фе  на
набережной. Все вокруг жило, _жило_, бурлило, шумело.
   Довольно долго я стояла, облокотясь на деревянные  перила  и  глядя  на
суету. И постепенно меня охватывало странное ощущение.
   Облегчение.
   Странное дело, но сознание того, что Тагер понимает: я в беде, принесло
мне чувство неописуемого облегчения. Почему? Почему мне легче от  сознания
того, что все черт-те как?
   Потому, что, если я больна, меня можно и излечить.
   В этом-то все и дело. Если есть проблема, ее можно решить. Если бы этой
проблемы не было, это значило бы только, что все мои ощущения укладываются
в норму, а значит, ничего с ними и не поделаешь. Вряд ли я смогла бы  жить
с этим дальше.
   Может, я все-таки схожу еще к Тагеру.
   Я потихоньку пошла дальше. Мне страсть  как  хотелось  скинуть  с  себя
форму и отдохнуть в тиши  квартиры.  Гавань  отстояла  от  моего  дома  на
километр, так что идти оставалось всего ничего.
   Приблизившись к дому, я увидела у подъезда небольшую  компанию.  Только
подойдя к ней почти вплотную, я отвлеклась от своих мыслей и узнала их.  И
тут же поняла, почему они так уставились на меня. Это были  Джарит  и  его
друзья и среди них Ребекка и Хилт. Я и забыла, что Джарит  приглашал  меня
на пляж.
   - Извините за опоздание. Надеюсь, вы не долго ждете?
   Джарит не сводил взгляда с нашивок на моем рукаве.
   - Нет, совсем недолго.
   Я устало провела рукой по волосам:
   - Боюсь, сегодня я неважная спутница.  Вам,  наверно,  лучше  идти  без
меня.
   Они кивнули. Никто, похоже, не знал, что  сказать.  Я  почти  физически
ощущала замешательство Джарита; он чувствовал себя полнейшим идиотом.  Это
надо же: пригласить на свидание Имперскую праймери!
   Так не пойдет, подумала я и улыбнулась ему:
   - Не хотите зайти?
   - То есть... к вам? - не понял Джарит.
   - Да.
   - О! - Он покраснел. - С удовольствием.
   Остальные только переводили взгляды с него на меня.
   - Ладно, - сказала наконец Ребекка. - Мы... гм... увидимся, Джар.
   Джарит кивнул, остальные поклонились мне  на  прощание  и  пошли.  Все,
кроме Хилта - его-то я хотела видеть здесь меньше всего.
   - Мне хотелось бы поговорить с вами, - сказал  Хилт.  Он  покосился  на
Джарита. - Наедине.
   Учитывая то, что я чуть не сделала с ним, я не могла отказать ему  хотя
бы в этом.
   - Идет.
   Мы спустились с крыльца и отошли в тень дерева.
   - В чем дело? - спросила я.
   - Вы собираетесь стукнуть на нас?
   Стукнуть?
   - Что вы имеете в виду?
   - За то, что мы говорили тогда. На прогулке.
   Я наконец поняла. Он хотел  знать,  собираюсь  ли  я  донести  на  них.
Логичный вопрос. Я знала  офицеров,  сообщающих  о  таких  вещах  в  своих
рапортах.
   - Нет, - ответила я. - Я не собираюсь делать ничего такого.
   - И почему?
   Я пожала плечами:
   - Вы имеете полное право высказывать свою точку зрения.
   - Правда? - язвительно переспросил он.
   Я хотела ответить "разумеется", но почему-то не смогла. Вместо этого  я
сказала:
   - Вы говорили о вещах, которые мне  стоило  знать.  Все  это  останется
между нами.
   - Поклянитесь.
   Я нахмурилась:
   - Что это значит?
   - Вы - Демоны -  утверждаете,  что  живете  по  кодексу  чести.  Вот  и
поклянитесь мне этой честью, что говорите правду.
