и я" дернул Чучело за нее.
Он громко вскрикнул и рухнул на  пол.  Я  оседлал  его  и  ухватился  за
воротник рубашки.  С  неожиданной  силой  в  бескостных  пальцах  Делани
вцепился в мои запястья. В тонких руках, оказывается,  таилась  огромная
мощь. Он в панике бесцельно замахал  руками,  которые  попадали  мне  по
плечам, в лоб и в ухо. Я придавил Чучело и слегка приподнялся. От  удара
моей левой руки его череп с треском откинулся  на  пол,  глаза  едва  не
вывалились  из  орбит.  Вся  чопорность  бесследно  исчезла.  Он  лежал,
переводил дыхание, тяжело вздымая грудь, придавленную  моим  коленом,  и
смотрел на мое тонущее в сумерках лицо.
   Вдруг я ощутил  легкое  дуновение  ветерка  с  изумительным  ароматом
дорогих духов и краем глаза заметил стройные женские  ножки  в  красивых
чулках. Вскрики морщинистого Чучела в борьбе,  видимо,  заглушили  звуки
шагов гостьи. Затем внутри моей головы раздался страшный грохот,  словно
все тарелки наиболее экзотичного в Ибор-сити испанского ресторана  разом
полетели на пол. Я наклонился  и  упал  среди  осколков  лампы,  которую
девушка обрушила мне на затылок. Спустя несколько секунд я пришел в себя
и сквозь туман увидел лицо Натали Квинтон. Оно было прекрасным, холодным
и надменным. Мое еще  не  до  конца  восстановившееся  зрение  создавало
иллюзию белесой дымки вокруг ее волос.
   - Его нужно убрать отсюда, - послышался голос Делани.
   - Все в порядке, - ответила Натали. - Они уже в холле и  направляются
сюда.
   Я немного напряг мускулы, поморгал, чтобы разогнать туман в глазах, и
перевернулся на бок. Распахнулась дверь. На пороге стояли  два  огромных
парня в легких, тонких рубашках и брюках, являвшихся официальной  летней
формой полиции Тампы.
   Я сел на полу, вытянул ноги и стал ждать,  когда  комната  перестанет
тошнотворно качаться.
   - Мы получили сигнал, - сказал один из полисменов.
   - Да, да, я  вам  звонила,  -  подтвердила  Натали  Квинтон.  -  Этот
человек, - она слегка толкнула меня в спину  мыском  туфли,  -  совершил
серьезное правонарушение. Я хочу, чтобы  вы  арестовали  его  и  заперли
покрепче в камере.
   Полисмены оглядели  комнату,  высокомерно  изогнутые  брови  стоявшей
перед ними девушки, компресс,  который  Делани  прикладывал  к  щеке,  и
разбросанные вокруг меня осколки лампы.
   - Вы Эд Риверс, - произнес молодой сутулый полисмен.
   Я не знал этих ребят лично, но видел их лица в управлении.
   - Мне наплевать, кто он, - холодно сказала Натали. - Я хочу, чтобы вы
приступили к выполнению своих служебных обязанностей.
   - Мы прекрасно знаем свои обязанности, леди, поэтому и приехали сюда.
Мистер Риверс, вы можете что-нибудь сказать?
   - В данный момент его заявления не имеют никакого значения, - девушка
Добавила в свой голос еще один кубик льда. - Он ворвался сюда как бандит
и совершил зверское нападение на мистера Делани.
   - Это серьезное обвинение.
   - Такой человек не должен больше иметь лицензию частного детектива, -
добавила Натали. - И  будьте  уверены,  мы  присовокупим  еще  несколько
достаточно убедительных обвинений. Незаконное проникновение в  квартиру,
драка, нарушение границ частного владения. С  точки  зрения  морали  тут
тоже есть над чем задуматься. Мистер Делани музыкант, из-за  повреждений
рук он может потерять много рабочего времени  и  соответственно  понести
материальные убытки. Теперь  наверняка  все,  кто  пользовался  услугами
Риверса, разорвут с ним контракты.
   Она  не  дурачилась.  Ей  действительно   доставляло   исключительное
удовольствие добивать меня.
   -  Я  свидетельница  происшедшей  здесь  безобразной  сцены  и   могу
подтвердить намерение Риверса убить мистера Делани. Он бы сделал это, не
появись я в квартире в последнюю минуту.
