а нем  необычных  объектов?
Ярких двойных или тройных звезд?
   - Нет. Ничего необычного.
   - Не было ли в последнее время Новых поблизости?
   - Что такое "Новая"?
   - Звезда, внезапно взрывающаяся и становящаяся ярче в сотни раз.
   - Нет, ничего похожего.
   - Как насчет Млечного Пути? Вы видите его как полосу на небе, как облако,
или как-то иначе?
   - Зимой через все небо тянется светящаяся полоса. Вы это имели в виду?
   - Да. Очевидно, ваша планета находится близко к краю Галактики.
   - Возможно. - В голосе Ифигении не слышалось энтузиазма.
   - Как насчет традиций? - поинтересовался Герсен. - Существуют ли  легенды
о Земле или других мирах?
   - Ничего  определенного.  Несколько  легенд,  немного  древних  песен.  -
Ифигения рассматривала Герсена с явно насмешливым видом. - Что  ж  это  ваши
Звездный Атлас и Планетарный Справочник не  могут  сообщить  вам  того,  что
нужно?
   - Фамбер - затерянный мир. Кто бы ни правил Фамбером в древности, он умел
хранить тайны. Никакой информации о Фамбере сейчас нет - не  считая  детской
песенки:

   Если Сириус в путь тебя провожал,
   И к норду ты Ахернар держал,
   То направь корабль по краю, лети,
   И Фамбер засияет тебе впереди.

   Ифигения слегка улыбнулась:
   - Я тоже знаю этот стишок - целиком.
   - Целиком? Там есть еще строки?
   - Конечно. Вы пропустили середину. Он звучит так:

   Если Сириус в путь тебя провожал,
   И к норду ты Ахернар держал,
   То по правому борту увидишь в пути
   Шесть красных солнц с голубым впереди.
   Правь, дожидаясь, чтоб замерцал
   Сквозь темноту тебе звездный кинжал.
   Под рукоятку по краю лети,
   И Фамбер засияет тебе впереди.

