рабля?
     Лицо  Курикки, когда он  отрицательно покачал головой, нахмурилось так,
как это свойственно только жителям Скандинавии.
     -- Никаких шансов. Имеющиеся  на  борту  противорадиационные  скафандры
предназначены  только для  низких уровней  радиации. Против  приближающегося
шторма это все равно, что папиросная бумага.
     Дон отказался сдаться охватившему его отчаянию.
     --  Способ должен быть! Нельзя ли, к примеру,  оборудовать  в  машинном
зале дублирующий пульт управления?
     -- Если  нам дадут достаточно времени, то мы, возможно, и протянем туда
кабели.
     --  Тогда, раз  на это не хватит времени, нужно искать что-то другое.--
Дон  в  поисках укрытия  посмотрел  по  сторонам.  Дверь в стене, ведущая  в
маленькую служебную душевую. Дон подошел и открыл ее.
     --  Как насчет  этого помещения?  Протащите  кабель  сюда,  здесь всего
несколько футов. Мы сможем заэкранировать ее чем-то, что остановит радиацию.
Листами свинца и...
     Вдруг  ему  стало  все  ясно. Теперь  он  знал, что  нужно  делать.  Он
обернулся и посмотрел на раздумывающего в одиночестве старшину,
     -- Скафандр!  Он  удерживает воздух внутри, так что он спокойно удержит
воду снаружи. Разве я не прав!
     Курикка в задумчивости потер подбородок.
     -- Полагаю,  удержит.  Но  вода  не  очень-то  полезна для  скафандров.
Ржавчина и...
     -- Ничего с ним не случится за пару часов,-- прервал его Дон, чувствуя,
как стремительно утекают минуты.-- Вам следует сделать вот что: установите в
десять  минут  в душевой  дублирующий пульт управления и  закрепите его там.
Если  дверь в душевую не герметична, возьмите уплотнитель и загерметизируйте
ее. Принесите  скафандр  и убедитесь, что  баллоны полностью заряжены,--  он
двинулся к двери.-- Пилот будет работать в душевой, наполненной водой.
     --  Но, сэр,-- крикнул ему вслед Курикка.-- Как же  мы защитим от  воды
пульт?
     -- Найдите  способ. Если хотите, поместите его в пластиковый футляр. Но
сделайте вот  что.--  Дон  бросил взгляд на  часы.--  Не позднее, чем  через
двадцать минут я вернусь.
     Он  выскочил за  дверь  и  побежал вниз по  коридору  по направлению  к
столовой. С пассажирами все еще надо  было  встретиться, и на это оставалось
уже мало времени. Вообще не  было времени  на дебаты. Они должны  были пойти
сразу.  Дон  остановился  у ближайшего телефона  и набрал номер  сети общего
оповещения.
     --  Говорит капитан.  Я хочу, чтобы  все  матросы, свободные от вахты в
рубке и в машинном отделении, собрались в столовой.  Прямо сейчас, в течение
этой минуты,-- из громкоговорителя наверху раздался его скрипучий голос.
     Когда  Дон достиг столовой,  матросы  уже  начали вливаться в нее через
расположенные в разных концах входы.
     Столы  как обычно в неурочное  время были сдвинуты  в сторону, так  что
столовая  была  пуста.  Один  из  пассажиров  залез  на  стул,  а  остальные
сгруппировались  вокруг него.  Они в замешательстве  оглянулись,  когда  Дон
вбежал в столовую.
     -- Слушайте  меня,--  выкрикнул Дон,-- я врач корабля,  лейтенант Чейз.
Прошу прощения, что не могу четко изложить вам все подробности, я сделаю это
позднее, но я требую, чтобы вы все немедленно перешли в машинное отделение.
     -- Мы не желаем слушать  вас,--  выкрикнул стоящий  на стуле человек.--
Нам нужен капитан. И пусть он объяснит нам, что здесь происходит.
     Дон узнал этого человека.  Бригс,  отставной генерал Матей  Бригс.  Его
коротко остриженные волосы, серые, выглядевшие столь  же прямыми и твердыми,
как  куски  проволоки,  торчали  в  разные стороны.  Его  угрюмые  взгляды и
сердитое  выражение  лица  были знакомы Дону  по  многочисленным  газетам  и
телевидению.  Человек,  всегда   высказывающий  свое  мнение,  нисколько  не
интересующийся мнением других, и твердо  придерживающийся  собственной точки
зрения.
