распределять
энергию. Это достигается через символ, тайну языка.

     4. СИМВОЛИЧЕСКИЕ РЯДЫ. ЯЗЫК.
     Минуя теории языка и символа, обратимся сразу к  наибо-
лее важным сейчас моментам. Это: экономия энергии  (времени)
с помощью символа; включенность символа (знака) в символиче-
ский ряд, язык; подвижность (открепленность)  символического
ряда относительно реальности.

                         - 7 -
     С экономией энергии достаточно ясно:  танец,  ритуально
обозначающий сражение, обычно все же легче самого  сражения,
еще менее затратен рисунок, и того легче слово "сражение". И
точно так же смерить расстояние по карте быстрее и энергети-
чески дешевле, нежели измерить его шагами на местности. Одна-
ко уже приведенный пример с картой показывает некоторые осо-
бенности (и проблемы) такой экономии.
     Во-первых, некий значок - допустим, реки,- предполагает,
как правило, целую среду для своего обитания, систему симво-
лов, и значение отдельного символа - это его  местоположение
в ней. (В нашем случае это даже буквально так: именно распо-
ложение синего контура - символа реки - относительно  прочих
обозначений и дает представление о реальном  течении  реки.)
Во-вторых, между символическим рядом и реальностью должно со-
храняться звено - сказать иначе, ряд, язык, должен с опреде-
ленной точностью  моделировать  реальность.  Однако,  и  это
в-третьих, сходство символического ряда  и  его  физического
прообраза должно оставлять  достаточную  свободу для языка,-
побуквенное, поэлементное  соотнесение  того  и  другого  не
столь обязательно, а то и вовсе невозможно.
     Так, в географическом примере: контуры реки и синей ли-
нии на карте должны быть подобны друг другу, а вот цвет  мо-
жет и не совпадать: вода в реке может быть и бурой, и белой,-
карта от этого отвлекается и моделирует только  очертания. И
здесь все похоже на рассмотренный ранее образ энергетическо-
го банка: сам  символический ряд,  язык  как  целое,  должен
иметь звено с реальностью, а вот его "подданые", его элемен-
ты  получают  это звено уже от языка в целом.
     И наконец, отмечу  в-четвертых:  относительно  экономии
времени вопрос вопросов, имеет ли она место в реальности: ес-
ли учесть затраты на поддержание системы от составления кар-
ты до печати ее в типографии, а затем разделить  расходы  на
число вовлеченных, то не окажется ли, что менее затратно из-
мерить расстояние все-таки шагами?  Я,  например,  допускаю,
что вообще-то имеет место сохранение неких средних величин -
более определенных границ человек просто не в состоянии  по-
тратиться. Экономия энергии, таким образом, оказывается отно-
сительной, условной, существующей только на некоторых участ-
ках пространства и времени: вот здесь и сейчас  мне  быстрее
и легче смерить расстояние линейкой, а если учитывать  общие
затраты социума, выигрыша нет. Однако все дело именно в этом
"здесь и сейчас": если по большому счету имеет место, возмож-
но,  сохранение энергии, и здесь экономия неосуществима,  то
возможно ее открепление и распределение, накопление в опреде-
ленном участке пространства-времени - за  счет  оголения  на
другом.
     Не техника, не энергетическая индустрия, не ток в прово-
дах и струение нефти в межконтинентальных трубопроводах обес-
печивает движение энергии,- ее свободное обращение из "здесь
и сейчас" в "там и тогда" - это дело  крохотулички  символа.
Это он складывает все, что вверху, от воздуха с облаками  до
звезд и галактик в маленькое слово "небо" - и он же развора-
чивает все это обратно. И того удивительней - такой же малыш
умеет разглядеть нечто, вообще недоступное чувству и прибору,
назвать его "ничто"- а затем разыскать эту - несуществующую!
- вещь: окликнуть по имени и заставить отозваться.
     И если в своей внешней деятельности общество по необхо-
димости поддерживает работоспособность своих  энерготехниче-

