ой. За это время уровень радиации опустился настолько, что вас можно было
уже изъять из скафандра. Вы  были близки к смерти, но так  как  нам  удалось
быстро доставить  вас  к  диагностической  машине,  то  теперь вы  в  полном
порядке.
     Голова Дона все еще не прояснялась, мысли путались.
     -- Что  заставило  вас  отправиться  за мной? --  поинтересовался он.--
Откуда вы узнали, что я попал в беду?
     --   Изображение,  полученное  кормовой  камерой,   было   выведено  на
размещенный  в  машинном  отделении  экран. Вначале  мы  пережили  несколько
ужасных минут, когда нам начало казаться, что вы утратили управление судном.
Но вы справились. Позже, когда шторм уже  почти закончился, мы увидели,  что
солнце неуклонно уходит на край экрана. Тогда-то мы и отправились за вами,--
Рама улыбнулся.-- И видите, все сработало как следует и  теперь  вы в полном
порядке.
     И, словно насмехаясь над  его словами, раздался вой сирены и по кораблю
раздались слова:
     -- Пожарная тревога! Пожарная  тревога! -- гремел  записанный на пленку
голос компьютера.-- Пожар в отсеке 64А!
     Дон попытался вскочить на  ноги и только теперь обнаружил, насколько же
он устал и  ослаб.  В  чрезвычайных обстоятельствах  он будет  лишь помехой.
Значит, он должен передать кому-то свои полномочия.
     -- Хольтц, посмотрите, что там происходит, и сообщите мне. Рама, возьми
аварийный медицинский комплект и пойди с  ним, на случай, если есть раненые.
Может, авария оборудования...
     -- Не с оборудованием,-- усмехнулся Рама, добравшись до двери,-- 64А --
пассажирский отсек.
     Дон  чувствовал  себя  слишком  усталым,  чтобы  заниматься  каким-либо
кризисом,  но  он  знал,  что  необходимо  делать. Он  перекрыл  кислород  и
несколько минут сидел, собираясь с силами.  Пожар.  И  как  раз тогда, когда
запасы кислорода и так ограничены. И курс корабля -- об этом тоже не следует
забывать. Во время шторма все забыли об этом.  Если они в ближайшее время не
найдут  способ скорректировать свой курс,  то  будет слишком  поздно и  они,
пролетев  мимо Марса,  канут  в безбрежность мирового пространства. Зазвонил
телефон. Дон потянулся  к трубке и, преодолев головокружение,  приложил ее к
уху.
     --  Капитан  слушает,--  уже автоматически  и  совершенно не  смущаясь,
воспользовался  он  этим  титулом.  С  маленького  экрана  смотрел  старшина
Курикка.
     -- Капитан, главный инженер Хольтц у вас? Было сообщение о пожаре и...
     -- Я знаю, он этим занимается. А вы где?
     -- В  рубке, сэр. Временно командую судном. Дело в том, что мы получили
СООБщение о том,  что  дым заполняет А-палубу. Но мы не  установили, есть ли
еще очаги или дым распространяется из отсека 64А по  вентиляционной системе.
Прошу разрешения отключить  и изолировать систему  вентиляции  на А-палубе и
очистить палубу.
     --  Свяжитесь  со  мной,   как  только   что-нибудь  узнаете.  Разрешаю
действовать.
     Дон  поднялся  на  ноги  и  повесил трубку.  Игнорируя  вызванное  этим
движением  головокружение,  он  подошел  к двери и  прежде  чем  открыть ее,
постоял, держась за ручку, отдыхая.
     Он был в изоляторе,  примыкавшем  к  его  каюте.  Шкафчик с лекарствами
висел на дальней стене. Когда он добрался до него, то двигался уже несколько
увереннее. Дон прижал  большой палец к идентификатору, и шкафчик открылся --
его можно было открыть только  отпечатком  большого пальца Дона.  В шкафчике
имелся очень сильный наркотик, который снимет всю  усталость Дона  и придаст
ему  запас энергии. Дон не любил пользоваться  наркотиками,  так как отдавал
себе  отчет,  что  позже  за это  он расплатится еще  большей усталостью, но
сейчас  у него  не  было  выбора.  Стеклянная ампула  скользнула в  приемник
подкожного  впрыскивания.  Когда  он  закрыл  шкафчик  с  лекарствами, снова
зазвонил телефон.
     Это снова был Курикка,  и  его лицо, Дон даже немного удивился, как это
возможно, выглядело еще угрюмее, чем обычно.
