ед тем как являться сюда...  да  где  же  вы  видали  такие
налоги?.. Мы подадим на вас в Суд и потребуем возмещения убытков...
   Форнри  вежливо  слушал,  а  Талита,  бросив  на  него  искоса  взгляд,
подумала, что его совершенно невозмутимое  выражение  лица  -  всего  лишь
великолепное произведение искусства. Она с трудом подавила смех, тогда как
ее дядюшка продолжал бушевать.
   - Да, мы будем судиться и потребуем возмещения убытков! Конфискационное
налогообложение - только  так  это  и  можно  назвать!  Конфискационное  и
карательное! И если вам кажется, что "Уэмблинг  и  Кo"  собирается  валять
дурака и позволять вам выкидывать такие преступные фокусы...



        "23"

   Мастер Хан Хорвиц принял самую картинную из своих поз.
   - Конфискационное и карательное, Ваша Светлость, - гремел он.
   Судья Фигоун наклонился вперед.
   - Ага! Вот, значит, какая их тактика!  Народ  Лэнгри  уже  сделал  свой
выбор, субмастер  Джарнес!  Они  не  имеют  права  менять  его  с  помощью
налогообложения.
   - Налог десять к одному, Ваша  Светлость!  -  ораторствовал  Хорвиц.  -
Лэнгри намеревается обанкротить "Уэмблинг  и  Кo",  введя  годовой  налог,
который в десять раз превышает общую сумму инвестиций!  Если  компания  не
выплатит этот налог, ее фонды будут конфискованы,  а  если  заплатит,  она
обанкротится. Вам когда-нибудь приходилось слышать такое?!
   - Теперь пришлось услышать, - с раздражением отозвался  Судья.  Джарнес
вскочил с места.
   - Знаю, знаю, субмастер Джарнес! Эти голодающие туземцы...  Однако  они
рискуют быстро потерять наше сочувствие, если будут использовать  подобные
беззаконные приемы...
   - Есть прецеденты, Ваша Светлость, - уважительно сказал Джарнес. -  Эти
нормы налогообложения установлены совершенно легально  и  приняты  законно
избранным Конгрессом планеты Лэнгри, так что ни один  Федеральный  Суд  не
имеет права юрисдикции над их волеизъявлением.
   Некоторое время  Судья  с  сомнением  рассматривал  Джарнеса,  а  затем
сказал:
   - Отлично. Вы оба готовы? Можете начинать прения, джентльмены.
   Клерк Вайленд включил компьютер. Джарнес уселся поудобнее  в  кресле  и
стал ждать первого хода противника, который знаменитый советник Хорвиц  не
замедлил сделать. Он вывел  на  левый  экран  целую  колонку  прецедентов.
Джарнес, сверив их со своими заметками, ждал продолжения.  Выражение  лица
Хорвица,  сидевшего  за   соседней   консолью,   становилось   все   более
недовольным, но он продолжал нагромождать один прецедент,  оставшийся  без
ответа, на другой.
   В какой-то  момент  Судья  Фигоун,  заинтересовавшись  такой  необычной
тактикой защиты, нарушил тишину вопросом:
   - Вы собираетесь дать ему одному разыгрывать дело, субмастер Джарнес?
   - Если это можно назвать делом, - вежливо ответил Джарнес.
   Теперь Хорвиц действовал куда медленнее и  после  появления  на  экране
каждой новой строки с неудовольствием и сомнением поглядывал на  Джарнеса.
Тогда тот, потянувшись, погладил клавиатуру и вывел на свой  экран  ссылку
на один-единственный прецедент.
   Прозвучало "пинг", и все многочисленные прецеденты  Хорвица  исчезли  с
экрана. Глядя на пустой экран с полуоткрытым  от  изумления  ртом,  Хорвиц
поднялся,  чтобы  заявить  протест,  передумал,  поглядел  на  так  и   не
изменившийся дисплей компьютера и стал копаться в своей дискотеке.
   Судья прервал молчание:
   - У вас есть другие прецеденты, субмастер Джарнес?
   - Есть, Ваша Светлость, но я сомневаюсь, что они понадобятся.
   Судья посоветовался со своим компьютером, прочел результат, улыбнулся и
покачал головой.
   - Я никогда не видел дела, о котором идет речь, субмастер Джарнес.  Как
вам удалось его раскопать?
   - Я не раскапывал. К нему мое внимание привлекли лэнгрийцы.
