полноценна только потому, что исходит от
молчаливого божества, восседающего в соседнем кабинете.  Без  божества
не стало бы ни этой излучаемой власти, ни авторитета, на который  опи-
рается он сам и его подчиненные. Пусть Чиддингфолд никогда не произно-
сил ничего, кроме "доброе утро" и "добрый вечер". Пусть он оказался бы
совершенно нем или невменяем. Пусть он даже стал  бы  невидимкой.  Все
это не имело значения, важно было только одно: он наличествует.
   Тем не менее Нунну хотелось бы разузнать побольше о том,  что  тво-
рится в огромной голове Чиддингфолда, когда черты его лица застывают в
любезной микроулыбке. Улыбка эта была скроена на человека  куда  менее
крупного, чем Чиддингфолд, и оставляла широкий простор для  маневриро-
вания. Само собой, думы, которые думает Чиддингфолд, необъятны	и  бо-
жественны; но, быть может, среди них затесались соображения, неблагоп-
риятные для веселого, простецкого спортсмена Нунна. Порой Нунну  каза-
лось, что ему стало бы легче, если бы в один прекрасный  день  блеклые
глаза взглянули бы на него в упор и Чиддингфолд сказал бы: "...Чтоб ты
сгорел". По крайней мере Нунн знал бы тогда, на каком он свете. А  так
- приходилось нарушать расписание игр и вот как сейчас, подглядывать в
замочную скважину смежного с ним директорского кабинета, надеясь  зас-
тать Чиддингфолда за каким-нибудь деянием, выдающим его истинное отно-
шение к Нунну. Но Чиддингфолд неизменно делал одно и  тоже.  Неизменно
восседал за письменным столом, громоздкий и неуклюжий,	облокотясь  на
полированную голую крышку, подпирая большую голову сцепленными пальца-
ми; недвижимый, мозговитый, даже чересчур великий для ничтожества  че-
ловеческих будней.
   Охваченный каким-то почтительным раздражением Нунн беззвучно вздох-
нул и выпрямился. Он постучал и вошел в кабинет.
   - Доброе утро, директор, - сказал он.
   - Доброе утро, - ответил Чиддингфолд, приподняв  голову  с  больших
пальцев и растянув губы в микроулыбке.
   - "Нью Саут Уэльс" ведет со счетом 147:5.  Передавали  на  коротких
полчаса назад. У одного из игроков открытый перелом  большого  пальца.
Говорят, пока его выносили с поля, он себе всю фуфайку кровью заляпал.
   Голова Чиддингфолда вновь опустилась на подпорки. В знак того,  что
он расслышал, на его лице мелькнула и тут же пропала вежливая улыбка.
   - Не знаю, директор, заглядывали ли вы когда-нибудь	в  сортир  для
начальников отделов, - продолжал Нунн, примостясь на  краешке  первого
попавшегося столика. - Но кое-кто из джентльменов повадился туда  шас-
тать по пять-шесть раз за утро. Пусть я старый черствый  солдафон,  но
мне кажется, это уж слишком, разве что у них есть справки  от  врачей.
Самый злостный нарушитель - Голдвассер. И еще одно. Туда постоянно хо-
дят низшие служащие. У них своя отличная уборная, и они без явного по-
ощрения не посягали бы на уборную для начальства. Будем смотреть  фак-
там в лицо. Я твердо уверен, что их приглашает туда Голдвассер или, во
всяком случае, не гонит в шею, что в сущности  равносильно.  Да  и  не
впервые Голдвассер дает мне повод взять его на заметку. За этим  типом
нужен глаз да глаз.
   Нунн взглянул на Чиддингфолда - выяснить, как тот реагирует на цен-
ные сведения. Никакой реакции не было и Нунн продолжал:
   - Так или иначе пусть учтет, что я опять взял его на заметку.
   Нунн принялся изучать носки своих ботинок. Он все  раздумывал,  как
бы поискуснее затронуть вопрос о королевском визите, чтобы  не	выдать
смехотворной неосведомленности, если Чиддингфолд уже в курсе.
   - Теперь вот насчет приезда королевы, - сказал он наконец.
   Огромная голова тотчас же снялась со своего пьедестала и  блеклого-
лубые глаза ошарашенно посмотрели на Нунна.
   - Ага, - сказал Нунн, - вы, значит, не в курсе, директор?
   Голова совершила микрокачание из стороны в сторону.
   - Ну, по-видимому, королева нанесет институту официальный  визит  и
откроет новый корпус.
