виче мы просто-таки обязаны. В конце концов, мы идем вверх по реке якобы ради визита в Военно-морскую академию, так что выбора у нас нет.
     Как и было уговорено, Шерман и Фокс оставались на нижней палубе, подальше от чужих глаз. Вскоре после того, как "Аврора" причалила к дебаркадеру и подала сигнал, от ожидавшего катера отвалила шлюпка, направившаяся в ее сторону. Они мельком заметили человека в бушлате, сидящего на корме, но стюард почти тотчас же задернул занавеси, скрыв от их взоров приближающуюся шлюпку. На палубе послышались голоса и топот ног: граф проводил лоцмана на мостик и остался с ним там.
     От седого лоцмана с жидкой бороденкой сильно разило рыбой; к сожалению, на тесном мостике Корженевскому никак не удавалось держаться от него подальше, поэтому он закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Лоцман выудил из кармана сложенную газету и протянул графу.
     - Только что пришла. Всего пара монет - и она ваша.
     Кивнув, Корженевский уплатил непомерную цену в два шиллинга за газету, зная безобидную привычку лоцманов спекулировать на этом. Моряки, не один месяц оторванные от земли, жадны до новостей. Спрятав монеты в карман, лоцман поглядел вперед и повернулся к рулевому.
     - Не разгоняй судно больше пяти узлов.
     Тот даже ухом не повел.
     - А чего, рулевой не говорит по-английски? - с подозрением осведомился лоцман.
     - Не больше, чем вы по-русски, - граф с трудом заставил себя не обращать внимания на глупость собеседника. - Я переведу.
     - Малый ход. Максимальная скорость - пять узлов. Впереди бакен Восточного Маргейта. Проведи его по левому борту, чтобы попасть в пролив Принсес, иначе мы сядем на Маргейтскую банку.
     Граф окликнул матросов; те пропустили линь через ушко буя и аккуратно провели его вдоль борта. Уилсон старательно разыгрывал роль вахтенного офицера, указывая им рукой на то и се и делая вид, будто командует. Набирая скорость, "Аврора" неспешно покинула якорную стоянку и направилась вдоль протоки к устью Темзы.
     Из-за отлива встречное течение было очень сильным. Берега реки медленно проплывали мимо - раскинувшиеся по обе стороны зеленые поля да изредка деревушки. Заметив впереди излучину, Уилсон небрежной походкой пересек палубу, остановившись там, где его не было видно с мостика.
     Граф заблуждался: Коулхаус-форт вовсе не был заброшен - как раз напротив, ощетинился батареей новых крупнокалиберных орудий. Пересчитав их, Уилсон сделал мысленную пометку.
     Когда же судно дошло до Тилбери-форта, он даже охнул, изумившись размерам крепости, возведенной на косе в месте сужения реки. Доминируя над местностью, звездообразный форт с высоко возносящимися над водой угрюмыми бастионами мог держать на прицеле любое судно, идущее вверх по течению. Стены бастионов повсеместно зияли жерлами пушек; а за валами у воды виднелось еще больше орудий. Уилсон глазел на форт, пока тот не скрылся позади, после чего поспешно спустился в кают-компанию и открыл блокнот для эскизов. Опустив бинокль, генерал Шерман отвернулся от иллюминатора.
     - Впечатляющее зрелище.
     - Гибельное, - отозвался Уилсон, стремительно набрасывая абрисы форта. - Ни один корабль, хоть какой бронированный, не проскользнет без пробоин. Могу искренне заявить, что пока этот форт на месте, Лондон может не опасаться вторжения с моря.
     - Может, форт удастся захватить с суши.
     - Вряд ли. Он окружен внутренним и наружным рвами, с артиллерийскими позициями между ними, да еще реданом, не говоря уж о каменных бастионах самого форта. Вероятно, защитники форта могут затопить болотистую низину позади, если придется. Я бы сказал, что эту крепость не взять - во всяком случае, без долгой осады...
     - О которой, конечно, не может быть и речи, - подхватил Шерман, наблюдая, как контуры крепости проступают на бумаге. Потом коснулся кончиком пальца западной батареи на берегу. - Тут двенадцать тяжелых орудий, я посчитал. Судя по размерам жерл, могут потянуть на стофунтовые.
