присмотреть за ними,  пока  я
схожу в рубку?
     Рама Кизим служил  матросом, но мечтал стать врачом. Он отдавал большую
часть своего  жалованья, чтобы иметь возможность в будущем поступить  в один
из  мединститутов в своей родной Индии.  В свободные от вахты часы он всегда
был рядом с Доном, стараясь выучить все, что только мог.
     Аварийная команда еще раньше сообщила, что  все дыры  залатаны, так что
скафандр можно было снять.  Но  у Дона  не было времени,  пока он  занимался
ранеными.  И теперь он с удовольствием вылез  из жаркого скафандра и, прежде
чем надеть чистый мундир, быстро сполоснулся.
     Он проделал тот же,  что и раньше, путь  в рубку управления. Только все
двери теперь были открыты.  Ступив  на нижние ступени лестницы,  ведущей  на
палубу А,  он обнаружил, что поручни холодны  на  ощупь. Стены были  покрыты
сконденсировавшейся из воздуха влагой. Они,  правда, должны  были достаточно
быстро нагреться, и влага испарится.
     Тела из рубки были  уже  убраны, а на  пробитую  в  рубке дыру наварена
тяжелая  металлическая плита. Кто-то трудился над разрушенной радиостанцией,
и ее детали в беспорядке были  разложены прямо на полу. Вначале Дон подумал,
что находится  здесь  один,  но потом  услышал  покашливание и  заметил, что
кто-то сидит в пилотском кресле. Это был главный инженер Хольтц.
     --  Входи  и  закрой  дверь,--  приказал  хладнокровно   Хольтц,  когда
оглянулся  и заметил вошедшего  Дона.-- Садись, лейтенант, у нас много о чем
есть поговорить,-- он казался очень несчастным, когда указал на  кипу бумаг,
зажатую в руке.
     Дон опустился в кресло и стал ждать, пока Хольтц продолжил бы разговор.
Ожидание затянулось. Хольтц, склонившись над бумагами, медленно перелистывал
их,  словно  в них был  спрятан ответ на все  вопросы,  которые  в настоящий
момент мучили  его.  Инженер был  немолодым  человеком  и казался еще старше
из-за обрушившихся на него шокирующих событий  нескольких  последних  часов.
Под глазами у него были большие черные мешки, а кожа под большим подбородком
свисала складками.
     -- Все складывается очень плохо,-- начал он.
     --  Что вы  имеете в  виду, сэр? -- подавляя жгучее нетерпение, спросил
Дон. Хольтц  был старшим  из  оставшихся  членов  команды  корабля  и теперь
автоматически становился его капитаном.
     --  Достаточно  взглянуть сюда,-- гневно  тряс  бумагами  Хольтц.-- Все
офицеры,  кроме  нас  двоих  --  мертвы.  Как  это  могло случиться,  я  вас
спрашиваю? И этот летящий кусок  скалы разрушил к тому же нашу радиостанцию,
так  что  теперь мы  оказались  и  без  связи.  Спаркс  возится с  аварийным
устройством, но его мощность весьма и весьма ограничена. Но дело не только в
этом. Почти половина нашей воды улетучилась, вытекла наружу в образовавшуюся
дыру. И на этом  маршруте нет ни единого судна, которое могло бы оказать нам
помощь. Кошмар!
     Дон почувствовал, что  надо что-то сделать, чтобы  прервать этот список
свалившихся на него несчастий.
     --  Дело плохо,  сэр,  не спорю,  но  это  еще не смерть  судна. Смерть
капитана и других офицеров -- это, конечно, трагедия, но  мы  просто обязаны
научиться жить без них. Мы просто обязаны и можем  довести  корабль до цели.
Корабль на верном курсе,  и когда  мы  достаточно приблизимся  к  Марсу,  то
сможем радировать сигнал бедствия и они вышлют спасательную команду. Корабль
герметичен  и  исправен.  Вы  можете  рассчитывать на  любую помощь  с  моей
стороны, на которую я только способен, - он  улыбнулся. -- Мы выкарабкаемся,
капитан.
     -  Капитан! -- Хольтц  вскочил  на ноги  с вытаращенными  от  удивления
глазами.
     - Конечно. Что  тут удивительного,  вы старший  офицер,  и  теперь  это
звание автоматически переходит к вам...
     - Нет! -- энергично замотал головой Хольтц.-- Я -- главный инженер! Мое
дело  --  атомный  реактор  и  другое  оборудование. Я  ничего  не  знаю  об
управлении судном, абсолютно ничего! Прошу прощения, но я  не могу  покинуть
машинное  отделение.  Если  хотите  назвать  кого-то капитаном, то  назовите
капитаном себя.