   Голова медленно вернулась на пьедестал. Однако глаза теперь смотре-
ли не на держатель для авторучки, а в окно. Новость  явно  взволновала
Чиддингфолда.
   - Так по крайней мере сообщают осведомители, - сказал Нунн. - Разу-
меется, это пока неофициально. Не люблю впадать в  высокий  штиль,  но
мне (я ведь излагаю свое личное мнение), мне кажется, что в  известной
степени это знаменует пришествие новой эры научных исследований в  об-
ласти автоматики.
   В какой-то миг Чиддингфолд поднял глаза на Нунна.
   - Мы завоевываем социальный престиж, - сказал  Нунн.  -  Откровенно
говоря, директор, я подумал, что это вы нажимаете кнопки.
   Чиддингфолд позволил себе на миг озариться бледной улыбкой  отрица-
ния.
   - Нет? - сказал Нунн. - Что ж, значит, это Ротермир Пошлак  с  при-
ятелями. Опять пущена в ход так называемая элита. Мне кажется, в  дан-
ном случае в этом есть своя прелесть. Ума не приложу, как  им  удалось
этого добиться. Надо полагать, когда занимаешь	такое  положение,  как
Пошлак, достаточно шепнуть словечко кому следует.  Деньги  по-прежнему
великая сила, никуда от этого не денешься.
   Чиддингфолд вновь устремил взор на держатель  для  авторучки.  Нунн
почувствовал, что аудиенция подходит к концу.
   - Очень здорово, - сказал он и сверился с часами. -	Извините,  ди-
ректор, я должен покинуть вас и взяться за работу. Сегодня у меня нап-
ряженный день.
   Чиддингфолд сдобрил едва приметный кивок подобием улыбки.
   - Благодарю вас, - проронил он.
   Нунн вернулся к себе в кабинет и разыскал старые футбольные бутсы.
   - Да, мисс Фрам, - сказал он секретарше в приемной. - Будьте  анге-
лом, отнесите сапожнику в починку до закрытия мастерской. А то мне на-
до поспеть на собачью выставку.
   - Конечно, конечно, мистер Нунн, - ответила мисс Фрам.
   А когда Нунн умчался, бойко подмигнув ей и  крикнув:  "Помните,  ни
слова Бесси", мисс Фрам - ангелу, секретарше, старой деве,  душе-чело-
веку, сокровищу и превосходной маленькой женщине  -  пришла  в	голову
дерзостная мысль.
   "Воспользуюсь-ка я отсутствием мистера Нунна, - подумала она. Толь-
ко прежде занесу в починку его бутсы, да рассужу мойщиков окон, да за-
визирую счета из столовой, да решу, кому из начальников отделов  пола-
гается на будущий год прибавка жалованья, да подберу  трех  внештатных
лекторов для факультативных курсов фресковой  живописи,  да  сформирую
организационный комитет по приему королевы, - а потом уйду  домой  по-
раньше, приму таблетку аспирина и посмотрю, не избавлюсь ли я на конец
от гриппа".


			     Г л а в а	 6

   Роу сидел за машинкой, работал над романом. Точнее, пытался	разре-
шить проблему: как лишить девственности лежавшую перед ним белоснежную
первую страницу с таким тактом и пылом, чтобы не испортить с нею отно-
шений навеки. Он уже почти придумал, как это сделать. У него  сложился
целый стратегический план. А в то же время в голове была  каша	и  роу
никак не мог расхлебать ее и увидеть, в чем же состоит этот план.
   Но вот он исступленно набросился на страницу,преодолев все внутрен-
ние барьеры.
   "Х", - отпечатал он.
   И посмотрел на нее. Его одолело уныние. Трудно было выбрать для на-
чала букву более неприветливую или менее тактичную. Он рванул страницу
из машинки, заложил чистую и снова задумался.
   "Х", - отпечатал он вдруг.
   Что за мерзкая буква! За всю историю литературы она еще  не	довела
до добра ни одну фразу, которая ею начиналась. Роу опять сменил  стра-
ницу.
   "Х", - отпечатал он.
   С ума он что ли сошел? Роу забил бездушную букву и  начал  сызнова.
"Х", - отпечатал он. Забил. "Х", - отпечатал он. Забил.
   Он откинулся на спинку кресла и повертел пальцем в  ухе.  Вдруг  до
его сознания дошло, что Голдвассер опять наблюдает за ним из окна сво-
ей лаборатории. Он поспешно вынул палец из уха и огляделся. Голдвассер
тоже вынул палец из уха, помахал рукой и нервно метнулся прочь. Роу  с
новым пылом принялся за работу.