   Да кто он такой, чтобы сомневаться в моем слове?
   - Идите к черту.
   Он фыркнул:
   - Так я и знал.
   Спокойно, подумала я.
   - Ладно. Клянусь честью Демона.
   Он уставился на меня. Но его напряжение спало, это я чувствовала.
   - Как дела? - спросил он, помолчав немного.
   - Хорошо.
   - Вы ведь могли меня убить, правда?
   - Могла.
   - Тогда почему не убили?
   Я недоуменно посмотрела на него:
   - Вы считаете меня монстром каким-то.
   Он покачал головой:
   - Хотите верьте, хотите нет, но я уважаю людей,  готовых  сражаться  за
то, во что они верят. Но для меня вы олицетворяете самую жестокую тиранию.
Когда Империя захватила Рут-2, мои родители провели в  тюрьме  десять  лет
только за то, что они протестовали против вмешательства КИКС в их жизнь.
   Чего тогда удивляться, что он невзлюбил меня.
   - Мне очень жаль.
   - Жалость не вернет им тех десяти лет. - Он сглотнул. - Или мне.
   Что-то в его голосе заставило мое сердце сжаться.
   - Сколько лет вам было, когда их забрали?
   - Четыре года, - с трудом произнес он.
   Я в ужасе посмотрела на него. Я знала, что КИКС не особенно церемонится
с оппозицией, но то, что рассказал Хилт, не укладывалось ни в какие рамки.
   - Вы правы. Я не верну вам этих лет. Но и того, что вы мне  рассказали,
я тоже никогда не забуду.
   - Ну и что? Что от этого изменится?
   - Возможно, больше, чем вам кажется.
   Он пожал плечами:
   - Возможно.
   Похоже, я не слишком убедила его.
   Когда он ушел, мы с Джаритом прошли в  дом  и  пересекли  вестибюль.  У
двери из матового стекла я вынула  ключ  -  пластину  с  отпечатками  моих
пальцев - и сунула его в щель замка. Лазерный сканер считал  отпечатки,  и
дверь с тихим шипением отворилась.  Мы  вошли  в  комнату  со  стеклянными
стенами.
   - Верхний этаж, - произнесла я.
   Дверь закрылась, и комната бесшумно поплыла вверх. Жидкокристаллическое
покрытие стен реагировало на электрические  поля,  испускаемые  лифтом,  и
меняло прозрачность стекла, так что мы могли  смотреть  наружу.  Вестибюль
уплывал вниз. Потом  лифт  миновал  перекрытие  и  продолжал  движение  по
наружной стене здания, открыв нам впечатляющую панораму.
   Мы с Джаритом молчали. Он нервничал:  его  волнение  туманом  висело  в
воздухе. Помолчав еще немного, я спросила:
   - Как ваш зачет?
   - Получил плюс, - он улыбнулся. - По теории.
   - Что ж, отлично, - я не знала, что еще сказать. С тех пор, как я  сама
переживала из-за зачетов, прошло четверть века.
   Лифт открылся в коридор. В холл выходила только одна дверь, старомодный
деревянный портал с медной ручкой. Я сунула свою карту в щель  и  выждала,
пока ее просканируют. Послышался щелчок, и дверь подалась.
   Мы вошли, и Джарит замер, восхищенно оглядываясь.
   - Вот это красотища!
   Я улыбнулась. Теперь квартира уже не казалась мне темной. Сквозь окна в
комнаты лились янтарные солнечные лучи, дополненные  отраженным  от  колец
светом.
   - Мне нравится. - Я закрыла за нами дверь и подошла к  бару.  -  Хотите
выпить?
   Он подошел к стойке и стал с другой стороны.
   - У вас найдется морковный сок?
   - Черт возьми, нет. Как вы можете пить эту гадость?
   Он рассмеялся:
   - А мне нравится.
   Эта ангельская улыбка на ангельском лице обезоружила  бы  кого  угодно.