   Пренебрежение  мелькнуло  в  глазах  девушки,  и   она   скомандовала
полисменам:
   - Вам не кажется, что пришло время  забрать  его  и  вывести  отсюда?
Приступайте.
   Сутулый парень покраснел и, не придумав, видимо, никаких  возражений,
кивнул своему коллеге. Они подхватили меня под руки, помогли подняться и
освободили от груза тяжелого револьвера.
   - Только без глупостей, мистер Риверс, - предупредил сутулый.
   - Конечно.
   - О Боже! -  воскликнула  Натали  Квинтон.  -  Какие  же  мы  грубые,
невежественные люди. Нужно было попросить для Риверса машину мэра!
   Полисмены предпочли не обращать внимания на это едкое замечание.
   - Вы поедете с нами, чтобы написать заявление? - обратился сутулый  к
Делани.
   - Обязательно поедет, - ответила девушка. Чучело, все  еще  державший
на щеке компресс, ограничился простым кивком.
   - Отлично, -  вступил  я  в  разговор.  -  А  теперь  послушайте  мои
показания. В гардеробе находится печатная машинка, футляр которой  забит
фотографиями.
   - Никто не имеет права обыскивать мою квартиру без ордера,  -  заявил
Делани, отняв от лица компресс, - если, конечно, не  хочет  попасть  под
статью незаконного вторжения в частные владения.
   - Прикажите ему заткнуться, - посоветовал я полисменам.
   - У себя дома, черт побери, я волен поступать, как мне вздумается!
   - Вы боитесь, Риверс  что-то  обнаружил,  мистер  Делани?  -  спросил
сутулый.
   - Нет. Я отстаиваю свои права. Это вопрос принципа.
   - Вы не имеете никаких прав, - заметил я и посмотрел на  сутулого.  -
Вызовите сюда еще одну  патрульную  машину  и  пусть  кто-нибудь  обыщет
квартиру, пока вы будете везти меня в управление. Оформить ордер -  дело
нескольких минут. Закон трудно обойти.
   - Неплохая идея, мистер Риверс.
   - Послушайте! - возмутился Чучело. - Это выходит за всякие рамки...
   Натали Квинтон положила руку на его плечо.
   - О дорогой, пусть они делают, что хотят.  По  крайней  мере,  поймут
сущность этого типа Риверса.
   - Да, хорошо, - согласился Делани. - Гардероб в  вашем  распоряжении,
ребята. Только будьте осторожны, не  помните  одежду.  Не  люблю,  когда
посторонние роются в моих вещах.
   Напарник сутулого полисмена молча  кивнул  в  знак  того,  что  понял
задачу. Он направился в спальню, а Чучело последовал за ним.
   Я взглянул  на  холодно  прекрасную  Натали  Квинтон.  Слабая  улыбка
тронула ее губы. Несмотря на различия во взглядах, манере говорить,  она
напомнила мне своего отца. Не сводя глаз с очаровательного лица девушки,
я обратился к сутулому:
   - Мы можем ехать.
   - Отличная мысль, - прокомментировала Натали.
   - Что вы с ними сделали? - спросил я ее.
   - С "ними"?
   - Футляр. Фотографии.
   - Понятия не имею, о чем вы.
   - Выбросили, пока я лежал в нокауте?
   - Смешной человек. Смешной и отвратительный. Девушка чувствовала себя
сейчас великолепно, сознавая свое превосходство.
   - Вы могли бы стать очень интересным мужчиной, если бы постарались.
   - Я постараюсь при случае, но сомневаюсь,  что  достигну  и  половины
того интереса, который представляет собой Делани.
   - Что ж, у вас есть право иметь свое мнение.
   - Он является ключом,  с  помощью  которого  можно  открыть  источник
огромных денег, и это делает его очень интересным.
   - Возможно, хотя на самом деле это не  так,  и  вы  ошибаетесь.  Наши
отношения базируются отнюдь не на коммерческой основе!
   - Ну конечно, - заметил я. - Делани нравится вам за то, что он есть.
   По лицу Натали скользнула смущенная улыбка.
   - А разве такого не может быть? Я восхищаюсь  этим  человеком.  Он  -
ярчайшая индивидуальность, его музыка обладает потрясающей силой.
