едавно  были  перенесены  вниз  по  склону   холма   к   зоне
строительства.  Теперь  там  стояло  что-то  вроде  маленькой   деревушки,
включавшей жилые домики, мастерские и прочее.  В  минуты  отдыха  Уэмблинг
всегда посматривал в это окно.
   Оно выходило на океан, и в данную минуту пляж был забит  людьми  именно
так, как об этом мечтал Уэмблинг, когда представлял  себе  свой  курорт  в
будущем.  Разница  была  лишь  в  том,  что  сейчас  пляж  покрывали  тела
бездельничающей рабочей силы "Уэмблинг и Кo". Мужчины и женщины  резвились
в воде и играли в дурацкие пляжные игры.
   Уэмблинг посматривал на них с нескрываемой злобой.
   Вошел Хайрус Эйнс и без приглашения сел на стул.  Уэмблинг  сказал,  не
поворачивая головы:
   - Есть новости?
   - Насчет снятия запрета на работы - нет. Из прочих -  мелочь.  Вернулся
Форнри.
   Уэмблинг дернулся.
   - Мне об этом рассказал Нарриф, - продолжал Эйнс. - Он прибыл вместе  с
судебными исполнителями. Именно Форнри и был тем таинственным  пассажиром,
который так быстро слинял с корабля. Теперь он снова глава Совета.
   - Жаль, - сказал Уэмблинг. - Думаю, с Наррифом нам удалось бы прийти  к
соглашению, с Форнри  этого  никогда  не  произойдет.  Я  никогда  еще  не
встречал  такого  хитрого  пройдоху.   Итак,   он   прибыл   с   судебными
исполнителями? - Он немного помолчал, потом воскликнул: -  Значит,  именно
Форнри завел всю эту судебную тягомотину?
   - Верно. И пока дикари не истратят весь свой полумиллион, полученный  в
виде штрафов, вы  можете  потерять  примерно  столько  же.  Давайте  резко
сократим численность рабочей силы, подождем, пока у  дикарей  не  кончатся
деньги, а у их адвокатов - заготовленные аргументы для приостановки работ.
   Уэмблинг отрицательно затряс головой.
   - Время куда дороже денег. Нам необходимо выполнить как  можно  больший
объем работ, прежде чем взорвется бомба по поводу этого Договора. Если  мы
сможем работать только  в  промежутках  между  судебными  постановлениями,
требующими приостановки работ, то и  тогда  это  лучше,  чем  не  работать
вообще. Во всяком  случае,  я  сегодня  пришел  к  соглашению  со  старшим
подрядчиком. В течение времени, когда Суд запрещает нам работать,  рабочие
будут получать половинную плату. Стало быть, у них будет вполне  приличный
заработок, никакой работы и  отдых  в  божественной  обстановке.  В  такой
ситуации у нас вряд ли возникнут конфликты. Они боялись, что мы  полностью
закроем работы. Нет, я их всех удержу. Нарриф сказал еще что-нибудь?
   Эйнс отрицательно качнул головой.
   - Он напуган.  Он  ведь  в  первую  голову  виноват  в  той  истории  с
медицинским центром. Другие тоже проглотили наживку, но он был  заводилой,
а теперь им как раз нужен козел отпущения. Были  даже  предложения  совсем
исключить его из Совета,  но  его  защитил  Форнри,  сказавший,  что  если
наказывать за совершенные ошибки каждого, то на  планете  не  окажется  ни
одного кандидата в Совет. Теперь, я думаю, мы не скоро увидим Наррифа.
   - Жаль. Он мог бы оказаться полезным. - Уэмблинг снова поглядел в окно.
- А пока нам делать нечего. Придется ждать.


   Через два дня Уэмблингу все же пришлось уволить большую часть  рабочих.
Он получил  от  адвокатов  из  фирмы  "Хорвиц,  Кванто,  Млло,  Вайлайм  и
Алаферно" полный анализ своего правового положения и  перспективы  будущих
судебных исков, которых следует ждать от адвокатов туземцев. Если все  эти
ожидания оправдаются, а денежные ресурсы туземцев не  иссякнут,  то  можно
считать, что Уэмблинг не сможет вести никаких работ  в  течение  ближайших
шести месяцев. Уэмблинг  отдал  приказ  отправить  с  планеты  почти  всех
рабочих, оставив  лишь  ремонтников  и  планировщиков.  Суд  признал,  что
реперы, устанавливаемые при геодезической съемке, не наносят непоправимого
ущерба природе Лэнгри, и Уэмблингу было разрешено установить  их  столько,
сколько он сочтет нужным. Туземцам запрещалось портить  эти  геодезические
знаки. Это доставило Уэмблингу некоторое удовлетворение,  так  как  первую
стадию планировочных работ можно  было  продолжать,  а  значит,  он  терял
меньше времени, чем ожидал.