     Дон холодно произнес, глядя на него:
     -- Как вы уже знаете, у нас произошел  несчастный случай. Большая часть
офицеров погибла. Сейчас капитан -- я,-- среди пассажиров начались суетливые
движения  и послышались вздохи.--  Через несколько минут  по кораблю  ударит
солнечный шторм.  Единственное  безопасное место -- машинное отделение. Весь
остальной корабль должен быть немедленно покинут.
     Пассажиры потянулись к выходу, но это движение немедленно прекратилось,
как только генерал заговорил снова:
     --   Недостаточно  ясно  и  недостаточно  обосновано,  лейтенант...   Я
требую...
     -- Вы  двое,-- сказал  Дон,  указывая пальцем на  ближайших матросов.--
Стащите этого человека со стула и тащите в машинное отделение.
     --  Вы не  сделаете  этого, слышите, не  сделаете!  -- завопил генерал,
пятясь к стене и принимая оборонительную стойку.
     Рослые  матросы  подошли  к  Бригсу  с  разных  сторон  и  согласованно
бросились  на него. Борьба  была недолгой, и  через  секунду Они  уже  несли
громко протестующего генерала к двери.
     Худой человек с большим носом и длинными  усами  двинулся было  вперед,
словно  собираясь вмешаться, но остановился, когда  к нему  шагнул ближайший
член  команды.  Остальные  пассажиры  суетились  вокруг;  из  толпы  донесся
взволнованный возглас.
     -- Может возникнуть паника,-- произнес каптенармус столь тихим голосом,
что услышать его мог только Дон.
     - Я знаю,  что у нас нет времени для длительных разъяснений.  Мы должны
были быстро и мирно вытащить  их отсюда.-- Дон задумчиво оглядел столовую.--
У нас приблизительно один матрос  на десять пассажиров. Я пойду вперед, а вы
пойдете к двери и объясните,  что матросы будут показывать дорогу. Собирайте
их  в группы  с этим  же  соотношением:  десять  к  одному.  Матросы  окажут
успокаивающее влияние.  В центральной  трубе два лифта, так  что направляйте
группы к обоим по очереди.
     -- Отличная идея,  капитан...-- Дон  ушел, прежде чем каптенармус успел
закончить фразу.
     Дон догнал генерала с его бдительными охранниками возле двери.
     -- Вы  пожалеете об этом,-- с ледяным  спокойствием заявил Бригс, когда
Дон вошел в лифт. Как только закрылась дверь, генерал тут же стряхнул с себя
руки охранников.
     -- Прошу прощения, генерал, но у нас не было выхода. Судно в опасности,
и времени на споры не оставалось. Надеюсь, вы примете мои извинения?
     --  Не приму. Вы начали это  дело,  а  я постараюсь  закончить  его.  Я
обращусь в суд.
     -- Это  ваше право,-- ответил Дон,  и в этот момент лифт  остановился и
двери открылись. Дон и матросы держались за поручни на стенах лифта, но ноги
Бригса оторвались от пола и он беспомощно задрыгал ногами в воздухе.
     -- Помогите генералу,-- приказал Дон.
     С  выработанной  долгими годами тренировки сноровкой, матросы  ухватили
генерала за руки,  оттолкнулись ногами и понеслись по центральной трубе. Дон
последовал  за  ними,  но  гораздо  медленнее  и  держась за стенку.  Он  не
воспользовался, как они, свободным парением. В корабле не было силы тяжести,
лишь  ее имитация,  вызванная  вращением судна.  Здесь же, у  оси  вращения,
центробежная сила практически отсутствовала.
     Толстая дверь машинного  отделения открылась  сразу же, как  только они
достигли  ее. За ней их встретили главный инженер, столь же неулыбчивый, как
и генерал.
     --  Размещение  пассажиров  здесь  затруднит нашу  работу,  это вызовет
дополнительные трудности и опасность,-- сказал Хольтц.
     --  Я уверен  в  этом,-- сказал  Дон, пытаясь  сдерживаться.-- Но здесь
хватит матросов, чтобы помочь вам. Расставьте их у всех пультов управления и
опасных точках. Здесь  будет  тесно и  неудобно,  но,  по  крайней мере, все
останутся в живых.
     Начали прибывать первые  пассажиры,  некоторые беспомощно  болтались  в
воздухе. У одной пожилой  женщины лицо было зеленого цвета,  и она явно была
лишь первой  из многих.  Матрос успел подать ей пластиковый мешочек до того,
как произошел инцидент.