     -- Но...  я  просто  врач,  --  запротестовал  Дон. --  Это мой  первый
космический плановый полет, к тому же... Вы должны...
     --  Не учите меня, как я должен  поступать.  Я сам скажу вам, я  должен
быть в машинном отделении  и не могу его  покинуть.  Вы  являетесь капитаном
этого судна до той минуты, пока на его борт не ступит другой офицер. Рядовые
знают свое дело, и  вы можете рассчитывать на любую  помощь с их  стороны,--
гнев Хольтца внезапно  испарился,  но когда он сложил  на коленях свои руки,
Дон увидел, что они дрожат.
     -- Вы молоды,-- пояснил Хольтц.--  И  найдете возможность проделать все
эти  работы.  А я не могу. Вы же знаете, что я ухожу  в отставку. Чего греха
таить,  это был мой последний  полет.  Я хорошо знаю  реактор  и  инженерное
оборудование. И я отдаю себе отчет, где я нужнее.-- Он выпрямился и поглядел
в глаза Дону.-- Именно  так  и должно быть.  Так что принимайте командование
судном.
     Как раз в тот момент, когда Дон начал протестовать, открылась дверь и в
рубку  вошел математик  Бойд.  Он быстро  отсалютовал в сторону капитанского
кресла и повернулся к двум офицерам.
     -- У меня есть данные наблюдения,-- начал он, но Хольтц прервал его.
     -- Вы доложите  их лейтенанту Чейзу. Я же  должен вернуться в  машинное
отделение. Мы договорились, он принимает командование кораблем. До появления
на корабле другого офицера. Доложите ему.
     Когда Хольтц кончил говорить, он поднялся и щелкнул каблуками. Говорить
было не  о  чем.  Главного инженера  нельзя было заставить принять  на  себя
командование  кораблем. Выход  не  было.  Вычислитель  повернулся к  Дону  и
протянул ему кусочек бумаги.
     -- Это коррекция курса, док.  Выведена из предыдущих измерений. Первая,
после столкновения с метеоритом.
     Дон тупо уставился на ряд чисел в этом листке.
     -- Что все это  означает? Вам  следует об этом внести мне хоть какие-то
разъяснения.
     --   Я  и  сам  не  больно  уж  разбираюсь  в  этом,  док,--  признался
вычислитель.-- Но я работал вместе с пилотом. Он говорил, что нужно провести
эту коррекцию во  время следующей вахты.  Но теперь -- не знаю. Эта, сказал,
нанесла нам удар как раз в плоскости вращения и она имела достаточную  массу
и  скорость, чтобы как-то  воздействовать на  корабль. Не замедлить вращение
настолько, чтобы оно стало заметным. У нас все еще около одного "же", но все
же изменить его ось, так чтобы корабль стал прецессировать.
     Дон вздохнул и протянул лист назад.
     -- Вы должны попробовать объяснить все  попроще, чтобы я понял хотя  бы
половину из всего этого, или хотя бы хвост проблемы.
     Вычислитель не принял шутки.
     --  Так вот,  главная  ось корабля  в  направлении тяги  атомных  сопел
совпадает с нашим курсом. По крайней мере так всегда было и должно быть  при
любой коррекции курса. Но сейчас мы начали кувыркаться -- это, понимаете ли,
такое движение, когда корабль вращается в направлении нос -- корма. Пока это
происходит,  мы не имеем возможности провести коррекцию курса.  А если мы не
проведем  коррекцию, док, то  промахнемся  мимо  Марса  и  навечно  уйдем  в
межзвездное пространство.
     Дон кивнул. Это  он мог понять.  Что-то нужно было предпринять и притом
быстро, и  он был единственным человеком на борту, который мог  это сделать.
Хольтц не  поможет, а больше на борту "Иогана  Кеплера" не было  ни  единого
офицера и человека, к которому он мог бы обратиться за помощью.
     -- Ладно, Бойд,--  ответил он.-- Я  позабочусь  об  этом.  Но,  если  я
справлюсь, вы должны перестать называть меня док.
     --  Есть, сэр,-- ответил вычислитель, выпрямляясь и  отдавая честь.-- Я
понял, капитан.

3

     -- Вы вызывали меня, сэр?
     Дон поднял глаза и  увидел стоящего  у входа в офицерскую кают-компанию
главстаршину Курикку. Дон сделал ему знак приблизиться.