     --  Циркуляция воздуха прекращена,  и палуба изолирована. Все пассажиры
эвакуированы.  Я  отправил на  помощь  несколько человек,  не  можете ли  вы
спуститься туда, сэр. Им нужен врач.
     -- Что случилось?
     -- Имеется отравление дымом.
     -- Я иду.
     Наркотик начал свое действие. Дон еще чувствовал легкое головокружение,
но уже мог передвигаться вполне уверенно. В аварийном медицинском комплекте,
который  взял  с  собой Рама,  был запас кислорода, но этого могло оказаться
недостаточно.  Дон  снял  со  стены  баллон  с  маской  и  поспешил к  месту
происшествия.
     Выход  на  А-палубу  перекрывали воздухонепроницаемые двери,  но они не
были задраены и открылись, как только Дон подошел к ним. В воздухе за дверью
висела  легкая дымка  и явственно  ощущался  запах  гари.  На палубе рядом с
отсеком 64А лежал какой-то человек,  а Рама, согнувшись над ним,  прижимал к
лицу  кислородную  маску.  Рама  сильно  кашлял,  и  его лицо  и  руки  были
перемазаны сажей. Приблизившись, Дон узнал в лежащем главного инженера.
     -- Вынуждены... выломать  дверь...-- прохрипел  Рама  между  приступами
кашля.-- Полно дыма... думали, кто-то мог остаться.
     -- Больше ни слова,-- приказал Дон.-- Воспользуйтесь кислородом сами. Я
займусь инженером лично.
     Дон  был  напуган.  Он  защелкнул  ремешки  кислородной  маски,   затем
приоткрыл  веко одного глаза Хольтца.  Плохо. Он одной рукой нащупывал пульс
Хольтца, а другой рылся в аварийной сумке.  Наконец, он нашел нужный шприц и
прижал его к шее инженера. Рама, следивший за действиями Дона, отнял от лица
кислородную маску ровно настолько, чтобы разговаривать.
     -- Укол  Алакревира,-- произнес Рама,-- сердечно-сосудистая стимуляция.
Значит, у него...
     -- Больное сердце? Верно. Не многие знают  об этом. Поэтому он и уходит
в отставку после этого рейса.
     -- Как он?
     -- Плохо. Это худшее, что могло с  ним случиться. Был кто-нибудь в этом
отсеке?
     --  Нет,  мы никого не  увидели. Затем дым добрался до  нас.  Из  двери
отсека  вышел матрос с тяжелым огнетушителем в руках. Из  сопла огнетушителя
все еще медленно капала пена.
     -- Все в порядке, сэр. Огонь погашен.
     Дон поднялся и заглянул внутрь обгоревшей каюты.  Стены были закопчены,
все вокруг покрыто пеной. На полу виднелись груды обугленных обломков.
     --  Как   мог   начаться   пожар?  Я   думал,  что   корабль  полностью
пожарозащищен.
     --  Так  и есть,  но  багаж-то  горюч.  Горели  два  чемодана,  одежда,
обстановка.
     -- Есть ли у вас какие предположения, из-за чего начался пожар?
     Матрос колебался, затем раскрыл ладонь.
     -- Я не хочу никого обвинять сэр, но вот это я нашел на столе.
     На  его ладони  лежала промокшая пачка сигарет. Дон с отвисшей челюстью
несколько секунд молча смотрел на них.
     -- Отнесите это сами к главстаршине Курикке и подайте подробный  рапорт
о происшествии,--  приказал Дон.-- Сначала  свяжитесь  с рубкой и передайте,
чтобы сюда прислали двух человек с носилками.
     -- Доктор,-- позвал Рама,- быстро  сюда. Кажется, его пульс  становится
нерегулярным.
     Дон быстро осмотрел инженера и крикнул матросу:
     --  Отставить  вызов. Помогите  нам. Этого человека следует  немедленно
отправить в лазарет.
     Главный  инженер  Хольтц  был  уже далеко не  молод,  и  его  сердечная
болезнь, скорее всего,  развивалась уже  довольно долгое  время. Его  вполне
можно  было спасти,  но лазарет корабля  не был оборудован  для этого  всеми
необходимыми  приборами,   обычными  в  расположенных  на  планетах  базовых
госпиталях.  Здесь не  было установки сердце-легкие. И конечно же, здесь  не
было замороженных органов на случай жестокой необходимости в  пересадке.  Но
Дон  сделал все, что было в его силах. Рама Кизим, тоже  отравившийся дымом,
несмотря на его протесты, тоже был помещен на койку. В маленькой  больничной
палате оказались занятыми уже четыре койки.
