лее, обитай он в их условиях. Но
в том-то и дело, что тогда это  не было искусством, это было

                         - 19 -
даже не только магией - оно было технологией выживания, час-
тью ее. Речь шла действительно о жизни и смерти:  сейчас  я,
живой, познаю танец, у-шу, в него вкладываю(-сь),  а  потом,
когда будет охота, этот танец,- если  он  хороший, достойный
жизни танец,- выручит меня и выживет со мной вместе. И обрат-
но,- я, если я достоин танца, выживу сам и спасу его.  Между
нами - союз, и подлинность его -  в  постоянном  испытании.]
Так что если искусство не служит жизни, то тем самым оно слу-
жит смерти, и тогда - зачем на него тратиться?
     И верно, искусство в его профессиональной модели  часто
вещь дохлая, безжизненная, но оно маскируетF себя под  нужное
и  живое, и в этом причина, что не оно кормит, а напротив  -
его приходится содержать (причем, во всех смыслах: не только
финансово, но и энергетически, эмоционально, магически  - не
тебе сообщают нечто, а наоборот, тебя вынуждают потратиться).
     Уместно сейчас сказать о позиции современного художника
в этих обстоятельствах: преобладает, конечно, самое позорное
двоемыслие и инфантильность. И, конечно же, подобная самопо-
такающая оценка, самообольщение,- это тоже разрыв с реально-
стью.
     [Вот картинка из жизни: в одном  из интервью по приезде
в Россию где-то в перестройку известный скульптор Эрнст Неиз-
вестный рассказывал о культурной ситуации в США и между про-
чим выдал следующее - дескать, рынок искусства забит  непро-
фессионалами, которые за неимением лучшего  кинулись  ловить
рыбку в мутной воде современного пестрого  искусства.  Выход
знаменитый мастер усмотрел в фигуре критика-посредника: мол,
чтоб толстосум не ошибся в вопросе чего купить из прекрасно-
го, он должен обратиться к консультанту-искусствоведу, кото-
рый и соориентирует - кто  войдет  в шеренгу бессмертных. Но
ведь это - открытое признание в смерти искусства. Это значит
- искусство перестало быть объектом прямого  художественного
восприятия. Раньше, при самом пошлом вкусе, человек мог  вы-
брать картину, пусть и пошлую,- или заказать песенку в каба-
ке - потому, что она ему на самом деле нравилась -  казалась
красивой в непосредственном восприятии. Теперь же  непросве-
щенный дяденька должен сначала ничего не почувствовать,  по-
том сбегать к критику, узнать,  какие  чувства  в нем - не в
критике, а в нем самом - вызывают достоинства данного шедев-
ра, потом быстренько вернуться назад и, с милостивого  соиз-
воления искусствоведа, испытать назначенную гамму  художест-
венных ощущений. Это - полный труп.]
     О каком-либо отрезвлении нет и речи: царят претензии  к
неблагодарному государству и обществу, ожидание щедрого спон-
сора - западного или "новорусского", а в  целом - опять-таки
представление, что им - "высокохудожественным профессионалам"
- "должны". Сопли очевидны, не так очевидно  другое - вместе
с тем это ведь и позиция чиновников на содержании  - которые
его вдруг лишились. Но и это не  худшее,  хуже - двоемыслие:
претензия при всем том на роль не  чиновников,  а  свободных
творцов, служителей муз и т.п.
     (Сразу хочу уточнить: само обращение за  помощью, поиск
спонсоров ничего ошибочного не несет.  Как-никак,  подаянием
жили и Будда, и Христос,- не  думаю,  чтобы  кто-то  всерьез
предполагал превзойти их в нравственности. Но это тогда, ко-
гда просьба о помощи честна, когда ее причина - нужда: вот у
вас есть, а у меня нет, если поделитесь, то буду благодарен.
Если  же в основе просьбы представление, что кого-либо долж-