   "Хью Роу", - отпечатал он. Ага, вот это уже на что-то похоже!
   "Родился, - отпечатал он, - в Бромли, в семье агента по страхованию
военных моряков. Учился в бромлийской средней классической школе,  где
был редактором школьного журнала и ведущим актером  в  школьном  драм-
кружке. Отбыв воинскую повинность в войсках ее величества на казначей-
ской службе, он преподавал географию в Селуине, получил ученую степень
и поступил в институт исследования автоматики имени  Уильяма  Морриса,
где сейчас возглавляет отдел спорта. Женат".
   Он критически осмотрел свое изделие. Недурно, если  учитывать  кон-
текст, а именно фото самого Хью Роу с трубкой в зубах, в профиль, под-
черкнутый искусной подсветкой. Он достал фото и подержал его над толь-
ко что отпечатанным абзацем.
   Может, фото сделать чуть пошире? Или квадратнее? Или,  может  быть,
надо улучшить сам текст? Первые два слова абсолютно на месте. Но  дос-
тойно ли трубки все остальное? Не нарушает ли ритма, заданного	линией
подбородка? Он вставил в машинку чистый лист бумаги.
   "Хью Роу, - отпечатал он, - лондонец по рождению, вырос в семье по-
томственного моряка. Компетентные лица отметили его  незаурядные  спо-
собности, когда ему было всего одиннадцать лет. Но он не  просто  уче-
ный. Еще в отрочестве он испробовал себя как журналист и актер,  а  не
достигнув двадцатилетнего возраста, поддался романтическим порывам ду-
ши и вступил в армию. Сомневаться в его солдатской доблести не	прихо-
дится. Ныне он не только один из самых перспективных писателей	своего
поколения, но и ведущий специалист в новой увлекательной отрасли - ис-
следованиях автоматики".
   Томимый жаждой совершенства, он рванул лист из машинки и начал  все
с самого начала.
   "Хью Роу, - отпечатал он, - человек многогранный. Журналист,  писа-
тель, острослов, ученый, философ, актер, солдат, почтальон, он	переп-
робовал все эти профессии и многие другие..."


			   Г л а в а   7

   Усыпляющую тишину лаборатории Голдвассера в отделе  прессы  нарушал
лишь робкий шорох усталого линотипа. Научные  сотрудники  гнули  спины
над всеобщим экспериментом, демонстрирующим, что теоретически цифровую
вычислительную машину можно запрограммировать на выпуск абсолютно пол-
ноценной ежедневной газеты с заметками столь же разнообразными	и  со-
держательными, как и старинные, написанные от руки. Изнывая от	скуки,
сотрудники молча продирались сквозь пачки газетных вырезок - определя-
ли жанр статей и выявляли в них стандартные переменные	и  постоянные.
За другими столами другие сотрудники переносили переменные и  постоян-
ные на карточки и составляли картотеку в такой	логической  последова-
тельности, что теоретически вычислительная машина могла сама проклады-
вать себе путь от карточки к карточке и отбирать нужный материал.  Как
только Голдвассер с коллегами докажет истинность этой теории, из  ком-
мерческих соображений ее, без сомнения,  поспешат  внедрить  в	жизнь.
Тогда завершится стилизация современной газеты.  Прервется  последняя,
остаточная связь прессы с рыхлым, бестолковым, склочным  миром	реаль-
ности.
   Голдвассер взял в руки готовую папку, ожидающую его внимания. Назы-
валась она "Парализованная девушка еще будет  плясать!".  Внутри  было
сорок семь газетных вырезок о парализованных девушках, которые	твердо
решили еще сплясать. Он отложил папку в сторону.  Вот  уже  неделю  он
каждый день брал ее в руки, смотрел на заголовок и откладывал в сторо-
ну, ожидая того дня, когда соберется с силами.
   Вместо этой папки он взял другую, озаглавленную "По словам  учителя
ребенок одет неподобающим образом". В ней были подшиты девяносто  пять
вырезок о детях, которые, по словам учителя, были  одеты  неподобающим
образом, затем анализ вырезок с разложением их на простейшие составля-
ющие и сопроводительная записка научного сотрудника, который  комплек-
товал папку. В записке говорилось:
   "В. Удовл. Принципиальная схема абсолютно инвариантна.. Число пере-
менных сводится к трем: 1) одежда, против которой выдвинуто возражение
(высокие каблуки, нижняя юбка, панталончики со сборками). 2) Курит  ли
ребенок или красит губы. 3) Ссылаются ли родители на то,  что  ребенка
якобы унижает осмотр неподобающей одежды на глазах у всей школы.