   - Отлично! - воскликнул Герсен. Он вскочил на ноги, одним прыжком  достиг
пульта управления, установил курс и включил привод Джарнелла.
   - Куда мы направляемся? - спросила Ифигения.
   - К Сириусу - куда же еще?
   - Вы приняли этот стишок всерьез?
   - У меня нет других сведений. Я должен принимать его всерьез - или вообще
ничего не делать.
   - Хм, - Ифигения отпила  немного  вина  из  бокала.  -  В  таком  случае,
поскольку я уже рассказала вам все, что знаю, вы высадите  меня  на  Сириусе
или на Земле?
   - Нет.
   - Но я не знаю больше ничего - действительно ничего!
   - Вы знаете, как выглядят с Фамбера созвездия. Ваш стишок, даже  если  он
когда-то указывал верное направление, устарел на тысячу лет, а то и  больше.
И Сириус и Ахернар изменили свое положение. Мы  можем  оказаться  где-нибудь
вблизи Фамбера - в десятке световых лет, если повезет. Тогда  мы  используем
старый  трюк  заблудившихся  космонавтов.  Они  сканировали  небо,  пока  не
обнаруживали  участок  с  знакомыми   созвездиями.   Такой   участок   будет
единственным и небольшим, поскольку он лежит точно в направлении  на  родную
планету.  Все  другие  созвездия  будут  искажены.   И   даже   единственное
неискаженное будет содержать лишние звезды - в первую очередь, солнце родной
планеты. Тем не менее всегда есть одно знакомое созвездие, и  когда  вы  его
находите, вы летите прямо  к  нему,  и  когда  оно  вырастает  до  привычных
размеров, до вашего дома рукой подать.
   - А если вы не можете найти знакомое созвездие?
   - Вы все равно можете отыскать путь домой. Вы  должны  лететь  вверх  или
вниз перпендикулярно  плоскости  Галактики,  затем  обозревать  всю  картину
целиком и искать соответствующие приметы. Это требует много  времени,  много
энергии, много напряжения и ресурса привода  Джарнелла.  И  если  что-нибудь
сломается - тогда вы действительно влипли, и вам не остается ничего другого,
кроме  как  болтаться  в  пространстве,  смотреть   на   родную   Галактику,
распростертую, как ковер, ждать, пока не кончится энергия, а потом  умереть.
- Герсен поежился. - Я никогда не сбивался с пути. - Он поднял  свой  бокал,
подозрительно оглядел  его,  потом  вышел  из  салона  и  вернулся  с  новой
бутылкой. - Расскажите мне о Фамбере.
   Ифигения рассказывала более двух часов.  Герсен,  откинувшись  на  спинку
дивана, медленно отхлебывал вино. Было  очень  приятно  лежать,  смотреть  и
слушать на это время реалии его существования были далеко-далеко.
   Ифигения упомянула Аглабат,  город,  окруженный  стеной  из  темно-бурого
камня, и Герсен встряхнулся. Расслабляться было  опасно.  Его  пребывание  в
Обменном  Пункте  не  принесло  ему  пользы.  Он  стал   уступчивым,   легко
отвлекающимся.  Однако  он  снова  расслабился,  отхлебывая  вино  и  слушая
Ифигению...
   Фамбер был удивительным миром.  Никто  не  знал,  когда  на  нем  впервые
появились  люди.   Там   были   разнообразные   континенты,   субконтиненты,
полуострова и большой архипелаг в тропиках. Ифигения была родом из  Драззана
в Жантильи, государстве на западном побережье самого маленького  континента.
К востоку от Жантильи лежал Вадрус, где правил  Сион  Трамбле,  а  дальше  -
страна Миск. Остальное пространство континента,  за  исключением  нескольких
враждующих  государств  на  восточном  побережье,   представляло   из   себя
глухомань, населенную варварами.
   На остальных континентах картина была примерно та же. Ифигения  упоминала
десятки народов и племен, резко отличных по характеру и обычаям.
   Некоторые из них создавали великолепную  музыку,  устраивали  потрясающие
своим великолепием зрелища другие были фетишистами и убийцами. В горах жили
вожди бандитских племен и надменные лорды в недоступных замках.
   Повсюду  были  чародеи  и  колдуны,  творящие   самые   разнообразные   и
поразительные чудеса, а одна жуткая область на  севере  большого  континента
управлялась демонами и духами. Местные флора и фауна были сложными, богатыми
и прекрасными, но иногда смертельно опасными там водились морские чудовища,
чешуйчатые волки тундры, ужасающие дназды в горах на севере Миска.
   Современная технология и образ жизни были  неизвестны  на  Фамбере.  Даже
Бурые  Берсальеры,  гвардия  Кокора  Хеккуса,  были  вооружены  палицами   и
кинжалами, а рыцари Миска - мечами и арбалетами. Между Миском и Вадрусом шла
перемежающаяся краткими передышками война, причем Жантильи обычно находилось
в союзе с Вадрусом. Сион Трамбле был настоящим героем,  но  ему  никогда  не
удавалось одолеть Берсальеров. В  знаменитой  битве  ему  удалось  отбросить
варваров Скар Сакау, которые после этого обрушили  свою  ярость  на  юг,  на
Миск,  где  они  грабили  деревни,  разрушали  крепости,  сеяли   смерть   и
опустошение.
   Герсен слушал ее,  как  зачарованный.  Романтические  легенды  о  Фамбере
ничего не преувеличивали, скорее даже наоборот, преуменьшали. Он  сказал  об
этом Ифигении, которая в ответ лишь пожала плечами:
   - Фамбер, конечно, мир романтических деяний. В замках есть огромные залы,
где поют барды, и павильоны, где девушки танцуют под звуки лютни.  Но  внизу
расположены темницы и камеры пыток. Рыцари в полной броне  и  со  стягами  -
величественное зрелище, но потом, в заснеженных  скарских  степях  кочевники
отрубают им ноги, и они лежат беспомощные, ожидая, пока волки разорвут их  в
клочья. Колдуньи варят  волшебные  зелья,  и  волшебники  посылают  с  дымом
сновидения, а заодно насылают погибель на врагов.
   Двести лет назад жили великие герои. Тайлер  Трамбле  завоевал  Вадрус  и
