днако, не утомил ли я вас своими байками?.
     - Зачем вы спрашиваете, Борис Романович?.
     - И  верно,  что это  мы с  вам как  две смольные барышни  обмениваемся
реверансами Извольте-ка, слушать дальше.
     Француз мой  на Святой Земле  долго не задержался  и  уже  через неделю
снова был  в Москве,  у меня да не с пустыми руками -  однокашник мой Сережа
Шелешпанский просьбу мою выполнил в точности, прислал мне предлинное письмо,
в  коем  без  меры  даже, на  мой взгляд,  и не  совсем  приличиствующе сану
предался  воспоминаниям о наших  прошлых  днях,  подробно писал о  брате,  с
которым встретился в монастыре, когда тот уже принял постриг и монашествовал
уже изрядно время - многого, впрочем, сообщить не мог - Глеб о своей мирской
жизни ни  с  к ем  никогда не говорил, слыл молчуном  и затворником,  и лишь
перед    смертью    исповедовался   тамошнему   предстоятелю    -   епископу
Иерусалимскому, в  чем  - разумеется,  никому, кроме того иерарха не ведомо.
Француз, хоть и искренне рад был, что исполнил мою просьбу, своего интереса,
однако, не получил - записки Глеба оказались путаны, много в них пространных
весьма рассуждений о  вере, божественном провидении, дьявольских искушениях,
есть  правда  несколько  беглых  и невнятных довольно ссылок на  какую  - то
стародавнюю  историю  с осуждением  некой невинной девицы, казненной  вроде,
словом ничего, что продвинуло бы француза хоть на  самую малость к раскрытию
его семейной трагедии, да  и многих листов в рукописи,  судя  по  всему,  не
доставало Словом, уехал он, разочарованный, снял правда для порядка копии  с
глебушкиных записок, с моего, разумеется, позволения - вот и весь вам сказ А
теперь, прежде чем скажу я еще нечто, в дополнение к сей истории, прошу вас,
отвечайте мне честно, по  совести - веруете ли вы в Господа  Бога  нашего? -
задавая  последний вопрос  свой, князь даже повысил слегка  свой  и без того
глубокий и зычный довольно голос и, наклонясь, близко придвинул пергаментное
лицо свое  к  Павлову В неярком круглом островке  света,  отороченного тенью
тяжелого абажура,  лицо его  казалось совершенною маской, к тому  же  кем-то
разбитой, а  потом  неловко слепленной из хрупких  осколков, да так,  что от
малейшего прикосновения она готова была в любой  момент  снова  и теперь уже
навсегда рассыпаться  в  прах  Однако  глаза  старика  блеснули  из глубоких
глазниц неожиданно  остро и оказались прозрачно- серыми, как холодное зимнее
небо,  яркими,  совсем  вроде  и  не  тронутыми  временем. Павлова вопрос не
удивил, он  не то чтобы  ждал его,  но в  мыслях своих в последние несколько
часов своей жизни, с той поры как встретил старика и сейчас, пока слушал его
неспешную завораживающую своей  чистотой речь, так часто, как  никогда ранее
обращался мысленно к Богу, что сам готов  был задать себе  вопрос, что  есть
теперь для него вера..
     - Верю, Борис Романович. Неумело, правда и не понимая много, нас ведь -
не учили..., в церковь, вот,  почти не хожу... Да  и  грешу, наверное, очень
много.