     -- Входите, старшина. Через полчаса я должен  провести здесь  собрание,
но  для начала хотел бы переговорить с вами. Если кто и способен ответить на
мои вопросы,  касающиеся  "Иогана Кеплера",  то это можете быть только вы.--
Дон указал на стоящую  перед ним на столе модель  лайнера.--  Я  слышал,  вы
летаете на этом корабле со дня его выпуска?
     --  Больше,  сэр. Я  работал  в бригаде  монтажников, которые  собирали
"Большого Джо" на околоземной орбите. Затем я перешел на космическую  службу
и остался на его борту.
     Высокий финн  с огненными волосами  и  голубыми глазами выглядел моложе
своих лет.
     -- Это лучше, чем я думал,-- сказал Дон.-- Думаю, вы сможете разъяснить
мне, что это за прецессия и качание и почему это так беспокоит вычислителей.
     Курикка кивнул, отцепил модель корабля от подставки и поднял на уровень
груди.
     - Способ, с помощью которого нам описали "Большого Джо", когда  мы  его
строили,  лучший  из  известных мне  способов.  Большой  барабан,  связанный
топливопроводом с баскетбольным мячом.
     -- Вы правы, однажды услышав такое, потом невозможно забыть.
     -- Топливопровод  проходит  сквозь торцы барабанов,  образуя  небольшой
выступ с одной стороны, а все остальное расположено с другой.
     Шар находится на длинном конце трубы. В нем расположен  атомный реактор
и машинное отделение.  Там, где шар прикрепляется к трубе, за слоем изоляции
и  расположено  машинное отделение.  Все  остальное,  что  есть  на корабле,
помещается  в барабане. Когда  мы находимся в полете, весь корабль вращается
вокруг главной оси центральной трубы.
     --  Пока  мне  все  понятно,--  произнес  Дон  и  щелкнул  пальцами  по
барабану.-- И барабан вращается так быстро, что центробежные силы генерируют
здесь на  поверхности  палубы А гравитационное  поле,  эквивалентное  одному
"же". Это  самая наружная  палуба и она, так же как и все остальное, тянется
вокруг  всего барабана. Пол  под  ногами  -- это  внешняя  обшивка  корабля.
Поднявшись  на  один  этаж  вверх  на  палубу,  мы  на  самом   деле  просто
приближаемся к  оси  вращения.  Еще  выше  расположена  С-палуба,  последняя
герметичная  палуба,  на  которой  расположены  грузовые  отсеки  и  склады.
Внутренняя часть барабана не герметична  и предназначена  только для  груза.
Так?
     -- Абсолютно, сэр!  -- бесстрастное лицо  Курикки,-- казалось,  вот-вот
расплывется в  улыбке. Но  этого  не произошло. Дон крутнул рукой трубу, так
что модель начала вращаться, и одновременно направил барабан на висящую  над
столом лампу.
     -- Вот так и летит корабль, вращаясь  в  полете. И  он направлен на эту
лампу, которую мы будем считать Марсом.
     -- Это  не  совсем верно, сэр.  После  старта  и  остановки  двигателей
корабль разворачивают кормой вперед, так что наши главные  сопла  направлены
теперь в сторону Марса.  Обсерватория расположена здесь, в  коротком отрезке
проходящей через барабан трубы, и смотрит назад, на пройденный нами путь.
     Дон повернул модель и внимательно посмотрел на нее.
     -- Значит, вот так мы  движемся и одновременно вращаемся? Так что же не
в порядке?
     -- Ось нашего вращения, проходящая через центральную трубу, должна быть
строго параллельна нашему курсу,-- ответил старшина.-- Только в  этом случае
проходящие через нос или  корму  дюзы могут ускорить  или замедлить скорость
корабля, не изменяя его курса. Мы придем в ту же точку пространства, но либо
раньше,  либо  позже.  Если  же  необходимо  изменить  курс,  то  используют
расположенные в  плоскости баланса центральной трубы боковые дюзы, способные
изменить курс на нужный градус. Сейчас ничего этого сделать нельзя.
     -- Почему?
     --  Потому,  что  под  воздействием  метеорита  сместилась  ось  нашего
вращения.  Она  больше  не  параллельна  нашему   курсу,  и  это  отклонение
продолжает  расти.  Это движение  очень  медленное,  но оно  существует.  Мы
кувыркаемся  в пространстве и не имеем возможности  провести коррекцию, пока
не устраним это кувыркание.