основал город Каррай, где ныне правит  Сион  Трамбле.  Когда  Джадаск  Дуско
пришел в Миск, это была страна скотоводов,  а  Аглабат  -  простой  рыбацкой
деревушкой. За десять лет он создал первые Бурые Отряды, и война с  тех  пор
не прекращалась.
   Она вздохнула.
   - В Драззане жизнь еще сравнительно спокойная.  У  нас  четыре  старинных
колледжа, сотни библиотек. Жантильи - древняя миролюбивая страна, но Миск  и
Вадрус - совсем другое дело. Сион Трамбле хотел, чтобы я вышла за него замуж
и стала королевой - но принесло бы это мне покой и  счастье?  Или  он  вечно
воевал бы со Скадолаками, Тадоуско Ой и Морскими Шлемами? И  вечно  -  Кокор
Хеккус, который теперь станет неумолимым...
   Герсен промолчал. Ифигения вновь заговорила:
   - На Обменном Пункте я читала книги - о Земле, со Скопления, с Алоизиуса.
Я знаю, как вы живете. И вначале я удивлялась, почему Кокор Хеккус так долго
оставался в Аглабате, почему он сражается мечами и стрелами, когда он  легко
мог бы оснастить своих Бурых Берсальеров энергетическим  оружием.  Но  здесь
нет никакой тайны. Он нуждается в эмоциях, как другие люди нуждаются в пище.
Он жаждет возбуждения и ужаса, ненависти и похоти. И  он  нашел  все  это  в
стране Миск. Но когда-нибудь он зарвется, и Сион Трамбле убьет  его.  -  Она
грустно улыбнулась. - Или когда-нибудь  Сион  Трамбле  попытается  совершить
особенно нелепый подвиг  и  Кокор  Хеккус  убьет  его  -  к  большому  моему
сожалению.
   - Хмм, - проворчал Герсен. - Вы неравнодушны к этому Сиону Трамбле?
   - Да. Он добр, великодушен, отважен. Ему бы не пришло в  голову  ограбить
даже Обменный Пункт.
   Герсен горько улыбнулся.
   - Я, пожалуй, ближе к Кокору  Хеккусу...  А  что  вы  можете  сказать  об
остальной части планеты?
   - Везде свои обычаи и особенности. В Бидзуле  Годмас  содержит  гарем  из
десяти тысяч наложниц. Каждый день он забирает в гарем десять новых  девушек
и отпускает десять - или, если он в плохом настроении, велит их  утопить.  В
Галастанге Божье Око возят по городу в окрашенном  киноварью  алтаре  десяти
метров длиной и десяти - высотой. В Латкаре дворяне содержат беговых рабов -
специально выращенных и обученных для Латкарских Бегов.
   Тадоуско  Ой  строят  свои  деревни  на  самых  неприступных  вершинах  и
сбрасывают в пропасть больных и калек. Это самые яростные воины на  Фамбере.
Они заключили союз, чтобы сокрушить стены Аглабата. И преуспеют в этом,  ибо
Бурые Берсальеры не могут им противостоять.
   - Вы когда-нибудь видели Кокора Хеккуса вблизи?
   - Да.
   - Как он выглядит?
   - Дайте мне карандаш и бумагу, и я покажу вам.
   Герсен принес ей принадлежности для рисования. Ифигения провела несколько
пробных линий, затем принялась за  работу.  Линия  следовала  за  линией,  и
постепенно  на  бумаге   появилось   лицо.   Оно   было   интеллигентным   и
настороженным, с высоким лбом, большими пристальными  глазами.  Волосы  были
пышными, темными и блестящими, нос -  коротким  и  прямым,  рот  -  довольно
маленьким.  Ифигения  несколькими  штрихами  набросала  туловище   и   ноги,
изобразив человека несколько выше среднего роста, с широкими плечами,  узкой
талией и длинными ногами. Тело вполне могло принадлежать  Билли  Уиндлу  или
Зеуману Отуалу но лицо нисколько не напоминало резкие проницательные  черты
Зеумана Отуала, а Билли Уиндла Герсен никогда не видел вблизи.
   Пока Герсен изучал рисунок, Ифигения наблюдала  за  ним.  Вздрогнув,  она
прошептала.
   - Я не могу понять жестокости - ненависти -  убийства.  Вы  пугаете  меня
почти как Кокор Хеккус.
   Герсен отложил рисунок в сторону:
   - Когда я был ребенком, мой дом был разрушен, а вся семья - кроме дедушки
- перебита. Уже тогда я понял, что мой жизненный путь определен. Я знал, что
я должен одного за другим убить тех пятерых негодяев,  которые  организовали
налет. Это - моя жизнь, и другой у меня нет. Я не зло я за пределами  добра
и зла - как механический убийца, созданный Кокором Хеккусом.
   - И я имела несчастье оказаться нужной вам, - вздохнула Ифигения.
   Герсен улыбнулся:
   - Возможно,  вы  предпочтете  быть  нужной  мне,  а  не  Кокору  Хеккусу,
поскольку я всего лишь прошу указать мне путь к Фамберу.
   - Вы очень галантны, - ответила Ифигения, и Герсен не понял,  иронизирует
она или нет.
   Впереди ослепительно пылал белый Сириус, а рядом с  ним  мягко  светилась
желтая  звезда,  которая  взрастила  человеческую  рабу.  Ифигения   грустно
разглядывала ее, затем повернулась к Герсену, как  будто  собралась  просить
его о чем-то, но затем подумала хорошенько и придержала язык.
   Герсен указал на Ахернар, источник Реки Эридан.
   - Вот линия, соединяющая  Сириус  и  Ахернар.  Но  стихотворению  минимум
тысяча лет - так что сначала нужно определить, где  были  Сириус  и  Ахернар
тысячу лет назад. Это несложно. Потом нужно определить  видимое  тысячу  лет
назад положение Ахернара. Используем эти две новые точки, возьмем  к  северу
от этой линии и будем надеяться на  везение.  А  поскольку  я  уже  закончил
вычисления... - Он осторожно подкрутил верньеры, и Сириус  на  экране  резко
сместился в сторону. Расщепитель отключился. Герсен тщательно  сориентировал
корабль и вновь включил его. Старскип  и  его  пассажиры,  освобожденные  от
инерции и эйнштейновских ограничений,  начали  почти  мгновенное  скольжение
вдоль создаваемого расщепителем разрыва в ткани Вселенной.
   - Теперь мы  должны  ждать  появления  шести  красных  звезд.  Они  могут
стремиться к голубой звезде или нет, они могут быть по правому борту или нет
- мы не знаем, как должна быть сориентирована вертикальная ось корабля...