                         - 20 -
ны кормить за то, что он - "Будда" - за его  небесно-нравст-
венно-творческое превосходство, то это уже шизофрения и шан-
таж. Получается, что моральное совершенство -  это работа за
деньги, которую - с прекращением оплаты - можно и не  выпол-
нять,- и тогда... вам такое сделают! - рэкит от морали.)
     И если уж сами художники приписывают себе небесную при-
общенность, а своему делу - статус священнослужения, то есть
смысл сравнить это с практикой иных традиций, эзотерических.
Так, йога или у-шу, вопреки морю бовиков, не находятся в рас-
хожем доступе, но передаются - и могут быть восприняты - дос-
таточно избирательно и закрыто (как, впрочем, и все  подлин-
ное). Совершенно непредставимо, например, чтобы мастер  у-шу
пошел куда-нибудь на перекресток демонстрировать уходы и вы-
пады, технику, клянча таким способом милостыню:  просто про-
сить подаяние - это еще представимо, но уж не "за  мастерст-
во". Немыслимое для йоги, однако, является стандартной прак-
тикой современного искусства, и это поведение  проститутки,-
виноват - навязчивой  проститутки, - которую  уже  перестали
"снимать".

     4. ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ИСКУССТВО: ОБИЛЬНАЯ ЖАТВА.
     Итак, технократическая, "профессиональная", внешняя мо-
дель искусства есть дитя деланья и вполне под стать технокра-
тической цивилизации и культуре. Схожи и последствия:
     - разграбление ресурсов, эксплуатация на износ - языка,
тем, тропов и т.д. (экологический кризис);
     - падение интереса к литературе,  особенно "серьезной",
у массового читателя (эрозия спроса);
     - обесцененность слова и в частности - слова  художест-
венного (инфляция);
     - профессиональный кретинизм (богемно-чиновного  образ-
ца);
     - многое другое, столь же плачевное.
     [Очень поучителен здесь опыт авангарда, история европей-
ского "нового искусства" примерно с середины XIX века. Тогда
все ринулись к новому, не замечая, что  ценностью,  товаром,
стало уже не само произведение  искусства,  а  его  новизна,
"оригинальность". Уже и этот признак был отцеплен от  целого
(сладость - от яблока) и стал производиться серийно и  само-
цельно. Товаром стал прием как  таковой -  или  манера,  или
троп - в общем, элемент формы, поддающийся техническому  по-
вторению. Вещь же, стихотворение,  стала  простым  предлогом
для того, чтобы похвастать подобным "открытием" или "изобре-
тением".
     Соревнование в этом оказалось для искусства губительным:
новизна уясняется после прочтения  десятка  стихотворений  и
уже перестает быть новизной, а поскольку самостоятельной цен-
ностью стихи не обладают, то и они устаревают тут же на мес-
те. Подобная гонка вооружений изначально  катастрофична, - и
действительно, история свидетельствует последовательное  са-
моразложение искусства на этом пути: сначала вместо целого -
впечатление, затем - экспрессия, затем - примитив, а затем и
абстракционизм - вплоть до того, что в реку выливается ведро
краски и объявляется картиной. То же в музыке - от  Скрябина
до "тишизма", то же  в  поэзии - от  Бодлера  до "ничевоков"
20-х годов (теперь их повторяют по...уисты). Все  свелось  к
пустоте, однако не стало от этого Eнеделаньем; нет, просто де-
ланье  искусства  свелось к деланью новизны, а еще позже - к

