьютером  и  набрал
сообщение. Дон опустился в  капитанское  кресло и попытался упорядочить свои
мысли.  Болезни,  лекарства,  симптомы  --  все   перемешалось,   и  не  все
выстраивается в разумный порядок.
     Голос  не  дошел  до  него, и лишь  настойчивое  потряхивание за  рукав
привело  Дона  в  чувство.  Он  раскрыл   свои   затекшие   глаза  и  увидел
склонившегося над ним старшину.
     -- Объединенный диагностический центр на связи,-- сказал Курикка.
     -- Сколько я спал?
     -- Около четырех часов, сэр. Я связался с лазаретом и узнал, что вы там
не нужны. Так что я дал вам возможность немного поспать.
     --  Видимо, вы  правильно  сделали,  старшина. Я  несомненно нуждался в
этом,--  он  огляделся.  Спаркс поправлял аварийный  передатчик,  а какой-то
матрос  вносил записи в  журнал.-- А теперь  я  хочу, чтобы вы передали  мое
послание.
     Дон продиктовал  все  симптомы таинственной  болезни  и все медицинские
данные  своих пациентов. Все известные ему факты, даже имена пассажиров и их
адреса, так что на  Земле  могут свериться с их медицинскими картами. Затем,
когда  лента  с  посланием  уже  была  введена  в  передатчик, он  зевнул  и
потянулся.
     -- Пойду умоюсь,-- сказал он.-- У нас полно времени до того, как придет
ответ. И узнайте, нельзя ли принести сюда немного кофе.
     Дон чувствовал себя лучше, чем когда-либо с того момента, как  начались
все эти кошмарные события, последовавшие за  встречей с  метеоритом. Он хоть
немного  поспал,  и  сейчас  для разнообразия  не  было никакой угрозы. Была
неприятность с этой болезнью, но он мог разделить ответственность за нее и с
другими. Раньше он  был вынужден действовать  в одиночку,  а сейчас  за  его
спиной  были  все гигантские  возможности  Земли.  Это слегка  смахивало  на
стрельбу из пушек по воробьям, но давало ощущение безопасности.
     Марсианский центр перетранслировал  телеграмму  из Лондона  с  просьбой
дополнительных подробностей, и  Дон передал всю информацию,  которую  только
мог собрать. Рама доложил, что в  состоянии  пациентов не произошло  никаких
изменений, и Дон  позволил себе расслабиться -- впервые за несколько дней. И
маленькими глотками смаковал свой кофе.  Когда сообщение из диагностического
центра, наконец, пришло, оно застало его врасплох.
     -- Хелло, "Большой Джо", говорит Марсианский центр. У меня послание для
доктора  Чейза  из  Объединенного   диагностического   центра.  Передаю  это
сообщение: "Сожалеем, но нам совершенно неизвестно заболевание, происходящее
с переданными вами симптомами. Пожалуйста, ведите  подробные записи, так как
эта болезнь, похоже, является неизвестной. Конец сообщения!".
     Дон вскочил  на  ноги,  и чашка из  небьющегося  стекла  покатилась  по
палубе, расплескивая черные капли кофе.
     Помощи  извне не  будет. Он  снова один на  один со  своей проблемой, и
более одинок, чем когда-либо ранее.
     -- Не больно-то хорошие новости,-- мрачно сказал Курикка.
     Дон устало улыбнулся.
     -- Не очень хорошие -- сильное преуменьшение. По каким-то причинам они,
кажется, не  могут определить  природу лихорадки,  доставляющей  нам столько
неприятностей.
     --  Коли это  лихорадка, то не столь  и важно. Через пять-шесть дней мы
будем на орбите Марса и нам смогут доставить сколько угодно врачей.
     -- Это прекрасно, если это только лихорадка,
     Дон запнулся,  так  как  зазвонил  телефон.  Курикка поднял  трубку  и,
прослушав несколько минут, прикрыл трубку рукой.
     --  Это Рама из лазарета,-- сказал он.-- Он хочет, чтобы вы  немедленно
явились к нему.
     -- Он сказал, почему?
     Курикка   принял   решение,   предварительно   окинув   взглядом   всех
присутствующих в рубке.
     -- Да, он сказал, что этот пациент, Приц, умер.

12

     -- Вы здесь ничего бы не смогли сделать,-- утешающе сказал Рама.
     -- Возможно,-- начал было  Дон,  но  запнулся, он знал,  что Рама прав.
Когда Рама натягивал простыню на лицо трупа, Дон отвернулся.
     Они  испробовали  все.   Внутривенные   вливания,   охлаждающую  ванну,
сердечные стимуляторы, наркотики--все, что могли, и ничего не  помогло. Приц
умер, просто умер, его жизнь угасла,  как электрическая  лампочка,  вся мощь
современной медицины оказалась бессильной повернуть этот процесс вспять.
     -- Теперь я могу сказать вам,-- понизив голос, зашептал  Рама,-- что мы
имеем еще двух пациентов. Я впустил их,  пока вы были  заняты здесь. Сообщил
ли Лондон, что это за болезнь? Что мы можем сделать, чтобы остановить ее?
     Дон  отрицательно покачал головой,  внезапно осознав,  что  в неистовых
попытках спасти  жизнь их пациенту он так  и не сообщил Раме о полученном из
Лондона ответе.
     -- Они тоже  не имеют понятия, что это такое. Мы один  на  один со всем
этим.
     --  Но  они  обязаны  знать,--  настаивал  Рама,  почти  с  религиозным
фанатизмом веривший  в неограниченные  возможности медицины,-- Они знают обо
всех болезнях, так что они должны знать и об этой.
     -- Они не показались мне знающими что-либо об этой болезни.
     -- Это невозможно, если это только не новая болезнь.
     -- Что вполне возможно. Как Приц заразился перед тем, как подняться  на
борт, представляет теперь чисто  академический интерес. Так как помощи извне
не  будет, мы  должны  основать ее  прямо здесь.  В  первую  очередь следует
приос