     -- И если не произвести коррекции, то мы промахнемся мимо Марса?
     Старшина  Курикка, сразу  посерьезнев,  утвердительно  кивнул  головой.
Последовавшее  за  этим продолжительное  молчание было  прервано  оживленным
стуком в двери кают-компании. Старшина подошел  и открыл ее. За дверью стоял
вычислитель Бойд.
     -- Три  ноль-ноль, капитан,-- произнес он.-- Каптенармус здесь со мной,
а командор Хольтц велел передать, что скоро будет.
     -- Тогда входите. Мы сможем начать и без него.
     Они вошли  в комнату, сопровождаемые человеком, которого Дон никогда не
видел. То был меднокожий парень  с прямыми, черными,  чуть тронутыми сединой
волосами  и большими волнистыми усами. Явно один из  пассажиров, но  что ему
здесь  надо? Но  прежде чем  он успел задать этот  очевидный вопрос,  вперед
шагнул  каптенармус  Дженнет.  Он  родился  в  Швейцарии  и был обучен  делу
управления  гостиницами. Так  что  даже  после  многих  лет,  проведенных  в
космосе,  он все еще распространял вокруг себя ощущение роскоши  гостиниц, в
которых работал.  Но на этот раз он ограничился легким поклоном и представил
пришедшего с ним человека.
     -- Надеюсь, вы простите мою вольность, капитан, выразившуюся в том, что
я позволил привести  с собой этого человека, с  которым  я  желал, чтобы  вы
познакомились. Это доктор Угалде из университета в Мехико.  Он один из самых
известных  математиков  Земли.  Я  подумал,  что,--  продолжал  он,  понизив
голос,-- что в связи  с гибелью офицеров он сможет оказать столь необходимую
для нас помощь.
     Дон  не  мог сердиться. Конечно же, каптенармус не имел права принимать
какие-либо ответственные решения, не испросив на это его согласия. Но и  он,
доктор  медицины,  не  имел  права  действовать,  как  капитан. Оба поступка
уравновешивали друг друга.
     --  Благодарю вас,-- сказал Дон,-- Хорошая мысль, и я должен был и  сам
подумать об этом. Тем более, что математика, кажется, и является сутью наших
проблем.
     --  Не ожидайте  от  меня слишком многого!  --  возбужденно  размахивая
руками,  произнес Угалде.--  Математика, которой занимаюсь  я, и  математика
космических  полетов по  сути  совершенно разные  вещи, между ними дистанция
огромного размера. У меня нет опыта...
     --  Ни  у кого из нас нет нужного опыта,-- прервал его Дон.-- Мы должны
добыть его  сами, так что нам  непременно понадобится  ваша помощь. Я  прошу
только не рассказывать пассажирам, как много мы потеряли офицеров и  в каком
положении очутились.
     --  Слово чести,--  ответил Угалде, застыв по стойке  смирно  и вытянув
руки по  швам.--  Мои предки  сражались  за  свободу  своей родины. И многие
сложили головы в этой борьбе. Я могу сделать не меньше.
     Дон не  совсем  уловил  связь между  словами  Угалде о  его  предках  и
нынешнем положении,  в котором они  очутились, но тем не менее утвердительно
кивнул  и пригласил всех садиться. Затем он изложил их проблемы и трудности,
учитывая то, что по существу все они дилетанты в подобном вопросе.
     --  Такова картина,-- закончил  он.-- И  она не больно радостна.  Бойд,
расскажите, как обычно проводится коррекция курса.
     Вычислитель прикусил губу и стал нервно оглядываться по сторонам.
     --  На самом деле я ничего не знаю и не  могу рассказать  об этом, сэр.
Пилот  давал мне  уже подготовленные  для машины данные, а я  лишь  проверял
правильность  набивки  и  скармливал их  компьютеру.  Иногда, в сомнительных
случаях,  мы  передавали  эти цифры  в Марсианский центр  для дополнительной
проверки. У них там более  мощный компьютер и  штат математиков.-- Его глаза
неожиданно  расширились,  словно  в  голову  только что  пришла  неожиданная
идея.-- Скажите, а  нельзя  ли сейчас сделать то же  самое? Я  имею в  виду,
запросить помощь по радио?
     Дон уныло покачал головой.
     --  Мы не можем этого сделать, и  я не  хочу, чтобы  информация об этом
вышла за пределы  комнаты.  Главный передатчик уничтожен.  Радисты  собирают
аварийный  передатчик  и приемник, но мы не знаем,  когда они будут готовы и
какова мощность сделанного ими аппарата. Так что, по крайней мере сейчас, мы
должны забыть  о помощи извне.-- Он повернулся к  математику.-- Можете ли вы
помочь нам в этой проблеме? -- спросил он.