Ради него я готова была заказать у Пако морковного сока.
   - А минеральной воды у вас нету?
   - Это  есть.  -  Я  налила  ему  стакан,  потом  взяла  бутылку  виски.
Посмотрела на нее, поставила обратно и налила себе минералки.
   Потом мы сидели на диване. Мне удалось держать руки подальше от него до
тех пор, пока он на  допил  стакан;  дольше  меня  не  хватило.  Когда  он
наклонился вперед, я  запустила  пальцы  в  его  волосы.  Он  вздрогнул  и
посмотрел на меня. Потом выпрямился и обнял меня за талию. Я обвила руками
его шею, и наши головы сблизились. Вот когда я узнала, что  такое  поцелуй
любителя морковного сока.
   Ничего удивительного, что они так сходят с ума по этому питью.
   Мы не спешили, просто сидели и обнимались. Я  положила  голову  ему  на
плечо. Так легко мне давно уже не было. Боже, как мне было одиноко!
   - Ты не похожа на праймери, - прошептал Джарит мне на ухо.
   Я осторожно укусила его в шею:
   - А на кого я похожа?
   - Не знаю, но здорово.
   Я вздохнула:
   - Ах, Гипрон, мне давно не было так хорошо...
   Джарит напрягся. Выждав минуту,  вполне  достаточную  для  того,  чтобы
прийти в себя или сказать что-нибудь, я чуть отодвинулась от него.
   - Что-то не так?
   Он смотрел мне в лицо:
   - Почему ты сказала это?
   Я попыталась вспомнить, что я такого сказала. Вроде: "Мне давно не было
так хорошо".
   - Я слишком долго жила без мужчины.
   Он все смотрел на меня, словно ждал ответа. Потом покраснел.
   - Наверное, я просто волнуюсь. Просто не верится, что я здесь с  тобой,
вот так.
   Я дотронулась рукой до его лица:
   - Я рада, что ты здесь.
   Он взял меня за руку. Наши  пальцы  сплелись,  и  мы  слились  в  новом
поцелуе. Когда мы оторвались друг от друга чтобы отдышаться, я улыбнулась:
   - Пожалуй, как раз теперь  мне  положено  спросить,  не  хочешь  ли  ты
взглянуть на мою коллекцию гравюр.
   Джарит казался заинтригованным.
   - Ну, спрашивай.
   Я спросила. Он не возражал.
   Моя спальня напоминала атриум: такая же воздушная и полная зелени. Стен
почти не было, только арочные окна  с  деревянными  переплетами  и  медной
фурнитурой, а в придачу к ним зенитный фонарь  над  кроватью.  Лежа  среди
всех этих воздушных одеял и подушек, я ощущала себя в облаках.
   Мы с Джаритом свернулись  на  постели,  прижимаясь  кожей  к  коже,  мы
изучали друг друга в свете полуденного солнца,  льющегося  в  спальню.  Мы
идеально подходили друг другу; его бедра  прижимались  к  моим,  его  руки
гладили мою кожу. Я двигалась в  такт  его  движению,  затем  замедлилась,
удерживаясь на краю, балансируя там вместе с ним до тех пор, пока  мы  оба
не сдались и не рухнули в водоворот наслаждения.
   Потом мы лежали под простынями - Джарит на спине,  закрыв  глаза,  я  -
свернувшись в изгибе его руки.


   - Соз?
   Я сонно пошевелилась.
   - Соз, проснись.
   - Ммм?..
   - Пора обедать, - сказал он.
   Я протестующе замычала.  Но  он  подтолкнул  меня  еще,  обняв  руками.
Сначала он просто будил меня, но его движения быстро перешли  в  ласки.  Я
вздохнула.
   - Ах, Гипрон...
   Его руки отдернулись  так  резко,  что  я  окончательно  проснулась.  Я
открыла глаза, вздрогнув от прохлады.  Джарит  сидел  рядом,  глядя  перед
собой.
