главное - очень  неуверенно, словно пробирается  впотьмах, боясь оступиться,
осторожно, как шаги, нащупывая каждое слово:.
     -  Простите меня,  возможно я вас разочарую,  но я не  могу  этого  вам
объяснить Я всего лишь хирург, человек дерзающий  изменять то, что сотворено
Господом  - плоть другого человека Но только плоть, большего  мне на дано и,
слава Богу, - это был бы  непосильный груз Все  что  произошло с  вами также
странно и непонятно мне, как и  вам Я  вам честно скажу, мне  тоже страшно И
знаете, что  я еще вам  скажу? Сейчас я должен, по  логике, посоветовать вам
обратиться к специалисту этого, так сказать, профиля Хотя, спрашиваю я себя,
а  есть ли среди нас, смертных, специалисты этого профиля? И знаете, не могу
ответить однозначно Так вот Я сейчас не стану вам рекомендовать обратиться к
специалисту, я вам скажу - идите в Иерусалим, святой город Это все равно - и
я даже не спрашиваю вас  какой вы религии  и веруете ли в  Бога вообще  Там,
поверьте мне, вы поймете, что это не важно Знаете  почему? - Там  есть нечто
большее  чем религия, вера, молитвы  Понять этого не дано никому, но ощущают
все Знаете, когда  три крупнейших религии мира объявляют одно и то  же место
священным -  это  что-нибудь,  да  значит Как  вы  думаете,  а? Езжайте,  не
откладывая Хотите - завтра?.
     - Но как же я поеду? У меня  же лицо такое, только людей пугать И как я
буду там.., я ведь никогда не была раньше и ничего не знаю?.
     - О, это уже начались сущие пустяки? Вы мне скажите - хотите ехать?.
     -  Да.,  -  я отвечаю ему,  подчиняясь  какой-то неведомой силе,  вдруг
проснувшейся  во мне,  не  понимая  пока  что она  такое,  но  чувствуя  как
наливаясь ею оживает вдруг моя душа Я испытываю теперь давно забытое сильное
волнение и  от того,  что со  мной происходит и от  "всяких пустяков"  - как
ехать куда-то  с таким  лицом?  К кому  обращаться? На  чем  ехать, в  конце
концов?.
     - Завтра утром вам позвонит один нахальный весьма тип Его зовут Борис И
поверьте,  этот  человек знает то, о чем говорит И как знает! Я вам  скажу -
это  лучший экскурсовод в  этой  стране, вы  сами увидите Он  вас посадит  в
машину и отвезет куда надо.
     - Но - лицо?.
     -  Да отстаньте вы от меня со свои  лицом, что  вы носитесь с ним как с
писаной торбой Думаете, весь народ Израиля  сбежится  смотреть на  ваше лицо
Как же!, - лучистая  улыбка вмиг  стирает грусть с  его лица - теперь передо
мной  привычный  доктор Резнер, но он снова говорит серьезно, - знаете,  это
еще  одна  необъяснимая особенность Иерусалима  - там  никто  ни  на кого не
обращает  внимания - кого там  только не увидишь! Но это не  от безразличия,
знаете, как в крупных  городах, особенно американских, там тоже никому ни до
кого нет дела Нет, здесь все по другому - это,  знаете, от терпимости:  "Ты-
вот такой, а я - совсем другой - такой,  а  она- вот такая, совсем  не такая
как мы, но  всем нам есть здесь  место  и  мы друг другу не мешаем  " Вы  не
верите сейчас,  и  правильно,  я бы тоже  не поверил и не верил, пока сам не
увидел Это все - феномен Святого  Города  Но Борис вам про все это расскажет
лучше меня - готовьтесь, на вас обрушится водопад премудростей.
     Этой  ночью, впервые за много дней,  мне  не спится  и я снова, и снова
вспоминаю  свой таинственный сон  Образ  незнакомой женщины предстает передо
мной  так ясно, словно  она снова пришла ко мне, я вспоминаю черты  ее лица,
горящие  внутренним огнем огромные  черные  глаза, копну волос, я помню даже
как  они пахли - дымом костра, ее  тонкие горячие  ладони,  которые касались
моего лица Мне совсем не страшно, напротив я жду и хочу этой встречи, я даже
зову ее мысленно и ловлю себя на том, что не зная имени, обращаюсь  к ней  -
сестра  Все  напрасно,  тишину  моего  одиночества  нарушает  только  ветер,
шелестящий в занавесках, да мерное тиканье часов на тумбочке у кровати.