   Другая информация  понравилась  ему  меньше.  Эрик  Хорт  был  назначен
помощником судебного исполнителя с обязательством следить за  работами  на
планете. Хорт сам доставил это известие в посольство в  виде  официального
письма исполнителей, которые в  скором  времени  должны  были  отправиться
восвояси.
   Уэмблинг чуть было не взорвался.
   -  Теперь  мне  придется  волноваться  еще  из-за  какого-то   грязного
предателя, который будет сочинять свои лживые россказни!
   - А как же! - сказал, ухмыляясь, Хорт. - Только они будут правдивыми.
   Рабочие убыли, время ожидания тянулось медленно. Наконец вопрос о  том,
представляет ли курорт развитие природных ресурсов,  был  решен  в  пользу
Уэмблинга. К удивлению адвокатов последнего, мистер Джарнес нового дела не
возбудил. Уэмблинг радостно нанял новых рабочих, привез их  на  Лэнгри,  и
его машины вновь стали врезаться в леса и луга. И именно в этот момент ми-
стер Джарнес нанес очередной удар. Во-первых, он апеллировал к  Верховному
Суду по поводу  решения  о  развитии  природных  ресурсов,  причем  весьма
остроумно избежал внесения залога, указав, что Уэмблинг завез рабочих  еще
до того, как окончился срок для обжалования. Верховный Суд просто  продлил
время действия постановления о временном  прекращении  работ,  и  Уэмблинг
опять  был  принужден  любоваться  из  окна   своей   спальни   тем,   как
жизнерадостно купается его дорогая рабочая сила в тихом прибое Лэнгри.
   - Что же мне делать? - с тоской  спрашивал  Уэмблинг.  -  Если  я  буду
держать рабочих тут, то адвокаты все время станут добиваться постановления
Суда о новых отсрочках начала работ.  А  если  я  опять  отправлю  рабочих
восвояси, то адвокаты будут ждать, когда я их  верну  обратно,  и  тут  же
ударят по мне новым иском.
   - Тогда уж лучше держите их тут, - посоветовал Эйнс. - Раз время дороже
денег, то пусть и туземцы платят за него. И когда у них  иссякнут  деньги,
вы сразу же развернете работы на полную катушку.
   - Что ж... может быть... Впрочем, держать всех смысла нет. Буду держать
лишь столько, чтобы казалось, будто я вот-вот брошу свою армию на леса.


   Субмастер Джарнес вслед за иском  по  поводу  права  Уэмблинга  строить
курорт возбудил другой, оспаривающий право начинать его эксплуатацию после
завершения  строительства.  Уэмблинг  потерял  еще  неделю,   прежде   чем
Верховный Суд отменил временное запрещение работ, сухо отметив,  что  если
Уэмблинг хочет воспользоваться правом строить курорт,  который  не  сможет
эксплуатировать, то имеет на это полное право. Пока суды рассматривали эти
вопросы, Джарнес возбудил еще одно дело, требуя  запрещения  "Уэмблингу  и
Кo"  губить  природные  ресурсы  Лэнгри  путем  строительства  курорта   и
постановления о выдаче туземцам компенсации  за  уже  причиненный  планете
ущерб. Строительство задержали еще на пять недель, и  взбешенный  Уэмблинг
должен был считать каждое дерево, которое  он  срубил,  каждый  кубический
метр грунта, который переместил с места на место, тонны камня,  сброшенные
в океан, кусты,  луговые  травы  -  раздавленные  и  срезанные,  животных,
ушедших в другие районы, зная при этом, что в тот момент, когда он  кончит
эту адскую работу, он уже выиграет свой процесс, но  у  Джарнеса  к  этому
времени будет наготове новенький идиотский иск.
   Так оно и случилось.
   Недели  превращались  в   месяцы,   а   Уэмблингу   оставалось   только
подсчитывать растущие издержки и ждать.  Наконец  мистер  Хорвиц  известил
его, что у Джарнеса, кажется,  кончился  запас  идей.  Кроме  того,  судьи
слегка рассержены хорошо задуманными, но юридически  слабо  подкрепленными
требованиями приостановки работ.  Тогда  Уэмблинг  удвоил  число  рабочих,
чтобы можно было вести работы в две смены с той  минуты,  как  будет  снят
последний запрет.