   Судья страшно удивился, за что Джарнес не мог его винить. Он  и  сам  с
трудом верил случившемуся. Понадобилось  чертовски  много  времени,  чтобы
вытащить это дело на свет  Божий,  даже  когда  ему  рассказали,  что  оно
существует. Когда же он это дело наконец раздобыл, то решил, что  является
жертвой розыгрыша. Дело  было  почти  идентично  тому,  что  произошло  на
Лэнгри, и  касалось  права  планеты  устанавливать  собственные  налоговые
нормы. При апелляции в Верховный Суд правовые основы были  изложены  столь
точно, что годились на все времена, а обзор прав  планет  на  установление
своих норм налогообложения был сделан  столь  фундаментально,  что  ничего
подобного Джарнесу еще видеть не приходилось. Поскольку с  тех  пор  права
миров  на  собственные  законы  налогообложения  никогда  не  подвергались
сомнению,  о  самом  деле  начисто  позабыли,  так  как  его  никогда   не
требовалось вызывать в качестве прецедента.
   И все же кто-то о нем помнил. Кто-то, кто  не  был  юристом,  поскольку
Форнри  принес  Джарнесу  всего  лишь  засаленную  бумажку,   на   которой
неразборчивым почерком были записаны впечатления очевидца, в  незапамятные
времена и в неизвестном мире присутствовавшего на этом суде. Как лэнгрийцы
узнали об этом,  если  само  открытие  Лэнгри  состоялось  гораздо  позже,
осталось тайной.
   Форнри никакой информации  не  дал,  а  Джарнес,  не  будучи  уверен  в
ценности этого листка, ее  и  не  запросил.  А  если  бы  и  спросил,  то,
вероятнее всего, ответа не получил бы. С самого  начала  туземцы  сообщали
ему только то, что ему было необходимо знать в данный момент.  Это  иногда
его обижало, но теперь он знал, что они поступали мудро.
   И хотя было много других прецедентов, на которые он мог бы сослаться, и
хотя он подумывал, что мог бы обойтись  и  без  данной  ссылки,  но  он  с
наслаждением дал народу Лэнгри самому закончить свою  тяжбу,  да  еще  так
эффектно.
   Хорвиц возобновил игру, посылая на экран один прецедент за  другим,  но
каждый появлялся на экране лишь на одно мгновение  и  тут  же  исчезал.  К
концу он стал пользоваться "сомнительными" дисками, звуки "пинг" сменились
звуками гонга и голосом клерка Вайленда, с упреком говорившего:  "Отменено
решением Верховного Суда, мастер Хорвиц".
   Судья Фигоун слабым движением руки восстановил порядок.  Легкая  улыбка
скользнула по его губам, когда он склонил голову в сторону Джарнеса.
   - Мои поздравления, субмастер Джарнес. Ваше  требование  на  предыдущем
слушании о предоставлении "Уэмблинг и Кo" отчета об их капиталовложениях в
самом деле дало результаты, ибо теперь даже их собственный советник назвал
эти расчеты завышенными и вздутыми. Я же принимаю их как справедливую базу
для определения суммы налога. Далее, я  подтверждаю  право  народа  Лэнгри
устанавливать собственные налоги. И все же мне придется рассмотреть жалобу
истца на селективный характер этого налогообложения.
   - Но оно вовсе не селективное, Ваша Светлость. Налог в расчете десять к
одному применяется ко всем жителям планеты.
   - Возражаю! - заблеял Хорвиц. -  Ни  один  житель  Лэнгри  не  обладает
ничем, кроме травяной хижины. А что она стоит,  такая  хижина?  Тогда  как
"Уэмблинг и Кo"...
   - Тишина! - взревел Судья Фигоун.  Он  опять  уселся  в  кресло,  чтобы
обдумать ситуацию.
   - А действительно ли туземцы платят этот налог,  субмастер  Джарнес?  -
наконец спросил он.
   - Конечно, Ваша Светлость. Этот налог  относится  ко  всем,  и  я  могу
представить вам для обозрения оплаченные  налоговые  квитанции.  Далее,  я
протестую против самого термина "травяные  хижины".  Это  очень  тщательно
выстроенные жилища, постройка которых требует нескольких  дней  труда  для
целой бригады опытных работников. Никаких трав при постройке не применяют.
Я хотел бы показать  моему  уважаемому  коллеге  образец  плетеной  ткани,
которая применяется при строительстве стен,  необходимых  в  климатической
обстановке Лэнгри. Только самые умелые туземцы могут плести такие циновки.