     Засыпаю  я  под  утро  и, видимо, во  сне  продолжаю  искать встречи  с
загадочной незнакомкой так  настойчиво, что  когда  сквозь  сон доносится до
меня громкий звонок, радостно думаю: " Это она звонит мне, как хорошо" и еще
не стряхнув сна и этой беспричинной радости, хватаю трубку телефона.
     -  Здравствуйте, -  говорит  мне веселый  мужской голос,  - меня  зовут
Борис.




     Четыре дня  назад, под покровом ночи,  тайно их перебросили в маленькую
арабскую   деревушку,   расположенную   в   непосредственной   близости   от
автомобильного шоссе, ведущего из Тель-Авива в Иерусалим Израильтяне считали
ее трассой  No 1,  поэтому  от  них требовалась  предельная  осторожность  и
изобретательность  Кроме  того, у их  руководства  были  некоторые основания
полагать,  что   "  Моссад"  что-то  пронюхал  о  готовящейся  акции  и  это
многократно  усложняло  задачу Вероятнее  всего  было,  что  им  не  удастся
скрыться  с  мета  совершения  акции  и,  следовательно остаться в  живых, у
каждого  на этот  случай тщательно обдуман свой план ухода из этого мира, но
это не страшило -  в  конце  концов разве  не  о  таком финале земного бытия
мечтает любой  воин Аллаха, нельзя было исключать, однако и такого варианта,
при котором им не удастся осуществить задуманное, но об этом думать и уж тем
более говорить не  хотелось  Они  были  "заряжены" на  успех и  их  старший,
опытный боец,  имевший на своем  счету  не одну  акцию и  понюхавший  пороха
настоящей  войны -  в Чечне, постоянно  заводил разговоры  и  щедро  делился
воспоминаниями, которые, по его разумению должны были поддержать  и укрепить
дух  его  команды  Пока они держались достаточно  бодро  несмотря на  жуткую
духоту крохотной  комнатки  с забитыми  наглухо  окнами, пропитанной запахом
пятерых,   давно    не   знавших   воды,   мужских   тел   Хозяин,   богатый
араб-израильтянин, разместил их старом полуразрушенном доме, сам же с семьей
размещался в  большом - новом, обустроенном  кондиционерами, холодильниками,
душевыми  и прочими благами цивилизации, им сейчас недоступными Лишь поздней
ночью они выбирались на плоскую крышу своей развалюхи, чтобы подышать свежим
воздухом и слегка размяться, но и это тревожило старшего - если "  Моссад" и
впрямь  что-то заподозрил  - контроль за  трассой No  1 будет тотальным и  с
учетом всех предыдущих  уловок исламских террористов, так назвали их во всем
мире, сами же они просто жили в режиме "джихада" - вечной непримиримой войны
с неверными, где и каким  образом - было не важно, это всегда знали старшие,
а им указывал Аллах.
     Шел  уже  пятый день, и сегодня, как и все предыдущие дни  подряд, едва
только блекла ночная тьма, наливаясь  ярким светом  наступающего  дня, они в
полной  боевой  готовности  рассаживались  по  своим углам  темного вонючего
пространства  и начиналось длительное ожидание команды Но  мобильный телефон
старшего, по которому и должна была поступить команда, молчал - руководители
операции чего-то  ожидали, хотя по его представлению уже не один  подходящий
объект  проплывал мимо  них  по  раскаленному  совсем  не  весенним  солнцем
асфальту дороги Здесь  был пустынный участок трассы, удачно отсеченный двумя
закрытыми поворотами и в некоторые  ранние утренние и поздние вечерние часы,
когда  поток транспорта на трассе заметно иссякал, редкие машины, случалось,
следовали по  нему  в  полном  одиночестве Их задача была крайне  простой  и
дерзкой -  захватить  большой экскурсионный автобус, загнать его в маленькую
оливковую  рощицу  на  окраине  арабской  деревушки  и,  объявив  пассажиров
заложниками,   требовать   освобождения  одного   из   лидеров   Организации
Освобождения   Палестины,   приговоренного  недавно   израильским   судом  к
многолетнему тюремному сроку.