   Эрик Хорт доставил  извещение  о  разрешении  на  работы,  так  же  как
множество раз доставлял постановление об  их  прекращении.  Уэмблинга  уже
известили о том же  по  его  собственному  аппарату  связи,  а  потому  он
ворчливо заметил, что Хорт так же аккуратен в доставке  хороших  новостей,
как и плохих.
   - Ладно, во всяком  случае,  этот  фарс,  видимо,  кончился,  -  сказал
Уэмблинг, получая официальную бумагу.
   - Что ж, можно и так сказать, - с приятностью произнес  Хорт.  Уэмблинг
посмотрел на него подозрительно.
   - Какие же новые клеветы сочиняют туземцы теперь? - спросил он.
   - Я вам уже раз десять говорил, что туземцы никому не доверяют. А  если
бы они когда-нибудь и доверились мне, вы стали бы последним человеком, кто
узнал об этом.
   Хорт  отправился  к  себе,  а  Уэмблинг,  кипя  от  злости,  побежал  к
ближайшему аппарату связи, чтобы  срочно  потребовать  выхода  рабочих  на
строительные площадки.
   Уже через несколько  минут  он  с  удовлетворением  наблюдал,  как  его
гигантские машины врезаются в почву Лэнгри и толкают ее валом перед собой.
Внезапно  одна  из  них  наклонилась   набок   под   каким-то   совершенно
неестественно косым углом  и  остановилась.  Уэмблинг  бросился  к  ней  и
обнаружил машиниста, который в  совершенном  обалдении  смотрел  на  левое
переднее колесо, застрявшее в глубокой яме.
   - Что за идиотские шуточки! - заорал Уэмблинг.
   Машинист стал оправдываться, уверяя, что никакой дыры тут  отродясь  не
видел.
   - Не смей говорить, что ямы не видел! Не можешь же ты загнать машину  в
такую дырищу и не увидеть ее! И нечего тут торчать, давай выбирайся,  а  в
другой раз смотри получше, куда прешь!
   Когда Уэмблинг повернулся, чтобы уйти, почва под ним вдруг провалилась.
Он приземлился  с  глухим  стуком  и  обнаружил,  что  стоит  в  аккуратно
выкопанной яме глубиной ему по грудь. Он был так поражен,  что  не  увидел
даже протянутой машинистом руки. Да, яма  была,  видимо,  выкопана  совсем
недавно, видимо, этой же ночью, но нигде не было видно выброшенной из  ямы
земли.  Он  был  готов  к  тому,  чтобы  признать,   что   ее   специально
замаскировали.  Глубина  и  размеры  ямы  были  точно  рассчитаны,   чтобы
"поймать" колесо машины.
   - Это сделали туземцы! - вопил Уэмблинг.
   Он оттолкнул руку машиниста и выбрался сам. Прибежал Эйнс, и  яма  была
тут же ему предъявлена.
   - Им удалось просочиться сюда, и целую ночь они  копали  ямы!  Я  хочу,
чтобы вся площадка была окружена сторожевыми постами с прожекторами!
   - У нас для этого слишком мало людей, - возразил Эйнс.
   - Выпишем еще! Я хочу, чтобы все посты действовали уже сегодня ночью.
   Он повернулся и посмотрел на другую машину, которая только  что  прошла
мимо них. Внезапно Уэмблинг прыгнул вперед и дико заорал:
   - Стой!
   Машина  остановилась  в  нескольких  сантиметрах  от  туземца,  который
выскочил неизвестно  откуда,  чтобы  броситься  под  нее.  Когда  Уэмблинг
подбежал, водитель вылез из машины и наклонился над туземцем.
   - Ничего с ним не случилось, - пробурчал машинист. - Просто  развалился
тут, чтобы мешать  работе.  Вот  пройдусь  по  нему  колесами,  так  сразу
потеряет интерес к таким делам.
   - Идиот!  -  взвизгнул  Уэмблинг.  -  Это  единственная  вещь,  которая
запросто может стоить мне хартии. Я не смею покалечить дикаря,  и  они  об
этом прекрасно знают! И еще они  знают,  что  не  смеют  нанести  никакого
ущерба вам - рабочим. Отнесите его в лес и бросьте там. А в следующий  раз
будьте осторожны и постоянно ожидайте вот таких пакостей!
   Он подозвал еще несколько  рабочих,  они  подошли,  подняли  туземца  и
оттащили в лес. Водитель забрался в машину, но  еще  до  того,  как  мотор
взревел, новый туземец выскочил откуда-то и распростерся перед машиной.
   - Что-то мне начинает претить эта работенка! - пробурчал машинист.