     Уилсон еще трудился над чертежами в поте лица, когда двигатель яхты сбавил обороты, а там и вовсе стал. "Аврора" легонько ткнулась в кранцы дамбы и пришвартовалась. На палубе прозвучали команды и топот бегущих ног. Вошедший граф приблизился к Уилсону, чтобы бросить взгляд на чертежи.
     - Превосходнейше! Путешествие начинается весьма благоприятно. К сожалению, к остальному миру это не относится, - вытащив из кармана газету, он развернул ее на столе. - Лоцман продал мне этот экземпляр "Тайме" по спекулятивной цене. Вот эта тема любопытна для всех нас.
     "Общины осуждают американскую торговую политику. Состоялось рассмотрение угрозы британской торговле хлопком".
     - Это о чем? - осведомился Шерман, глядя на длиннющую статью.
     - Я прочел ее с величайшим вниманием, пока мы шли вверх по реке. Похоже на то, что премьер-министр Пальмерстон обвинил ваших соотечественников в том, что они завалили европейский рынок американским хлопком по бросовым ценам, тем самым подорвав британскую хлопковую торговлю.
     - В этом нет ничего нового, - возразил Фокс. - Британия вывозит хлопок из колоний с самого начала войны между штатами. По большей части из Египта и Индии. Но качество их хлопка ниже американского, а производство обходится дороже. Поэтому торговцы-янки продают хлопок французским и немецким мануфактурам. Британцам это не по нутру. Это мы уже проходили.
     - Надеюсь, вы правы. Но в своей речи Пальмерстон расточает угрозы американской торговле, если ничего не изменится.
     - Конкретные угрозы? - уточнил Шерман.
     - Вообще-то нет. Но за ним нужен глаз да глаз.
     - Вот уж действительно, - согласился Фокс, усаживаясь с газетой и углубляясь в статью.
     Корженевский пересек помещение, взял с серванта лист бумаги, украшенный фамильным гербом, что-то написал и запечатал его сургучной печатью.
     - Сименов уже бывал здесь со мной, так что дорогу до колледжа отыщет. Доставит эту записку Джонстону и дождется ответа. Я приглашаю его на обед нынче вечером. Если он примет приглашение, мы сможем благополучно отбыть завтра же. План действий составим, как только Джонстон уйдет. Для пущей надежности я посылаю с Сименовым матроса, который отнесет бутылку шампанского - этакий залог грядущих удовольствий! Позвольте предложить вам, капитан, продолжить свои топографические изыскания в своей каюте? Спасибо.
     Фокс был куда более увлечен газетой, нежели шампанским, прочитав от строчки до строчки не только статью, которая заинтересовала графа, но и все остальные. У Шермана вид был отсутствующий, что не ускользнуло от внимания Корженевского.
     - Вас что-то тревожит, генерал?
     - Что-то, тут вы правы. В самом ли деле необходимо брать лоцмана, чтобы подняться вверх по Темзе?
     - Не обязательно - но весьма желательно. Здешние песчаные отмели очень непостоянны, и чтобы выбрать нужный рукав, не обойтись без лоцмана, хорошо знающего местные воды.
     - Каждому ли судну нужен лоцман?
     - Нет. В ясный день небольшая флотилия может следовать в кильватере за судном с лоцманом. - Отхлебнув шампанского, граф без труда проследил ход мыслей Шермана. - Вы правы, это весьма серьезные соображения. Предлагаю вам покамест предоставить мне тревожиться об этом. Я уверен, что это дело поправимое.
     Сперва послышался стук в дверь каюты Уилсона, потом голос графа, и Шерман, заглядывавший в чертежи из-за спин Уилсона и Фокса, поднял голову.
     - Минуточку, - после чего подошел к двери и отпер.
     - Похвальное усердие, - заметил Корженевский, увидев растущую стопку чертежей. Но теперь я буду искренне признателен, если получу все планы и чертежные принадлежности заодно.
     - У вас есть на то причины? - нахмурился Шерман.
     - Весьма веские, мой дражайший генерал. Ныне мы пребываем в самом центре страны, каковая хоть и не враждебна, но все же возражает против присутствия иностранных наблюдателей в пределах ее военных учреждений. Я уверен, что мистер Фокс поддержит меня, когда я скажу, что власти вряд ли поприветствуют появление в самом что ни на есть сердце страны тех, кого они наверняка сочтут шпионами. Капитан Джонстон скоро подымется на борт, а наша посудина должна быть русской до самого нутра. В моей каюте есть и английские, и русские книги, но в этом не увидят ничего из ряда вон выходящего. Мистер Фокс, могу я вас просить о небольшом одолжении деликатного свойства?
