роко  расставив  ноги  и
разглядывая свою рану, гадая, что же с ним происходит, куда же  он  попал.
Визг пролетающих поездов приводил его в замешательство, как  и  варварская
тактика противника.
     Полицейский двигался медленно, но не останавливался, в  любой  момент
ожидая, что солдат сорвется с места и побежит. Однако раненый оставался на
месте, будто врос в камень. Полицейский напряг мышцы и  прыжком  преодолел
оставшиеся несколько футов.
     Он яростно обрушил пистолет на шею Куарло, ударил возле  уха.  Солдат
медленно повернулся и с изумлением посмотрел на полицейского.
     Его глаза помутнели, и он упал на платформу.
     Когда серый клубящийся туман начал заполнять его сознание, одна мысль
кольнула его: "Он ударил  меня.  Физический  контакт?  Я  не  могу  в  это
поверить! В какую же историю я влип?"

     Света было мало. Тени скользили и колебались, неохотно образуя что-то
плотное.
     - Эй, друг? Есть огонек?
     Тени плясали перед глазами Куарло, но он знал, что  лежит  на  спине,
глядя вверх. Он повернул голову и  медленно  сфокусировал  взгляд.  Стена,
почти у кончика  носа.  Другая  стена,  примерно  в  трех  футах,  плавала
бесформенным серым пятном. Он неожиданно понял как болит затылок, медленно
пошевелился, покачивая головой, но боль осталась. Тут  он  обнаружил,  что
лежит на  твердой  металлической  поверхности,  и  попытался  сесть.  Боль
переместилась  выше,  вызывая   тошноту.   На   мгновение   зрение   опять
расфокусировалось.
     Потом все встало на свои места, и солдат медленно сел.  Он  перекинул
ноги через острый край того, что показалось ему мелким корытом.  Это  была
металлическая койка без матраса, дно которой выгнулось от веса  тел  сотен
людей, лежавших на ней до Куарло.
     Он находился в камере.
     - Эй! Я спросил, у тебя нет спичек?
     Куарло  отвернулся  от  голой  стены  и  посмотрел  за   решетку.   К
металлическим прутьям  прижалось  лицо  с  разбухшим  носом.  Человек  был
маленького роста  и  в  грязных  лохмотьях,  вонь  от  которых  необычайно
раздражала Куарло. Глаза незнакомца были налиты кровью, а  нос  пересекали
синие и красные вены. Алкоголь сочился из каждой  поры,  превращая  нос  в
ужасный потрескавшийся угреватый пузырь. Куарло  понял,  что  находится  в
заключении, по одному виду и запаху заключенного он понял, что попал не  в
военную тюрьму. Незнакомец как-то странно разглядывал его.
     - Спички, Чарли? Есть спички? - он пожевал толстыми  мокрыми  губами,
сжимавшими окурок сигареты. Куарло бессмысленно смотрел на него, он не мог
понять ни единого слова. Тогда незнакомец стал произносить слова медленно,
отчетливо, и все же смысл остался Куарло непонятным, хотя он знал -  нужно
ответить.
     - Маринес Куарло Клобрегни, пирьт, зихфифвунохтотонин, -  пробормотал
солдат заученные слова на одном дыхании.
     - За что ты сердишься на меня, приятель? Не я тебя  сюда  засадил,  -
возразил жаждущий спичек. - Я только хотел попросить тебя дать  прикурить.
- Он вынул изо рта и показал солдату двухдюймовый окурок. -  За  что  тебя
посадили в изолятор, а не к нам, в общую камеру? - он указал пальцем через
плечо, и Куарло заметил, что в тюрьме находились и другие заключенные,  но
они сидели все вместе.
     - Ну и ладно, черт с тобой! - пробормотал алкоголик.
     Он еще раз ругнулся, повернулся, отошел и уселся с  четырьмя  другими
пьяницами, как один похожих друг на друга.  Развалясь  на  скамьях  вокруг
грубого стола, прикрученного к полу, они продолжали плевать в потолок.
     - Псих, - объявил алкоголик, искавший спички, кивнул лысым черепом  в
сторону солдата в длинном капюшоне  и  металлизированном  мундире,  плотно
обтягивающем тело. Он  начал  небрежно  листать  ветхие  остатки  древнего
журнала, словно знал каждую строчку наизусть, а  каждую  фотомодель  щупал
лично.