   Полисмен и Делани вернулись из спальни. Первый пожал плечами.
   - Ни печатной машинки, ни фотографий. Мы все тщательно осмотрели.
   - Что-нибудь еще, Риверс? - насмешливо спросила девушка.
   - Очень многое, но, полагаю, это подождет.
   - О, мне так не кажется. Думаю, мы простим  вам  приступ  психопатии,
едва не закончившийся смертью мистера Делани.
   - С парой миллионов грязных денег, успокаивающих  ваши  разыгравшиеся
чувства, вы можете простить все что угодно.
   На мгновение в глазах Натали вспыхнул огонь.
   - Судя по тому, как долго вы  оставались  в  тени,  Риверс,  приговор
сделает вас местной звездой в тюрьме Рэйлфорда.
   - Мне нравится Тампа, несмотря на жару.
   - Плохи ваши дела. У вас нет свидетелей, а  у  мистера  Делани  есть.
Тампа останется на месте, когда вы вернетесь и будете иметь  возможность
получить удовольствие от знакомства с происшедшими в городе изменениями.
   Да, ей действительно наплевать, жив я или мертв, гнию  в  тюрьме  или
нежусь в солнечных лучах на яхте у берегов Южной  Америки.  Для  девушки
моя персона имела только одно значение - я встал между ней и  ее  целью.
Она  поняла  это,  а  теперь  старается  доставить  мне  неприятности  и
изолировать меня, пока не закончит все, что задумала.
   Натали вышла из гостиной перед нами. Делани и я проследовали  за  ней
взглядами. Полисмены, с которыми  она  обращалась,  будто  они  грязные,
стояли и тупо смотрели на медленно уходящую девушку.
   Если вы настоящий мужчина, то непременно стали бы так же  глазеть  на
нее, даже если бы она прошла однажды мимо  во  время  вашей  прогулки  с
женой. Ведь не так часто приходится видеть, как ходит языческая царица.

Глава 13

   Оставленные под залог деньги Вероники Найт вызволили меня на свободу.
   Оба чрезвычайно усталые, мы сидели в ее гостиной  и  пили  кофе.  Это
была просторная, полная воздуха комната с использованным  в  конструкции
большим  количеством  стекла.  Мягкая  мебель  была  обита   шотландкой.
Длинный, узкий, сложенный из кирпича цветник у подножия  одной  из  стен
служил для придания помещению свежести с помощью пышных растений.
   Здесь, в этой комнате с приятно шуршащим кондиционером, все началось.
Наверное, Джерл установил кинопроектор на маленький, изящный столик  для
коктейлей. Вечер, видимо, был таким же, как сейчас -  тихим,  насыщенным
влажной духотой. Свет  кинопроектора  придавал  сцене  сюрреалистическую
окраску, когда Вероника неожиданно появилась в гостиной. Кадры  мелькали
на импровизированном экране, под который  была  выбрана  дальняя  стена.
Джерл с изощренным  садизмом  заставлял  Ину  Блэйн  смотреть  фильм.  Я
взглянул на Веронику поверх чашечки с кофе, и мне показалось, будто  она
тоже без конца прокручивает  в  уме  увиденную  тогда  картину.  Горе  и
страдание  отражались  на  ее  лице.  Я  понял  те   чувства   смущения,
разочарования, измены, которые  она,  должно  быть,  испытывала  сейчас,
наклонился к ней и положил руку на ее ладонь. Женщина  подняла  на  меня
глаза.
   - Спасибо, - сказал я, - но тебе не нужно  было  вмешиваться.  Я  мог
воспользоваться услугами другого поручителя.
   - На этот раз дедукция подводит, тебя. - Она старалась придать голосу
веселый, легкий тон. - Я должна была вмешаться. Один репортер знал,  что
я твоя клиентка, и позвонил мне сразу после твоего ареста.
   - Это чудесная, изумительная  заварушка,  с  точки  зрения  некоторых
журналистов.
   - Скоро все кончится, Эд?
   - Не знаю. Лепперт еще на свободе, как  акула  в  просторном  заливе.
Если взять вопрос о передаче дела об убийствах в суд, то  я  нахожусь  к
этому ненамного ближе, чем вначале. Но я потревожил некоторых людей. Это
здорово. Могу  забыть  про  свою  лицензию,  которой  лишился  до  конца
предварительного следствия. Еще лучше. Показания  Делани  могут  явиться
достаточными, чтобы  связать  мне  руки  и  заставить  вмешаться  высшие
инстанции. Если понадобится...