     - То есть?
     - Не возьметесь ли вы - не решаюсь сказать "обыскать" - проверить, чтобы ни у одного из вас не нашлось никаких английских документов? Равно как чего другого - наподобие бирок на белье, - что может выдать в вас американцев.
     - Чрезвычайно разумное требование, и я согласен его осуществить.
     Увидев, насколько Фокс серьезен, Шерман угрюмо кивнул в знак согласия. Если их разоблачат - сокрушительные, катастрофические последствия неминуемы.
     Обед превратился для них в суровое испытание.
     Капитан Джонстон - не какой-нибудь пустоголовый аристократ вроде достопочтенного Мактэвиша. Этот профессор навигации, назубок знающий астрономию и математику, очень проницательно взглянул на троих переодетых офицеров при знакомстве. Едва пригубив шампанского, он углубился в техническую дискуссию с графом о достоинствах и недостатках русского и британского флотов. Когда с едой было наконец покончено и подали портвейн, граф наконец принес им долгожданное избавление.
     - Боюсь, что Чихачев должен сменить Сименова на вахте, а Тыртова и Макарова ждут служебные обязанности.
     - Рад был познакомиться, джентльмены, - произнес Джонстон; в ответ ему защелкали каблуки. Как только они потянулись прочь, Джонстон обернулся к графу:
     - Запиши мне их имена для приглашений. Вы прибыли очень удачно. Завтра в колледже состоится официальный обед в честь дня рождения королевы. Ты - и они - будете нашими почетными гостями.
     Шерман, слышавший слова английского офицера, закрыл дверь и проворчал под нос яростное проклятье. Фокс кивнул, шагая с ним по коридору, и мрачно проронил:
     - Опасно. Вот уж действительно очень опасно.
     Как только гость отбыл, граф Корженевский вызвал их в кают-компанию.
     - В этой ситуации нам необходимо проявить предельный такт.
     - А выкрутиться как-нибудь нельзя? - спросил Шерман.
     - Боюсь, нет. Зато мы можем повысить свои шансы на успех. Капитан Уилсон по целому ряду причин вынужден будет остаться на борту. Лейтенанту Сименову придется расстаться с машинным отделением и занять его место. Мистер Фокс искушен в подобных делах и сыграет свою роль без сучка без задоринки. Так что только вам, генерал Шерман, придется быть актером в театре, весьма удаленном от театра военных действий.
     - Я что-то не понял.
     - Позвольте растолковать. Если я не ошибаюсь, когда вы участвуете в бою как офицер, вы получаете донесения, принимаете решения и действуете на их основании. Ходят легенды, что в самой гуще сражения вы остаетесь самым хладнокровным, самым отважным из воинов. Теперь же вам надлежит собрать всю свою волю, весь свой разум для участия в битве совершенно иного рода. Вам надлежит стать русским военным моряком среднего возраста - который, вполне возможно, встречался с иными из сотрапезников в бою. Они вам не по душе; быть может, вы питаете некие подозрения касательно истинных причин приглашения. Мы, русские, бываем очень мрачными и подозрительными - именно это вы и должны чувствовать. Не выставлять эти чувства напоказ поминутно, но проникнуться ими. Вы меня поняли?
     - Пожалуй, да. Что-то сродни роли в пьесе.
     - Отлично сказано, - обрадовался Фокс. - По-моему, завтра вы справитесь отлично, просто великолепно.

***

     Трапеза проходила довольно благополучно, хоть и в натянутой обстановке. Их усадили в кругу младших офицеров, вдали от стола знати, где сидели адмиралы и генералы морской пехоты. Поднимали тосты за королеву, вызывавшие у американцев смешанные чувства. Было шумно и душно, так что немудрено было выпить лишнего и приходилось проявлять осмотрительность. Шермана усадили напротив закаленного в морских сражениях ветерана в расшитом золотом мундире, грудь которого украшало множество боевых наград. Едва кивнув головой в знак приветствия, этот капитан потерял к русским всякий интерес, налегая на еду и выпивку. Теперь же, порядком набравшись, начал проявлять сильную неприязнь к Шерману.