   Частота публикаций: каждые девять дней".
   Волоча ноги, подошел Ноббс, старший научный сотрудник  Голдвассера,
и брякнул на стол шефу еще несколько папок. Ноббс отрастил бороду, де-
монстрируя свою принадлежность к интеллектуалам, ходил ленивой	поход-
кой, сутулясь, чтобы пользоваться уважением наравне с аристократией, и
всех, кроме директора и его заместителя, величал "брат" из солидарнос-
ти с пролетариатом. На шефа он оказывал магическое действие - Голдвас-
сера тотчас же одолела бессильная тоска.
   - Прошу, брат, - сказал Ноббс, вонзив в  Голдвассера  слово	"брат"
точно пружинный нож. - Я как раз комплектую папку "Они считают	Англию
чудесной". Вроде бы все в порядке. Переменные в основном те,  кто  как
считает: американские туристы, студентки из Дании, приехавшие по обме-
ну, и прочие в том же роде.
   - Укажите шифр раздела "Английские девушки лучше  всех,  утверждают
молодые иностранцы", - распорядился Голдвассер. - Во избежании путани-
цы, чтобы не использовать оба материала в один и тот же день.
   - А что бы это изменило, брат? - Возразил Ноббс.  -	Все  равно  мы
ведь ратуем за национальную бодрость духа, правда?
   - Пожалуй, - пробормотал Голдвассер, неспособный принудить  себя  к
спору с таким жутким типом, как Ноббс. - Но тогда проставьте шифр пап-
ки "Бурлящая, бравурная Британия". Нельзя же ведь сталкивать в один  и
тот же день все три.
   - Ваше слово - закон, о повелитель, - сказал Ноббс. - брат.
   "О боже, - взмолился гуманный Голдвассер, - скорее ниспошли	Ноббсу
беспечальную смерть".
   - Вы проверили папку "Парализованная девушка еще будет плясать"?  -
спросил Ноббс.
   - Не успел, - ответил Голдвассер.
   - Ну, тогда не вините меня, если в конце месяца мы на целую	неделю
отстанем от графика, - сказал Ноббс. - Это единственное, брат, о чем я
прошу. А как насчет папки "Я собираюсь отдать ребеночка, говорит буду-
щая мать"? Мы с ней ничего больше не можем сделать, пока нет ваших ру-
ководящих указаний.
   - Сейчас я ее просмотрю, - сказал Голдвассер.
   Ноббс поплелся к двери. Голдвассер отвел глаза от карандашницы, где
искал прибежища от лицезрения Ноббса, и провожал  его  взглядом,  пока
тот, волоча ноги, брел к себе в кабинет, на пути опрокидывая стулья  и
сметая со столов папки. Затем, вздохнув, он занялся папкой "Я  собира-
юсь отдать ребеночка, говорит будущая мать".
   "Встретились с трудностями, - гласила сопроводительная  записка.  -
Частота публикаций - раз в месяц, но в изученных пятидесяти  трех  вы-
резках переменные полностью отсутствуют. Даже фамилия будущих  матерей
одна и та же. Возможно речь идет о пятидесяти трех  разных  эмбрионах,
но по вырезкам не определишь. Пригодится ли нам тема, где нет перемен-
ных?"
   Голдвассер положил папку в сторону. Только зазевайся - и нападут на
тебя из засады такие сложные проблемы. Он посмотрел на часы. Ему каза-
лось, что он работает беспрерывно в течение невероятно долгого	време-
ни. Может быть, он заслуживает передышки; может быть, стоит  отвлечься
и минут пять поиграть с карточками нейтральных передовиц.
   Порой Голдвассер давал себе разрядку -  притворялся	вычислительной
машиной и перебирал какой-нибудь готовый комплект  карточек,  соблюдая
те же логические правила и делая тот же случайный отбор, что и	вычис-
лительная машина при составлении заметки.  Комплект  о	дополнительных
выборах и комплект о погоде быстро надоедали. Так же как и темы "Испы-
тываю новый автомобиль" и "Малиновых дьяволов забрасывают  в  мятежную
зону". А вот комплект для составления нейтральных передовиц  на  особо
торжественные случаи обладал, казалось, тем неотразимым совершенством,
которое снова и снова притягивает нас к любимым полотнам.