     - Тому научить невозможно, а  безгрешных среди нас, смертных, нет Слова
вашего мне достаточно То что я скажу  далее, прошу покорно старческим бредом
не  считать Так вот, с той поры  как уехал француз и остались в бумагах моих
глебушкины  записи, стал брат по ночам мне являться и не во сне, отнюдь  нет
Я,  поверьте,  друг мой,  сначала решил, что  рассудок мой покидает  меня  и
приготовился встретить ниспосланную Богом кару - умопомешательство, не ропща
Поспешил некоторые  дела свои и бумаги  привести  в порядок,  пока разум мой
окончательно  не помутился  Однако, чем  более приучал  я себя к  мысли, что
скоро реальный мир закроет от меня пелена безумия, тем более становилось мне
ясно,  что это не так - ибо во всем остальном течение  моей жизни оставалось
неизменным К  тому же, посещая меня, брат говорил  все  одно и то же и слова
его, когда стал я  размышлять над ними, совладав со страхом,  охвативщим мою
душу  поначалу,  показались мне весьма разумными Так вот, покойный брат мой,
настойчиво весьма просил меня  прочитать его записки и утверждал  при  этом,
что  тайна которую  они  скрывают  уже много  веков не дает упокоиться одной
мятежной и грешной,  надо полагать душе, чем многие другие души  обрекает на
муки " Как же смогу  я прочитать  то, что не открывается мне? " - вопрошал я
его, но тщетно - брат не вступает в разговор  со мной, а лишь повторяет свою
просьбу с тяжелой настойчивостью страдающего человека  Видно и его праведная
душа тоже не может обрести  заслуженного покоя Многие часы отстоял я в храме
и провел за неустанными молитвами, прося  у Господа упокоения душе брата, но
Господь не являет нам этой  милости Признаюсь,  нескончаемое  множество раз,
сам  я пытался  разобрать написанное братом  и не без труда, но сумел все же
прочитать все и перечитать не по одному разу, так что ныне, поверьте,  помню
каждую страницу едва ли не слово в слово, но смысл по-прежнему скрыт от меня
Тогда пришел я к мысли, что  надобно привлечь постороннего нового человека к
сему занятию  и быть может ему откроется то, что не дается  мне Есть  у меня
стародавний знакомый - бывший священник одного небольших, но  славных весьма
московских  храмов,  ныне глубокий, как и  я старец  и давно  уже  на  покое
Человек он мудрый, образованный весьма, а главное чистый душой - ему первому
поведал я свою историю Он с рассуждениями моими согласился вполне и рукопись
взялся  почитать несколько дней тому назад  И  вот  вчера, а  по теперешнему
позднему времени, так получается,  что  позавчера, то есть накануне  нашей с
вами  чудной встречи, позвонил мне святой отец Записки Глебовы  он разобрал,
но  смысл  много в  них  сказанного и ему  не  ясен, однако полагает он, что
тайна,  которая  не  дает  упокоения  несчастным  душам  -  скрывается в той
стародавней  истории  и  знать  ее,  как  он  полагает  может  лишь  ученый,
посвятивший себя изучению тех времен  и могущий понять из намеков о чем идет
речь Возможно, считает святой отец и я с ним в этом согласен полностью, тому
ученому мужу эти записки окажут помощь в  его изысканиях  и прольют свет  на
то,  что  ранее  оставалось  не познанным,  то есть  поспособствуют  некоему
научному открытию Теперь, друг мой, подошли мы к концу моей истории Поверить
мне или  считать все бреднями выжившего  из ума старика -  дело  ваше Однако
представьте трепет, охвативший меня, когда вдруг Господь  посылает мне вас в
этом  странном подвальчике и  именно тогда, когда сижу я и размышляю  где же
искать мне того ученого мужа и как к нему подступиться. Что же это, извольте
ответить, если не провидение Божие?.
     - Не  знаю, Борис Романович Да и судить не хочу Верю я вам, разумеется,
каждому  вашему слову, хотя расскажи кто мне  такую историю  еще вчера -  от
души бы посмеялся Я, дорогой  мой князь, простите что обращаюсь к вам  не по
протоколу,  тоже  должен  рассказать  вам  многое  и  удивительное  Для меня
непонятная история ваша, вернее покойного вашего брата - не просто история -
эта и радость, и мука  всей моей жизни Если бы  только могли вы представить,
как много  сейчас сказали мне, - голос Павлова сорвался и произошло то, чего
давно уж не бывало с ним, едва ли не с тревожных юношеских лет - он заплакал
Горячая влага  переполнила веки  и крупные слезы потекли по лицу, непривычно
туманя  взгляд  Он  не  стыдился этих слез и этих  нахлынувших вдруг чувств,
напротив, ему хотелось сейчас опуститься на колени и по-детски, спрятав лицо
на груди  старика плакать долго, освобождая душу от  тяжелого  оцепенения, в
котором пребывала  она многие годы Но он  не посмел  Старый князь сидел  как
завороженный,  сжав  на  груди   тонкие  обтянутые  будто  прозрачной  кожей
старческие  руки.  Он  испытывал нечто похожее, но также  не смел  следовать
безоглядно переполнявшим душу  чувствам Однако не совладав с их  порывом, он
вдруг протянул вперед свою худую заметно дрожащую руку - и Павлов, подхватил
ее и поцеловал, прижавшись  мокрым от слез лицом к  сухой  и шершавой слегка
коже  Они оба  испытали  потом  острую неловкость,  как  два  интеллигентных
человека,  воспитанных  на  представлении о недопустимости  слишком сильного
выражения чувств, тем более людям посторонним, не связанным родственными или
близкими  дружескими  узами, и неловко стараясь  скрыть ее  заговорили потом
подчеркнуто  деловито и  сухо, однако долго выдержать  этот тон не смогли  -
произошедшее уже  крепко связало их  и каждый понимал  что  другой для  него
теперь каким-то совершенно необъяснимым образом, но стал человеком родным.
