Джоан Хантер ХОЛЛИ

                              ЛЕТАЮЩИЕ ГЛАЗА




                                    1

     Над  футбольным  полем  колледжа  раздались  резкие  призывные  звуки
духовых инструментов и гуп-гуп-гуп большого барабана.  Толпа  закричала  и
захлопала   в   ладоши,   когда   оркестр   парадным   маршем   дошел   до
пятидесятиярдовой  линии,  но  Линкольн  Хослер  мог   представлять   себе
происходящее только по звукам. Внизу под трибуной в тени от сидений,  куда
солнечный свет проникал через дугообразные отверстия ската, он  томился  в
длинной  нетерпеливо  ждущей  очереди,  с  сомнением  размышляя   о   том,
действительно ли так уж нужны были эти бутерброды с сосисками и кофе.
     Каждый раз он  был  всего  лишь  приближенным  посыльным:  сходить  и
принести, вести машину, купить билеты. Это он пригласил Келли на игру. Она
дала согласие. Но и Вес был здесь. Ему никогда не удавалось избавиться  от
Веса. Трое вместе; все было как всегда и как, вероятно, всегда будет.
     Он  продвинулся  вперед,  приближаясь  к  стойке,  где  на  маленьких
вертелах вращались сосиски, и  из  огромных  кофеварок  капала  в  стаканы
коричневая жидкость. Ему не нравился  этот  день.  Солнце  светило  вовсю,
красочный стадион, предвкушение предстоящей игры, и все же ему не нравился
этот день.
     Он почесал голову и мысленно рассмеялся. Слишком  долго  он  уже  был
специалистом   по   кризисным   ситуациям   в   Лаборатории    космических
исследований. Во всем ему виделись причины для беспокойства. И даже в этот
выходной.
     Наконец он добрался до стойки и заказал три бутерброда  и  три  кофе,
после чего послушно выполнил инструкции насчет горчицы и кетчупа. Когда он
намазывал бутерброд Веса, ему пришла в голову мысль, а почему, собственно,
это все его так задевает? Он уже давно знал финальный счет  и  смирился  с
ним. Келли была костью, привлекательной  костью,  брошенной  между  ним  и
Весом, и они должны были бороться, чтобы выяснить, кто  окажется  хозяином
положения. Но в такой ситуации он  не  умел  бороться.  Вот  в  чем-нибудь
другом, в любой  кризисной  ситуации  в  лаборатории:  забастовка,  страх,
нервный срыв, опасность, - он был полностью уверен в себе. С  Келли  же  и
Весом он всегда второй. Вес  обладал  изысканностью  и  обаянием.  Он  был
темноволосым мужчиной с худым,  красивым  лицом,  от  которого  млели  все
женщины. У него же ничего такого не было. Его светлые волосы  были  всегда
растрепаны, нос  слишком  большой,  глаза  чересчур  светло-голубые,  тело
сильное и высокое, но опять же слишком мускулистое.
     Захватив картонный поднос, он быстрыми шагами направился к наклонному
пандусу наверх, на солнечный свет. Добравшись до своего места,  он  увидел
Келли и Веса, сидящих рядом. Подавив чувство обиды, он улыбнулся.
     Его место располагалось у прохода, и он с ходу уселся.
     -  Ленч  подан,  -  проговорил  он  и  по  очереди  начал  передавать
бутерброды. - С горчицей для Келли, с горчицей и кетчупом  для  Веса...  а
работа мне.
     - А ты что, положил себе лук?  -  скорчила  гримасу  Келли.  Ей  даже
гримаса к лицу, подумал Линк. Ее черные волосы блестели на солнце, а глаза
имели невероятный оттенок зеленого. - Между нами  надо  посадить  Веса,  и
пусть он примет удар на себя.
     - Только не меня, - запротестовал Вес. - Я не настолько галантен.
     Как раз в это время оркестр начал возвращаться на трибуны, и поднялся
шум, так как из подземного выхода стремительно выбежала команда хозяев.
     - Хорошее было представление?  -  спросил  Линк,  собираясь  откусить
кусок бутерброда.
     - Превосходное, - ответила Келли. - Во всяком случае та часть, что мы
видели.
     - Что ты имеешь в виду?
     Глаза Келли дразнили его, и Линк не знал, то ли улыбнуться ей, то  ли
обидеться.
     - Мы большую часть времени проговорили, - объяснил Вес. - В  утренней
газете была статья, которую следовало обговорить.