   Уэмблинг ничего не ответил. Он заметил  какое-то  движение  на  окраине
леса, поднес к глазам бинокль и бегом бросился туда. К тому времени, когда
он добрался до опушки, одна из его машин почему-то  подпрыгнула  вверх,  а
затем с грохотом рухнула вниз, придавленная большим деревом.
   Водитель чуть не стал заикой:
   - Там на дереве сидел туземец. Он попытался набросить  петлю  из  лианы
мне на вращающийся барабан. Мне-то  было  плевать:  что  может  сделать  с
тяжелой мощной машиной какая-то тонкая лиана? Но не успел я еще  выключить
мотор...
   Уэмблинг круто повернулся на каблуках и пошел прочь. Он даже злости  не
ощущал. Весь остаток  дня  прошел  в  том,  что  он  молча  наблюдал,  как
обрушивается грунт под колесами его  машин  и  как  туземцы  мешают  вести
работы на его собственной строительной площадке. Вечером он не высказал ни
малейшего удивления, когда пришел  Эйнс  и  объявил,  что  семеро  рабочих
исчезли.
   - Туземцы играют нам на руку, - сказал он. - На этот  раз  они  слишком
далеко вытянули шею. Им это даром не пройдет.
   - Рабочие волнуются, -  ответил  Эйнс.  -  Если  сегодня  ночью  мы  не
поставим у жилых домиков фонари и охрану, мы их потеряем.
   - Но если мы  им  уступим,  то  не  сможем  охранять  строительство,  -
запротестовал Уэмблинг. - И туземцы нароют там новых ям  и  всяких  других
сюрпризов.
   Эйнс упрямо повторил:
   - Мы потеряем рабочих.
   Уэмблинг, сдаваясь, поднял руки.
   - Ладно. Ставьте охрану у спальных домиков.


   Выглянув  из  окна  своей  спальни,   Уэмблинг   красноречиво   проклял
прожектора. Они отлично освещали территорию возле зданий, но за  границами
освещенной полосы, которую они прорубали во тьме летней  ночи,  он  вообще
ничего не видел. Если туземцы располагают хоть каким-то  оружием,  которое
действует на расстоянии, то он - Уэмблинг - бессилен против них.
   Семь его рабочих исчезли без следа. Все они работали у  опушки  леса  и
исчезли буквально в считанные секунды. "Вероятно, на них накинулись толпой
и унесли куда-то", - сказал ему Эйнс. Какая разница, как они это сделали -
толпой или с помощью  магии?!  Рабочие  паникуют.  Уэмблинг  говорил,  что
туземцы не осмелятся. А они взяли да и осмелились. Вероятно,  решили,  что
им нечего терять, и, насколько мог судить сам Уэмблинг, были,  безусловно,
правы. Он ведь все равно не осмелится прибегнуть к суровым ответным мерам.
   Придется пересмотреть график работ. Его люди будут работать группами, и
их будут охранять днем и ночью. Если с дополнительными расходами можно  не
считаться, то снижение темпа работ - вещь, с которой смириться нельзя.
   И вдруг ночь взорвалась.  Крики,  вопли,  дьявольский  грохот  туземных
барабанов, глухой рев их сигнальных тыкв - все слилось  в  одну  ужасающую
какофонию. Уэмблинг бросился к дверям и осторожно выглянул наружу.  Что-то
огромное обрушилось на стройплощадку. Подпрыгивая, оно неслось по земле, и
Уэмблинг сумел  заметить  лишь  чудовищный  темный  абрис,  который  вдруг
ворвался в освещенный круг и полетел куда-то к задней стене дома. С  гулом
это гигантское тело ударилось в стену, от грохота заложило  уши,  а  затем
что-то треснуло и раскололось на части. За этим предметом  последовал  еще
один такой же. Потом третий и, наконец, четвертый, который врезался в офис
Уэмблинга и рикошетировал к другому дому.
   Эйнс вместе с одним  из  часовых  уже  был  там  и  осматривал  остатки
объекта, врезавшегося в офис.
   - Туземцы спустили по склону несколько этих дурацких огромных  тыкв,  -
сказал Эйнс спокойно. - А это еще что такое?
   Из тягучей слизистой массы они извлекли корчащуюся фигуру. Это был один
из пропавших рабочих. Морщась  от  отвращения,  они  отыскали  и  второго.
Охранники быстро обнаружили в обломках других  тыкв  остальных  пропавших.
Туземцы засунули их туда связанными с кляпами  во  рту,  надев  на  головы
защитные шлемы из маленьких тыкв.
   - С ними все в порядке? - спросил Уэмблинг.