     Двумя часами позже Дон вызвал  рубку, чтобы  получить  рапорт,  он  был
врачом, но одновременно командовал этим судном.
     -- Все  локализировано,--  отрапортовал  Курикка.--  Ни  возгораний, ни
неприятностей с дымом вне этого отсека.
     -- Как у вас с системой воздухоснабжения?
     --  Уровень кислорода немного понизился,  но ничего страшного. Я только
что обследовал груду остатков и  обнаружил  в  них горелую сигарету. Похоже,
она вывалилась из пепельницы и подожгла багаж.
     Дон на секунду задумался.
     -- Есть ли на этом судне гауптвахта? -- спросил он.
     Глаза Курикки распахнулись от подобного вопроса, но ответ был строгим и
четким.
     -- В некотором смысле есть, сэр. Отсек  84В можно задраить снаружи, так
что  его невозможно  открыть  изнутри. Ранее этот  отсек уже  использовали в
качестве гауптвахты.
     -- Отлично. Я хочу,  чтобы вы  разыскали обитателя каюты и  заперли его
или ее в отсеке 84В. Этого человека следует заставить понять всю серьезность
нашего положения.  Если бы никто не нарушал запрета на  курение,  несчастный
случай никогда бы не случился.
     -- Хорошо, сэр. Но если бы вы знали, кто является этим человеком...
     -- Мне это совершенно безразлично. Это приказ, старшина!
     --  Все будет немедленно исполнено, сэр. Могу я спросить, как  командор
Хольтц. Я слышал, он наглотался дыма.
     Дон бросил взгляд на кровать, стоявшую поперек палаты.
     --  Главный инженер  Хольтц  мертв. Сохраните  пока  эту информацию при
себе.  Я  не   хочу,  чтобы  стало  известно,  что  мы  потеряли  последнего
дипломированного специалиста.

7

     Действие стимулятора  заканчивалось,  и  Дон был измучен и  мрачен. Для
этого  у него  несомненно имелись причины.  Он обвел взглядом кают-компанию,
взволнованные  лица  людей в  ней,  и  если  бы он не  был так  измучен,  то
наверняка  бы расхохотался. Офицеры межпланетного лайнера достигли желанного
единства.
     Капитан, бывший до недавнего времени  лишь врачом и поступивший на борт
космического  корабля не  далее чем  несколько недель  назад. Его  помощник,
бывший всего  лишь  главстаршиной.  И, тем  не  менее, в  настоящий  момент,
видимо, самый важный человек на корабле.
     Технический консультант  --  бывший  гражданский  человек  и гениальный
математик,  но несколько рассеянный,  так  что запросто мог сделать ошибку в
сложении.
     Испуганный помощник инженера реактора, второй класс, отвечающий ныне за
инженерное оборудование корабля стоимостью в два миллиарда долларов.
     Дон   налил  себе   еще   чашку  кофе,  стараясь   сохранить  видимость
спокойствия. Он посмотрел на помощника инженера и заставил себя улыбнуться.
     -- Поздравляю, Трублевский, вы теперь главный инженер "Большого Джо".
     Трублевский был маленьким блондином, имевшим совершенно невыразительную
внешность, если  бы  не  большие уши, торчащие по  бокам его головы,  словно
ручки кувшина.
     Он нервно жевал собственную губу.
     --  Не  знаю,  сэр,-- ответил он,-- я  всего лишь рядовой специалист по
атомной технике. Я могу выполнять приказы, но...
     --  Значит,  выполните  и  этот приказ,--  сказал  Дон.--  Главстаршина
говорил  мне,  что вы  знаете свое дело, а тем  более вы сейчас единственный
специалист  на  борту  судна,  имеющий  хоть  какой-то навык  в обращении  с
оборудованием. Вы обязаны справиться с этим делом.
     Трублевский открыл рот,  словно собираясь возразить,  но тут  же закрыл
его. Он молча кивнул головой в знак согласия. Дон терпеть не мог играть роль
солдафона, но у него не было выбора. Корабль и пассажиры прежде всего.