     - Ты говоришь по-английски, рюсски? Знаешь, что я говорю? - он возвысил голос, будто громкость могла способствовать взаимопониманию.
     - Nyet, nyet, - отрезал Шерман, отворачиваясь, и пригубил вина.
     - Держу пари, что понимаешь. Сидишь тут и подслушиваешь за милую душу.
     Фокс, заметивший, что назревает скандал, попытался разрядить обстановку:
     - Pardon, monsieur. Mon compaqnon ne parle pas anglais. Parlez-vous franfais? <Простите, мсье. Мой спутник не говорит по-английски. Говорите ли вы по-французски? (фр.)>
     - Еще лягушатников тут не хватало! Вам тут не место. Мы надрали вам задницу в Крыму, так теперь вы лезете сюда шпионить...
     Корженевский, сидевший дальше вдоль стола, поспешно встал и рявкнул вроде бы по-русски какой-то приказ. Лейтенант Сименов, оттолкнув стул от стола, подскочил на ноги; Фокс и Шерман, увидев это, последовали его примеру.
     - Боюсь, наше присутствие здесь нежелательно, и мы должны удалиться, - бросил граф.
     - Уйдете, когда вам будет сказано, черт вас побери, - гаркнул капитан и тоже встал, пошатываясь.
     Внезапно появившийся на сцене капитан Джонстон попытался загладить неловкость.
     - Сейчас не время и не место для подобных...
     - Согласен, Марк, - перебил его Корженевский, ткнув большим пальцем в сторону двери. - Однако будет разумнее, если я и мои офицеры удалимся. Спасибо за любезность.
     Они поспешно ретировались, стремясь поскорее выпутаться из сложного положения, испытав немалое облегчение, когда дверь захлопнулась за ними, приглушив пьяные вопли британского капитана.
     - Скверно, - сказал Корженевский, как только они покинули здание. - Они все еще держат на нас зуб из-за Крыма, и подобное только бередит старые раны. Как бы мне ни хотелось, отплыть нынче же вечером мы не осмелимся - слишком уж подозрительно. Но утром непременно отплывем вниз по течению, как только я раздобуду лоцмана.
     В ту ночь они почти не сомкнули глаз и на рассвете один за другим собрались в кают-компании, где стюард поставил кофейник, источающий аромат свежезаваренного кофе.
     - Я вернусь с лоцманом при первой же возможности, - сообщил граф, отставив чашку и хлопнув себя по карману, отозвавшемуся звоном монет. - Я готов пойти на подкуп, если придется. Этот континентальный обычай еще не прижился в этой стране. Впрочем, при виде золота здешний народ учится очень быстро. Вахтенный офицер - лейтенант Сименов, из чего следует, что остальные могут не показываться.
     Менее часа спустя, когда Фокс только-только покончил с бритьем и натягивал китель, на сходнях послышались какие-то крики. Поспешив на палубу, он стал свидетелем стычки: английский пехотный офицер поднимался по сходням, а за ним по пятам следовали пятеро вооруженных солдат. Преграждавший им путь Сименов что-то гневно кричал по-русски.
     - Da! - окликнул его Фокс, не придумав с ходу ничего лучшего. Обернувшись, Сименов что-то крикнул ему. Глубокомысленно кивнув, Фокс обернулся к сердитому офицеру.
     - M'excuser - mais nous ne parlons pas anglais. Est-ce que vous comprenez franfais? <Извините, но мы не говорим по-английски. Понимаете ли вы французский? (фр.)>
     - Ни дерьмовой лягушатины - ни дерьмового русского. Вы сейчас в Англии, и если не говорите по-английски, вам тут не место. Вот мои полномочия! - Он помахал под носом у Фокса какой-то бумагой; тот проворно выхватил ее, чтобы рассмотреть. - Английский офицер подал жалобу на офицеров этого судна. Он утверждает, что вы шпионы. Хочу вас уведомить, что это военное учреждение, и к обвинениям подобного рода здесь относятся очень серьезно. Это ордер на обыск данного судна.
     Пожав плечами, Фокс покачал головой, будто ничего не понял, и вернул ордер.
     - За мной! - скомандовал офицер, и солдаты зашагали по сходням. Сименов преградил им путь.
