говорот. Я счастлив, ибо я - это я.
     Что за глубокомысленный вздор он там несет! Вальдемару  была  знакома
претенциозная  болтовня  умников,  напичканных   наркотиками   и   модными
религиозными идеями.  Он  прожил  слишком  много  жизней,  чтобы  обращать
внимание на подобные глупости.
     Гораздо важнее, что сам он чувствует себя здесь превосходно. Вот и он
нашел свою гавань. Он терпеливо выслушивал высокопарные рассуждения Уолли,
понимая,  что  главная  прелесть  этой  жизни  состоит  как   раз   в   ее
непритязательности.
     - По утрам я варю себе кофе. Люблю добавлять в него чуточку кардамона
и шоколада. За окном вижу гряду холмов. Я не чувствую бега времени. Одежду
выбираю ту, которая мне нравится, удобную и привычную. Моим ногам удобно и
легко в разношенных старых  башмаках.  Днем  я  занимаюсь  своей  работой.
Перевожу для университетского издательства поэзию Латинской Америки. Много
часов провожу я так, завороженный музыкой Слова. Позже заходят мои друзья,
и мы вместе  идем  куда-нибудь  пообедать  на  природе.  Мы  много  шутим,
дурачимся, каламбурим. Моя жена нужна мне, она стала частью  меня,  но,  к
сожалению, в моей душе  нет  места  для  нее:  я  слишком  отягощен  своим
прошлым. Я возвращаюсь домой, и ко мне бегут  двое  прелестных  ребятишек.
Они знают, что их всегда ждут маленькие подарки. На этой  неделе  я  читал
одну книгу, которая тронула меня до слез...
     Вальдемар почувствовал странное волнение. Будто что-то кольнуло его в
сердце, и кровь быстрее побежала по жилам. Но это состояние быстро прошло,
осталось презрение к Уолли. Подумать только, этот человек живет  в  земном
раю, и даже не может как  следует  пообедать!  Пикник  на  природе.  Какие
возможности  давала  ему  эта  жизнь,  а  у   него   не   хватило   мозгов
воспользоваться ими с толком! Сомнений нет,  это  теплое  местечко  просто
необходимо отвоевать для себя,  не  говоря  уже  о  том,  что  его  святая
обязанность освободить это жилище от никудышного постояльца,  который  все
равно не может им распорядиться по-настоящему. В первый раз он  подумал  о
самоубийстве.
     Но можно ли считать самоубийством покушение на Уолли? И виновен ли  в
убийстве человек, поднимающий руку на себя  самого?  Вместе  они  остаться
здесь не могут. Одному из них придется уйти, и уйти должен его двойник.
     Притворяясь,  что  слушает  нудные  разглагольствования   Уолли,   он
исподтишка осмотрелся. Действовать нужно очень быстро, пусть  жестоко,  но
без промедления. У него есть только один шанс. Оба они находились ближе  к
середине комнаты, стены которой были скрыты книжными полками. Книги,  куда
ни кинь взгляд, книги. Три двери, но все  они  закрыты.  Диван,  небольшой
шкафчик, два кресла, торшер, камин. Камин... Он заметил каминные  щипцы  и
тяжелую кочергу. Вот оно!
     Он рывком поднялся с кресла и сделал несколько нетвердых шагов. Уолли
замолчал, внимательно глядя на Вальдемара.
     - Я еще не в полном порядке, - пояснил тот, притворяясь гораздо более
ослабевшим, чем это было на самом деле.
     А на самом деле силы  быстро  возвращались  к  нему.  Словно  потеряв
равновесие и ища опору, он выбросил руку к каминной полочке. Уолли  открыл
рот, собираясь что-то сказать. Вальдемар  поспешил  остановить  его  своим
бормотанием. Одной рукой нащупав кочергу,  он  молниеносно  занес  ее  над
головой. Один мощный удар, и он освободит себе жизненное пространство.
     Все три двери, ведущие в комнату, распахнулись, и  на  пороге  каждой
появились люди. Но удар уже был нанесен. Он увидел перед собой расширенные
от ужаса глаза Уолли, но в ту же минуту его самого вдавило в мембрану.
     Люди в дверных проемах быстро теряли ясность  очертаний,  сливаясь  в
сплошную серую массу.
     Он снова, в который уже раз, ощутил леденящее покалывание в горле  от
чересчур быстро проглоченного большого куска мороженого.  Суставы  заныли.
Он был на пути в какую-то иную, неведомую жизнь.