                         - 21 -
деланью важного вида: вообще без искусства.]
     И вот какое важное противоречие нужно обязательно разо-
брать. Ведь искусство вообще-то совсем не пыталось "оторвать-
ся" от жизни. Наоборот - скажем, русская,  литература  изна-
чально - и вплоть до конца перестройки - была  настроена  на
"пользу" (Пушкин - исключение),- на участие  в "общественных
вопросах", на служение Отечеству и т.п. А если брать  белле-
тристику (в отличие от "серьезной" литературы), то и  она на
свой лад старалась потрафить: позабавить, дать пожить высоки-
ми страстями, приключениями и т.д.
     Казалось бы - лицом ко времени и к читателю, но вот что
интересно: чем больше литература усердствовала  в  служении,
тем меньше... становилась нужна. А чем более отчаянные  уси-
лия предпринимала, чтобы быть в ногу с веком и  обратить  на
себя внимание (авангард), тем  больше... деградировала.  Как
так? Разгадка, однако, не столь трудна. Дело в утрате звена.
Не то опасно, что литература (искусство) брала на себя внеш-
ние задачи - это, скорее, естественно, чем хорошо или плохо.
Горе то, что она на это купилась: приравняла к  Eзвену  внеш-
ний социальный заказ. А рынок, даже цивилизованный, или пра-
вительство, даже церковно-религиозное, - это не то  же,  что
Дух - разница маленько есть. И отсюда - потеря Духа,  потеря
себя, потеря действительности,- тем горшие потери, что искус-
ство сочетает их с непомерными претензиями как раз на духов-
ность и нравственное учительство. А ведь - какое там.
     И когда теперь стенают о бедственном положении культуры,
то подразумевают обычно финансовое прозябание. Меж тем, путь
рублевых инъекций был бы наихудщим решением: это увековечило
бы агонию, позволило бы уйти - до полного краха уже - от во-
просов, поставленных жизнью - и только. А ведь искусство по-
тому и не кормит себя, что умудрилось докатиться  до  полной
ненужности и нежизненности. Этому ли помогать?
     [И кстати спросить: а за чей счет? Государства? Но  оно
берет деньги не из воздуха, а у Вани - не  у  министров  же.
Спрашивается, почему "потребитель" должен содержать  Литинс-
титут или  платить "ельцинскую"  стипендию "профессионалам",
если ему как читателю все это совершенно не нужно,- не прос-
то не интересно, а на самом деле не нужно:  ни  писатели, ни
публицисты не могут ему сказать чего-либо действительно важ-
ного.]
     И наконец, внешняя постороняя помощь "гибнущему искусс-
тву" крайне нежелательна потому, что это  решение  на  путях
деланья, в пределах социального мифа,  воистину - мифическое
решение. Требуется же выйти к реальности, а то есть испытать
иные, действующие пути. Настало время рассмотреть их.

                         - 22 -

     III. ИНЫЕ РЕШЕНИЯ (МАГИЯ)

     Совершенно естественно, что путям деланья альтернативны
пути неделанья. И если при внешней пестроте в деланьи поража-
ет одинаковость, шаблон (как это, например, в сериалах Уолта
Диснея - поразительная изобретательность - и со всем тем од-
но и то же из раза в раз), то неделанье, внешне никакое (пу-
стое), внутри очень и очень разнообразно. Множественна и са-
ма эзотерика - разновидности йоги, восточные школы боя,  су-
физм, христианская аскетика и т.д. Однако, как оговаривал  в
начале моего этюда, я из традиции неделанья  привлекаю  наг-
валь-магию - магию в ее мексиканском варианте.
     Одна из причин - сопоставления с ней  наиболее  ярки  и
познавательны. Так, социал есть внешняя проекция  внутренних
структур человека - не только психических, но и просто телес-
ных,- и в частности, капитал есть не что иное как внешний со-
циальный аналог личной силы,- той чудесной энергии,  которая
находится в распоряжении мага.  А  раз  так, то для уяснения
различий путей внутренного и внешнего полезно будет сопоста-
вить в первую очередь деньги (капитал) и личную силу,- можно
сказать, что разница этих двух и есть разница между социаль-
ным и эзотерическим,  деланьем  и неделаньем.

     1. ЛИЧНАЯ СИЛА И ДЕНЬГИ.

                         Сходство:

     Обе силы:
   - дают много возможностей, могущество и - с  оговорками -
исполняют желания;
   - копятся, хранятся, тратятся; обе - хотя и  по-разному -
поддаются посылке, передаче на расстоянии;
   - способны превращаться в предметы, во  что-то  другое  -
конвертируются; в частности, до некоторой степени могут пре-
вращаться одна в другую;
   - обладают свойством притягивать к себе и к их владельцу;
   - загадочны, непознанны, мистичны; окружены ореолом  поч-
тительных чувств и слухов;
   - растут при большой величине сами;
   - являются трудным испытанием для  их  обладателя;  имеют
свою логику и пытаются подчинить ей; очень опасны и  требуют
осторожного, знающего обращения,- в правильном случае,  под-
лежат познанию и освоению;
   - во всех перечисленных выше свойствах - когда больше, ко-
гда меньше - схожи с такой вещью как дар  художника,  талант
(отмечаю особо, поскольку мой этюд, как-никак, об искусстве).