   Он выдвинул картотечный ящик и взял оттуда первую карточку комплек-
та. "По традиции", - стояло на ней.  Теперь  можно  было  осуществлять
случайную выборку - тащить наугад "коронации", "помолвки", "похороны",
"свадьбы", "совершеннолетия", "рождения", "смерти" и "венчания в  цер-
кви". Вчера он вытащил "похороны" и был отослан к карточке,где с гени-
альной простотой значилось "печальное событие". Сегодня он зажмурился,
вытащил "свадьбы" и был направлен далее  к  карточке  "событие	радос-
тное".
   Далее в логической последовательности шли  "свадьба мистера Икс"  и
"свадьба мистера Игрек", и Голдвассеру открылись на выбор варианты "не
исключение" и "яркий пример". В обоих случаях напрашивалось слово "по-
истине". Однако, поистине, от какого варианта ни отталкивайся - от ко-
ронаций ли, рождений, смертей, - Голдвассер, явно наслаждаясь как  ма-
тематик, замечал, что при всей элегантности решения тут-то и попадаешь
в тупик. Он помедлил на "поистине",  затем  почти  без	пауз  выхватил
"особенно радостное событие", "редкостный" и "видел ли кто-нибудь  бо-
лее прославленную молодую пару?"
   Последующие выборки принесли Голдвассеру  "Икс  снискал  (снискала)
особую любовь всего народа", и пришлось к этому присоединить  карточку
"а Игрека английский народ явно принял уже в свое сердце".
   Голдвассера удивляло и чуть-чуть тревожило,	что  не  попалось  еще
слово "приятно". Однако он вытянул его со следующей  карточкой:  "осо-
бенно приятно, когда".
   Это дало ему "жених (невеста) должны..." И  свободный  выбор  между
происходить из знатной и благородной семьи",  "быть  простолюдинами  в
наш демократический век", "быть выходцами из страны,  с  которой  наша
родина давно поддерживает самую тесную и сердечную дружбу" и "быть вы-
ходцами из страны, отношения с которой у нашей родины не всегда  скла-
дывались удачно".
   Сознавая, что в прошлый раз он на редкость талантливо  распорядился
словом "приятно", Голдвассер теперь нарочно вытянул его еще раз. "При-
ятно также", - стояло на карточке, а за ней без  задержки  последовало
"помнить" и "что Икс и Игрек - не только громкие имена, но жизнерадос-
тный молодой человек и прелестная молодая женщина".
   Голдвассер зажмурился, перед тем как тащить следующую карточку.  На
ней оказались слова "в наши дни, когда". Он призадумался,  выбрать  ли
"вошло в моду глумиться над традиционной моралью брака и семейной жиз-
ни" или "вышло из моды глумиться над традиционной моралью брака и  се-
мейной жизни". Решил, что второй вариант по форме  ближе  к  пышности,
присущей стилю барокко. Вытащил еще одну "приятно", но сочтя, что  три
раза подряд - на один раз больше, чем нужно даже для прекрасного, неп-
ревзойденного слова "приятно", он смошенничал и  обменял  карточку  на
"полагается, чтобы" за которой так же верно, как ночь за днем,	насту-
пило "пожелаем им счастья", и развлечение закончилось.
   Это был подлинный шедевр школы Голдвассера! Токката! Фуга! Как  да-
леко от прозаических повседневных забот!
   Голдвассер затеял все сызнова  во  славу  церковного  венчания.  Но
только он добрался до альтернативы "приятно видеть, что старыми обыча-
ями дорожат" и "приятно видеть, что старые обычаи шагают в ногу с сов-
ременным мировоззрением", как из своего кабинета, волоча  ноги,  вышел
Ноббс; на физиономии у него было написано слово "брат".
   - Вот что, брат, - начал Ноббс, - та самая "Парализованная  девушка
еще будет плясать"...
   Но тут, как значится в одной из карточек тематического  ящика  "эту
улицу называют улицей порока", "наш корреспондент скрылся  под	первым
же благовидным предлогом".


			    Г л а в а	8

   - Но вы же сами говорили, - задыхаясь от  злости,  бушевала	доктор
Дженнифер Ребус, глава политического отдела, - что визит королевы  бу-
дет неофициальным и пройдет при минимальном ажиотаже!
   Начальник международного отдела миссис Плашков смотрела на  коллегу
с едва приметной улыбкой глубокого гуманного сочувствия. Она обдумыва-
ла, как человеку выйти из положения, проявляя милосердие  и  в	то