     Они были запрограммированы на то,  чтобы стоять до конца и это значило,
что  умереть предстояло  не только  им,  но  большинству пассажиров рокового
автобуса - всем известна была позиция Израиля по отношению к террористам, но
очевидно  в планы их руководства входило  именно это,  на то что  переговоры
будут  успешными  никто  там  и  не рассчитывал  Было еще  одно  обязательно
условие,  но  видимо именно  оно во многом  определяло  характер  акции -  в
автобусе  должны были  быть  иностранцы  -  лучше всего,  американцы или  по
крайней мере представители крупной влиятельной державы, коей кровавая бойня,
которая наверняка должна была произойти, врятли добавит симпатии к Израилю с
его непоколебимым упрямством Им же самим в этом смысле терять было нечего.
     Туристические.  автобусы  на  трассе  периодически  появлялись,  причем
случалось, что  поблизости не было  других машин. Он  знал, что это известно
руководителям  операции -  по все трассе размещались  наблюдатели, поминутно
фиксирующие  ситуацию, особенно  в подходящие  отрезки времени,  но  телефон
молчал Очевидно, это были  не те автобусы  Изнуряющее ожидание  продолжалось
пятый день Но все, как известно, имеет свой итог.
     Еле слышная трель телефона заставила всех пятерых вздрогнуть, как  если
бы поблизости разорвалась граната Старший ответил,  не  повышая  голоса Тот,
кто  руководил  всей операцией сейчас  привлек  его  к обсуждению  ситуации,
включив  конференц  -  связь. Двое наблюдателей  только  что  доложили  - из
Тель-Авива в Иерусалим движется автобус с паломниками из Германии, в салоне-
в основном пожилые  женщины,  два пастора,  один - молодой,  один постарше и
двое израильтян  - водитель и экскурсовод  Практически следом за ним следует
еще один "подходящий" автобус - с русскими детьми,  лет примерно, от семи до
четырнадцати, с ними - две  взрослые русские женщины и также двое израильтян
-  женщина  - экскурсовод  и  водитель  Оба автобуса минуют  "их" поворот  с
небольшим в  двадцать  - двадцать  пять  минут интервалом, в  обоих  случаях
наблюдатели предполагают,  что на дороге  будет пустынно - максимум одна-две
машины, но это вариант ими был  предусмотрен Вопрос был в  выборе и, похоже,
руководитель операции склонялся к немцам.
     Нет,  -  неожиданно  резко  возразил старший группы До  этого он только
слушал, не произнося ни слова, - мы будем брать русских.
     Почему? -  руководитель операции был  скорее удивлен,  чем раздосадован
возражением.
     - С ними меньше мужчин - это раз, с детьми проще справиться, неизвестно
какой номер выкинут еще фрау, я этих тихих европейских старушек  знаю -  это
два,  - было  и  еще  и  третье  обстоятельство, о  котором  старший  группы
промолчал - после Чечни у него были свои счеты с русскими и это был неплохой
шанс отквитаться  То, что в  автобусе были дети его  не смущало,  напротив -
добавляло остроты ситуации.
     - Хорошо, - неожиданно легко  согласился руководитель,  в принципе, ему
действительно было  все равно - Россия, конечно не Германия, но тоже большая
страна и шума будет много, - поступай, как знаешь.
     Всем внимание, начинаем, Аллах акбар!.
     - Аллах акбар! - эхом откликнулось несколько голосов и связь оборвалась
Теперь  они  будут  действовать,  рассчитывая  только  на  себя  Все  пятеро
прильнули  к узким  щелям  между досками, готовые  в считанные доли  секунды
покинуть свое убежище, чтобы возникнуть на раскаленном асфальте трассы No 1.




