это  не
нисколько  не затронуло его. Однако в отчетах о конференции его имя все-таки
было упомянуто  и совсем незнакомый ему человек  по имени Яков,  из далекого
Иерусалима,  наткнувшись на  это скупое упоминание в толстом научном журнале
не счел за труд написать ему длинное, возбужденное и удивительно приветливое
письмо  Павлов  вдруг испытал  радостное  волнение,  каковое  давно  уже  не
посещало его душу и усталое, застывшее сердце вдруг дрогнуло в груди, словно
кто-то большой и  сильный  мягко сжал его  теплыми ладонями.  Далее  Яков  (
Павлов  почему-то про  себя едва  ли не сразу же стал называть его  так,  по
имени)  писал, что недавно  министерство науки Израиля  передало его кафедре
для изучения  большой массив  уникальных рукописных документов и материалов,
обнаруженных  при  раскопках  древней крепости, построенной крестоносцами, а
после,  служившей  некоторое время  пристанищем  некоего монашеского ордена,
стремящегося укрепиться на Святой Земле Монахи ордена, в большинстве своем -
выходцы  из  Испании  и  Португалии, очевидно привезли с собой  в  Палестину
бесценные  архивы  прошлого и  хранили их  за  стенами  неприступной по  тем
временам крепости А когда не стало ни монахов, ни ордена, ни самой крепости,
опаленная  солнцем и войнами земля  продолжала  хранить  их тайны еще  целую
вечность - несколько сотен лет Теперь ученым предстояло прикоснуться к ним и
явить человечеству новые возможно  совсем не известные страницы его  истории
Яков приглашал Павлова  принять  участие в этой работе и  в случае согласия,
брался  решить  многие  организационные  вопросы  -  не  надо  быть  глубоко
посвященным в  особенности научных исследований и специфику профессиональных
отношений, чтобы  оценить широту и щедрость этого  жеста, и надо было видимо
долгие  десять  лет  через  холлы дорогих отелей и кухни дешевых  ресторанов
возвращаться  к своей  профессии, чтобы  стать на него  способным.  Так,  по
крайней мере, понял все Павлов.
     Поздним вечером, сидя у себя на кухне, он уже без колебаний придвинул к
себе треснутый телефонный аппарат и стал медленно  крутить диск, старательно
сверяясь с телефонным номером, указанными в конце письма..




     Все у меня я получилось  удивительно скоро, легко  и просто.  Старинная
знакомая, с  которой некогда, в прошлой еще советской  жизни вместе боролись
мы со скукой и  безденежьем  в  одном из  обычный столичных  НИИ, которым  в
Москве  в ту пору  не было  числа, теперь процветала  и благоухала прямом  и
переносном смысле во главе солидной туристической кампании Меня она поняла с
полу- слова, а вероятнее всего - с полу- взгляда.
     Не продолжай, -  остановила она мои объяснения и глядя на меня ласково,
но не без превосходства У нее были основания для этого - выглядела она много
моложе и привлекательнее, чем во времена нашей научной молодости, и вместе с
тонким  ароматом модных  духов  источала  такую  уверенность  в  собственной
неотразимости  и удовлетворение  своей  нынешней  жизнью, что дежурное  "Как
дела? "  в моих  устах прозвучало по  меньшей мере глупо,  - Только Израиль.
Клиника - на берегу океана, хирурги  -  исключительно наша бывшая пофессура,
из  тех -  к  кому раньше  - или за  бешенные  деньги  или  через  Четвертое
управление  Деньги, конечно, и  сейчас, бешенные, но в Швейцарии  в два раза
дороже Через наделю снимают швы, а еще через неделю ты летишь домой,  причем
у тебя возникают проблемы в аэропорту, потому что  все думают, что ты летишь
по паспорту своей мамы Ну как, ты уже продумываешь новый гардероб?.
     Если быть  откровенной,  то состояние  моей души теперь  было настолько
ровным и неподвластным каким-либо потрясениям и даже просто  волнениям( он и
впрямь хорошо потрудился надо ней), что мне абсолютно безразлично было как я
выгляжу  теперь и на кого буду  похожа потом, но нужно было исполнять данное
обещание..