   - Пока трудно сказать, - ответил Эйнс.
   Когда пленников развязали и освободили от кляпов, они не только не были
склонны благодарить своих освободителей, а наоборот  -  дико  разозлились,
правда, не на туземцев, а на Уэмблинга. Растирая затекшие  члены  и  топая
онемевшими ступнями, они изливали потоки брани на  него,  компанию  и  все
затеянные ими работы.
   - Минуточку! Минуточку! - визжал  Уэмблинг.  -  Конечно,  вы  попали  в
переделку, но никаких повреждений на вас не видно. И я подобных разговоров
не потерплю. Завтра же утром явитесь сюда для получения  административного
взыскания.
   - Я-то непременно явлюсь сюда с раннего утра, но только  с  требованием
немедленно  отправить  меня  домой!  -  рявкнул  один  из  рабочих.  -   Я
увольняюсь!
   - Подождите...
   - И я тоже! - крикнул другой.
   Многие зрители заорали хором:
   - Мы все увольняемся! - а потом принялись вопить "Ура!".
   Уэмблинг повернулся к ним спиной и направился в свой домик. Тот  съехал
по склону и наклонился под большим углом.
   - Я хочу, чтобы как только рассветет, дом был поставлен на фундамент, -
сказал Уэмблинг Эйнсу. Потом схватил полотенце и стал  счищать  с  пальцев
тыквенную слизь.
   - Я думаю, они говорили об увольнении серьезно, - сказал  Эйнс.  -  Что
будем делать дальше? Раздадим оружие?
   - Ты же знаешь, что этого мы сделать не можем. Один раненый туземец - и
этот  помощник  исполнителя  пошлет  доклад,  который  будет  нам   стоить
лицензии. Но зато мы не обязаны  волноваться,  если  их  покалечит  кто-то
другой.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - Космический  флот.  Мы  граждане  Федерации.  Нашим  жизням  и  нашей
собственности угрожают, в наши личные дела вмешиваются. Мы имеем право  на
защиту.
   Эйнс адресовал Уэмблингу одну из своих редких улыбок.
   - Теперь, когда вы мне напомнили об этом, я уверен, что именно так  оно
и есть.
   Уэмблинг стукнул кулаком по перекосившейся столешнице:
   - Х.Харлоу Уэмблинг обладает достаточным влиянием, чтобы  получить  то,
на что он имеет право!



        "15"

   Дряхлый грузовик, совершавший рейс между Кироном и Йорлангом по  весьма
редко используемой трассе, таинственно исчез. Сидевший за тысячу  световых
лет от места происшествия чиновник со слишком развитым воображением решил,
что тут имело место пиратское нападение.  Был  отдан  приказ,  и  коммодор
Джеймс Вориш - капитан боевого крейсера "Хилн" - изменил курс и  приступил
к шестимесячному монотонному патрулированию указанного сектора.
   Однако неделю спустя появился новый приказ. Капитан снова изменил курс,
одновременно  обсудив  полученное  задание  со  своим  первым   помощником
лейтенант-коммодором Робертом Смитом.
   - Кто-то баламутит местное население, - сказал Вориш.  -  Придется  нам
взять это дело на себя и защитить жизнь и собственность граждан Федерации.
   - Странное задание для боевого крейсера, - отозвался Смит. - И что  это
за штуковина - Лэнгри? В жизни о ней не слыхал.


   Взглянув на запад, Вориш подумал,  что  никогда  еще  не  видел  такого
прелестного мира. Лес  поднимался  по  склонам  холмов,  и  его  ничем  не
нарушенный покров просто поражал необычайным разнообразием окраски листвы.
Очаровательные цветы подставляли свои невероятно крупные соцветия  слабому
дыханию  морского  бриза.  Волны  набегали  из  летаргически  спящей  дали
голубого моря, а  чистейший  песок  пляжа,  ловя  лучи  ласкового  солнца,
вспыхивал разноцветными гранями миллиардов песчинок.
   Но за спиной командира корабля лежал чудовищно  безобразный,  шумный  и
вонючий кратер строительной площадки. Выли моторы, машины  бегали  взад  и
вперед, туда и сюда сновали рабочие, будто какие-то безмозглые  насекомые,
решившие уничтожить всю эту красоту.
   Смит  дотронулся  до  руки  Вориша  и  указал  на  что-то.  Удивительно
некрасивая наземная машина оторвалась от  группы  стандартных  строений  и
запрыгала к ним по буеракам стройплощадки -  первый  признак,  что  кто-то
обратил официальное внимание на их прибытие.  Вориш  спустился  по  трапу,
проверил, как стоя