     Такси  было   вызвано  ранним  утром   к   одному  из  жилых   корпусов
Иерусалимского университета Солнце едва  взошло и  еще  не успело  прокалить
воздух привычным для этих  мест зноем Впрочем было начало  марта  и  особого
пекла, как  правило, не  случалось, но  последние  дни  стояли на удивление,
почти  по-летнему,  жаркими, и сегодня  безоблачное небо,  уже  наливающееся
дневной лазурью предвещало знойный день Пока же было свежо и даже  прохладно
и таксист с ждал  пассажира, распахнув все двери машины,  словно намереваясь
наполнить салон  свежим прохладным воздухом  про запас, на  весь предстоящий
день  Если  проводы  не  затянутся, -  размышлял  он с удовольствием  вдыхая
воздух, пропитанный ароматом цветущих ужу во всю диковинных и до сих пор ему
не  известных кустарников и  деревьев,  - то  дорога в аэропорт Бен-Гуриона,
куда направлялся  пассажир, будет  несложной  -  еще  было слишком рано  для
обычных  на  этой трассе автомобильных  пробок  - они начнутся позже,  когда
народ из Иерусалима потянется на  работу  в Тель-Авив и его окрестности и по
холодку он  легко  домчит до  аэропорта за час, а то  и  меньше Пассажир был
русским и доставить  его следовало к  утреннему московскому  рейсу, об  этом
таксиста  предупредили  заранее и это обстоятельство его вполне устраивало -
будет с кем поболтать по дороге  - сам он не так  давно покинул  Россию, где
жил в одном из  маленьких городков Северного  Кавказа, который  стремительно
буквально на  глазах переставал быть российским  городом, что, собственно, и
подстегнуло его к отъезду - он был иммигрантом самой последней волны.
     Пассажир не заставил себя ждать - это был  нестарый еще мужчина, и хотя
волосы его  заметно  отливали серебром, был по-спортивному подтянут, а очень
светлые,  какие встречаются обычно у северных  славян глаза смотрели на  мир
ясно и молодо. Он и одет был подобающе - в джинсы и легкую светлую футболку,
поверх  которой  был накинут  светлый  пиджак  Вещей у  него было  немного -
спортивная сумка, чемоданчик-дипломат, да яркий пакет, украшенный затейливой
вязью иврита - явно сувениры из Святого Города.
     -  Шалом,  -  приветливо  обратился  он  к  таксисту,   -  и  продолжил
по-английски, которого тот не понимал, поэтому поспешил перейти на русский.
     - Здравствуйте, я сейчас открою багажник.
     -  О,  соотечественник! - улыбнулся пассажир Давайте знакомиться,  меня
зовут Евгений.
     - Я - Слава, - они пожали руки, и таксист настроился на долгую приятную
беседу, но к немалому своему разочарованию ошибся.
     Пассажир любезно, но односложно отвечал на его вопросы, сам ни о чем не
спрашивал, а на пространные славины рассуждения по поводу погоды в Израиле и
ситуации  в России отзывался без  раздражения, но  лишь  невнятными довольно
междометиями В конце  концов, Слава, будучи  человеком воспитанным, вынужден
был отказаться от  очень симпатичной  ему перспективы  скоротать  дорогу  за
легкой не принужденной, но познавательной, возможно, беседой - пассажир, как
выяснилось, был ученым- историком из Москвы и лишь вежливо поинтересовался у
пассажира, какую музыку он предпочитает слушать в дороге -  русскую  эстраду
или израильские мелодии?.
     - Что,  простите? - не сразу  уловил тот суть вопроса, уже  поглощенный
видимо  своими собственными  мыслями, - о, не беспокойтесь,  пожалуйста,  на
ваше усмотрение...
     Это  была  последняя  фраза, которую он произнес, после  чего затих  на
заднем сидении  машины  Он, однако, не спал  Изредка поглядывая  в зеркальце
заднего вида, Слава видел широко открытые светлые глаза пассажира,  глядящие
прямо перед  собой, мысли  же его при этом, очевидно, витали где-то далеко -
это было ясно даже при мимолетном взгляде.
     -  Что,  ж,  человек  -  ученый,  наверное  нужно  что-то  обдумать,  -
миролюбиво подумал Слава и больше на пассажира не отвлекался.