   Я потянула его за руку, пытаясь уложить:
   - Что случилось?
   Он посмотрел на меня:
   - Вот уже второй раз ты делаешь это.
   - Что делаю?
   - Называешь меня Гипроном.
   Мое блаженно-сонное состояние как рукой сняло.
   - Я назвала тебя Гипроном? - Да, теперь я  вспомнила:  я  действительно
называла его Гипроном. Я поежилась: - Прости меня.
   Он лег рядом и натянул на нас одеяло.
   - Кто такой Гипрон?
   Лежа под одеялом, в  уютном  кольце  его  рук,  я  чувствовала  себя  в
безопасности.  Возможно,  настолько  в  безопасности,   что   смогу   даже
рассказать ему то, что он просит. Я приоткрыла спрятанное  глубоко-глубоко
в сознании воспоминание так, как приоткрывают створку  шкафа.  Там  висело
солнце - темное солнце. Я закрыла створку.
   - Соз? - Джарит посмотрел на меня, как человек, считавший, что  выиграл
в лотерее, и узнавший, что просто ошибся.
   - Гипрон был моим мужем.
   - Был?
   - Я не лежала бы сейчас с тобой, будь в моей  жизни  кто-то  другой,  -
мягко сказала я.
   Напряжение, сковывавшее его руки, отпустило.
   - Почему ты ушла от него?
   - С чего ты решил, что я ушла от него?
   - Кто, находясь в здравом уме, уйдет от тебя?
   Я вздохнула:
   - Я рада, что хоть кто-то в целой Вселенной считает так.
   - Соз. - Его сознание коснулось моего. - Почему тебе так больно?
   - Гипрон  умер  три  года  назад.  -  Вот.  Вот  я  и  произнесла  это.
Произнесла, и мир не обрушился. - Меньше чем через год после того, как  мы
поженились.
   - Мне очень жаль.
   Я попыталась пожать плечами, как всегда поступала в такой ситуации,  но
в объятиях Джарита это было почти  невозможно.  Поэтому  я  ответила  куда
более искренно:
   - Мне тоже.
   Он замялся:
   - Могу я спросить, что случилось?
   - Мой отряд производил проверку колонии в секторе Т-Хи. Гипрон  работал
там агрономом.
   Гипрон. Он заставил меня улыбаться с первой минуты нашего знакомства. И
я уже не могла расстаться с ним. Его нельзя было назвать красавцем, и  все
же он казался неотразимым, особенно со своей озорной улыбкой. Что-то в нем
заставляло меня чувствовать себя хорошо, согревало душу.
   - Мы поженились через две недели после первой встречи, - сказала  я.  -
Ни он, ни я не знали, что он болен. У  колонистов  еще  не  было  налажено
медицинское обслуживание, и никто еще не знал, что той настройки  иммунной
системы, что он получил перед  отлетом,  будет  мало.  Мы  слишком  поздно
поняли, что с ним стряслась беда. Так он и умер.
   - Мне очень жаль, - повторил Джарит, прижав голову к моей, обнимая меня
под одеялами. И медленно, очень медленно я открыла тот шкафчик в памяти, в
котором хранилось темное солнце. Шкафчик с воспоминаниями - с радостью,  с
болью. Но я могла смотреть на них. Сегодня я снова могла смотреть на них.
   - Знаешь, - призналась я немного позже, - когда я в первый раз  увидела
тебя, я сразу подумала, что ты эмпат.
   - Я и есть  эмпат,  -  он  помолчал.  -  По  шкале  Кайла  я  называюсь
"эмпатическим целителем".
   Я уютно угнездилась в его руках:
   - Я так и решила.
   - Я не выношу, когда чьи-то эмоции ранят, - тихо сказал он. - Я пытаюсь
прикоснуться к ним, чтобы унять боль. Вот только не знаю, помогает ли  это
на самом деле.
   Я поцеловала его:
   - Помогает.