     Вес всегда знал, что сказать и в  какой  именно  момент  времени  это
сделать. Это было частью его изысканности, как его образование, его  книги
и его собака. Он был экспертом по работе с людьми. Его называли менеджером
по персоналу, но лучший титул для него был бы  Гениальный  Умиротворитель,
Сортировщик Темпераментов и Распространитель Душевного Бальзама.
     - А ты видел статью, Линк? - Келли больше не дразнила его.
     - Я не читал газету.
     - Это что-то непонятное. Похоже,  что  два  дня  назад  очень  многие
здесь, в городе, услышали ужасный грохочущий звук  и  выбежали  на  улицу,
чтобы выяснить, что это такое. Они увидели огромную светящуюся  штуковину,
которая неслась по небу. Летела она низко, и  создалось  впечатление,  что
собиралась садиться.
     - Что до смерти перепугало идиотов, - насмешливо  продолжил  Линк,  -
так как они подумали, будто мы выпустили из лаборатории привидений...
     - У тебя всегда есть готовый ответ, но нет воображения, -  недовольно
проговорила Келли. - Мне следовало бы  знать,  прежде  чем  затевать  этот
разговор.
     - Причем тут воображение...  надо  же,  увидели  пролетающие  в  небе
огоньки, - начал защищаться Линк. -  Здесь  речь  только  об  идиотизме...
вылезла на улицу компания дураков и  увидела  собственные  страхи.  Ты  же
знаешь, что все они боятся лаборатории. Они боятся нашего реактора и наших
исследований. Даже если бы они увидели падающую  звезду,  и  то  наверняка
подумали бы, что это бомба, которую мы сделали, чтобы их погубить.
     Келли окаменела.
     - Никто ничего не говорит о бомбе. Люди только  рассказывали  о  том,
что сами видели. И у них нет такой самоуверенности в суждениях  обо  всем,
как у тебя. - Она встала.
     - Ты куда? - спросил Линк. - Ну, чего ты взбеленилась?
     - Ничего я не взбеленилась. Просто чувствую отвращение. Вот Вес  смог
поговорить со мной об этой статье, не выставляя меня идиоткой. Кроме того,
мне все равно надо на ту  сторону  прохода.  Я  увидела  нескольких  своих
знакомых и хочу с ними поздороваться. Будь добр, позволь мне пройти.
     Он встал, пропуская Келли, и все же продолжал любоваться ее  сердитым
взглядом, хотя и чувствовал себя неуютно, поскольку вся выраженная  в  нем
легкая ярость была направлена на него.
     Когда она отошла  на  расстояние,  с  которого  уже  нельзя  было  их
услышать, Вес сказал:
     - На этот раз, приятель, ты рассердил Келли Адамс. Тебе следовало  бы
ступать помягче. Эта статья испугала ее. И если бы ты обратил внимание  на
то, как она говорила,  то  заметил  бы  этот  факт.  У  тебя  что,  плохое
настроение?
     - Наверно. Я чувствую какую-то напряженность. Весь день сегодня.
     - Надо было тебе остаться, чтобы посмотреть представление в  перерыве
и немного расслабиться. Кстати, неплохой был спектакль.
     -  Если  помнишь,  мне  пришлось  заниматься  другим.  Я  должен  был
исполнить роль дворецкого.
     - Эй, подожди минутку, -  Вес  немедленно  отфутболил  брошенный  ему
вызов. - Ты же сам предложил сходить за кофе. Что с тобой, Линк? Ты ведешь
себя так, словно хочешь подраться. Но для этого мы слишком долго дружим.
     Сказанное было правдой. Вот уже два года они  живут  вместе  в  одном
домике, снимаемом лабораторией, и если у него  есть  где-нибудь  на  свете
друг, то это Вес.  Но  он  никак  не  мог  избавиться  от  воинственности,
возникшей у него в слабо освещенном пространстве под трибунами. Скоро  все
должно проясниться. И скоро он все узнает.
     - Дело в Келли, да? - спросил Вес, когда он не ответил.
     Линк согласился.
     - Да, в Келли и во мне. Кажется,  это  я  ухаживаю  за  ней,  покупаю
безделушки, достаю разные разности, а ты в это время сидишь рядом с ней  и
флиртуешь. Так больше не пойдет. Мы оба уже год знакомы с ней,  и  настало
время, чтобы один из нас пошел дальше, а другой повернул назад.
     - Келли не хочет ясности. Ее устраивает все как есть.
     - Это тебя устраивает все как есть.
     Вес проглотил колкость, даже не рассердившись.