                         - 8 -
ских систем, то тем более оно постоянно должно  поддерживать
жизнеспособность своих символических  систем - как  в  плане
социала, так интрала. Этим-то и занята так называемая  куль-
тура.
     И переходя к следующему разделу - болезней века - сразу
следует оговорить важное следствие из описанного выше энерго-
символического перехода. Огромная опасность здесь в том, что
язык может быть резко рассогласован с реальностью, а если  в
ходу несколько языков (символических рядов), то и  их  может
разделять рассогласованность. Система как бы  может  обманы-
ваться в отношении собственных символов: ведь она  стремится
открепить их звено с реальностью, но после этого, часто, уже
не способна оценить их по достоинству - реально. И  главное,
опасней всего, очень часто  система  заблуждается,  принимая
какой-либо символ за самое реальность.  Да,  так  экономится
время - если символ сцеплен с реальностью. А если нет?
     Убедительней всего тут будет пример из биологии. Индюш-
ка-наседка опознает своих птенцов только по  их  писку: сто-
ит  ей оглохнуть (или птенцам перестать пищать), как она за-
бьет их насмерть. И наоборот, если подсадить чучело ласки  с
магнитофоном внутри, издающим писк, то это чучело получит са-
мый нежный уход и заботу. Что ж, люди не лучше,- в отношении
своих избранников/избранниц  похожим образом ошибаются очень
многие,- но это их личное дело.
     А вот если подобная рассогласованность стала  господст-
вующей  в  масштабах социума? - не худо вспомнить, про дела-
нье, про версию реальности: социум может настаивать на самой
противоестественной версии, это лишь вопрос запасов энергии.
Вспомним: и ядерная физика объявлялась неарийской, и генети-
ка - буржуазной выдумкой. И если рассогласованность реально-
сти и языка-мифа - двоемыслие - становится образом жизни це-
лой цивилизации, то мы и получим общество коллективной шизо-
френии: нашу цивилизацию.

     5. БОЛЕЗНИ КУЛЬУТРЫ: ЦИВИЛИЗАЦИЯ ШИЗОФРЕНИИ.
     Сначала о том, что такое шизофрения: это не  сумасшест-
вие, а как раз существование в режиме двоемыслия. У здорово-
го человека 2 реальных пути поправить свои нелады с реально-
стью: что-то изменить в мире или в  себе (или  обоюдно).  Но
есть и другое решение: нереальное: поправить  реальность  на
уровне ее версии, символической модели, на уровне - символов,
- сочинить себе миф, а чтобы реальность его не  опровергала,
ее попросту "выключить", "отменить" - блокироваться от  нее.
     Например, такой-то ребенок - хилый, всеми битый,  начи-
нает утешать себя сказкой о своих чудо-мускулах: что он  уже
всех сильней, уже супермен. Разумеется, оконфузить  бедняжку
легко - достаточно пригласить поучаствовать в соревнованиях,
скажем, штангистов. Но именно подобные опровержения реально-
стью здесь и отсекаются,- ну, а отговорки, конечно, сочиняют-
ся самые уважительные: что, например, супермен  должен  быть
скромным - да мало ли чего. Важно подчеркнуть, что здесь  не
"настоящее" безумие,- а двоемыслие: выводя себя из-под конт-
роля реальности, человек, тем самым, ее все-таки отслеживает
и  втайне понимает, что она не в  его пользу. И одновременно
 - он осознает себя и мир по сочиненной им  версии.
     Естественно, пример с  чудо-мускулами - это  крайность,
поправки реальности вторгались бы слишком настойчиво  и  ве-
сомо. Ну, а если юноша сочинит миф о своей исключительности?