     Куарло огляделся: камера  была  десяти  футов  высотой  и  восьми  по
диагонали, раковина с краном холодной воды,  устройство  без  стульчака  и
бумаги, металлическое корыто, по размерам  способное  разместить  человека
среднего  роста,  прикрепленное  к  стене.  Зарешеченная  лампочка  тускло
светила с потолка. Три стены прочного металла. Четвертой  стеной  являлась
решетчатая дверь.
     "Уплотнитель без труда расплавит железо", - подумал он и инстинктивно
потянулся к сумке. Он в первый раз вспомнил о ней и сразу  понял,  что  ее
успокоительный вес исчез. Исчез и бандольер,  и  брандельмайер,  и...  его
сапоги. По-видимому, кто-то пытался стащить его капюшон, но тот был частью
металлизированного костюма.
     Потерять сумку... обидно. Все случившееся произошло так  быстро,  так
неожиданно. Солдат был подавлен, чувство  глубокой  безысходности  владело
им. Он сел на койке, края которой впились ему в бедра. Его голова все  еще
болела от удара,  нанесенного  полицейским.  Он  ощупал  трясущейся  рукой
голову, короткие волосы, подстриженные на солдатский манер. Потом заметил,
что его левая рука довольно опытно перевязана. Он не чувствовал боли.
     Мгновенно  всплыли  воспоминания  о  случившемся,  его  мысли   снова
вернулись к войне. Телепатическая команда, прыжок из укрепокопа, оружие на
изготовку, шипящий шорох, и вселенная  вокруг  него  взорвалась  миллионом
сверкающих крошечных звезд всевозможных тонов и оттенков. И  неожиданно  с
поля Великой Седьмой Войны  во  время  наступления  на  вражеские  позиции
Руски-Чинков он попал невесть куда...
     Оказался в каком-то темном каменном туннеле, а огромный зверь с ревом
выскочил на него из темноты. Человек в синем мундире выстрелил в  него,  а
затем ударил.  Прикоснулся  к  нему!  Без  радиационных  перчаток!  Откуда
человек знал, что Куарло не заминирован радиантами? Он же  мог  умереть  в
одно мгновение.
     "Куда я попал? В какую войну вовлечен? Может это Руски-Чинки или  его
собственные Три-Континенторы?" - он не мог знать, не мог найти объяснения.
     Чуть позже он задумался о более важном. Если его взяли  в  плен,  они
захотят допросить его. С этим можно побороться. Он пробежал языком во  рту
в поисках полого зуба. Тот опустел. "Комочек яда исчез,  -  подумал  он  с
отчаянием. - Наверное, выпал, когда тот, синий, ударил меня".
     Теперь понятно, он полностью в их руках. Кем могли они быть, это  уже
второе дело.  С  пропажей  яда  он  не  мог  воспрепятствовать  извлечению
информации. Плохо, очень плохо согласно тому, что он знал.
     Они могли использовать пробники или дискополиты, гипнобич  или  сотню
других методов, любой из которых раскроет  им  численность  его  войсковой
части, расположение батарей, досягаемость орудий, личность  и  мысле-волну
каждого офицера - очень многое. Больше, нежели, как ему кажется, он знает.
     Куарло стал очень важным пленником Войны. "Я должен выдержать пытки",
- решил он.
     Почему?
     Мысль появилась и тут же исчезла.  Она  оставила  лишь  одно  сильное
ощущение: "Я презираю Войну, все войны вместе и каждую в отдельности".  Но
даже и это ощущение быстро прошло. Солдат снова остался  один  на  один  с
реальностью, пытаясь понять, что  же  с  ним  произошло,  какое  секретное
оружие применили для его поимки, и  если  эти  нечленораздельно  говорящие
варвары использовали метательно-реактивное оружие,  могли  ли  они  вообще
извлечь из него какую-либо информацию.
     "Клянусь, они ничего  не  узнают  от  меня,  кроме  имени,  звания  и
воинского номера", - с отчаянием подумал он.
     Куарло  снова  пробормотал  эти  слова,  словно  те   придавали   ему
уверенность: "Маринес Куарло Клобрегни, пирьт, зихфифвунохтотонин."
     Алкоголики за столом подняли головы. Человек с носом  цвета  розового
куста потер грязной рукой складки на подбородке и философски изрек:
     - Псих!

     Куарло мог бы остаться навечно в  камере,  если  бы  его  приняли  за
маньяка или психопата. Но сержант в приемной,  зарегистрировавший  солдата
после того, как тот получил медицинскую помощь,  заинтересовался  странным
оружием.