***

   Время шло. Ближайшие звезды скользили на фоне более отдаленных, которые в
свою очередь скользили на фоне совсем уж далеких  искорок  звездного  света.
Герсен нервничал. Он усомнился  в  том,  что  Ифигения  правильно  запомнила
стишок. Она в ответ лишь пожала плечами, показывая, как мало это ее заботит,
и предположила, что Герсен ошибся в вычислениях.
   - Сколько длилось ваше путешествие на Обменный Пункт?
   Герсен  уже  спрашивал  об  этом   раньше,   но   она   всегда   отвечала
неопределенно. Ничего нового она не добавила и на этот раз:
   - Я много спала. Время летело быстро.
   Герсен начал подозревать, что  руководствуясь  стишком,  они  отправились
искать прошлогодний снег, что Фамбер расположен совершенно в другой  стороне
и что Ифигении это прекрасно известно.
   Ифигения чувствовала его недоверие, и поэтому был оттенок мстительности в
жесте, которым она указала на шестерку красных гигантов, вытянувшихся в чуть
изогнутую линию, заканчивающуюся яркой голубой звездой.
   Герсен в ответ лишь проворчал.
   - Ну что ж, они вроде бы и впрямь по правому борту, так что  и  стишок  и
вычисления были недалеки  от  истины.  -  Он  отключил  привод  Джарнелла  и
Старскип неподвижно повис  в  пустоте.  -  Теперь  поищем  скопление  звезд,
похожее на кинжал возможно, его видно невооруженным глазом.
   - Вот оно, - указала Ифигения. - Фамбер уже близко.
   - Откуда вы знаете?
   - Скопление, похожее на кинжал. В Жантильи мы называем его  Божья  Лодка.
Хотя отсюда оно выглядит немного иначе.
   Герсен развернул  корабль  к  "рукоятке"  и  опять  включил  расщепитель
корабль скользнул вперед. Теперь они летели прямо сквозь скопление. Со  всех
сторон их плотно окружали  звезды,  пока  они  не  вылетели  в  более  редко
заполненную область.
   - Это факт, - заметил Герсен, - что мы на краю Галактики:  "под  рукоятку
по краю лети...". Где-нибудь впереди должен засиять Фамбер.
   Прямо впереди лежала небольшая россыпь звезд.
   - Звезда должна быть класса  G-8,  оранжевая,  -  пробормотал  Герсен.  -
Которая из них оранжевая? Ага, вот она.
   Оранжевая звезда появилась на экране чуть левее и ниже перекрестья.
   Герсен отключил привод Джарнелла и настроил  макроскоп,  который  показал
единственную планету. Он прибавил увеличение и на экране  появились  моря  и
континенты.
   - Фамбер, - произнесла Алюз Ифигения Эперже-Токай.