     Там он стал Уолтером Верноном, абсолютным  неудачником.  Каждый  раз,
когда он пытался что-то  предпринять,  на  него  сваливались  всевозможные
несчастья,  сокрушая  любые  его  планы,   вселяя   страх   перед   новыми
начинаниями. Короче говоря, он был ни на  что  не  способен  и  знал  это.
Белинда никогда не упускала случая  уязвить  его  побольнее.  Дети  совсем
разболтались. Конечно, им  нужна  сильная  рука.  А  он  и  с  ними-то  не
справляется. И постоянное невезение. Каждый день он ввязывался в сражение,
которое можно было считать проигранным еще до того, как оно началось.
     Уолтер Вернон на  огромной  скорости  влетел  в  свою  новую,  полную
страданий и унижения жизнь, в которой ему суждено было провести пятнадцать
лет, хотя он, конечно, об этом не подозревал. Не вернулась к нему и память
обо всем, что случилось с ним перед тем. В конце  этих  долгих  пятнадцати
лет его ждал переход в новое существование, за этим переходом еще один,  и
снова  в  путь.  Каждая  новая  из  быстро  мелькающих  жизней  была   еще
омерзительнее, чем предыдущая. Изредка он попадал  в  чуть  более  удачную
колею. Быть может, далеко впереди, отделенная от него  многими  столетиями
мучительного прозябания, и расстилалась та  самая  счастливая  жизнь,  где
можно позволить себе читать книгу, которая трогает до слез?
     А пока, проживая одну  за  другой  свои  незадавшиеся  жизни,  Уолтер
Вернон не узнавал собственную судьбу.


     В  уютной  гостиной  толпились  тихо  переговариваясь,  люди,  чем-то
неуловимо схожие между собой. В доме чувствовалась траурная атмосфера.
     - Бедняга, он столько перенес, что рассудок его повредился, - говорил
Уолли Ванаувен.
     Все согласно кивали, вздыхая с подобающим случаю видом.
     - А я-то думал, он все-таки поймет, -  вступил  в  разговор  один  из
присутствующих. - Вспомните, каждый из нас, попав сюда,  тоже  думал,  что
два его воплощения не могут существовать в одной жизни. Неужели, когда  вы
с ним разговаривали в этой самой  комнате,  до  него  не  дошло,  что  это
возможно?
     Уолли Ванаувен беспомощно развел руками.
     - Иногда они уже не могут оправиться от пережитого. Мы и-так со своей
стороны делаем для них больше, чем достаточно.
     Они еще немного посудачили об  этом  печальном  событии,  после  чего
вместе с женами, любовницами и детьми отправились пообедать на природу. Им
хотелось побыть среди своих, прежде чем возвратиться  к  обычной  жизни  в
мире, который быстро заполнялся ими и им подобными. В благословенном  этом
краю обрели свое счастье те, кто его заслужил.
     Они сами сделали его лучшим из миров,  ибо  здесь  никому  не  грозил
уход.



                              Харлан ЭЛЛИСОН

                             ПАРЕНЬ И ЕГО ПЕС




                                 Глава 1

     Я был снаружи с Бладом, моим псом.  Наступила  его  неделя  досаждать
мне: он непрерывно именовал меня Альбертом. Очевидно,  псина  думала,  что
это чертовски забавно.
     Я поймал ему пару  водяных  крыс  и  стриженого  пуделя  с  поводком,
удравшего у кого-то из подземок, так что Блад не  был  голоден  и  был  не
прочь почудить.
     - Давай, сукин сын, - потребовал я. - Найди мне девку.
     Пес только хмыкнул, судя по урчанию в глубине глотки.
     - Ты смешон, когда тебя одолевает похоть.
     Может, я и  был  достаточно  смешон,  чтобы  пнуть  этого  беженца  с
мусорной свалки по его узкой заднице.
     - Найди! Я не шуткую!
     - Какой стыд, Альберт. После всего того, чему я тебя обучил, ты опять
говоришь: "не шуткую"! Не шучу!!!
     Блад почувствовал, что моему терпению приходит конец и очень неохотно
принялся за дело. Он уселся на искрошенные остатки тротуара, его  лохматое
тело напряглось, веки задрожали и закрылись. Потекли  томительные  минуты.
Минут через пятнадцать он распластался, вытянув передние лапы и положив на
них свою косматую голову. Напряжение оставило его, и  пес  начал  медленно
подрагивать, словно его кусала блоха. Это продолжалось еще четверть  часа,
и, наконец, он повернулся и лег на спину, голым брюхом к  вечернему  небу,
сложив передние лапы, как богомол, и бесстыже раздвинув задние.