     Когда он запирал вещи Куарло, то оставил брандельмайер, совершенно не
понимая, какая кнопка или переключатель регулировали его мощность,  и  что
тот может натворить... и расплавил  стальную  стену.  Три  дюйма  листовой
стали выгорели насквозь. Тогда сержант  вызвал  капитана,  капитан  вызвал
ФБР, ФБР связалось со Службой Безопасности, а Служба Безопасности сказала:
"Нелепо!", но решила проверить. Когда брандельмайер полностью исследовали,
насколько его вообще можно было исследовать (винтовка не имела ни швов, ни
видимого источника энергии, но обладала  фантастической  дальнобойностью),
пришлось поверить. Солдата вывели из камеры и вместе с сумкой направили  в
штаб Секретной Службы в Вашингтоне, в общество психолога  и  лингвиста  по
имени  Соумс.  Брандельмайер  полетел  отдельным  самолетом,   а   солдата
отправили на вертолете, впрыснув дозу снотворного.
     Психолог Соумс с  длинными  нечесаными  волосами,  лицом  похожий  на
голодающего художника, а темпераментом - на святого,  прилетел  специально
заказанным самолетом из Колумбийского университета. Сумку Карло  доставили
в аэропорт на бронированном грузовике под усиленной охраной. Все прибыли в
Вашингтон с разницей во времени не более десяти минут и были  переправлены
в подземную часть здания Секретной Службы.
     Когда Куарло очнулся, он снова обнаружил себя  в  камере,  но  совсем
непохожей на первую.  Никаких  решеток,  стены  с  мягкой,  но  достаточно
твердой обивкой. Куарло несколько раз обошел камеру,  выискивая  дверь,  и
нашел то, что очевидно было дверью. Но он не смог даже  просунуть  в  щель
пальцы.
     Он  сел  на  мягко  подбитый  пол  и  с  недоумением  потер   коротко
остриженные волосы. Неужели ему так никогда и не удастся понять, что же  с
ним произошло. Когда он сможет избавиться от неприятного ощущения, что  за
ним наблюдают?
     Сверху, через стекло,  которое  выглядело  из  камеры  вентиляционной
решеткой, за солдатом следили.
     Лил Симз и его секретарь на коленях склонились у окна в полу вместе с
психологом Соумсом. Если Соумс был нечесаным,  неухоженным,  неряшливым  и
медлительным, то Лил Симз  был  подтянутым,  аккуратным  и  деловитым.  Он
исполнял функции специального советника  безымянного  отделения  секретной
службы уже в течение пяти лет, имел дело в основном с очень загадочными  и
необычными проблемами,  слишком  деликатными,  чтобы  решать  их  обычными
методами. Эти годы своеобразным образом закалили его: он  без  промедления
мог  признать  подлинность  любого  событий  и  еще  быстрее  мог  выявить
подделку.
     В первую  же  минуту  тренированные  инстинкты  подсказали  ему,  что
человек  внизу  выходит  за  все  рамки.  Его  нельзя   отнести   к   типу
"алкоголиков",  "чужестранцев"  или  "психопатов",  он  настолько  заметно
отличался, был настолько иным, что Симз был ошеломлен.
     - Шесть футов три дюйма  ростом,  -  диктовал  он  девушке,  стоявшей
рядом.  Она  сделала  пометку  в  блокноте,  и  он  принялся   перечислять
дальнейшие  характеристики  солдата,  сидевшего  в  камере.  -  Коричневые
волосы, подстриженные так коротко, что  можно  видеть  череп.  Коричневые,
нет, черные глаза. Шрамы: над левым  глазом,  второй  проходит  по  центру
левой щеки, третий - на  переносице,  три  параллельных  шрама  на  правой
стороне подбородка, очень маленький шрам над правой бровью,  и  последний,
который я вижу, за левым ухом. Он носит что-то вроде  комбинезона,  плотно
прилегающего к телу, обтягивающего  ноги  и  соединяющегося  с  капюшоном.
Похоже на какую-то металлическую ткань.  Что-то  еще...  может  это  и  не
важно,  но  с  другой  стороны...  -  он  немного  пожевал  губами,  затем
старательно описал свое ощущение. - Его голова  довольно  странной  формы.
Лоб более крупный, чем у большинства людей, выступающий вперед,  словно  у
него равномерная шишка по всему лбу от удара. Ну вот, как будто и все.