     Доктор Угалде тут же вскочил и стал  вышагивать  по каюте, заложив руки
за спину. Видимо, так ему лучше думалось.
     --  Невероятно, немыслимо,--  бормотал он.-- Астронавигация, как  и вся
прикладная  наука, далеко отошла от чистой математики. Я  ничего  не  знаю о
силах и системах измерений,  включаемых  в нее. Проблема  трех  тел...  Это,
конечно же, не трудно, но...
     --  Но  вы  думаете,  что поговорив  с  Бойдом  и просмотрев  материалы
предыдущих расчетов, вы, возможно, доберетесь до сути?
     -- Я попытаюсь, вот все, что я могу обещать, я попытаюсь.
     -- Хорошо. Сообщите мне, к какому заключению вы придете.-- Дон взглянул
на исписанный второпях лист бумаги.-- Перед  нами  стоит еще одна  проблема.
Когда была пробита обшивка, мы потеряли слишком много воды.
     -- Мы умрем от жажды! -- вскричал доктор Угалде, снова вскочив на ноги.
Видимо, он воочию увидел перед собой безводные пустыни Мексики.
     -- Нет,  проблема не в  этом,-- улыбнувшись,  ответил Дон.-- Корабль --
это замкнутая система, и вода в ней непрерывно регенерирует.  Но я говорю  о
воде, которая  выполняет другую функцию. Она  циркулирует в двойной  внешней
обшивке  и  выполняет  функции  радиационного  экрана,  защищающего  нас  от
радиации поясов ван Аллена,  а при  отлете  с Земли -- от солнечной радиации
все остальное время.  Сейчас период спокойного солнца, так  что я думаю, нам
нечего  опасаться  радиации.  Однако  мы должны  все  время  дышать. А  вода
является необходимой частью, составляющей систему  очистки воздуха "Большого
Джо". Вода, в которой живут водоросли,  непрерывно циркулирует за прозрачной
обшивкой.  Эти  водоросли   поглощают  выдыхаемый  нами  углекислый  газ   и
перерабатывают его в кислород, без которого мы не можем жить. Множество этих
водорослей погибло, и они не смогут быстро восстановить свою численность.
     -- Что тут мы сможем сделать? -- спросил каптенармус.
     --  Мы  не  можем  перестать  дышать,--  ответил  Дон.-- Но  мы  должны
исключить горение,  которое очень сильно поглощает кислород.  Я заметил, что
многие пассажиры и матросы  курят. Сейчас эта привычка, после  того,  как из
табака  были удалены летучие  внешние канцерогены, кажется, снова становится
популярной.  Я  хочу,  чтобы  все сигареты,  трубки,  спички  и прочее  были
конфискованы и отданы мне. Можете позаботиться об этом?
     Каптенармус кивнул.
     -- Мне  в помощь потребуется  по крайней мере двое  матросов, но я могу
все это взять на себя.
     -- Хорошо. Значит, я возлагаю это на вас.
     Дон взглянул на свой лист и нахмурился.
     -- Следующий  вопрос печален, но необходим.  Тела погибших  пассажиров,
офицеров и матросов  следует поместить  в  безвоздушный трюм для последующей
доставки на Марс. Однако я обнаружил в сейфе капитана Кандида его завещание.
Сказано там, и  довольно ясно, что он хочет быть похороненным в космосе.  И,
если  возможно, то из  своего корабля. Я думаю, это не оставляет нам выбора.
Кто что-либо знает об этом ритуале?
     --  Я,  сэр,-- ответил  Курикка.--  Если позволите,  я с  удовольствием
возьму  эту церемонию  на  себя. Я десять лет сумел  прослужить  с капитаном
Кандидом.
     Прежде  чем Дон сумел  ему ответить, зазвонил стоящий на столе телефон.
Дон согласно кивнул старшине и поднял трубку.
     --  Капитан слушает,--  ответил  он, слегка стесненно,  так как еще  не
привык  употреблять этот  титул в присутствии  людей, хотя никто  и не думал
протестовать. Он выслушал сообщение, ответил, что понял, и повесил трубку.
     --  Это  нужно  знать  нам  всем,--  спокойно  проговорил он.--  Звонил
радиооператор. Он  собрал радиоприемник  и сумел  поймать М