     - Извини, - сказал он. - Я ничего не обнаружил.
     Я был взбешен и готов был избить пса, но понимал, что тот старался  и
сделал все возможное. Неудачный поиск Блада меня подкосил:  я  дико  хотел
завалить какую-нибудь девку. Но что тут сделаешь?
     - Ладно, - проворчал я, смирившись. - Черт с ним!
     Он перевалился на бок и быстро поднялся.
     - Чем ты хочешь заняться?
     - У нас не так уж и много дел, которыми мы могли бы заняться,  верно?
- ответил я не без доли сарказма.
     Он снова уселся, теперь у моих ног, с оскорбленно-смиренным видом.  Я
привалился  к  расплавленному  обрубку  уличного  фонаря  и  задумался   о
девушках. Это было болезненно!
     - Мы всегда можем пойти в кино, - сказал я наконец.
     Блад оглядел улицу и ничего не ответил. Собачье отродье  ждало  моего
последнего слова. Он любил кино не меньше, чем я.
     - Ну ладно, пошли.
     Пес вскочил и  потрусил  за  мной,  высунув  язык  и  часто  дыша  от
удовольствия. Ладно, ты еще посмеешься, ублюдок. Не видать тебе кукурузных
хлопьев!
     "Наша Группа" была бродячей стаей, которая любила жить с комфортом  и
не могла удовлетвориться одними вылазками.  Она  нашла  способ  обеспечить
себе такую жизнь сравнительно безопасным и чистым ремеслом.  Парни  "Нашей
Группы" разбирались в киноискусстве и  захватили  зону,  где  располагался
театр "Метрополь". Никто не пытался вторгнуться на их  участок,  поскольку
кино  было  нужно  всем.  И  пока   "Наша   Группа"   могла   обеспечивать
бесперебойный показ, парни оставались на  работе;  обслуживая  даже  таких
соло, как мы с Бладом. Особенно таких одиночек, как мы.
     Сначала я купил билеты - это стоило  мне  банки  свинины  за  себя  и
жестянки сардин за Блада. Потом охранник "Нашей Группы"  направил  меня  к
нише, и я сдал свое оружие: 45-й  Кольт  и  Браунинг-22.  Увидев,  что  из
разбитой трубы в потолке течет вода, я сказал приемщику, парню с огромными
бородавками по всему лицу, чтобы он передвинул мое оружие в  сухое  место.
Тот игнорировал меня.
     - Эй, ты! Жаба чертова! Сдвинь мои  вещи  в  другую  сторону...  Если
появится хоть пятнышко ржавчины, я тебе кости переломаю!
     Он стал было препираться, поглядывая на охранников с Бренами и  зная,
что если меня вышвырнут, я потеряю свой взнос, неважно,  попаду  я  внутрь
или нет. Но они не пожелали связываться и кивнули ему сделать так,  как  я
говорю. Бородавчатый нехотя передвинул Браунинг в  сухое  место,  а  Кольт
повесил на крючок под полкой.
     Блад и я вошли в театр.
     - Я хочу хлопьев.
     - Перебьешься.
     - Ладно, Альберт. Купи мне хлопьев.
     - Я совершенно пустой. А ты можешь прожить и без хлопьев.
     - Ты ведешь себя, как дерьмо, - гневно сказал пес.
     Я пожал плечами. Меня это не трогало.
     Зал оказался переполненным. И я был очень доволен, что  охранники  не
удосужились отобрать еще что-нибудь, кроме огнестрельного оружия.  Пика  и
нож, покоящиеся в смазанных ножнах на спине, придавали мне уверенности.
     Пес нашел два места рядом, и мы начали пробираться по ряду,  наступая
на ноги. Кто-то ругнулся, но я его игнорировал. Зарычал  доберман.  Шерсть
на спине Блада вздыбилась, но он позволил этой выходке сойти с  рук.  Даже
на такой  нейтральной  территории,  как  "Метрополь"  можно  нарваться  на
неприятности.
     Я однажды слышал о свалке, имевшей место в  Гранд  Льюисе,  на  южной
стороне. Она окончилась смертью десятка бродяг и их псов, а  театр  сгорел
дотла. Вместе с ним сгорела пара отличных фильмов с участием Кэгни.  После
этого банды пришли к соглашению,  что  кинозалы  получают  статус  убежищ.
Сейчас стало лучше, но всегда найдется кто-нибудь,  у  кого  беспорядок  в
голове мешает быть терпимым.