     Симз откинулся назад, вытащил из кармана трубку и  задумчиво  пососал
ее. Затем медленно встал, все еще заглядывая в камеру через окно  в  полу,
пробормотал что-то про  себя,  и  когда  Соумс  спросил,  что  он  сказал,
советник повторил:
     - Я думаю, нам в руки попало что-то  такое,  обо  что  можно  здорово
обжечься.
     Соумс понимающе кивнул:
     - Вы сумели что-нибудь понять из того, что он уже говорил?
     Симз покачал головой.
     - Нет. Почему мы вас и пригласили. Похоже, он повторяет одну и ту  же
фразу, но говорит слишком неразборчиво.  Это  не  похоже  на  какой-то  из
известных нам языков или диалектов.
     - Я бы хотел попробовать, - мягко улыбаясь, сказал  Соумс.  Он  любил
бросать вызов. Простота вызывала у него  удовлетворенность,  он  стремился
искать новые, неразрешимые проблемы.
     Симз в знак согласия кивнул, но по выражению глаз и  по  сжатому  рту
можно было судить о его мыслях.
     - Полегче с ним, Соумс. У меня сильное предчувствие, что  это  что-то
совершенно новое, такое, чего мы не понимаем...
     Соумс снова улыбнулся, на этот раз снисходительно.
     - Будет вам, мистер Симз. В конце концов, он  всего-навсего  "чужак".
Все, что нам нужно сделать - это выяснить страну, из которой он приехал.
     - Вы уже слышали его речь?
     Соумс отрицательно покачал головой.
     - Тогда не решайте  сгоряча.  Слово  "чужак"  может  оказаться  более
уместным, чем вы думаете. Только не так, как вы думаете.
     На лице Соумса отразилось замешательство. Он  слегка  пожал  плечами,
словно не имел представления о том, что имеет в виду Симз, и не слишком-то
заинтересован, успокаивающе похлопал Симза по плечу, чем  сильно  разозлил
советника, заставив того еще чаще затягиваться своей незажженной трубкой.
     Секретарша оставила их, чтобы  напечатать  комментарии  советника,  а
Симз отвел  психолога  в  комнату  с  мягкой  обивкой,  еще  раз  попросив
обращаться с задержанным помягче.
     - Не забывайте, мы не знаем,  откуда  он  появился.  Резкие  движения
могут его напугать. Наверху будет охранник, за дверью тоже мой человек, но
кто знает, что от него можно ожидать?
     Соумс испуганно посмотрел на Симза:
     - Вы говорите так, словно он туземец-каннибал. С  таким  костюмом  он
должен быть вполне цивилизованным. Вы что-нибудь подозреваете, не так ли?
     Симз махнул рукой.
     - То, что я подозреваю, слишком невероятно. Просто будьте  помягче  и
постарайтесь выяснить, что он говорит и откуда появился.
     Симз уже давно  решил,  что  до  поры  до  времени  лучше  никому  не
рассказывать о могуществе брандельмайера, но он был абсолютно  уверен,  ни
одна  из  иностранных  держав  не  способна  изготовить  ничего  похожего.
Испытательные стрельбы на полигоне просто ошеломили его.
     Соумс открыл дверь и нерешительно вошел. Симз уловил, как  изменилось
выражение лица незнакомца,  когда  появился  психолог.  Похоже,  им  долго
придется ждать.

     Соумс  был  белым,  как  зубная  паста.  Его   лицо   вытянулось,   а
самодовольное выражение, не покидавшее  его  лицо  с  момента  прибытия  в
Вашингтон, исчезло. Симз покопался  в  кармане,  выудил  помятую  пачку  и
небрежно перебросил ее через стол. Психолог вынул одну  сигарету,  засунул
ее в рот и, забыв прикурить, заговорил:
     - Вы знаете, что вы поймали?
     Симз не ответил, зная, что  бы  он  ни  услышал,  его  уже  ничто  не
испугает. Он ждал чего-то фантастического.
     - Тот человек... вы знаете, откуда... тот солдат... клянусь богом, он
солдат... появился из... теперь вы подумаете, что  я  сошел  с  ума...  но
каким-то непостижимым образом я убежден... он прибыл из будущего!
     Симз поджал губы. Несмотря на то, что он был подготовлен, новость его
шокировала.   Он   знал,   это   -   правда,   единственное    объяснение,
соответствующее всем фактам.
     - Что вы можете мне рассказать? - спросил он психолога.