Глава 10

   "Среди присущих людям качеств имеется и такое, которому трудно даже  дать
точное  название.  Не  исключено,  что  это  наиболее  благородное  из  всех
человеческих качеств.
   Оно включает в себя нечто большее, чем просто доброту, душевную чуткость,
щепетильность, глубину и постоянство  чувств,  полнейшую  самоотверженность.
Это сопричастность ко всей совокупности ощущений, испытываемых человечеством
как единым целым, это память всей истории человеческого рода.
   Такое качество является неотъемлемой чертой любой  гениальной  творческой
личности, оно никоим образом не может быть приобретено в процессе  обучения,
ибо обучение в данном случае сродни переходу от возвышенного к комическому -
как, например,  препарированию  бабочки,  спектроскопии  заходящего  солнца,
психоанализу  хохочущей  девушки.  Попытка  воспитания  подобного   качества
обречена изначально - когда приходит ученость, исчезает поэзия.
   Насколько зауряден интеллектуал, не способный чувствовать!
   Какими банальными кажутся его суждения в сравнении с  мудростью  простого
крестьянина,  черпающего  свою  силу,  подобно   Антею,   из   эмоциональной
сокровищницы всего человечества! По самой сути своей  вкусы  и  предпочтения
интеллектуальной элиты, выработанные в процессе  обучения,  насквозь  лживы,
искусственны, схоластичны, оторваны от  жизни,  неглубоки,  безапелляционны,
путаны, бесплодны и лицемерны".
   (Анспик, Барон Бодиссейский. "Жизнь", том IV)

   Отзывы критиков на труд Барона Бодиссейского "Жизнь":
   "Монументальное произведение, если вам по душе монументы.  Перед  глазами
неотвязно возникает скульптурная группа "Лаокоон" с нашим добрым  Бароном  в
центре, мучительно корчащимся в попытках разорвать путы здравого  смысла,  в
компании стремящихся к тому же самому наиболее ревностных его почитателей".
   ("Всеобщее Обозрение", Сан-Стефано, Бонифас)

   "Чудовищно громоздкий агрегат проглатывает  знания  целыми  тюками,  весь
дрожит и стонет, перемалывая их, а затем выплевывает результат своей  бурной
деятельности - тощие клубы разноцветного едкого дыма".
   ("Эскалибур", Патрис, Крокиноль)

   "Шесть томов бредней, настоенных на розовой водице мечтаний".
   ("Академия", Лондон, Земля)

   "Отъявленный вздор, изложенный топорным и  напыщенным  слогом,  совершено
неудобоваримый..."
   ("Ригелианин", Авента, Альфанор)

   "Когда он завистливо  фыркает,  отмечая  деяния  более  достойных  людей,
невозможно не испытывать искренний гнев".
   ("Галактический ежеквартальник", Балтимор, Земля)

   "Очень трудно противостоять соблазну изобразить Барона  Бодиссейского  на
фоне аркадской  идиллии  в  окружении  баранов,  восторженно  внемлющих  его
поучениям".
   ("Эль-Орхид", Серль, Квантика)

   На  материке  Деспаз  было  утро,  когда  Алюз  Ифигения  начала   давать
географические пояснения.
   - Вытянутая полоса на юге, между береговой линией и горами Скар Сакау,  -
Земля Миска. Аглабат различить трудно - он такого же  бурого  цвета,  что  и
окружающая местность, и сливается с нею. Расположен он на  берегу  вон  того
глубоко вклинивающегося в сушу залива.
   - А где ваша родина?
   - Западнее. Сначала, среди отрогов гор -  Вадрус.  Обратите  внимание  на
светло-серое пятно - это город Каррай. Затем снова горы, и лишь  за  ними  -
Жантильи. - Она оторвалась от телескопа. - Но вы,  естественно,  никогда  не
побываете там. Как и в Каррае.
   - Почему?
   - Потому что ни мой отец, ни Сион Трамбле не потерпят, чтобы я оставалась
вашей рабыней.
   Ничего не ответив на это, Герсен прильнул к окулярам и  почти  целый  час
изучал все новые и новые участки поверхности  по  мере  того,  как  вращение
планеты подставляло их под солнечный свет.
   - Многое мне ясно, - наконец произнес он. - Однако столько же остается  и
невыясненным. Например, каким образом выйти на Кокора Хеккуса, не  подвергая
себя  угрозе  гибели?  Он,  несомненно,  располагает  радаром  и,  возможно,
организовал противовоздушную оборону  своего  города.  Придется  осуществить
посадку где-то за пределами дальности средств обнаружения.
   Наиболее подходящее место для этого,  скорее  всего,  по  другую  сторону
горного массива.
   - А после того, как вы сядете - что тогда?
   - Чтобы убить Кокора Хеккуса, я должен  сначала  отыскать  его.  А  чтобы
найти его, придется отправиться на поиски.
   - А я? - горестно  пожаловалась  Алюз  Ифигения.  -  Я  покинула  Фамбер,
спасаясь от Кокора Хеккуса. Вы же вернули меня сюда.  После  того,  как  вас
убьют, в чем не приходится сомневаться, что мне предпринять в этом случае?
   Вернуть