В доказательство я могу привести доклад Эрика Хорта - ученого  антрополога
и помощника судебного исполнителя на планете Лэнгри -  о  его  собственной
попытке построить такую хижину, облыжно  именуемую  "травяной".  И  еще  я
хотел бы указать, что  жилища  облагаются  налогами  дифференцированно,  в
зависимости от их местоположения, что определяется  ценой  земли,  но  это
правило действует только  в  деревнях  и  имущества  "Уэмблинг  и  Кo"  не
касается.
   - Изложенная информация заносится в  протокол,  -  сказал  Судья.  -  А
теперь я готов рассмотреть соображения сторон насчет  селективности  этого
налогообложения.
   На этот раз Джарнес  вызвал  на  экран  один-единственный  прецедент  и
удобно расположился в  кресле,  чтобы  видеть  бесплодные  усилия  Хорвица
заставить этот аргумент исчезнуть. Прецеденты мастера  появлялись  на  его
экране, но компьютер тут же отправлял их в небытие с издевательским ударом
гонга. Хорвиц лихорадочно копался в своих дисках,  пытаясь  разыскать  еще
что-нибудь достойное вывода на экран.
   Еще одна посылка, снова звук гонга.
   - Вы продублировали уже упоминавшуюся ссылку, мастер Хорвиц,  -  сказал
клерк Вайленд.
   Хорвиц пожал плечами и вывел новый прецедент. Снова гонг.
   - Еще один дубль, мастер Хорвиц, - сказал Вайленд.
   Судья Фигоун наклонился над своим столом.
   - Мастер Хорвиц, субмастер Джарнес  проявляет  величайшее  терпение,  а
потому я разрешаю вам сделать еще несколько попыток, если, конечно, у  вас
есть что-то весомое.
   Хорвиц сделал еще попытку. Раздался еще один удар гонга. Клерк  Вайленд
громко засмеялся, но тут же прикрыл рот рукой. Джарнес с трудом  удержался
от смеха.
   Хорвиц в бешенстве вскочил с места.
   - Мы не  станем  больше  выносить  такое!  Мы  подадим  апелляцию!  Это
неслыханная наглость, и если этот Суд не желает действовать, то безобразие
будет прекращено Верховным Судом. А потом...
   Слушая его, Джарнес еле подавил зевок. Будет  апелляция,  будет  и  еще
что-то, что придумает изощренный ум фирмы "Хорвиц, Кванто, Млло, Вайлайм и
Алаферно", но он твердо знает - он выиграл эту сложнейшую тяжбу.
   Знал это и Судья Фигоун. Он старался сам тщательно  оценить  прецеденты
сторон, пока шло разбирательство, но  теперь,  когда  Хорвиц  бушевал,  он
просто ждал от компьютера заключения. Затем слегка поклонился  Джарнесу  и
явственно подмигнул ему.



        "24"

   Райская планета Лэнгри все еще выглядела  чудовищно  изуродованной,  но
она уже выздоравливала. Здания курорта  были  снесены.  Одинокий  грузовой
корабль стоял на посадочном поле, и  последняя  машина  подвозила  к  нему
остатки оборудования и материалов. Погрузчик напоминал вымершего мамонта.
   Вид машин, грузящих эти остатки, стал настолько  привычен,  что  Талита
Варр прошла мимо, не обратив на погрузчик никакого внимания.
   Огромная  терраса  курорта,   предназначенная   для   тысяч   туристов,
прибывших, чтоб порезвиться на отмелях океана, сейчас была пуста,  дорогие
облицовочные плиты сорваны, и неприхотливые лэнгрийские цветы  уже  начали
осваивать ее. На берегу, ниже террасы, глядя на сверкающий под полуденными
лучами солнца океан, стояла одинокая  фигура  Х.Харлоу  Уэмблинга.  Талита
робко подошла к нему.
   Услышав шорох ее шагов по песку, он повернул голову. Затем снова  отвел
взгляд в сторону. Его голос был лишен всякого выражения.
   - Значит, собираешься остаться?
   - Правительство Лэнгри пригласило нас остаться. А завтра  мы  с  Эриком
собираемся пожениться. Будет двойная  церемония  -  Форнри  и  Далла  тоже
вступают в брак. Не хочешь прийти?
   - Нет... Нет, спасибо. -  Уэмблинг  явно  торопился.  -  Я  уже  сказал
Форнри, что мы кончим грузить остатки сегодня вечером, и я тут же улечу. -
Он помолчал, а потом прошептал, обращаясь к самому себе: -  Какая  потеря!