     - Если ты думаешь, что она выбирает между нами,  то  ошибаешься.  Она
просто сидит посередине, получая удовольствие от спектакля, и хватает все,
что может получить  от  нас  обоих.  По  сути,  Келли  хочется  заполучить
миллионера. Но ей не хватает мужества освободиться, поставить на кон  все,
что у нее есть, и податься  туда,  где  живут  миллионеры.  Так  что,  она
прилепилась к нам. Два доверчивых и  добровольно  тратящих  деньги  дурака
лучше, чем один.
     Линка покоробило от такого беспощадного определения.
     - И тебя еще называют джентльменом. Ты говоришь о ней ужасные вещи.
     - Даже если это правда?
     - Ладно, давай не будем больше об этом говорить, хорошо?
     Вес в удивлении покачал головой.
     - По крайней мере, теперь я могу предъявить доказательство, что ты не
такая уж бесчувственная машина, как о тебе сложилось  мнение.  В  твоем  я
есть дырка, слабое место в броне.
     - И это мне тоже не нравится.
     - Линк, тебе  надо  радоваться  этому.  Никто  не  может  быть  таким
непоколебимым и таким чертовски всегда правым, каким ты  стараешься  перед
всеми быть, или хочешь, чтобы все так думали. Иногда слабости  завоевывают
друзей там, где сильные стороны приводят к появлению врагов.
     - А я когда-нибудь говорил, что мне нужны друзья?
     - Ну, спасибо. - Вес отвернулся в сторону.
     - Ты знаешь, что я имею в виду. Друзья связывают ответственностью. Ты
пытаешься отдавать и брать,  но  довольно  скоро  обнаруживаешь,  что  уже
ничего не берешь, а только отдаешь. И ты отдаешь до тех пор, пока тебя  не
выпотрошат, а когда ты уже раздет до  нитки,  эти  так  называемые  друзья
оставляют тебя в дыре. Я видел, как  это  происходит.  Моя  мать,  бедная,
какой может быть вдова, живущая в трущобах, голодая сама ради нас детей  и
детей соседей, когда имела возможность, давала еду им и давала еду нам,  а
что  получила  взамен?  Анемию,  преждевременную  могилу  и  милые  улыбки
благодарности.
     Я один, сам по себе, и хочу, чтобы так и было. А ты, Вес, давай, люби
человечество. Тебя так воспитали и дали соответствующее образование. Я  же
люблю Линка Хослера, я работаю для Линка Хослера  и  стараюсь  делать  это
хорошо. Больше мне ничего не нужно.
     - За исключением Келли. Тебе хотелось бы брать от Келли...  привязать
себя к ней.
     - Тут другое дело. Мужчина и женщина - это другое.
     - Ты заставляешь меня чувствовать себя так, словно я  должен  отойти,
разрушить  классический  треугольник  и  сказать:  "Бери   Келли,   и   да
благословит вас Бог". Но я не могу этого сделать,  Линк,  потому  что  нет
никакого треугольника, который надо разрушить. Я не люблю  Келли,  она  не
любит меня. И тебя она тоже не любит. Так что я ошиваюсь тут,  пока  Келли
делает вид, что склонна терпеть мое присутствие.
     Ответ Линка утонул в реве толпы,  которая  вскочила  на  ноги,  чтобы
получше рассмотреть момент  первого  удара  второй  половины  игры.  Келли
вернулась на свое место, и спор пришлось прекратить.
     Команду гостей заставили вводить мяч с линии  сорока  пяти  ярдов,  и
"Великолепные" с энтузиазмом раскручивали серию первых схваток, держа курс
на линию ворот. В промежутках между розыгрышами мяча Линк с  удовольствием
оглядывал стадион, наслаждаясь цветом и видом людей: красными,  желтыми  и
оранжевыми накидками, тентами машин, шелестом и трепетанием стягов.
     Еще одно представление  шло  высоко  вверху  над  головой.  В  чистой
голубизне неба метались птицы, пронзительно крича и перекликаясь  высокими
голосами, которые были ясно  слышны,  когда  затихал  подбадривающий  свою
команду сектор. Зрелище выглядело странно. Сначала птиц было несколько, но
затем  их  количество  выросло  до  несметной  стаи.  Они  пролетали  мимо
стадиона, быстро махая крыльями,  словно  что-то  их  преследовало,  а  им
хотелось оторваться. Соседи вокруг Линка тоже заметили происходящее, но не
стали уделять внимание этому. "Великолепные" дошли  до  восьмой  линии,  и
назревал гол, так что было не до наблюдения за птицами.