     --  Ну,  ладно,-- произнес  он, окинув  взглядом всех присутствующих.--
Теперь я  обрисую нынешнее  наше положение. Солнечный шторм  прошел, и о нем
можно забыть. Ситуация с кислородом пока  не  угрожающая. Хотя мы и потеряли
много фитопланктона вместе с водой, и концентрация кислорода внутри  корабля
медленно падает, но тем  не менее ее уровень пока что далек от опасного  и в
настоящий  момент  мы  можем игнорировать  эту  опасность.  Наиболее  важная
проблема  --  наш  курс.  Мы давно  пропустили  момент  коррекции.  Если  мы
останемся на прежнем курсе, то промахнемся мимо Марса на добрый миллион миль
и продолжим полет в никуда. Доктор Угалде, доложите нам ваши успехи.
     Темноволосый  математик находился  в подавленном состоянии  --  его лоб
испещрили морщины, а лицо прорезали линии, исходящие из уголков рта.
     Он в жесте отчаяния поднял руки ладонями кверху.
     --  Что я могу  сказать! Солгать, что я могу помочь? Я  сделаю все, что
могу, но  боюсь, этого недостаточно. В теории я могу  управлять этим большим
судном.  Математически  все просто. Но практика  -- это выше меня.  Я изучаю
книги  по навигации,  но  это  требует  времени.  А  еще  я  должен  изучить
программирование  компьютера, а это тоже достаточно серьезная проблема,-- он
снова пожал плечами. Дон обнаружил, что может управлять своим голосом лучше,
чем он считал раньше.
     -- Не скажете ли,  доктор, сколько времени потребуется  на приобретение
необходимых знаний?
     --  Недели!  Месяцы!  Не знаю.  Прошу прощения,  но  я  лучше  продолжу
обучение.
     "Не очень обнадеживающе,-- подумал Дон,-- но у нас нет выбора".
     --  Тогда  нам лучше  подумать о  радио,-- произнес он вслух.--  Спаркс
прошелся  по  складам  запчастей и  сейчас  с  помощью  помощника  электрика
заканчивает аварийный  передатчик. Собранный им ранее приемник будет  сейчас
работать лучше,  хотя солнечная активность сейчас и достаточно высока, и она
порядочно снижает  качество приема. Она же  сильно повлияет и на передачу, а
также у  нас нет  достаточного количества  энергии,  чтобы  пробиться сквозь
помехи. Однако это почти все, что мы имеем. Никто не хочет ничего добавить?
     -- Две вещи, сэр.
     -- Какие, Курикка?
     -- Вопрос о похоронах капитана... капитана Кандида. До сих пор у нас не
было времени подумать об этом.
     -- Мы сделаем это сразу же, как все будет готово.
     -- Все готово. Мы ждали только вашего распоряжения.
     --  Тогда  приступайте сразу же  по окончании  данного совещания. Каков
второй вопрос?
     -- Арестованный  помещен  на гауптвахту.  Но он  протестует.  Он  хочет
поговорить с вами.
     -- Наш поджигатель!  Должен  признаться, я совсем  забыл о нем. Даже не
спросил его имени.
     -- Это генерал... Матей Бригс, сэр.
     --  Мог бы и догадаться. В любом случае это ничего не  меняет. Он там и
пусть пока там остается. Я побеседую с ним, как только появится возможность.
     Больше  вопросов  не  было, и Дон закрыл  совещание.  Похороны капитана
Кандида должны были состояться через час после закрытия совещания, и до того
момента, пока до церемонии  осталось пятнадцать минут, Дон отдыхал на  своей
койке. Он пытался заснуть, но не мог. Неотложность ситуации держала его мозг
в напряжении. Он пожелал и не в  первый раз, чтобы кто-то  другой сделал эту
работу, за  которую  он так неохотно  взялся.  Он делал все,  что было в его
силах, но положение продолжало ухудшаться. Может, с  самого начала следовало
признать,  что  корабль  поврежден  настолько,  что  все усилия  обречены на
провал. Они все мертвецы, так почему же не признать это сразу!..
     В его сон ворвался пронзительный гудок сирены. Он находился в  каком-то
полусне,  в  котором  все   его  наихудшие   предположения   превратились  в
реальность. Являлись  ли  они  реальностью  на самом  деле? Он  встряхнулся,
стараясь вырваться из состояния черной депрессии, но это не помогло.
     Однако душ, обдав его  горячей, а  потом холодной водой -- помог.  Вода
была высушена успокаивающим потоком сухого воздуха. Подсохнув, Дон облачился
в  парадную форму и  отправился к расположенному на А-палубе  шлюзу. Все уже
собрались и ждали лишь его. Он отсалютовал в ответ на салют Курикки.