Какое сказочное место для курорта!
   Мимо  них  прошли  по  песку  четверо  туземцев,  тащивших  бревна  для
праздничного костра. Тщательно уложив бревна, туземцы улыбнулись Талите  и
ушли. Теперь, когда колуфы стали возвращаться на прежние пастбища, туземцы
смогли стряхнуть с себя тяжелые последствия нехватки еды, но вряд ли  одна
еда могла так изменить их вид. Они были счастливы.
   Уэмблинг смерил их мрачным взглядом.
   - Готовятся к празднику бракосочетания? - спросил он.
   - Нет. Оно состоится в деревне Старейшины. А это для особого праздника,
который будет сегодня. Туземцы хотят отметить возвращение этого мира в  их
собственность.
   Подошли еще туземцы, тоже  с  бревнами.  Уэмблинг  не  обращал  на  них
внимания. Он стоял, глядя вдаль.
   - Ладно, Тал. Ты достаточно взрослая, чтобы понимать,  что  делаешь.  Я
просто пожелаю тебе всего доброго.
   - А я сожалею, что мы  оказались  по  разные  стороны  баррикады,  дядя
Харлоу, но у меня не было выбора.
   - Все в порядке, Тал. Это меня полностью не разорит. Но  какая  потеря!
Какое место для курорта!
   Мурлыканье мотора машины смолкло. По склону  берегового  уступа  быстро
спускался Хайрус Эйнс.
   - Мы погрузили все, что стоило увозить, - сказал он.  -  Я  думаю,  что
туземцы с нетерпением ждут нашего отлета.
   - Я сказал Форнри, что мы улетим вечером. Мы вовсе не собираемся бежать
от них.
   - Если хотите знать мое  мнение,  -  сказал  Эйнс,  -  то  дело  весьма
смахивает на то.
   Уэмблинг и Талита обернулись и бросили взгляд на  посадочную  площадку.
Значительная часть  населения  Лэнгри  собралась  здесь  сегодня.  Видимо,
туземцы считали отлет корабля Уэмблинга желанным началом своего праздника.
Вместо того чтобы прийти туда, где были разложены бревна для костров, люди
толпились на взлетном поле,  оставив  свободной  лишь  узкую  дорожку  для
погрузчика.
   - Тут вечером будет праздник, - сказала  Талита  Эйнсу.  -  Они  пришли
принять в нем участие.
   - Давайте не будем им мешать, - отозвался Эйнс. - А то вдруг они решат,
что мы должны стать реквизитом для их развлечений.
   - Чушь, - резко ответила Талита, но Эйнс явно был слишком  напуган.  Он
тут же быстро зашагал к кораблю.
   - В чем-то он прав,  -  сказал  Уэмблинг.  -  Я  ничего  не  заработаю,
болтаясь здесь. - Он поглядел на нее. - Прощай, Тал.
   Импульсивно она поцеловала его. А затем,  когда  он  быстро  затопал  к
кораблю, пошла искать Хорта. Они еще долго стояли рука об руку  немного  в
стороне от туземцев и наблюдали за радостной предпраздничной суетой.
   Эйнс к этому времени уже добрался до толпы улыбающихся туземцев. Бросая
испуганные взгляды по сторонам, он вступил на дорожку, ведущую к  кораблю.
Уэмблинг тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Он ускорил шаги  и  даже
обогнал Эйнса. Эти  двое,  видимо,  читали  на  улыбающихся  лицах  только
выражение злорадства, а потому перешли на панический бег. Эйнс  уже  исчез
внутри корабля, а Уэмблинг, задыхаясь, остановился  на  верхней  ступеньке
трапа и посмотрел вниз.
   У подножия трапа стояли Форнри и Далла. Их лица светились  счастьем,  а
Форнри попрощался с Уэмблингом поднятием руки.
   - Что ж, Форнри,  -  заговорил,  задыхаясь,  Уэмблинг,  -  надеюсь,  мы
расстаемся друзьями. Я хотел вашему народу только добра. Этот  курорт  мог
бы быть вашим ценным достижением. Ваши десять процентов...
   Улыбки стали еще шире. Уэмблинг никак не мог отдышаться,  а  когда  ему
это удалось, сказал с трудом:
   - И я  благодарен  вам  за  разрешение  увезти  отсюда  оборудование  и
строительные материалы... Большое спасибо.
   - А мы благодарны вам за медицинский центр, - крикнул в ответ Форнри.