     Дальняя  стена,   за  которой   размещался  двигатель,  была  заполнена
сверкающими   приборами.  Небольшая  часть  пространства  внутри  зала  была
свободна. На полу всем места не хватит, так что некоторым придется летать по
воздуху.  Здесь будет тесно, грязно  и неудобно. Дон ретировался прежде, чем
начались первые жалобы.
     Когда прибыла следующая партия пассажиров, Дон вплыл в опустевший  лифт
и  опустился вниз.  Он торопился  в рубку.  Одна  проблема  была  решена  --
пассажиры в безопасности,  но оставалась  другая, еще большая. Автоматически
глянув на часы, он почувствовал, что по телу поползли мурашки, потому что до
того момента, как шторм всей своей силой обрушится на корабль, осталось чуть
больше тринадцати минут.
     --  Как  раз кончаем,  капитан,-- отрапортовал Курикка. Он с  дымящимся
паяльником  в  руках согнулся  над  пультом управления.  Кабели выходили  из
пульта,   пересекали   рубку  и   исчезали   в  отверстии,  просверленном  в
металлической трубе. Старшина приподнял последнее соединение и выпрямился.
     --  Все  будет  работать,-- сказал  он  и  повел Дона в  душевую.--  Мы
разместили здесь две  ручки ручного  управления,  поместив их,  как  вы  нам
посоветовали,  в  пластиковые  футляры.   Самый  легкий  способ  сделать  их
водонепроницаемыми.  И здесь экран монитора, связанный с кормовой камерой.--
Они  проскользнули  мимо  человека,  смазывающего  дверь   серой  мазью.  --
Посмотрите,  это  силиконовая  шпаклевка.  Как только  дверь  захлопнется  и
прижмет  слой шпаклевки,  она станет  водонепроницаемой. Пока душевая  будет
заполняться  водой,  воздух  будет  уходить через вентиляционное  отверстие.
Скафандр уже здесь. Я добровольно вызываюсь остаться здесь, капитан.
     --  Отлично.  У нас  осталось девять  минут.  Отправьте  остальных, как
только они закончат работу. Можно ли здесь внутри узнавать уровень радиации?
     Курикка указал  на  экран  монитора  -- один из экранов,  выдранных  со
своего места, был помещен в пластиковый пакет.
     -- Компьютер выводит данные на нижнюю часть экрана. Вот  эти цифры, как
раз в левом нижнем углу под Солнцем -- уровень радиации по Хойлу.
     -- Один и четыре, пока не слишком много, нет прыгнул до двух и одного.
     -- Край шторма, скоро станет опасно. Думаю, вам лучше  уйти, сэр.-- Они
уже  остались  одни, последние  техники стремительно двигались в  безопасное
место, в машинное отделение. Шесть минут на дорогу.
     -- Закройте на мне скафандр и уходите, старшина, это приказ!
     -- Но...-- старшина был поражен.
     --  И  без  возражений.  Гораздо   важнее  сохранить   ваши  инженерные
способности,  чем мои знания  медицины. Как командир  я  приказываю вам идти
вниз,
     Курикка  не стал  терять  времени на пререкания.  Он  помог Дону  одеть
скафандр и  загерметизировать его. Дон схватил старшину за кисть и посмотрел
на часы. Две минуты!
     Дон почти силой вытолкнул старшину из душевой  и налег на дверь,  тогда
как  старшина  тянул  ее  снаружи,  преодолевая   сопротивление   наложенной
шпаклевки. Наконец,  дверь стала  на место и старшина  умчался. Дон  остался
один. Он открыл на полную мощность душ и краны над раковиной. Все стоки были
предварительно  закрыты.  Вода достигла  края  раковины и  полилась на  пол.
Солнце  упорно  слезало с перекрестья нитей  в  центре экрана. И  прежде чем
взглянуть на цифру внизу, он включил сопла, чтобы выровнять корабль.
     2,8. Сила шторма нарастала,
     Солнце опять  уползло из центра, и Дон  подкорректировал его положение.
На телевизионном  экране  Солнце,  этот  находящийся за  сто миллионов  миль
шарик, казался раскаленным и нестрашным шариком. Однако бушующий  сейчас  за
бортом шторм был  порождением как раз этого маленького и нестрашного шарика,
факел пылающего,  заброшенного сюда за  миллионы  миль  газа.  Картина  была
слишком  величественной,  чтобы  ее можно было  представить.  Но факты  были
понятны.  Первые,  порожденные  взрывами  радиоволны  и  рентгеновские  лучи
достигли корабля  уже через восемь минут. Они были предвестниками движущихся
облаков бушующей плазмы. Еще через несколько минут появились протоны высоких
энергий -- бахрома ужасающей бури. Затем, через некоторое время, подходили и
протоны низких энергий --  главная сила шторма. Ускоренные  частицы, которые
могли сжигать и убивать... Дон оторвал взгляд от Солнца и  счетчика радиации
и глянул на воду, которая теперь достигала его лодыжек.