     Мы попали на тройной сеанс. "Крутая сделка"  оказалась  самым  старым
фильмом из трех. Картина была снята в 1948-м году, 76 лет назад, и  только
Богу было известно, как  она  еще  не  рассыпалась.  Лента  соскакивала  с
катушек, и ребятам  то  и  дело  приходилось  останавливать  фильм,  чтобы
перезарядить проектор. Но кино было неплохим.
     Фильм рассказывал о соло, которого предала его же  шайка,  и  как  он
мстил  им.  Гангстеры,  банды,  массы  потасовок  и  стрельбы.  Серьезное,
неплохое кино.
     Второй показывали вещь, сделанную во время Третьей войны, за два года
до  моего   рождения.   Называлась   она   "Запах   Ломтя".   В   основном
брюховспарывание и немного  рукопашной.  Отличные  сцены  разведывательных
гончих,  вооруженных  напалмометами,  сжигающих  китайские  города.   Блад
пожирал ее глазами, хотя смотрел эту картину не в первый  раз.  Как-то  он
попытался доказать мне, что этот фильм про его предков,  я  не  поверил  и
сказал, что считаю это чушью собачьей. Но пес так и не расстался со  своей
невероятной идеей.
     - Не хочешь сжечь ребеночка, герой? - шепнул я ему на ухо.
     Блад понял издевку, поерзал на своем месте, но ничего мне не ответил,
продолжая с удовольствием  смотреть,  как  псы  прожигают  себе  дорогу  в
городе. Я чуть ли не умирал со скуки. Я ждал главного фильма.
     Наконец, пришло и его время. Он был потрясающим, сделан в конце  70-х
и назывался "Черные кожаные ленты". С самого начала все шло как по  маслу.
Две блондинки в черных кожаных корсетах и сапогах, зашнурованных до  самой
развилки, с кнутами и масками, завалили тощего парня. Одна из цыпочек села
на его лицо, а другая устроилась  на  нем  верхом.  После  этого  началось
что-то невообразимое. Сидевшие вокруг меня соло трахали сами себя. Я и сам
собрался было немного облегчиться, как вдруг  Блад  повернулся  ко  мне  и
сказал совсем тихо, как он обычно делает, когда унюхает необычный запашок:
     - Здесь имеется курочка.
     - Ты рехнулся, - прошептал я.
     - Я ее чую. Она здесь, человек.
     Стараясь не показаться подозрительным, я огляделся. Почти все места в
зале были заняты соло и  их  псами.  Если  бы  сюда  проскользнула  девка,
поднялся бы бунт. Ее  бы  разорвали  на  части  прежде,  чем  какой-нибудь
счастливчик залез бы на нее.
     - Где? - спросил я тихонько.
     Вокруг меня учащенно работали соло.  Когда  же  на  экране  блондинки
сняли маски, и  одна  из  них  стала  обрабатывать  тощего  парня  толстым
деревянным прутом, по залу прокатился стон.
     - Дай мне минуту, - донеслись до меня слова моего пса.
     Он серьезно сосредоточился: тело напряглось,  глаза  закрыты,  ноздри
трепещут. Я не стал мешать ему. Пусть поработает.
     Это могло оказаться правдой. Я знал, что в подземках снимались совсем
дрянные фильмы, тот тип дерьма, который пользоваться спросом в 30-е и 40-е
годы. Все чистенько, и даже женатые пары спят на  отдельных  кроватях.  До
меня доходили слухи, что время от времени какая-нибудь смелая  курочка  из
благонравных подземок украдкой являлась поглядеть, на что похожа настоящая
порнуха. Я не раз слышал о таком, но свидетелем ни разу не был.
     А шансы встретить цыпочку в таком кинотеатре, как  "Метрополь",  были
особенно малы. В "Метрополь" заходил разный народ.  Поймите  правильно,  у
меня нет особых предубеждений против парней,  которые  ставят  друг  друга
углом... черт возьми, я могу это понять. В  нынешние  времена  курочек  на
всех не хватает. Но я не могу представить себя  с  каким-нибудь  слабаком,
который прицепится к тебе, ревнует, тебе приходится для него охотиться,  а
он воображает, что все, что ему необходимо сделать - это оголить для  тебя
свой зад, и ты сделаешь за него всю работу.
     Поэтому, учитывая лихих парней, захаживающих  в  "Метрополь",  я  был
уверен, что вряд ли какая-нибудь курочка рискнет здесь появиться.  А  если
она все-таки пришла, то почему другие псы не смогли ее учуять?
     - Третий ряд впереди от нас,  -  выдал,  наконец,  Блад.  -  Место  в
проходе. Одета под соло.