     - Так где же теперь рукопись, Борис Романович? - спросил Павлов, первое
что пришло в голову, хотя вообще было понятно, что рукопись у священника.
     -  У святого  отца.  там же  где я ее  и  оставил И  вот еще совершенно
позабыл вам сказать, уважаемый Евгений Витальевич, не знаю, право, насколько
это  может  быть важно В  бумагах  брат  среди рукописных страниц  есть один
любопытный рисунок.
     - Гравюра? - Павлову показалось, что сердце в его груди остановилось на
несколько мгновения, а потом рванулось вперед так сильно, что не удержавшись
на какой-то невидимой опоре, сорвалось и  рухнуло  вниз, трепеща,  ему вдруг
трудно стало  дышать и говорить  и вопрос свой он  почти выкрикнул, разрывая
мягкую нить беседы.
     - Гравюра? -  поначалу  князь вроде удивился  то ли тону Павлова, то ли
его  вопросу, а быть  может и тому  и другому сразу, но  помолчав  несколько
мгновений и в раздумье, как бы  пожевав,  свои  тонкие но красиво очерченные
губы медленно произнес, - нет, не гравюра,  копия  -  но очень похоже что  с
гравюры,  очень знаете  ли  похоже  Глеб  в  детстве  кроме  чтения,  сильно
привержен был и всяческим изящным искусствам, писал  стихи, играл на скрипке
и  на  рояле,  разумеется  и  рисовал очень недурно  Так вот  среди  записок
сохранился и один рисунок сделанный его же рукой Я прежде думал, что рисовал
он от  себя, иллюстрируя, так  сказать, описываемые события  Но  ваш  вопрос
навел меня на мысль, что то могла быть и выполненная им копия, причем именно
с  гравюры  Глебушка,  знаете ли, насколько я помню всегда рисовал  штрихами
крупным  и, редкими,  схватывая  в предмете  только  основные черты  А  этот
рисунок выполнен тонко, штрихами мелкими, близко расположенными друг к другу
и  какими-то витиеватыми, что  ли Я, было подумал, что со временем стиль его
рисования, как бывает почерк у некоторых, изменился Но вы сказали -  гравюра
- и  я вроде снова увидел сей набросок -  похоже, знаете ли, друг мой, боюсь
утверждать наверняка, но - похоже.
     - А изображено, ради Бога, Борис Романович, что изображено на рисунке?.
     - Так, собственно, сцена казни видимо той самой девицы. и изображена То
есть, видимо не самой казни, а как бы ее последствия.
     Рисунок,  как и все записи  у  Глеба  не  очень разборчив, но вроде  бы
догоревший уже  костер  посреди площади, да именно площади, но что странно -
пустой  Казни ведь  в те  времена,  насколько  я  помню из  истории собирали
изрядное  количество народа  Так вот на рисунке нет почти  никого - лишь две
фигуры возле пепелища  Собственно -  про пепелище это  я,  виноват, придумал
вдруг - там что-то  непонятное.,  но  вот представилось мне- пепелище и  две
фигуры  с  двух  сторон -  как бы супротив  друг  друга  Да,  что-то  такое,
абсолютно ручаться  не могу, но - весьма похожее. Да вы не томитесь, до утра
осталось  несколько часов -  а  прямо  с утра и поедем к святому отцу  Вы бы
заночевали у меня, время теперь позднее..
     - Не могу, Борис Романович, спасибо за  гостеприимство и очень  был  бы
рад,  да  не  могу  Завтра  -  лекции,  как  назло  спозраранку -  с  десяти
Переодеться  надо  и   записи  кое-какие  просмотреть  дома  Так  что,  если
позволите, сейчас я уже побегу - такси поймаю, ничего, это  не проблема А уж
после лекций сразу - к вам, им вместе - к батюшке, если не возражаете.