                         - 9 -
или супер-гениальности? Тут-то уже не так легко все привести
к реальности, все оценки довольно-таки субъективны,  а  если
учесть, что делание собственной важности задается обществом,
то удивляться ли поголовной шизоидности? - тем более,  среди
интеллигенции? - тем более, той ее части, чья самореализация
неудовлетворительна?
     Что важно подчеркнуть еще, так это то, что человек дво-
емыслия обычно не довольствуется уединением в сказке о самом
себе. Обычно, он упорно домогается, чтобы окружающие поддер-
живали его версию реальности, сказать иначе - пытается пере-
ложить на них расходы по содержанию своего мифа.
     В самом деле, что было бы наилучшим вариантом для шизо-
френика? - да реализация повести Гофмана  о  Крошке  Цахесе:
чтобы кто-нибудь - но незаметно, незаметно! - поднял эту гад-
кую гирю, но как-нибудь так, чтобы считалось, будто это сде-
лал наш герой. Чего лучше: и кожилиться не надо, и собой до-
волен, и другие хлопают. По-детски? - верно, и это тоже важ-
но: шизофрения есть инфантильность, попытка увековечить опе-
каемость, положение подзащитного. (Не будет ошибкой  тут  же
вспомнить о патерналистской модели  в  отношениях  власти  и
граждан - кто кому ее навязывает, это еще вопрос.)
     Однако все ведь небесплатно: чтобы так получалось с ги-
рей, кто-то ведь должен ее поднять, кто-то должен собрать на-
род и заставить всех верить в нашего  Крошку - или  хотя  бы
подыгрывать. И этот момент чрезвычайно  важен:  шизофрениче-
ская модель жизни энергетически несостоятельна - и оборотной
стороной рассогласованности с реальностью  является  парази-
тизм и/или агрессия. Пожалуй, проще было бы, и правда, нака-
чать мускулы, чем разыгрывать утомительный спектакль, но для
этого надо повернуться к реальности, конкретно - к реальнос-
ти своей слабосильности,- а этого-то наш герой и не хочет.
     Впрочем, все описанное выше есть больше  план  интрала,
двоемыслие внутри индивида (правда, оно запускается в массо-
вом порядке и, следовательно, имеет быть как явление социаль-
ное). Но есть еще и план социала - подобные модели реализуют-
ся и внешним образом, на макроуровне, создавая  шизофрениче-
ский тип цивилизации и культуры.
     Не трогая многого, это, например, регулярное  воспроиз-
водство  признаков  (символов)  вещей вместо них самих. Выше
приводился  пример  подростка с суперменским комплексом - но
многим ли от того отличается так называемый "большой спорт"?
Он ведь и заключается в демонстрации на публике  показателя,
и часто это имеет мало общего с собственно силой (выносливос-
тью, ловкостью и т.д.). То, чем заняты спортсмены, это имен-
но целенаправленное натаскивание на внешний признак, на сим-
вол: не силу надо показать, а то, что ей считается, что ее -
обозначает: больший вес поднятый штанги, баллы судей и  т.д.
А здесь выручить может очень многое - и анаболики,  и  живот
потолще (для веса), и слабительное в салате  соперника  - но
вовсе не сила. Да и какое отношение к ней имеет бегемотья не-
поворотливость и 20 сантиметров сала на пузе? В живой ситуа-
ции - боя, охоты или работы - когда действительно  требуется
сила, все это будет даже хуже, чем обычная слабость.  Данный
пример хорош тем, что показателен: сначала  берется  признак
(символ), затем он изолируется (рвется звено)  и  затем  ему
приписывается значение реальности: он уже не в сцепке с  ве-
щью, но вместо нее. Ну, а затем начинается производство это-
го открепленного символа - а затем и расширенное воспроизвод-