     Ее уровень поднимался недостаточно быстро.
     А  уровень  радиации поднялся  уже до 3,2. Металлические стены  корабля
пока еще защищали его. Он желал бы знать, находятся ли в безопасности другие
в машинном отделении. На его шлеме был  тумблер радиостанции, но когда он ее
включил, то услышал только несущую частоту. Конечно же, передатчик скафандра
был  бесполезен  здесь,  где  стены  экранировали любой  радиосигнал.  В  те
стремительно несущиеся секунды  он  не  отдал  приказ присоединить телефон и
теперь оказался отрезанным от всего остального мира.
     Вода поднялась до  колен, а  цифры на экране начали стремительно расти:
3.9, 4.2, 5.5... Шторм обрушился на корабль всей силой.
     Дон отпустил рукоятки управления  и лицом вниз погрузился в воду. Чтобы
не всплыть, он был  вынужден ухватиться за  рубчатое основание раковины, так
как находящийся в скафандре воздух выталкивал  его. Дон использовал всю силу
рук, чтобы воспрепятствовать  всплытию.  Он  боролся  изо всех сил,  так как
знал, что воздух над ним наполнен невидимой смертью.
     Он должен удержаться на дне. Вода поднималась  ужасно  медленно,  и Дон
спрашивал себя, далеко ли корабль уклонился от центра. Он убил бы себя, если
бы поднял голову взглянуть. Но если не посмотреть, то можно убить  всех. Как
долго  он должен находиться внизу? Старшина говорил,  что  защита достаточно
надежна,  чтобы  защитить людей и при отклонении от заданного  положения  на
десять или даже на пятнадцать градусов. Это означало, что изображение Солнца
на экране без малейшей угрозы для людей могло сдвинуться почти к самому краю
экрана.  Но сколько для  этого нужно  времени? Дон не  знал этого и не  имел
возможности измерять уходящее время. Что он может? Что он должен сделать?
     Сейчас вода была достаточно высоко, чтобы он мог повернуться на спину и
приподняться  на  локтях.  Сквозь  волнующуюся   поверхность  воды  Дон  мог
разглядеть  комнату, так  как освещение было нормальным.  Монитор  находился
достаточно близко, всего лишь в нескольких футах над головой Дона.
     Он должен  взглянуть!  Остальные надеются на него. Сейчас! Однако, если
он поднимет голову над водой,  то  совершит самоубийство.  Но может, если он
высунет хоть  часть  шлема...  Дон, насколько это было  возможным,  отвернул
голову назад  и  начал  медленно  подниматься.  Осторожно...  лицевой  щиток
коснулся  поверхности... На щитке осталась лишь тонкая пленка воды.  Наконец
вода стекла и  с центра шлема и Дон смог увидеть экран монитора и  свисающие
рукоятки  управления.  Изображение  Солнца  покинуло центр экрана и  было на
полпути к его краю. Уровень радиации поднялся до 6.7 по Хойлу.
     Вода сомкнулась  над Доном, как  только  он  нырнул в глубину. Так  как
шкала  заканчивалась на  десяти,  то это был  самый  сильный шторм из  всех,
когда-либо слышанных Доном. Вода поднималась мучительно медленно.
     Когда  он  глянул  в  следующий раз,  уровень  был уже  9.3,  а  Солнце
добралось  до  края экрана.  Он должен развернуть корабль.  Поверхность воды
заволновалась,  и  он  увидел, что над  ним плавают  два пластиковых пакета.
Конечно же, рукоятки управления.  Действуя крайне осторожно, он сжал пластик
своими закованными в железо руками и потянул их вниз  на всю  длину, которую
только позволяли их кабели. Крепко сжав их,  он снова высунул  щиток шлема и
обнаружил, что если не делать резких  движений, то он сможет вернуть корабль
в нужное положение.
     -- Мы  выпутались!  --  закричал  он, услышав лишь  собственный  голос,
отразившийся  от  поверхности  шлема и напомнивший  ему  о его  одиночестве.
Больше он не проронил ни слова.