   - Тогда ты едина в трех лицах, - улыбнулся он.
   - Это как?
   - Эмпат, целитель, телепат. -  Он  погладил  мои  волосы.  -  Когда  ты
опустила барьеры, мне показалось, будто я очутился в центре сверхновой.
   - А я опускала барьеры?
   - Когда мы занимались любовью.
   - О! - Мне не стоило бы забывать об этом. А может, и ничего. Должны  же
быть в жизни минуты, когда можно забыть про защиту.
   - Соз, - вмешался в наш разговор бестелесный голос.
   Джарит чуть не выпрыгнул из кровати:
   - Кто это?
   Я расхохоталась:
   - Всего-навсего мой компьютер. Пако, не сейчас!
   Голос  Пако  исходил  из  небольшого  монитора,  встроенного  в   стену
напротив:
   - Куокс готовится выступить с речью.
   Черт возьми. Я же  сама  просила  Пако  предупреждать,  меня  обо  всех
новостях, связанных с Куоксом. И, конечно же,  этот  чертов  Император  не
нашел лучшего времени для своей  речи,  чем  когда  я  лежу  в  постели  с
Джаритом.
   - Ладно, - буркнула я. - Включай.
   Голоэкран  на  стене   включился,   демонстрируя   привычную   пантеру,
изготовившуюся к прыжку. В комнате загремел гимн купцов. И как могли такие
чудовищные люди сотворить столь завораживающую музыку?
   Джарит передернул плечами:
   - Зачем тебе смотреть на это?
   - Надо. Мне необходимо знать, что они говорят. - Самое смешное,  что  -
как это ни противно - я говорила чистую правду.
   - Каждый раз, как я вижу одного из них или  только  слышу,  я  чувствую
себя так, словно меня... - Джарит запнулся, подыскивая подходящее слово, -
словно меня...
   - Насилуют?
   Он удивленно посмотрел на меня:
   - Да.
   Пантера на экране обернулась двумя мужчинами. Но Ура Куокса  среди  них
не было. Человека, стоявшего слева, звали Крикс Куэлен,  он  занимал  пост
министра торговли.
   Оратором, человеком на трибуне, был Джейбриол.
   Джарит слез с кровати и натянул штаны.
   - Не могу видеть этого. Не здесь. Извини. Я подожду в гостиной.
   Зачем Джейбриол снова вторгается в мою  жизнь,  сейчас,  когда  у  меня
появился шанс забыть его?  Я  поднялась  и  полезла  в  гардероб,  схватив
первое, что подвернулось под руку: простую сорочку.
   - Тебе вовсе не обязательно уходить. - Я надела ее через  голову.  -  Я
выйду сама. Оставайся здесь.
   - Тогда пошли в гостиную вместе.
   Я наконец поняла. Он не хотел присутствия хайтонов у нас в спальне, где
мы только что занимались любовью.
   - Хорошо.
   Я  пропустила  всего  полминуты  речи.  Я  сидела   на   диване   перед
голоэкраном,  пока  Джарит  наливал  себе   выпить.   Собственно,   ничего
особенного Джейбриол не говорил:  обычный  купеческий  треп  насчет  того,
какие они все замечательные. Это  не  было  похоже  на  него.  Но  не  это
беспокоило меня. Для тех, кто не знал его - в данном случае это относилось
почти ко всей Галактике, - он представлялся  самым  обычным  хайтоном.  Но
я-то его знала. Я видела его изнутри - тогда, на Делосе. Человек, читавший
речь, был накачан каким-то наркотиком.
   Джарит сел рядом со мной, держа в руке стакан. На  этот  раз  он  налил
себе виски. Он сделал большой глоток, как завороженный глядя на экран.  Но
Джейбриола он почти не замечал. Он не сводил взгляда с Куэлена.