                         - 10 -
ство - вперед и выше.
     Не менее показательный пример с  едой,  в частности, со
сладостями. В живой природе сладость и польза обычно в связ-
ке: ягоды, фрукты, мед. Накаченные же химией плоды, а уж тем
более - конфеты и торты - это уже совсем-совсем другое. И по-
скольку ко вкусненькой шоколадке не прицеплены свежесть и ор-
ганика апельсина, а прицеплен вагон тяжелых жиров и вредного
сахара, то что она есть? - лишь имитация растительной смешин-
ки, и имитация злотворная.
     Вкусовые признаки и питательная ценность разнесены,-  и
опять же, воспроизводятся именно внешние признаки - в массо-
вом индустриальном масштабе.  А то есть, в работе на  имита-
цию, на пустышку, на лживый миф о всегда  доступной покупной
радости  занята целая отрасль промышленности. Однако наш рот
этих хитростей не знает, и здесь, как и в примере со спортом,
проявляется рассогласованность социального  и биологического
символических рядов. И мало кто представляет, последствия ка-
кого рода и какого масштаба несет господство подобной  пище-
вой модели, подобного промышленного деланья сладости,-  ска-
жу только, что войны ХХ века рядом с этим -  все  равно  что
рябь в луже против цунами.
     Кстати сказать, ошибкой было  бы  относить  шизофренич-
ность нашей цивилизации на счет индустрии и НТР. Индустриаль-
ное и пост-индустриальное  общество  только  придали  размах
этой шизофренической модели, только поднесли к ней  увеличи-
тельное стекло массового производства,- однако шизоидны, дво-
емысленны сами основы нашей культуры и цивилизации,- ни  За-
пад, ни Восток, ни античность, ни современность здесь не ис-
ключение. Все известные общества зиждились на деланьи:  вер-
сия реальности (миф, социал) -  ее  проекция в личность (де-
ланье собственной важности, интрал) - и  блокировка  личного
звена в этих целях. Культура (и в частности, искусство), ко-
нечно же, есть составная часть этого деланья и не несет ника-
кой альтернативы такой модели.
     Для полноты картины можно упомянуть,  что подобные язы-
ковые накладки, капканы имитационных моделей,  вообще-то  не
являются изобретением человечества. В той или иной мере  они
сопутствуют каждому языку, начиная, по крайней мере, с уров-
ня микроорганизмов. Уже здесь наблюдаются, как я это называю,
призраки: образования, живущие за счет имитации,- те, что во-
спроизводят себя, подделываясь под другое.  Таковы,  скажем,
вирусы. Показательно, что подобные паразиты уже существуют и
в  искусственных языковых системах, что дано и  в  названии:
компьютерные вирусы.
     Но что интересней (и важнее) всего - это то, что схожим
образом ведут себя комплексы - это как бы  сгущения, узелки,
центры тяжести в  психике  человека.  Как и интрал, они  от-
влекают на себя часть Эроса, но в отличие от интрала, пресле-
дуют  не  социальный, а, так сказать, свой эгоистический ин-
терес, заняты самоподдержанием.
     И если вирусы воспроизводят себя через гены, на матери-
альном носителе языка, которым они пользуются для  имитации,
то и комплексы наследуются через культуру, через те поведен-
ческие модели, которые они навязывают своему носителю. Быва-
ют, например, семейные болезни, наследуемые не  генетически,
а психологически, через определенные дурные стереотипы.
     Это поневоле заставляет вспомнить Eбесов - тех самых, ко-
торых изгоняли еще шаманы. И действительно, трудно для  того

                         - 11 -
подобрать иной образ: сам негативный  комплекс - это  дурная
поведенческая модель, наложенная на зацикленную психоэнерге-
тическую структуру,  этакая черная дырочка в микрокосме лич-
ности. Но ее воздействие, ее самоосуществление похоже, и пра-
вда, на то, как если бы в человека незаметно для него всели-
лось еще одно сознание  и начало там хозяйничать по-свойски.
Похоже ведет себя, к примеру, команда гипнотизера,  упрятан-
ная в подсознание согласно  ее  же приказу,- скажем, команда
салютовать всем серым автомобилям:  человек будет делать это
в полной уверенности, что это его собственная причуда. А ес-
ли такой комплекс, такой "бес", расположится на внешнем уро-
вне, на уровне коллективного мифа,  то и он будет вести себя
наподобие - и будет наследоваться вновь и вновь, пока не по-
гибнет - один или с пораженным им обществом.
     Вот это, кстати, один из наиболее удручающих  моментов:
живучесть, трудноизвлекаемость подобных психоментальных  па-
разитов: в их же интересах, так сказать,  умеренность - ведь
смерть носителя будет и их концом. Однако захвативший власть
призрак способен уразуметь это не более, чем чума,  сводящая
больного в могилу.