     С  исчезновением  непосредственной   опасности  он   ощутил   внезапную
усталость,  хотя и  знал,  что для  нее время еще  не наступило. Хотя  и  до
крайности изнуренный, он должен оставаться бодрствующим и быть наготове. Под
водой  он был в  полной безопасности, но жизни остальных  зависели  от него.
Вода  неуклонно  поднималась. Она достигла экрана монитора  и  поднялась еще
выше.  Когда  вода  поднялась  до  потолка  и начала  медленно  выливаться в
вентиляционное отверстие, Дон  закрыл водопроводные  краны. Он моргнул  и  в
первый раз пожалел, что не может протереть свои глаза.
     Прошел неопределенный  промежуток времени, и Дон с ужасом  заметил, что
неуловимо, но неуклонно он  проваливается в сон и никак не может узнать, как
долго  он  спал.  Изображение  Солнца  уже  коснулось  края экрана.  Пока он
возвращал его  на место,  руки у него  дрожали. Уровень  радиации  устойчиво
держался на 8.7. Ниже, чем в максимуме, но тоже опасно.
     Сколько же уже длится сон  и шторм? Наверняка, несколько часов. Впервые
за это время  он забеспокоился  о кислороде.  Скафандр  был  незнакомого ему
типа,  он ранее  никогда не носил  такого, и поэтому  едва отыскал индикатор
уровня воздуха. Светящаяся  шкала, казалось, плавала  вне его шлема, прямо в
воде.
     Кислородный баллон был на три четверти пуст!
     Сон как рукой сняло.  Он осторожно манипулировал рукоятками управления,
сохраняя  нужную   ориентацию   корабля.  По  мере  того  как  исчерпывались
колебания, корабль отклонялся все меньше и меньше.
     8.6, уровень  падал, но  падал очень  и  очень медленно.  Его  кислород
исчерпывался  значительно быстрее.  Дон  дышал экономно, как  только  мог  и
ограничивал свои  движения.  Это снижало расход кислорода. И  тем  не  менее
указатель давления  на баллоне неумолимо полз к  нулевой отметке.  Дон знал,
что даже после того, как  указатель  достигнет  нуля,  у него  еще останется
небольшой резерв.  Но ведь  и  он когда-нибудь кончится.  Что  же ему  тогда
останется? Выбрать себе род смерти? Либо от удушья, либо от радиации.
     Хуже  всего,  что не  будет  никаких признаков кислородного  голодания.
Жертва просто теряет сознание. И смерть...
     7.6.  Он должен правильно оценить, сколько кислорода у него осталось, и
в последний момент  спустить  воду до того уровня, чтобы можно было  открыть
шлем.
     6.4. Теперь скоро. Указатель давления достиг нулевой  отметки и  застыл
на ней. Сколько? Сколько же еще осталось?
     5.3. Время спускать воду... воду... воду.
     Рукоятки управления выскользнули у него из рук, и он безвольно поплыл в
воде, задыхаясь  и теряя  сознание.  Его  "я"  скользнуло в  темный тоннель,
ведущий к смерти.

6

     - Он шевельнулся? -- спросил голос.
     - Думаю, да,-- ответил другой.-- Он приходит в себя.
     Дон не мог  видеть людей, беседующих рядом  с ним, но почувствовал, что
знает их голоса.  Наконец, до него  стало доходить,  что  они говорят о нем.
Хотя  для  этого и  требовались  определенные усилия, он все  же  исхитрился
открыть  глаза.  Он  лежал  на кровати  в собственном лазарете,  причем  под
кислородной   палаткой.  Сквозь   тонкий  пластик   можно  было   разглядеть
обеспокоенное лицо инженера Хольтца и стоящего за ним Раму Кизима.
     --  Наконец-то  Рама  заполучил себе  пациента,--  произнес  Дон и  был
шокирован слабостью своего голоса.-- Что он тут делает?
     Внезапно память вернулась к нему, и он попытался сесть.
     -- Что случилось? Я наверняка потерял сознание?
     -- Осторожно, сэр,-- прервал  его Рама, мягко, но решительно  укладывая
обратно  на  подушки.--  Все  в  порядке.  Сидя  в  машинном  отделении,  мы
непрерывно  следили  за уровнем радиации. И  как  только  он стал достаточно
низким,  мы со старшиной облачились в защитные костюмы,  чтобы добраться  до
вас, и  чтобы вытащить вас, нам пришлось залить  почти всю рубку  управления
вод