   Что же за сила такая у этих хайтонов, что они  устрашают  нас  даже  по
головидению? Может, это язык их тела, или то, как они стоят, или тембр  их
голосов, или движения рук? На каком-то уровне, скорее подсознательном,  мы
_узнаем_ их. Одного имени Куэлена было  достаточно,  чтобы  у  меня  мороз
пробежал по коже. Почему он стоит там, рядом с Джейбриолом? Какое он имеет
отношение к наследнику престола?
   Потом меня пронзила ужасная мысль. Возможно, Ур Куокс отдал  Джейбриола
на попечение Куэлена. Император Эйюбы являлся носителем рецессивных  генов
псиона. Он рон только наполовину, так что признаки ронов в нем практически
не заметны. Но вдруг он ощущает какие-то  проявления  эмпатии?  Вдруг  это
делает его достаточно человечным, чтобы он жалел своего сына? Возможно, он
доверил сына Куэлену, поскольку не может заставить себя обречь  Джейбриола
на ту участь, для которой тот был рожден.
   Мне не хотелось даже думать о том, во что превратится жизнь  Джейбриола
с Криксом Куэленом в качестве наставника. Я даже  представляла  себе,  что
случилось. Джейбриол отказался выступать, и Куэлен заставил его с  помощью
наркотика, а может, еще и угрожая физической расправой. А еще страшнее то,
что Куэлен мог обойтись и без наркотика или насилия.  Судя  по  всему,  он
проводит с Джейбриолом довольно много времени.  Значит,  ему  не  составит
труда создать удовлетворительный компьютерный образ  наследника  хайтонов,
который выступит для него с любой речью -  если  он  хотел  контролировать
только слова Джейбриола.
   Джарит так и сидел, не в силах оторвать взгляда от Куэлена, бледнея все
сильнее и сильнее.  В  конце  концов  я  не  выдержала  и  приказала  Пако
выключить передачу.
   Экран погас. Джарит с облегчением посмотрел на меня.
   - Тебе действительно приходится смотреть каждое их выступление?
   Я кивнула:
   - Знать врага в лицо и все тому подобное.
   - Знаешь, это было плохо и раньше, когда Куокс не имел  наследника.  По
крайней мере мы  могли  надеяться,  что  он  станет  последним  хайтонским
Императором. Но теперь, когда из ниоткуда возник этот его  наследник...  -
Джарит поежился. - Иногда мне кажется, что это не кончится никогда.
   Как это может кончиться? Если бы у Куокса и не обнаружилось наследника,
его трон занял бы другой хайтон. Новый  Император  был  бы  не  лучше  Ура
Куокса, возможно, даже хуже. Надежда на то, что хайтоны  эволюционируют  в
более нормальных людей, несбыточна. Аристо  генетически  запрограммированы
оставаться аристо. И время не улучшит их генетику.  Их  помешательство  на
чистоте генофонда имеет под собой основания.  Они  и  впрямь  представляют
собой патологическую ветвь рода человеческого,  всеми  силами  оберегающую
эту свою патологию.
   И  среди  всего  этого   стоял   опоенный   наркотиками   Джейбриол   -
единственный, кто мог бы остановить эту войну  без  границ,  сев  за  стол
переговоров.
   Или поставив Сколийскую Империю на колени.



        11. ВРЕМЯ ГОВОРИТЬ


   - Есть люди, которым пришлось вынести куда больше, -  сказала  я.  -  Я
пережила всего три недели этого.
   - Вы считаете, что, если это длилось три  недели,  а  не  три  года,  -
возразил Тагер, - ваши шрамы будут менее заметны?
   Я беседовала с ним, стоя в безопасном месте у книжной  полки.  За  пять
раз, что я приходила к нему, я ни разу не села. Сидя, я  чувствовала  себя
уязвимой. Сам Тагер обычно стоял - так,  как  сейчас,  у  своего  рабочего
стола. Наверное, он избегал  подходить  ко  мне  вплотную,  чтобы  это  не
воспринималось как давление.
   - Послушайте, - сказала я. - Большинство Исто