     -  Ничуть не возражаю  Да  и как  бы я возражать стал, вас  в  это дело
втянувши  Что ж, будь  по-вашему А то  оставайтесь, а  за бумагами  вашими и
костюмом могли бы и с утра пораньше собраться, я бы и разбудил вас.
     Секунду Павлов колебался - ему вдруг остро до боли стало жаль оставлять
старика  одного,  наедине с древними, отжившими свой  век  вещами, нелегкими
размышлениями, призраком брата, требующим успокоения своей душе, мелькнула в
сердце даже  какая-то неясная  тревога, от  чего  оно испуганно  сжалось, но
услужливое  воображение тут  же нарисовало  картину мучительного подъема  ни
свет  ни  заря.,  бешенной  гонки  по  утреннему,  сонному  еще, и  от  того
ворчливому и злобному более обычного городу и обязательного при всем при том
опоздания на  лекцию, чего он терпеть не мог  и  он, сжав  зубы  и цыкнув на
щемящее необъяснимой тревогой и тоской сердце, отбросил колебания.
     - Нет,  Борис Романович, не могу Выбьюсь  из графика,  весь день пойдет
насмарку Отпустите.
     - Неволить не смею Извольте.
     Старик поднялся и, указывая дорогу в полумраке своего тесного коридора,
медленно зашагал  впереди него к выходу  Сзади  было особенно  заметно,  что
усталость,  как-то  вдруг  навалилась на  плечи  старого  князя  - он сильно
сутулился теперь, каждый  шаг давался ему с неимоверным трудом, казалось, он
дряхлел буквально  на глазах, словно  этот длинный душный коридор как вампир
вытягивает из старика последние силы и едва коснувшись  двери,  он  лишиться
чувств, а  то и самой жизни Острое желание остаться рядом с князем, защитить
его от чего-то неведомого  вновь охватило Павлова, но вместе с ним нахлынуло
и какое-то тупое эгоистичное упрямство.
     - Нет, - сказал он  себе грубо, как никогда не разговаривал  с  другими
людьми,  -  нечего  распускать  нюни, - и  отстранив  старика сам  отодвинул
тяжелую задвижку - щеколду..
     Он никогда не забудет и не простит себе этой фразы потом, но всегда его
будет преследовать и ощущение, что сказал ее кто-то другой.





     - Первый - десятому.
     - На приеме.
     - Сорок четыре.
     - Ноль - ноль.
     Это отнюдь не было абракадрброй Это была система - закодированных фраз,
посредством которой  общалась между собой  его охрана Впрочем это отнюдь  не
было  его изобретением  -  так  работали  все  спецслужбы  - наиболее  часто
употребляемые  фразы заменялись произвольно взятыми  сочетаниями цифр, чтобы
ввести  в заблуждение  возможного  противника, прослушивающего радиоволну. В
принципе  сегодня это  не  имело абсолютно никакого смысла, поскольку бывшие
сотрудники бывших  спецслужб, как хорошо  известные  согражданам надоедливые
весьма домашние насекомые - по теплым и чаще- темным щелям - расползлись  по
всевозможным частным охранным агентствам и  охраняли теперь кого не  попадя,
от  сомнительных  банкиров до совершенно определенных  бандитов Никто из них
как  правило  не брал на себя  труд  слегка пофантазировать, посему цифровые
обозначения стандартных ситуаций употреблялись всеми  практически  одни и те
же,  привнесенные из прошлой их  охранной  жизни  Но  это был ритуал - и ему
следовали Кроме того это  было нечто,  что  как бы приобщало  новых хозяев к
касте подлинных небожителей - номенклатурных  бонз  прошлого,  обладавших на
деле такой державной властью, какая не снилась ныне ни обитателям Кремля, ни
нуворишам,  с полным  на то  основанием, вписываемым  в число самых  богатых
людей мира  Им было приятно, а телохранителям-  привычно  -  все  оставались
довольны.
     Он подумал  об  этом,  краем  уха  слушая  переговоры своей  охраны,  и
усмехнулся В переводе на нормальный язык таинственный  монолог означал всего
лишь: "выезжаем - понял", но звучало гораздо внушительнее.
     -  Слаб человек - подумал  он, в  данном  случае имея в  виду себя,  но
поразмышлять  на  эту  тему  не успел  - легким жужжанием  напомнил  о себе,
укрепленный на ремне пейджер.