     Она  ничего  не  преувеличила, моя  старинная знакомая и  сработала  на
хорошем профессиональном уровне,  в  аэропорту  Бен Гуриона  меня  встречало
яркое,  вполне  июньское, по нашим понятиям  солнце,  сияющая яркой  лазурью
небесная  высь,  в  которой  теплый  ветер  погогнял  белое  стадо  облаков,
размахивая  остроконечными  пальмовыми  листьями  и  белоснежный "Мерседес",
присланный из клиники, шофера звали Яша и те полчаса,  которые мы провели  в
дороге, он умудрился  одновременно рассказывать мне  о  своей новой жизни на
исторической родине и расспрашивать о событиях на бывшей, советской И тем, и
другим, он был одинаково недоволен.
     Профессор  Резнер,  которому предстояло сотворить  мою новую внешность,
оказался немного  усталым, но  жизнерадостным  человеком,  возраст  которого
колебался   при  определении   от  сорока  до   шестидесяти,   у  него  были
проницательные умные глаза, жесткое красивое лицо и жесткий стиль  общения с
пациентами, который сильно смягчали неожиданно добрая улыбка и веселый почти
мальчишеский  смех Мы довольно  быстро  обо всем договорились, собственно, я
просто согласилась на все, что предложил мне он, а потом еще некоторое время
отвечала на вопросы,  касающиеся состояния моего здоровья, наследственности,
аллергиях и прочих  медицинских аспектах,  которыми интересуются  обычно все
врачи, принимая нового пациента.
     -  Ну  что  ж, пожалуй  все, остальное  расскажут результаты анализов и
исследований  Если  они не  сообщат  нам  ничего ужасного -  полагаю,  через
три-четыре дня, я смогу пригласить  вас,  не  к столу, но на стол., - доктор
Резнер захлопнул тонкую  папку с моим  именем на обложке выведенным крупно -
по-русски, и, видимо, продублированным ниже  на иврите - затейливой вязью  -
всего несколько букв.
     - Спасибо Буду ждать, -  я поднялась из кресла и собралась уже покинуть
его небольшой,  но  весьма стильно  и  дорого обустроенный кабинет, когда он
снова обратился ко мне.
     -  Еще  минуту Обычно, я не  задаю  пациентам этого  вопроса  и  знаете
почему?  -  потому что  почти всегда знаю на него ответ  Знаете  что  это за
вопрос?  Нет?  Вопрос  простой  и  естественный  -  почему  вы решили делать
пластику? Однако  в  большинстве  случаев  ответ  написан на  лице  пациента
крупными  буквами - "  меня бросил мужчина",  "я не нравлюсь мальчикам", " я
хочу сделать  карьеру",  " мне  просто  скучно и некуда тратить деньги", " я
хочу  быть похожа  на...  " и так далее и  тому подобное - я знаю  вариантов
тридцать, а может и больше Не хотите пополнить мою коллекцию?.
     - А что на лице у меня ничего на читается?.
     - Который день вы на Святой Земле?.
     - Второй.
     - Мои комплименты - вы совершенно адаптировались Не заметили? Отвечаете
вопросом  на вопрос  - это,  прошу прощения,  наша  национальная традиция Ну
хорошо, только для вас - я ее  нарушу  На лице у вас читается, еще раз прошу
прощения - полное наплевать И тогда я не понимаю - зачем  вам все это нужно?
Не хотите - можете не отвечать - он задает  вопросы в своей., как я понимаю,
обычной манере - довольно резко, но  глаза при это смотрят на меня задумчиво
и даже грустно Он не понимает, но ему от чего-то меня жаль - вот что читаю я
в его глазах и на мгновенье начинаю колебаться - Быть может нужно рассказать
ему все? Он добрый  человек, я это вижу и  умный - он  может понять В конце,
концов,  через  несколько  дней мое лицо  будет в полном  и  абсолютном  его
распоряжении  -  так  не  должен  ли  перед  этим  он  понять,  что из  себя
представляет  моя  душа?  Но  это  мгновение  проходит  -  душа  моя   ведь,
собственно, и не  совсем моя  сейчас, словно напоминает  мне кто-то. Ты ведь
добровольно  отдала  ее  в  чужие руки, так  есть  ли  у  тебя теперь  право
распахивать ее первому  встречному? Да и поймет ли он? Зачем в конце  концов
ему  это надо?  - Для коллекции, зачем же еще! - так  продолжается то ли мой
внутренний диалог, то ли беседа  с кем-то извне  - и мгновенье моих сомнений
тает в вечности..
     - Ну как вам сказать, видимо - возраст...