                      Р_а_зл_и_ч_и_я:
л_и_ч_н_а_я  с_и_л_а               к_а_п_и_т_а_л (деньги)

н_е  д_е_л_а_е_т_с_я:                 д_е_л_а_е_т_с_я:
   обладает подлинностью,             вторичен, может сущес-
первична, не стеснена со-          твовать только в условиях
циальным признанием;               социального признания, ог-
                                   раничен социалом (правом);
   не может быть поддела-             привязан к внешним зна-
на: ее величину  выявляет          кам (банкноты, монеты)  и

                         - 23 -
прямое испытание,- реаль-          поэтому может быть подде-
ность, а не внешние знаки;         лан на уровне обозначений;
   соединяет личное и бе-             противоположным  обра-
зымянное:                          зом  соединяет  личное  и
                                   безымянное:
   лична: не наследуется,             безличен:  может  дос-
приобретение  ее  требует          таться кому  угодно,  вне
личной охоты, роста  лич-          зависимости от личных ка-
ности; может быть переда-          честв, дарований,  усилий
на только тому,  кто  сам          и т.п.;
занят "стяжанием Духа";
   требует путей  безмол-             не допускает или затру-
вия, тайны  имени,  ухода          дняет анонимность, обязы-
из поля  зрения общества;          вает к  публичности (пос-
делает социум  прозрачным          кольку частная  собствен-
для мага;                          ность, поименно таких-то);
   сопряжена со  знанием,             безразличен к знанию и
устремлением к Духу, иск-          Духу, а часто и враждебен
лючает обладание  ей  без          ему;
продвинутости;
   открывает ее обладате-             скорее запирает в рути-
лю  чудесную,  магическую          не бизнеса или рутине удо-
реальность - в мире  и  в          вольствий;
нем самом;
   сама по себе  является             требует охранять его и
защитой, вооружением вои-          постоянно   "подставляет"
на;                                своего владельца;
   сопровождается  радос-             не сопровождается  та-
тью подлинного;                    кой радостью;
   не может  быть  отнята             может быть отнят декре-
декретом правительства.            том правительства.

     Таким образом,  сопоставление не в пользу денег,- глав-
ным образом потому, что деньги есть лишь социальный  аналог,
моделирующий личную силу. Модель эта достаточно грубая и не-
полная - не говоря уже о ее вторичной,  знаковой  природе. А
раз так, то и открывается шизофреническая возможность - и со-
блазн - "работать" на внешние признаки, искать  богатства, -
опять-таки, не сопровождая это личностным движением, саморас-
крытием.
     Меж тем, без последнего нет и полноты жизни, нет радос-
ти - "само"-то остается в  стороне - и  покупная,  сделанная
радость - лакомства, развлечения - этого, конечно, не возме-
щает.  Создается типичная инфляционная спираль:  чем  больше
человек тратится на деланье, на внешние приманки, тем меньше
ему же перепадает, тем он обделенней в радости - и тем  нас-
тойчивей гонится за  радостью внешний - тем  самым,  что его
же и крадет. Человек несчастлив потому, что для счастья  ему
не хватает себя самого, не хватает - Духа,- от  которого  он
отрезан деланьем. Но готовая легенда, конечно, объясняет при-
чину несчастий отсутствием не Духа, а - денег [3].
     Искусство тоже есть внешний публичный (общего пользова-
ния) аналог неких внутренних явлений, - а  точнее, вторичная
ная магическая реальность. Это легче показать, обратившись к
поэзии.