     Сообщение  было забавным: "Ставь на 17 и будь уверен  в победе. 1001" В
принципе,  в  их  кругу принято было  подписывать  сообщения на  пейджер  не
именами  и  фамилиями,   а  цифрами,  обозначающими   или   номер   пейджера
отправителя,  или номер его автомобиля - причиной была все та же пресловутая
конспирация,  о  которой все очень пеклись, к тому  же, так  было быстрее и,
значит, удобнее, присутствовал и некий элемент пижонства Дело, однако было в
том, что никто  из его приятелей такими цифрами не подписывался, и, главное,
он почти никогда не играл в казино, а речь шла именно об этом - ничто другое
просто шло в голову.
     - Кто-то разыгрывает, хотя  для шуток -  рановато, - подумал он,  - или
ошиблись номером Интересно, кому и кто шлет такие послания?.
     На самом деле  интересно ему не было, ибо  привычно исполнив  вместе  с
суровой  командой  своих телохранителе сложный ритуал  выхода  из подъезда и
посадки  в автомобиль,  он  тут же  забыл о  странном  сообщении,  занявшись
просмотром свежих газет,  что делал всегда по дороге в  офис - день начался,
стандартный, расписанный по минутам, еще один день, еще одни  шаг, еще  одна
маленькая ступенька  на  пути, последовательно и  неотвратимо,  ведущем  его
вверх,  к   просчитанной,   выверенной  и,   стало   быть,   безусловно  ему
предназначенной, цели..
     День, действительно, был как день - обычный В четыре пополудни, как это
и было принято обычно,  кампания приятельствующих и  партнерствующих  весьма
крупных  и в большинстве  своем  -  заметных  в  обществе  предпринимателей,
политиков  и  чиновников,  насчитывающая  человек  десять-двенадцать  начала
перезваниваться между собой и  обмениваться сообщениями на  пейджеры, с тем,
чтобы  определить место сегодняшнего  ужина  Это  была традиция, сложившая в
последние два-три года - вечером они почти каждый день собирались за ужином,
чтобы обменяться информацией, договориться о каких-то совместных действиях и
проектах,  обсудить  последние  новости  -  по  существу  это  были  деловые
совещания, продолжавшие  напряженный рабочий день- ужин в данном  случае был
лишь хорошим предлогом и приятным  дополнением, на дискуссия по поводу  того
какой из  модных столичных ресторанов почтить сегодня своим присутствием тем
не менее  всегда  была  живой, а порой -  бурной  Это тоже было своего  рода
традицией.
     В этот день  обсуждение  шло  вяло и как-то затянулось Уже  в  половине
восьмого, когда следовало определяться окончательно, ему  позвонил кто-то из
компании.
     - Слушай, старик, тут вот какая байда. Андрей просит поехать сегодня  в
"  Эксельсиор" Там, конечно, гадюшик еще  тот, но у него,  понимаешь,  новая
пассия - она поет или пляшет,  толком не понял в тамошнем шоу В общем, он ей
обещал и теперь очень настаивает.
     Короче, есть мнение - согласиться Ты как?.
     - Ну, как? Не могу сказать, что в восторге, но если Андрей  просит... -
он  сделал  ударение,   произнося  "Андрей"  и   собеседник  понял  его  без
комментариев  -  Андреем  звали недавно  назначенного  заместителя  министра
финансов  -  лишать себя  лишней возможности  пообщаться  с ним  накоротке и
неформально было по меньшей мере глупо.
     - Значит, заметано В девять - в "Эксельсиоре"..
     "Эксельсиор", действительно,  был заведением не  совсем  в их стиле,  а
скорее, совсем - не  в их, здесь под одной крышей были  собраны  - несколько
баров, ресторан, ночной клуб со стриптизом и казино, соответствующей  была и
публика Ресторан, к тому же, не мог похвастаться хорошей кухней, которую они
ценили превыше всего Но решение было принято.
     Когда  его  лимузин  надменно подкатывался к ослепительному,  в  прямом
смысле этого слова - на подсветку хозяева не поскупились, помпезному входу в
"Эксельсиор", он  вдруг вспомнил утреннее  сообщение на пейджер  и про  себя
усмехнулся -  волею случая  он оказался сегодня  почти что  в казино Это,  и
впрямь,  было забавно  Расходились  они  около  полуночи,  несколько  раньше
обычного и не в самом лучше