     - Как так получается, что ты смог ее учуять, а  другим  псам  это  не
удалось?
     - Ты забываешь, кто я такой!
     - Я не забываю. Просто не верю тебе.
     Но я все-таки верил моему псу. Если бы вы были таким же тупицей,  как
я когда-то, а пес вроде Блада вас столькому научил бы, вам приходилось  бы
верить ВСЕМУ, что он говорит. С учителем вряд ли  поспоришь.  Блад  научил
меня читать и писать, складывать и вычитать.
     Чтение - вещь полезная. Оно может  пригодиться  в  самых  неожиданных
случаях. Например, выбрать консервы в разбомбленном супермаркете. Пару раз
умение читать помогло мне  не  взять  консервированную  свеклу.  Свеклу  я
ненавижу.
     И еще многое я узнал от собаки о жизни до Третьей Войны. Поэтому  мне
пришлось поверить, что он сумел учуять здесь девку, хотя другие псы  и  не
смогли. Блад рассказывал мне об этом миллион раз. ИСТОРИЯ - вот как он это
называл. Бог мой! Я же не настолько туп! Я знаю, что это такое. ЭТО ВСЕ ТЕ
ДЕЛА, ЧТО СЛУЧИЛИСЬ ДО НАСТОЯЩЕГО ВРЕМЕНИ!
     Я предпочитал слушать исторические рассказы непосредственно от Блада,
вместо того, чтобы читать древние и изрядно обтрепанные книги, которые мой
пес  постоянно  откуда-то  притаскивал.  А  эта  особенная  история   была
исключительно о нем самом, и он вываливал ее на меня раз за разом. В конце
концов я вызубрил ее наизусть, слово в слово. А когда твой пес выучит тебя
всему, что ты знаешь, тебе приходится ему верить. Но я  постарался,  чтобы
этот любитель задирать лапу у столбов и деревьев никогда не узнал об этом.



                                 Глава 2

     Более пятидесяти лет назад, еще до того, как началась Третья Война, в
Керитосе жил человек по имени Бисниг. Он выращивал собак и тренировал  их.
У  него  была  овчарка-четырехлетка  по  кличке  Жинжер.  Работала  она  в
департаменте Лос-Анжелесской полиции, в отделе по  борьбе  с  наркотиками.
Собака была умна и  обладала  потрясающим,  стопроцентным  обонянием.  Она
безошибочно  находила  марихуану,  неважно,  насколько  надежно  та   была
спрятана.
     Однажды ее протестировали. Тест проводили в складе, где хранилось  25
тысяч  ящиков.  Выбрали  пять  ящиков   и   уложили   в   них   марихуану,
предварительно  запечатав  ее  в  целлофан,  затем  обернули   алюминиевой
фольгой, далее плотной бумагой и, наконец, спрятали в коробки и запечатали
их. За семь минут Жинжер обнаружила все пять ящиков.
     В то время, как собака была занята работой в полиции, в 92-х милях  к
северу,  в  Санта-Барбаре,  ученые  выделили  экстракт  спинной   жидкости
дельфина и впрыснули его нескольким шимпанзе и собакам определенных пород.
Чередуя хирургию и прививки, они  добились  первого  успешного  результата
эксперимента: двухлетнего кобеля по  кличке  Абху,  который  телепатически
передавал  чувственные   впечатления.   Продолжая   экспериментировать   с
некоторыми породами собак, ученые закрепили полученные результаты и вывели
первых бойцовых  собак  как  раз  к  началу  Третьей  Войны  (обезьяны  не
оправдали ожиданий, и эксперименты над ними  прекратились).  Телепатия  на
коротких расстояниях, легкость обучения, способность  выслеживать  бензин,
вражеские отряды, отравляющие газы, распознавать радиацию и в то же  время
преданность хозяевам  превратили  их  в  шоковые  коммандос  нового  типа.
Избирательные свойства развились в нужном направлении. Четыре породы собак
обладают телепатическими способностями. Супер-собаки. Гении!
     Жинжер и Абху, как  утверждал  Блад,  были  его  предками.  До  этого
момента я не верил моему псу. Его (ее)  шапочка  была  натянута  до  самых
глаз, воротник куртки был поднят.
     - Ты уверен?
     - Да. Это девушка.
     - Может, и девушка, только трахает себя как заправский парень.
     Блад хмыкнул.
     - Сюрприз, - изрек он с сарказмом.
     Загадочный соло остался смотреть "Крутую сделку"  по  новой.  В  этом
определенно был смысл, если он (она)  действительно  девушка.