     Когда после приземления мяча Линк снова взглянул на небо, воздух  был
чист: ни одной птицы, ни облачка. Рядом улыбалась Келли, и вся необычность
увиденного погасла.
     Через какое-то время Вес потянулся и коснулся руки Линка, указывая на
маленькое  образование  высоко-высоко  вверху,  которое   приближалось   к
стадиону.
     - Как ты думаешь, что это за порода птиц? -  спросил  Вес.  -  Как-то
странно они выглядят.
     На таком расстоянии  было  трудно  судить,  но  птицы  летели  как-то
странно: никаких видимых взмахов крыльями. Он поднял свой бинокль и  повел
им, чтобы навести на стайку. Когда  он  отрегулировал  фокус,  его  пальцы
крепко  сжали  окуляры,  а  тело  напряглось.  Увиденное  было   настолько
невероятным, что он подумал о какой-то ошибке.
     - Эй, Вес, - от протянул бинокль, - посмотри ты.
     - Это не птицы, - потрясенно ответил Вес. - Это похоже на...
     - Ну-ка дай мне бинокль.  -  Линк  снова  навел  окуляры  и  принялся
пристально рассматривать приближающуюся  стаю.  Она  быстро  приближалась,
снижаясь под углом в направлении стадиона. Несмотря на всю  невероятность,
ему пришлось посмотреть фактам в лицо. В стае летели не  птицы.  Это  были
Глаза. Явно одни Глаза без тела.
     Когда они подлетели ближе, ему удалось разглядеть их ресницы и  цвет:
голубые, коричневые и бледно-бледно зеленые. Волна внутреннего  неверия  и
отвращения поднялась в нем, и он встал на ноги, подавляя в себе  внезапную
тошноту.
     - Давай убираться отсюда, - хриплым голосом прошептал он Весу.
     Он схватил Келли за руку и рывком поставил на ноги.  Теперь  сомнений
не оставалось. Глаза по крутой траектории снижались, и их уже  можно  было
видеть невооруженным глазом. Со страхом, близким  к  ужасу,  он  продолжал
наблюдать за ними, не в силах отвернуться. Они плыли в воздухе,  и  солнце
ярко отражалось в их зрачках. Ресницы быстро  закрывались  и  открывались,
когда эти чудовища мигали.
     Остальные   тоже   заметили   Глаза   и   над   стадионом    пронесся
продолжительный крик; люди указывали вверх  пальцами.  А  затем  наступила
тишина. Огромная чаша с четкими рядами сидящих людей  была  словно  залита
гробовым молчанием. На поле ударом ноги как раз запустили в полет  мяч,  и
был слышен глухой звук от удара.  Но  мяч,  пролетев,  упал,  и  никто  не
обращал на него внимания, так как игроки  обеих  команд,  выкручивая  шеи,
смотрели вверх, разглядывая, что творится у них над головой.
     Существ было восемь -  восемь  Глаз  -  и  они  снизились  до  уровня
верхнего ряда трибун, и сделали круг вокруг  поля.  Затем  они  скользнули
ниже. Все восемь... каждый по футу в длину.
     Келли вцепилась рукой в Линка и не двигалась. Он же не  мог  найти  в
себе силы заставить ноги двигаться. Единственное, что он мог,  это  только
ждать, смотреть и испуганно дышать в безмолвной тишине.
     С  Глазами  что-то  начало  происходить.  Вот  они  парили,  и  вдруг
увеличились в размере. Медленно расширяясь во все  стороны  и  вверх,  они
продолжали расти. Их бледно окрашенные оболочки раздувались и превращались
в тусклые, без всякого выражения круги, которые почти незаметно  двигались
из стороны в сторону, оглядывая людей, при этом их взгляд сохранял  полную
безучастность.
     Что-то заставило Линка наблюдать только за ближайшим  Глазом,  и  его
поле зрения сузилось. Глаз вырос с одного фута до  трех,  потом  мигнул  и
раскрылся сначала до пяти футов, затем шести. Шести футов в длину и трех в
ширину он парил над линией пятьдесят ярдов и пристально смотрел  на  него.
Линк беспомощно встретился с этим  взглядом,  будучи  слишком  напуганным,
чтобы сопротивляться.
     Движение на противоположной стороне стадиона отвлекло его внимание от
Глаза. Весь сектор людей одновременно встал на ноги, словно их  подбросили
невидимые пружины. Они постояли, затем повернулись, и верхний ряд  гуськом
пошел к лестнице между секторами, затем пошел второй, третий, пока все  не
пришли в движение. На сидениях после  них  оставались  брошенные  лоскутки
одеял и накидок.