     2. ПОЭЗИЯ - МАГИЯ: ПЕРЕКЛИЧКА.
     Скудость моих познаний не позволяет дать целостную кар-

                         - 24 -
тину, но вот, по крайней  мере, некоторые черты:
   - явно или неявно (метафоры, сравнения, внутренняя логика)
поэзия имеет дело с реальностью, весьма близкой  магической:
звери и растения разговаривают, "неживые" предметы обзаводят-
ся душой (духом), одна вещь превращается в другую и т.д. Это
принято относить к пережиткам первобытного мышления и воспри-
нимать как  условность, как прием - и не более. Но тот факт,
что в мире магов подобные "чудеса" совсем не условны, а  на-
против - заурядная реальность, заставляет взглянуть на  дело
иначе. Поэзия просто успела забыть, какой мир она описывает,-
сочла его за собственный вымысел, но - и это важно - она все
же не смогла отказаться от обращения к нему. А причина этому
та, что
   - метод поэзии и магии один: нагваль-магия сталкивает две
реальности - мир магов и социал, общепринятую версию  мира,-
взаимоуравновесившись, одна версия (миф)  выключает  другую,
и магу открывается реальность сама по себе, вне готовых имен
и мнений. Это и означает   в и д е т ь  - и важно,  что  мир
магов в данной традиции отнюдь не считается истинной и  выс-
шей реальностью. Нет,- миф там и миф здесь, и путь  з н а ю-
щ е г о - свобода от обоих. Но ведь и поэзия поступает очень
похоже! Все ее сравнения, метафоры, вся чудесность действуют
не сами по  себе, но именно в соотнесении с обычной, "насто-
ящей" реальностью, и достигаемое художественное  впечатление
 - катарсис - здесь  как  бы аналог остановки мира. В этом и
причина, почему, уже забыв о корнях, поэзия все же не смогла
обойтись  без  мира магов - сам ее метод включает магическую
реальность;
   - конечно же, сходство поэзии и магии уже в самом обраще-
нии к слову и ритму - и в характере обращения. Ритм  призван
передать некоторую внутреннюю вибрацию - прямо, минуя интрал
(то есть - это сообщение с бытием в его ритмах, в естествен-
ных кодах тела). Что до слова, то магия  учит  останавливать
внутренний монолог, смещаться на уровень безмолвного знания.
Однако "чертовски важны" и слова, а то есть умение при необ-
ходимости огласить что-то найденное, дать ему точку  опоры -
имя, образ  (иначе - место и время) -  в плане социала: соз-
дать звено меж этим и тем. Вполне схожую задачу решает и по-
эзия - по собственному опыту знаю, что нечто загаданное вну-
три и ясное, казалось бы, уже без слов,  без  стихотворения,
по написании иногда очень сильно меняется и нечто  себе при-
обретает (если стихотворение удалось);
   - в том, как поэзия обращается к слову (и со  словом),  а
через него - к понятию, к вещам, есть  общее с магией при ее
обращении к вещам мира. Поток художественной энергии создает
как бы силовой узор, которому следуют вещи, сообразуясь одна
с другой - и обратно, веянье Духа, вдохновение, получает при
этом конкретность, вещественность, заземление  в реальности.
Дух реализуется, реальность - вовлекается в игру Духа.  Дела
известные,- но ведь и маг, уже в "живой" реальности, поступа-
ет так же: в определенной  ситуации  расставляет  вещи  мира
("слова") сообразно силовому узору Духа, создает им - звено.
Это то же стихотворение, только сложенное  в  потоке  жизни,
иными средствами и, конечно, с вовлечением несопоставимых ве-
личин энергии;
   - непредсказуемость есть свойство обеих; по своему опыту -
как бы ясно не представлялось стихотворение до написания,  в
итоге оно всегда содержит нечто новое и  неожиданное сравни-

                         - 25 -
тельно с замыслом, и особенно неожиданны - лучшие стихи. Ма-
гия это поясняет: в правильном случае так и должно быть, это
значит - Духу стало интересно войти и прибавить нечто "от се-
бя", проявиться;
   - близки свойства художественного и  магического  времени
(данное сходство очень важно). В частности, оба нелинейны  и
склонны пользоваться  четвертым,  временным  измерением  как
обычной пространственной координатой. Такое впечатление, что
маг или художник строит событие в еще более сложном и много-
мерном мире и только проецирует,  размещает  его  в  обычном
пространстве-времени;
   - и поэзию, и магию можно определить как фантазию, покры-
тую силой (впрочем, это же можно сказать и  наоборот:  силу,
покрытую фантазией), но разница та, что "волшебная история",
созданная магией, это, по выражению Толкина, первичное ("эль-
фийское") искусство, а литература, поэзия - втори