     6. ИТОГ КУЛЬТУРЫ: КАКАЯ ОНА; В ЧЕМ ТЕНЬ.
     Итак, общая характеристика  современной  культуры:  это
культура деланья:
     - это культура массово повторяемых образцов, обязатель-
ных для всех готовых решений;
     - это культура господства-подчинения, несвободы;
     - это культура беспрестанной экспансии, силового утверж-
дения мифа за счет реальности;
     - это культура блокировки звена - с Духом и телом;
     - это культура двоемыслия, коллективной шизофрении, уве-
ковеченной инфантильности;
     - наконец, - такова моя  неотчетливая  гипотеза  -  это
культура женской детородной магии  (верно,  женщина выглядит
заложницей  нашего мира - но она же его  заказчица;  мужской
милитаризм и порабощение женщины - оборотная сторона медали:
это только социальный аналог биологического  парного  брака,
где самка генерирует агрессию (источник),  а самец разряжает
ее вовне (исполнитель). Подтверждение - обшая женоподобность
восточных обществ при видимом господстве мужчин.).

     ЧТО ЖЕ ИМЕННО ПЛОХО:
     Если кратко, господствующая культура неэффективна:  она
требует огромных затрат и жертв, а задач своих все равно  не
решает. Конкретно:
     - культура обязывает к  массовому  следованию образцам,
нормам, версии реальности, для чего парализуется индивидуаль-
ное звено; человек разлучен с Духом и  за "цивилизованность"
платит своей свободой; обращение его Эроса под надзором -  и
надзор этот не в пользу личности; подобная модель отдает че-
ловека на поживу комплексам;
     - при такой культуре общество выводится из-под контроля
реальности, его звено с ней - блокируется, и это "достижение"
весьма сомнительное: власть над природой мнима, нереальна, а
вот проблемы, порожденные таким разрывом, более чем действи-
тельны;
     - цели, для которых предназначена культура, не достига-
ются: регламентация агрессии и сексуальности неуспешна - би-

                         - 12 -
ология животных справляется с этим куда лучше, человек  же -
самое агрессивное существо в мире -  и  наиболее  измученное
"вопросом пола";
     - при отказе от путей природы, в социальной, культурной
жизни воспроизводятся тем не менее самые примитивные модели,
архаичные даже с биологической "точки зрения",-  так,  конф-
ликты между особями или группами в природе зачастую разреша-
ются куда более "гуманно" и "цивилизованно", нежели у  чело-
века;
     - с энергетической точки зрения нынешняя культура  ужа-
сающе неэффективна. Иной она и не может быть: в  силу  своей
шизофреничности, самопотакания, она пытается переложить свои
расходы на "другого", и этот "другой" - природа. Таким обра-
зом, экспансия против естества, природы, есть внутреннее за-
дание нашей культуры,  и  с  тем  задается  сверх-природная,
сверхъ-естественная агрессивность; одно это делает  нереаль-
ным обуздание агрессии силой культуры;
     - шизофреничность нашей культуры открывает ее также для
множества комплексов, призраков - дурных моделей социального,
идеологического, культурного характера. Призраки  эти связы-
вают значительную часть социального Эроса и делают энергети-
ку социала еще более громоздкой; изгнание  их  силами  самой
культуры практически неосуществимо;
     - очень опасна сама по себе склонность нашей культуры к
мифическим решениям (проблемы-то реальны), но вдвойне опасно,
что при этом перекрываются иные, реальные пути и возможности.
     Наиболее яркий пример тому - миф культуры о самой себе:
согласно ему, зло есть мировая (то есть природная) величина,
оно - в натуре человека, это  его  звериное  начало  (сатана
или там Мара - это уже вариации на тему), - ну,  а культура,
конечно, с этой злой дикостью самоотверженно  сражается.
     На самом же деле культура списывает на природу свою соб-
ственную беспомощность: природа человека есть просто природа
человека, без всякого там "изначального зла". Она останавли-
вается  перед  решением  социальных, культурных проблем - но
это ведь и не ее  компетенция.  Требуется найти альтернативы
дурным, тупиковым  культурным  моделям,  отладить  интерфейс
культуры,  нейтрализовать деланье. Вместо самоизменения, од-
нако, сама культура требует переделывать природу, обыгрывает
"миф о звере" - и, пуская поиск по ложному следу, окончатель-
но затрудняет решение.
     Нечего и говорить, что во всем этом в полной мере  -  а
иногда и с лакейской готовностью -  участвует  и  искусство.
Пора вглядеться, как именно это происходит [2]