     - " А в возрасте стала - к цыганке пошла" - моментально отзывается он и
в голосе  его вспыхивает  ирония,  -  помните такую  песню? Хорошая  русская
песня, жалобная Не помните? Ну и не  надо А вообще, спасибо  - коллекцию мою
пополнили Что ж, до скорой встречи.
     Доктор Резнер  поднимается из-за  стола и  провожает меня до двери, и в
глазах у него,  по-прежнему, живет печаль Он не рассердился на меня за ложь,
ему, без видимой на то причины, меня почему-то жаль.
     Спустя два дня, ранним утром -  еще не  было и семи  часов и ясный день
был  тих  и  не  по-  здешенму  прохладен,  он  склонился  надо  мной сплошь
закутанный в серо-зеленую ткань операционного костюма:.
     - Знаете анекдот? Ортодоксальный еврей до тридцати лет жил в строгости,
исполняя все религиозные заповеди Потом ему это надоело  и он отстриг пейсы,
одел светский костюм, пошел в бар, там крепко выпил, снял девочку и повез ее
к себе домой  По  дороге произошла авария,  он  погиб  и вознесся  в рай Там
явился ему Создатель и он в обиде закричал: " Господи, тридцать лет соблюдал
я все твои заповеди и только один день нарушал их -  за  что ты покарал меня
так  сурово? "  "Мойша,  это ты? - изумился Создатель, - Прости, я просто не
узнал тебя! ".
     Я  хочу засмеяться,  но меня  вдруг  затягивает  гигантская  воронка, в
которую  стремительно закручивается  все пространство  вокруг  - его обычные
параметры  сбиваются, путаются -  я растворяюсь искрящимся виртуальном мире,
теряя привычное ощущение собственного тела, а потом наступает тьма..



     Черный  туман медленно рассеивается, словно на  только  что  включенном
экране телевизора постепенно проявляется изображение, но прежде чем увидеть-
я ощущаю  - ощущаю нестерпимый холод, который сковывает мое тело и сотрясает
его мелким противным ознобом. Я окончательно  прихожу в себя, открываю глаза
и сразу понимаю,  почему мне так холодно - в легкой больничной сорочке, той,
что надели  на  меня перед операцией, короткой и какой-то  убого-тусклой,  я
стою посреди широкого  стеклянного коридора  - мне он знаком Несколько часов
назад по этому коридору меня вели в операционную - он соединяет  между собой
два корпуса клиники  и  словно  парит  в воздухе  на  уровне  второго этажа,
собранный из пластин тонкого прозрачного стекла, светлый и прохладный, будто
бы продуваемый свежими ветрами с океана.
     Теперь  коридор пуст,  я  в нем  - единственная  живая  душа "Операция,
видимо, закончилась, - думаю я, продолжая зябнуть  и ощущая себя, к тому же,
весьма неловко - рубашка едва  прикрывает тело, - странно, что меня оставили
одну,  но видимо  надои возвращаться в  палату" Так размышляю  я  и медленно
бреду по коридору. За дверью - ждет меня другой коридор - это коридор одного
из корпусов клиники и он совсем иной, чем  тот, порог которого  я только что
переступила -  здесь  тепло и  царит полумрак  - приглушенный  свет струится
откуда-то сверху из-под низкого  довольно потолка,  неброское покрытие  пола
мягко  пружинит  под  ногами  и  скрадывает  шаги,  стены украшены  большими
картинами,  изображение на  которых еле-еле  угадывается в мягкой полутьме и
вдоль них меж дверей, ведущих в кабинеты  и палаты расставлены низкие и даже
на вид топкие диваны и кресла Здесь я сразу чувствую себя уютней и спокойней
- озноб проходит, а полутьма скрывает мое почти обнаженное тело Однако здесь
я не одинока - какие-то люди сидят на диванах и ведут меж  собой негромкую и
неспешную  беседу,  завидев,  а  более того  почувствовав мое  появление они
смолкают и вглядываются  в полумрак, пытаясь разглядеть меня получше, я тоже
всматриваюсь в их лица - они спокойны и доброжелательны, внимание их не есть
любопытство, а стихнувшие разговоры - дань вежливости, а не следствие досады
от  того, что некто нарушил  их течение. Хрупкая  маленькая женщина, ласково