     -- Все уже готово, сэр,-- отрапортовал Курикка.-- Похоронная команда на
месте,  а экипаж построен. Вахтенные остались  на своих  местах.-- Он  подал
книгу в черном переплете и продолжал шепотом, так что только Дон мог слышать
его: -- Я буду руководить церемонией, она не  очень  длинна.  Как  только  я
призову к  вниманию, и  они  снимут головные  уборы, прочитайте подчеркнутый
мной абзац в корабельном уставе.
     -- Вольно, старшина.
     Это  была  простая, но  трогательная  церемония,  берущая свое  начало,
несомненно,  от  ритуала  древних  морских  похорон.  Команда   космического
корабля,  почти  сорок  человек,  то  есть  почти  все  члены   экипажа,  за
исключением немногочисленных вахтенных, застыли по стойке смирно, в то время
как покрытое флагом тело капитана пронесли вперед под мерный рокот барабана.
Только  горстка  пассажиров  была выбрана для присутствия на  церемонии. Они
слишком недавно сами были на волосок от смерти и, возможно, не хотели, чтобы
им снова  об  этом напоминали. Шесть человек медленно пронесли тело и  мягко
опустили его на палубу рядом с люком.
     --   Шапки  долой,--  подал   команду  главстаршина.  Послышался  шорох
снимаемых головных уборов.  Дон  сунул  шапку под  мышку и выступил вперед с
открытой книгой в руках.
     --  Мы вверяем глубинам  космоса этого человека,  командующего "Иоганом
Кеплером" -- капитана Кандида, первопроходца в этих нехоженых морях...
     Ритуал  был невелик, всего страница в книге, но тем не менее, читая ее,
Дон понял, что это нечто большее. Кандид командовал одним из самых больших в
истории судов, плавающих в просторах космоса  на расстоянии не в тысячи, а в
миллионы и миллионы миль. Судьба сразила его, но  команда и судно продолжают
путь. Они  выполнят свой долг  до  собственного конца, как и  капитан. И он,
Дональд Чейз, доктор медицины из США, стал частью этого, выйдя в космос.
     Он не сознавал до конца ни ответственность, которую добровольно взвалил
на себя, ни то братство, в которое влился. Он кончил читать и поднял  взгляд
на людей, которые в свою очередь смотрели на него, как на одного из них. Это
был момент, о котором Дон никогда не сможет забыть.
     -- Надеть головные уборы. Похоронная команда, вперед.
     Раздался шум электромоторов, шипение, скольжение металла  по смазанному
металлу, и внутренний люк пространственного шлюза поднялся вверх. Носильщики
двинулись  вперед  и опустились со своей ношей по лестнице и поместили ее на
внешний  люк,  образующий пол цилиндрической  камеры.  Когда  они  появились
снова,  то несли с собой тщательно сложенное  бело-голубое полотнище знамени
Земли. Внутренний люк закрыла плита, застучали откачивающие воздух насосы.
     -- Внешний  люк должны открыть вы, капитан,-- произнес Курикка и отошел
от пульта управления шлюзом.
     Дон  подошел к  пульту и  стал ждать, пока зажжется сигнал  готовности.
Затем  прикоснулся  к  кнопке,  которая бесшумно,  так как все происходило в
вакууме, открыла внешний люк.  Центробежные силы, вызванные вращением судна,
вынесут тело и унесут его прочь от корабля.
     -- Все свободны.
     Дон, и  так  уже  истощенный  предшествующими событиями,  повернулся  и
двинулся прочь, к своей каюте.  Но не  успел он сделать и  дюжины шагов, как
услышал за своей спиной топот ног безуспешно нагоняющего его человека.
     -- Капитан, сэр, могу ли я переговорить с вами?
     Это  был Спаркс. Руки его были чем-то перемазаны, под глазами виднелись
черные  круги,  следствие  переутомления,  он,  видимо,  не спал  уже  очень
продолжительное время.
     Спаркс помнил приказ Дона не обсуждать корабельные дела  в  присутствии
пассажиров и молча прошел с Доном в рубку.
     --  Мы  установили  передатчик,--  произнес  он,  как  только  за  ними
закрылась дверь.
     --  Превосходно!  Давайте посмотрим,  сможем ли мы вызвать  Марсианский
центр.
     Из приемника доносился  только шелест фона, ставший  ниже,  как  только
Марсианский центр  стал  вещать записанный им текст на  частоте корабля. Они
снова  и снова повторяли, что  плановые  сеансы  не были приняты, и "Кеплер"
должен  ответить. Спаркс поднял уровень  прие