     - Nyet! - крикнул Фокс, махнув рукой русскому офицеру, чтобы тот уступил дорогу. Сименов было запротестовал, но тут же понял тщетность - да и опасность своих действий - и неохотно отступил.
     - Обыскать судно, - распорядился офицер, направляя солдат на нижнюю палубу. Фокс шел за ним по пятам. Первой, всего в футе от трапа, была дверь каюты генерала Шермана. Дверь была не заперта. Распахнув ее, англичанин шагнул внутрь. Шерман сидел в кресле, покуривая сигару и... читал книгу!
     - Дайте-ка мне, - английский офицер выхватил книгу у него из рук.
     Фокс подался вперед. Напасть? Поможет ли экипаж схватить солдат? Можно ли сделать еще что-нибудь?
     Офицер поднял книгу, и стали видны тисненные золотом кириллические буквы на обложке.
     Перелистав страницы, заполненные русским текстом, офицер вернул книгу Шерману. Тот угрюмо кивнул, затянувшись сигарой.
     - Мы кое-что нашли, капитан, - доложил один из солдат, заглянув из коридора.
     Фоксу показалось, что отчаянно бьющееся сердце вот-вот пробьет грудную клетку. Нетвердой походкой он последовал за солдатом, направившим командира в каюту Корженевского и указавшего на полку с книгами на стене. Подавшись вперед, офицер вслух зачитал:
     - "Навигация" Боудитча. Дизраэли. Киплинг <Явный анахронизм. В 1865 году Киплинг никак не мог публиковаться, так как только что родился>. - И отвернулся. - Мне сказали, что граф говорит по-английски, значит, и читает тоже. Продолжайте обыск.
     Как ни тщателен был обыск, много времени не понадобилось. Пехотный капитан как раз вел солдат на палубу, когда по сходням поднялся Корженевский, а за ним тот самый лоцман, который сопровождал их вверх по реке. Голос графа дрожал от гнева.
     - Что все это значит?! - вопросил он с таким напором, что офицер попятился, заслонившись выставленным вперед ордером.
     - У меня приказ. Подана жалоба...
     Граф рывком выхватил ордер, пробежал его взглядом - и швырнул на палубу.
     - Вон с моего корабля сейчас же! Я здесь по приглашению офицеров Военно-морской академии. У меня есть друзья при вашем английском дворе. Это дело разрешится к моему удовольствию, а не к вашему. Вон!
     Офицер поспешно ретировался, подчиненные за ним. Корженевский выкрикнул краткий приказ Сименову; тот кивнул и прокричал команду в свою очередь. Тотчас же по трапу взбежала на палубу вереница матросов. Швартовы отдали, как только заработала машина. Граф остался на мостике с лоцманом. "Аврора" стремительно понеслась вниз по реке, подгоняемая отливом.
     Лишь когда лоцман благополучно покинул судно в Грейвсенде, Корженевский присоединился к американцам в кают-компании.
     - Все висело буквально на волоске, - резюмировал он, когда Фокс вкратце изложил происшествие. - Удача была на нашей стороне.
     - По-моему, большую роль сыграла ваша дальновидность, нежели удача, - возразил Шерман. - Если бы они нашли хоть одну улику, подтверждающую их подозрения, нам бы не удалось уйти столь же благополучно.
     - Спасибо, генерал, вы очень добры.
     Граф подошел к переборке, где на панели красного дерева висели барометр и компас, пробежался пальцами вдоль ее нижнего края и что-то нажал. Панель откинулась, обнаружив вместительный тайник. Сунув туда руку, Корженевский извлек стопку чертежей и вручил их Уилсону.
     - Вы наверняка захотите поработать над ними в открытом море, но лишь после того, как примете со мной толику коньячку в медицинских целях. Я знаю, час еще ранний, но, мне кажется, лечебная доза будет нелишней.

ВОЗМУТИТЕЛЬНЫЙ АКТ

     Переход занял совсем немного времени, и капитан Джеймс Д. Баллок был весьма доволен. Теперь, при попутном западном ветре, наполнившем паруса, судно шло вдоль голландского побережья, оставив Фризские острова по правому борту.
     Скоро они придут в Немецкую бухту, отсюда следует, что "Паркер Кук" сможет пришвартоваться в Вильгельмсхейвене еще до сумерек. Трюмы набиты наилучшим