     - Они двигаются как мумии. - Тихий голос  Келли  громко  прозвучал  в
окружающей тишине. - Как зомби.
     Встал и начал двигаться сектор  с  курсантами,  что  расположились  у
конца поля. Линк оглянулся назад на Глаз,  парящий  над  пятидесятиярдовой
линией, и водянистая голубизна пронизала его до самых костей.
     - Нам надо убираться отсюда, - прошептал он.
     Окружающих охватило такое же сумасшедшее желание  исчезнуть,  и  они,
сорвавшись с места, кинулись к лестницам в проходах.  Сначала  их  походка
напоминала быструю ходьбу: напряженные ноги,  поспешные,  но  сдерживаемые
движения. По мере же того, как ужас  проникал  в  сознание,  они  начинали
двигаться все быстрее и быстрее. Глаза без тел... за ними - ничего, только
огромные глазные яблоки и изогнутые ресницы. Линк втащил Келли  и  Веса  в
быстро двигающуюся шеренгу людей.
     Рядом с ними проталкивалась женщина. Она подняла на него лицо, и в ее
глазах  отражался  только  откровенный  и  глубокий  ужас.  Рот   ее   был
напряженным, словно она пыталась выговорить какие-то слова.  Она  толкнула
его, и когда он отказался уступить ей место, визгливо закричала:
     - Они идут за нами! Дайте выйти. -  Ее  крики  стали  истеричными.  -
Пропустите! Они идут за нами!
     Он пропустил ее, но тут же понял,  что  уже  слишком  поздно.  Словно
электрический разряд  прошел  по  столпившимся  людям,  и  их  размеренное
движение сбилось сначала на мелкое беспорядочное топтание, а затем на бег.
Раздались  крики,  и  царапающие  руки  начали  хватать  Линка  в  попытке
оттолкнуть. Он поспешно потащил Келли, вынужденный бежать, чтобы сохранить
равновесие в этом столпотворении ужаса. Грохот тысяч бегущих ног  заполнял
его уши, а ровные ряды стадиона сломались и  превратились  в  извивающуюся
массу смешанных цветов.
     - Держись за меня, - приказал он Келли и начал спускаться по  проходу
между секторами.
     Люди спотыкались на наклонной поверхности, падали вперед и  упирались
в массу людей перед ними. На  лицах,  которые  он  видел,  было  абсолютно
ледяное выражение: паника, глаза, полные  ужаса  и  жестокая,  готовая  на
подлость сила в напряженных мускулах.  По  его  ребрам  заработали  чьи-то
локти, а вокруг после мертвой тишины стоял всепроникающий крик.
     У основания лестницы под трибунами  они  наткнулись  на  еще  большую
толпу, вытекающую из других проходов. Вокруг образовался спутанный  клубок
тел, и он, выставив плечо, начал пробираться  вперед,  работая  локтями  и
коленями.
     Справа упала женщина и неуклюже пыталась опереться на убегающие  ноги
впереди.
     - Помогите мне, - закричала она, протянув руки к Линку.
     Он ухватился за нее, но толпа сзади протолкнула его  вперед,  и  рука
Линка только оцарапала ее руку.  Она  осталась  сзади,  все  еще  крича  о
помощи. Но толпа сомкнулась  над  ней.  Под  ударом  ноги  голова  женщины
наклонилась вперед, и больше он ее не видел.
     Людей затаптывали повсюду; мужчины бежали с детьми, высоко  поднятыми
над головой, чтобы уберечь их от ударов ног.
     Он увидел арки, поддерживающие чашу стадиона, их свобода лежала  там.
С ходу вклинившись в пропускные ворота, он на мгновение задержался,  чтобы
удостовериться, что Келли и Вес рядом, но когда попытался двинуться, перед
ним возник жирный живот здоровенного мужчины.
     - Убирайся с дороги, - разразился проклятиями гигант, и в лицо  Линка
врезался локоть, сбив его с ног. Ему пришлось встать на одно  колено.  Тут
же на согнутую ногу опустился чей-то  ботинок,  и  бедро  пронзила  резкая
боль. Он повалился вперед, пытаясь за  что-нибудь  уцепиться,  прежде  чем
оказаться на земле и превратиться в мягкую массу под бегущими  ногами.  Но
его сзади подхватила сильная рука Келли, а потом и Вес схватил под плечи и
п