     Евгений  Павлов, на самом деле, как раз наоборот - старался ни о чем не
думать, а просто созерцать  окрестности, фиксируя их особенности и приметы и
тем  самым,  напротив   приостановить  мыслительный  процесс,  который   все
проведенные в Иерусалиме дни беспрестанно  шел  в его мозгу, едва  не доведя
самого  Павлова  до  полного  нервного  и  физического истощения  Теперь  он
смертельно устал Но это была хорошая, почти забытая им усталость - усталость
от  работы. Конечно, она несла с собой и опустошение  Во-первых  потому, что
все  эти  дни  он  отдавал  работе  -  а  это  была  расшифровка  рукописей,
составление отчетов, лекции,  доклады,  острейшие  дискуссии - расходуя  при
этом огромное количество душевных  и физических  сил и энергии  Но главное -
потому, что  он достиг развязки, конца истории, мучавшей его все эти годы  -
тайна несчастной княгини больше не  была для  него тайной. Теперь  он  знал,
почему так жестоко поступил  Великий Герцог с несчастной, и не мог  уж,  как
прежде называть эту жестокость необъяснимой Понятна ему была и  гримаса боли
и  отчаяния, которую запечатлел на лице грозного правителя неизвестный автор
загадочных гравюр И были узнаны  таинственные фигуры - одна, скрытая в  тени
колоннады собора,  другая  -  застывшая  у пепелища, и,  более  того,  копия
четвертой гравюры, утерянной,  как долгое  время казалось ему, безвозвратно,
теперь лежала  в его  портфеле вместе с копиями  других бесценных документов
Приоткрылась ему и причина  трагедии,  произошедшей в далекие тридцатые годы
во Франции с его коллегой  профессором  Жибоном и превратившей его ученика -
русского князя Глеба Мещерского в святого инока отца Георгия И в этом смысле
душа  его, конечно,  был  опустошена, но это не было опустошение мертвенное,
влекущее  за  собой  забвение  и тлен,  напротив  -  это  было  опустошение,
требующее и ждущее нового наполнения, как ждет новой влаги кубок, только что
опустошенный в разгар застолья  Да,  теперь он  знал ответы на  очень многие
вопросы, которые почти всю жизнь мучили его,  но  и составляли при этом едва
ли не  главный смысл  этой самой жизни.  Однако это  отнюдь  не было финалом
Впереди  теперь его  ожидало  главное.  Он должен  был  держать  ответ перед
памятью  русских  князей братьев Мещерских, чего бы это ему  не стоило, хотя
пока не имел даже представления о том, как и что для этого должен сделать.
     С тем и покидал вечный город Евгений Павлов.
     Дорога  тем временем  стремительно летела  по колесами такси. То и дело
глазу открывались небольшие города и поселки, арабские - их отличали плоские
крыши  домов и еврейские - здесь дома были обычными, сложенными  как правило
из  светлого камня,  в низинах зеленили возделанные поля,  на склонах холмов
часто встречались оливковые рощицы - словом, это была на вид обычная дорога,
пролегающая где-нибудь на юге, будь то  в  Европе или  на  Ближнем Востоке И
лишь  изредка  в  некотором  отдалении  от дороги,  на вершине  холма  вдруг
возникал силуэт  древней крепости  или угадывались только  ее  руины,  почти
сокрытые  зеленью,  как напоминание  путнику  о  том,  что  обычная  с  виду
асфальтовая  лента шоссе скрывает по собой самую  древнюю  дорогу в мире, по
которой вот уже три тысячи лет кряду идут и идут люди..
     Дорога очередной раз  плавно повернула в сторону, машина  легко вошла в
некрутой поворот и тут же отчаянный скрежет тормозов и резкий бросок  вперед
вывели  Павлова из состояния праздного созерцания  Первое, что зафиксировало
его   сознание,  был  человек  с  коротким  десантным  автоматом  в   руках,
наставленным  прямо в открытое окно  машины  Нижнюю часть лица его закрывала
красная в крапинку косынка, отороченная  короткой белой  бахромой по краям -
такие носят обычно арабы-кочевники, скрывая  головы и  лица от палящего зноя
пустыни В следующую секунду человек уже выволок из машины водителя и сильным
пинком заставил его распластаться на асфальте, лицом вниз и заложить руки за
голову Очередь  был  за Павловым,  когда  распахнулась  его дверь и  сильная
смуглая рука крепко схватила его за воротник пиджака, он попытался вырваться
и громко закричал по-английски: "Что вам надо? " неизвестный однако никак не
отреагировал  на это,  он просто перехватил Павлова за волосы и,  потеряв на
секунду от боли способность сопротивляться, тот оказался распластанным рядом
с  водителем  на  горячем  асфальте,  рассадив  при  падении щеку, мгновенно
последовал еще  один  удар  сверху, по голове, причем нападавший  бил теперь
ногой одетой в тяжелый армейский ботинок и короткий гортанный выкрик-приказ,
смысл которого был ясен и без перевода.
     - Лежи, умоляю тебя, лежи  не двигайся Это  палестинцы, - прохрипел еле
слышно  водитель и тут же  на его  голову обрушился еще  один страшный  удар
кованым ботинком.
     Что- то происходило рядом на