   - На здоровье. И очень жаль, что  вы  меня  не  поняли.  Такая  потеря!
Почему бы не дать мне кусочек побережья там, где это не будет мешать вашей
охоте?
   Форнри промолчал.
   - Я дам вам двадцать процентов прибыли.
   Уэмблинг окинул быстрым взглядом лица туземцев у трапа. В открытом люке
появился Эйнс, который с интересом наблюдал за происходившим.
   - Тридцать! - Уэмблинг  опять  оглянулся  и  сделал  длинную  паузу.  -
Пятьдесят процентов!
   Рот Эйнса раскрылся от изумления. Наклонясь в сторону Форнри,  Уэмблинг
прокричал ему, и в этом крике явно слышалась мольба и отчаяние,  что  было
совершенно не свойственно его натуре:
   - Я сделаю вас всех богачами!
   - Мы уже богачи, - спокойно ответил Форнри.
   Уэмблинг отвернулся.  Минутой  позже  трап  поднялся,  люк  закрылся  и
туземцы медленно отступили  от  корабля.  Он  взлетел.  Праздничные  танцы
начались немедленно.
   Зажглись костры, заиграла музыка. Когда Хорт и Талита пошли  к  берегу,
их догнали Форнри с Даллой. Талита и Далла  радостно  обнялись,  а  Форнри
отвел Хорта в сторонку и стал ему что-то говорить.
   Хорт подошел к Талите.
   - Догадайся, о чем он говорил со мной. У Форнри есть для нас работа. Он
хочет, чтобы мы осмотрели некий разбитый космический корабль. Мне пришлось
открыться, что мы уже видели эту развалюху.
   - Да, мы нашли ее, - сказала Талита. - Но решили, что будет лучше, если
притворимся, что ничего о нем не знаем.
   Ленты танцующих покидали пляж и тянулись  на  бывшую  стройплощадку.  В
руках танцоров горели факелы, туземцы ломали и рвали на куски остатки  тех
строительных материалов, которые оставили после себя люди Уэмблинга.
   - Мы планируем строительство своей новой столицы, - объяснил Форнри.  -
Мистер Уэмблинг любезно очистил землю, и теперь мы построим  город  таким,
каким он видится нам. Танцоры размечают места для улиц и некоторых зданий.
И парков. В городе будет много парков.
   - Отлично, - сказал Хорт и добавил: -  Так  вот,  мы  нашли  корабль  и
осмотрели его. Это было необычайно интересно.
   - А они прочли судовой журнал? - взволнованно спросила Талита.
   - Нет, - ответил Хорт. - Они не смогли. Этот алфавит им не знаком.  Они
даже не сумели понять, что это такое.
   - Интересно, вы поняли, каким великим человеком был  Керн  О'Брайен?  -
спросил Хорт у Форнри. - Даже  слово  "гениальный"  не  в  силах  передать
сущность этого человека. Особенно  если  посмотреть,  чего  он  достиг.  Я
думаю, придет  время,  когда  вы  станете  присваивать  его  имя  зданиям,
деревням и паркам. Но  он  заслуживает  и  другого,  поистине  гигантского
монумента. Вам следует об этом подумать.
   Форнри и Далла смотрели на Хорта, ничего не понимая.
   - Они, видимо, не знают, что планеты можно называть в  честь  людей,  -
сказала Талита. - Просто стыд.
   Хорт кивнул в знак согласия. Потом воскликнул:
   - Глянь-ка!
   Теперь они были совсем близко к танцорам и видели, что те делают. А  те
выводили буквы на обломках и обрывках  строительных  материалов,  размечая
свою новую столицу - город, спланированный танцами.  Эти  знаки  плыли  по
воздуху в руках танцоров туда, где будут  находиться  УНИВЕРСИТЕТ  ЛЭНГРИ,
БУЛЬВАР  ЛЭНГРИ,  КОНГРЕСС  ПЛАНЕТЫ  ЛЭНГРИ,  БОТАНИЧЕСКИЙ   САД   ЛЭНГРИ,
ПРАВИТЕЛЬСТВО ЛЭНГРИ, БИБЛИОТЕКА МИРА ЛЭНГРИ.
   Хорт снова обратился к Форнри и Далле:
   - Это позор. Сейчас уже слишком поздно что-то менять, но вам  следовало
бы назвать свой мир "О'Брайен".
   И опять ни Форнри, ни Далла ничего не поняли.
   - О'Брайен? - спросил Форнри, без всяких эмоций. -  А  кто  такой  этот
О'Брайен?