смотрит на  меня огромными добрыми глазами на  тонком моложавом  лице,  хотя
аккуратно зачесанные  назад  волосы  ее  совершенно  седые, красивые  слегка
надменные  губы трогает  улыбка - и  тогда я  узнаю ее - хотя не  видела уже
очень давно, это моя бабушка, умершая много лет назад Мужчина рядом с  ней.,
напротив выглядит стариком - он очень худ и в глазах его, когда он поднимает
их на меня. плещется старческая усталость и безразличие  ко всему  - но я-то
знаю, что ему едва за сорок - потому, что  это бывший мой муж, несколько лет
назад  умерший от сердечного  приступа - он  много  пил  перед смертью и как
рассказывали старые наши  друзья сильно  опустился  и просто махнул на  себя
рукой.  В  дальнем кресле  свернулась калачиком, изящно  подобрав  под  себя
роскошные  ноги  удивительная  красавица-  с  копной огненно рыжих  волос  и
уникальными, единственными в том,  оставленном ею мире фиалковыми  глазами -
любимая  подруга  моя  -  Сашка  В  прошло  году   она  погибла  в  страшной
автомобильной  катастрофе и мы  долго не могли поверить в ее  смерть  потому
еще,  что хоронить нам довелось обугленные неузнаваемые останки Теперь Сашка
была прежней -  ослепительной  и  неповторимой в своей неземной  красоте Так
постепенно узнаю я  людей,  некогда близких мне и в разное время  ушедших из
жизни Теперь они  все вместе в полумраке  уютного коридора - и я понимаю для
чего они собрались, но не испытываю ни страха, ни сожаления Напротив, я хочу
поскорее заговорить с ними и услышать в ответ их голоса, но кто-то возникает
за моей спиной и слегка касается плеча Я  оборачиваюсь и вижу женщину он  не
знакома мне, потому что забыть  такое красивое  и необычное лицо с огромными
словно  горящими  каким-то  внутренним  огнем бездонными  как  омут  черными
глазами, я бы не могла Сначала мне  кажется,  что она одета также как и я, в
убогую больничную сорочку, но почти сразу же я понимаю, что наряд ее странен
- на ней холщовое  длинное одеяние, отдаленно напоминающее сорочку, но более
широкое и сильно изношенное, даже  истлевшее будто Она близко  смотрит мне в
лицо и подносит палец к губам, призывая хранить молчание Потом берет меня за
руку и маленькая почти детская рука ее, крепка и горяча, и увлекает за собой
обратно в  холодный стеклянный  коридор  -  галерею,  пронизанный  светом  и
открытый всем  ветрам, несущимися  с  океана. Мне  жаль покидать  теплый уют
моего пристанища  и так много  нужно  сказать ожидавшим меня  людям Но  рука
незнакомки твердо и властно влечет меня за собой Дверь за нами закрывается и
мне  вновь  становится  зябко  и  неуютно  в  потоке  яркого  белого  света,
пронизывающего коридор Спутница  моя  внимательно  разглядывает меня  в этом
ярком  свете,  словно  пытаясь  разглядеть что-то  скрытое  от  нее  в  моей
внешности.
     Я умерла? - спрашиваю  я  ее, но в ответ она только отрицательно качает
головой.
     Кто  ты? - мне  начинает  казаться,  что она  безгласна  или  не  хочет
говорить со мной Но - шелестит едва различимый голос.
     Сестра, -  она  протягивает  тонкую  свою руку и слегка касается  моего
лица, словно не доверяя глазам.
     Я не знаю тебя, - произносят мои губы, но в душе уже шевелится сомнение
и смутный образ рождается в растревоженной памяти.
     Сестра, - повторяет она еще тише и горящие глаза ее наполняются слезами
отчаяния.
     Ты была на дороге? - спрашиваю я и каждое слово дается мне с величайшим
трудом, словно  незрячая пробираюсь я сквозь неведомые густые заросли Память
моя  стремительно  окутывается  мраком,  но  в  последние  мгновенья  словно
выхватываю  оттуда угасающую картину - опаленную солнцем каменистую дорогу и
женский силуэт у ее исхода - на вершине холма.
     В глазах ее на мгновенье полыхнуло пламя,  а потом они засияли они  как
волшебные черные звезды.
     - Ты не должна идти этой дорогой Ты еще можешь спасти нас и себя.