     - Ну, во-первых,  я  попытался  поговорить  с  ним,  задавая  простые
вопросы, указывая на себя и говоря "Соумс", потом я ткнул в него и смотрел
вопросительно, но он ответил строчкой белиберды. Я несколько часов пытался
сравнить его тон и произношение с диалектами  всех  известных  языков,  но
ничего не получалось. Он слишком проглатывал звуки. А потом до меня дошло.
Я заставил его написать. Надписи я не понял,  но  она  дала  мне  ключ.  Я
заставил его повторить фразу. Вы знаете, на чем он говорит?
     Симз покачал головой.
     Тогда лингвист объявил:
     -  Он  говорит  по-английски.  Всего  лишь  по-английски.   Но   этот
английский сильно искажен и слитен. Он стал  неузнаваемый.  Так  и  должно
быть в будущем. Что-то вроде извлечений из  уличного  слэнга,  сжатого  до
фантастических пределов. Во всяком случае, мне удалось разобрать его речь.
     Симз склонился вперед, крепко сжав незажженную трубку.
     - Что именно он говорил вам?
     Соумс прочитал с листа бумаги:
     -       Меня       зовут       Куарло       Клобрегни,       рядовой,
шесть-пять-один-два-два-девять.
     Симз пробормотал:
     - Боже мой... имя, звание и...
     - И воинский номер, - закончил Соумс. - Да, вот все, чем он  наградил
меня за трехчасовую работу. Я задал  ему  несколько  безобидных  вопросов:
откуда он прибыл, каковы его впечатления от нового места... К тому времени
я уже понял с кем имею дело, хотя я и не догадывался, откуда он прибыл. Но
когда он начал рассказывать о Войне, где он сражался, прежде чем  очутился
здесь, я сразу понял, что он из другого мира, из другого времени. Это само
по себе  слишком  фантастично...  Черт  возьми,  я  просто  не  знаю,  что
подумать.
     Симз понимающе покивал головой:
     - Как вы думаете, из какого времени он явился к нам?
     - Не могу сказать. Он говорит, что его год - а он  еще  не  понимает,
что попал в прошлое - его год - К-79. Он не знает, когда стал  применяться
иной стиль летоисчисления. Насколько он понимает, период  "К"  длится  уже
достаточно долго, хотя  он  слышал  истории  о  событиях,  происшедших  во
времена, которые они называют "ГВ". Лишено какого-либо смысла для нас,  но
могу  поручиться,  нас  разделяет  больше  тысячелетий,  чем  можно   себе
вообразить.
     Симз нервно пригладил волосы. Проблема оказалась  намного  серьезнее,
чем он думал.
     - Послушайте, профессор Соумс, я хочу, чтобы  вы  остались  с  ним  и
обучили современному английскому.  Попробуйте  выудить  из  него  побольше
информации и дайте ему понять, что мы не причиним ему вреда. Хотя один бог
знает, - добавил специальный советник с дрожью  в  голосе,  что  он  может
вытворить. Какими знаниями он может обладать!
     Соумс согласно кивнул:
     - Не возражаете, если я несколько часов посплю? Я  пробыл  с  ним  не
менее девяти часов и уверен, он нуждается в отдыхе не меньше меня.
     Симз согласился, и психолог отправятся спать  в  комнату  отдыха.  Но
когда Симз заглянул в смотровое окно двадцать минут спустя, солдат все еще
бодрствовал, все еще нервно оглядывался. Похоже, отдых ему не требовался.
     Симз серьезно забеспокоился. Кодированная телеграмма  от  президента,
которую он получил  в  ответ  на  свой  запрос,  еще  больше  завела  его.
Проблема, вставшая перед ним, принимала все более угрожающие формы.
     Он отправился в другую комнату отдыха, последовав примеру Соумса.  По
всему было видно, спать долго не придется.

     Проблема: человек  из  будущего.  Обыкновенный  человек,  без  особых
талантов, без выдающегося интеллекта. Эквивалент: человек с улицы.
     Человек, который владеет маленькой фантастической машинкой, способной
превращать песок в плотный материал, прочнее стали, но который не имеет ни
малейшего понятия, как она работает,  или  каков  принцип  ее  устройства.
Человек, чье знание прошлой истории так же сумбурно, как и знание среднего
современного человека.  Солдат.  Без  каких-либо  других  талантов.  Умеет
воевать. Что делать с таким человеком?
     Решение: неизвестно.

     Лил Симз отодвинул чашку кофе.  О