     Беспросветная  тьма  стремительно  обволакивает  меня, в густой  пелене
черного тумана я уже не вижу  ее и почти не слышу, а лишь угадываю последние
слова  каким-то  неведомым мне доселе нечеловеческим  и  неземным, наверное,
чувством  Я  еще  пытаюсь  сопротивляться  и  из   последних   сил  кричу  в
сомкнувшийся  мрак  " Как,  как я могу спасти нас? "  " Прости и  вернись" -
будто бы доносится до меня, не голос уже, но слабый  вздох, и я не смогла бы
поклясться, что это именно так.



     - Добрый вечер, -  вновь слышу  я  обращенный ко мне из темноты голос и
пытаюсь открыть глаза, но это мне не удается холодная тяжесть сковывает веки
Голос однако хорошо различим и я знаю, кому он принадлежит.
     - Добрый вечер,  - обращается ко мне доктор Резнер, -  Отвечать мне уже
можно, а глаза открывать пока нельзя, и дотрагиваться до лица тоже нельзя.
     -  Холодно,  -  говорю я с трудом размыкая пересохшие губы,  - тяжело и
холодно.
     - Это  лед,  -  объясняет  он  мне, до  утра  на лицо вам  будут класть
подушечки  со льдом,  чтобы  меньше  были отеки  и  кровоизлияния Мы  с вами
неплохо поработали, вы были на высоте, я тоже немного ассистировал Сейчас вы
снова уснете, а завтра мы поговорим более обстоятельно,  если  не возражаете
Впрочем, можете возражать, меня все равно ждут домой к обеду Спокойной ночи.
     Я хочу  спросить  его,  где мы?  - но темная  безмолвная  пелена  снова
окутывает меня и почти с удовольствием я погружаюсь в нее, ища покоя.

x x x

     Об  убийстве  известного предпринимателя говорили и  писали много и его
имя упоминали часто Пожалуй, даже слишком часто. Вывод о том, что компанию в
прессе   кто-то   невидимый  весьма   искусно  разворачивает  именно  в  его
направлении,  напрашивался,  что называется,  сам собой Но разрабатывать эту
версию было  просто на просто  некому С той  самой  минуты, как он  произнес
цифру четыре, считая роковые повороты  в  коридорах теннисного клуба, Кирилл
Синявин перестал существовать в прежнем своем качестве - молодого уверенного
в себе целеустремленного абсолютно и даже чрезвычайно здорового физически  и
душевно  человека.  Прежде  всего  он  перестал таковым быть  в  собственном
восприятии. Он даже не сформулировал для  себя это мысли, как непременно  бы
сделал это прежний Кирилл - он это почувствовал и принял  без  рассуждений и
каких-либо попыток  возражать и  бороться. Когда  поздним вечером он покидал
казино,  небрежно  распихивая  по  карманам пачки  долларов,  мозг  его  еще
отказывался должным образом реагировать на происходящее, доехав  до дома, он
тщательно уложил деньги в сейф, потом прошел в гостиную и налил себе большой
стакан виски,  не разбавляя его  и не добавляя льда, медленно осушив стакан,
он  отправился  в спальню, там аккуратно разделся и  лег в постель Заснул он
почти сразу и следующим утром проснулся ровно в девять утра - дальше все шло
по заведенному им же  самим  порядку, но он знал, что чистит зубы его зубной
щеткой, одевает его костюм  и садится в его машину совершенно другой человек
Он же,  прежний на полном скаку был выбит из седла  и это был точный, хорошо
рассчитанный мастерский удар.
     Поначалу  никто  ничего  не  заметил,  однако уже через  несколько дней
перемены происходящие с ним стали проступать явственно и для окружающих - он
почти  ничего  не  делал, приезжая  в офис, отменял  все  встречи и запрещал
секретарям пускать в кабинет даже самых ближайших к нему сотрудников, сам же
при этом  тупо  играл на компьютере,  перечитывал  старые газеты  или просто
лежал  а диване в комнате  отдыха, уставившись  в потолок открытыми глазами.
При этом он  почти  не о чем не  думал, вернее в  голове его  тихо  струился
плавный поток сознания, мысли никак не связанные друг с другом словно, волны
катились  одна  за  другой и спроси его кто, как любила  это  делать некогда
оставленная им женщина: "  Говори быстро, о чем думаешь? " - он ни за что не
смог  бы  ответить,  как  бы  ни  старался  Кстати,  мысли  о  ней, а точнее
воспоминания о каких-то  отдельных  порой мимолетных эпизодах их совместного
прошлого, которым раньше он просто категорически запрещал появляться - и они
не смели,  т