   - Да, Эд?
   - Я попрошу тебя...
   - Явиться в суд? Заплатить штраф?
   - Боюсь, да. Потом я постараюсь вернуть долг.
   - Не в деньгах дело. - Голос Вероники начал дрожать. - Самое главное,
ты никогда не остановишься, ты даже не допускаешь мысли, что дело  можно
бросить. Если тебе свяжут ноги, ты будешь ползти на руках.
   - Уж очень суровым я у тебя получаюсь.
   - В некотором смысле ты самый ужасный человек, которого я  когда-либо
встречала. У тебя есть уверенность, что этот... Квинтон  стоит  за  всей
операцией?
   - Я вообще ни в чем не уверен.
   - Но ты так думаешь?
   - Очень уж наглядные и крепкие  связи.  Натали  Квинтон  врывается  в
кабинет своего отца и упоминает имя Делани до того, как  узнает  о  моем
присутствии. Я нахожу у Чучела фотографии. Девушка снова  появляется  на
сцене и сажает меня в лужу.
   Вероника отняла свою руку от моей, обхватила колени, выпрямила  спину
и стала похожа на привлекательную светскую  женщину,  если  не  обращать
внимания на бездонную глубину глаз и сильную грусть в них.
   - Как я могу помочь тебе в борьбе с Квинтоном, Эд?
   - Никак.
   - Я женщина, - произнесла она, - а Квинтон мужчина.
   - От одной такой мысли меня бросает в дрожь. Ты не знаешь эту  крысу,
не знаешь, что говоришь. Ты можешь помочь мне только в том случае,  если
выбросишь дикие идеи из головы.
   - Они возникают, Эд, от долгого одиночества.
   - Пойди повидайся с Эллен Григсби, - предложил я.
   - Да, я уже думала об этом. Однако мне будет неловко.
   - Ты веришь в ее невиновность?
   - Я уже не знаю, во что верю, -  ответила  Вероника  и  закрыла  лицо
руками. - Возможно, все произошло так, как считает полиция. Лепперт убил
Ину Блэйн, а Эллен Григсби застрелила Джерла.
   - Допустим, - сказал я. - Но девушка одинока.
   Повидайся с ней. Быть может, это для тебя необходимо даже больше.
   Вероника подошла ко мне и сжала мои руки.
   - Неужели я дождусь, когда все это кончится! - простонала она. - Если
так, то у меня будет цель в жизни.
   - Все возможно, надо только стремиться...
   - Я буду стремиться, Эд, в самом деле буду. Запомнив свой собственный
совет, я начал пользоваться им на следующий день. Прежде всего  холодная
ванна и свежее белье. Купаться всегда лучше с утра. К вечеру в Тампе  из
крана течет тепловатая вода.
   За завтраком я прикончил пинту холодного пива,  три  вареных  яйца  и
четверть кубинской булки. Обычно я одновременно просматриваю газеты,  но
сегодня  мне  понадобилось  открыть  телефонный  справочник  на   желтых
страницах и положить его рядом с тарелкой. Одной рукой я  ел,  а  другой
записывал имена и адреса всех фотографов города.
   Итак, начинался новый, жаркий, обещающий очередные  мозоли  на  ногах
день. Тянулся он долго и оказался для  меня  полным  хлопот.  Я  посетил
торговую палату, центральное бюро бизнеса, затем отправился к Эду Прайсу
в  "Джорнэл",  к  некоему   Уайту   Борну,   считавшемуся   превосходным
профессиональным фотомастером, и наконец побеседовал с одним  неопрятным
старичком, который работал с камерой на тротуарах.
   Вычеркивание имен фотографов из моего списка - весьма нудное, скучное
занятие.  Все  мастера   считались   большими   профессионалами,   имели
незапятнанную репутацию, и только двое или трое вызвали  у  меня  зуд  в
коленках.
   Где-то должен быть мастер, изготавливающий  снимки  по  приказу  пока
неизвестного, но могущественного лица. Все предельно просто.  Его  нашли
специально для такой  работы,  могли  привезти  в  Тампу  и  держать  на
конспиративной квартире. Скорее всего, он вообще не зарегистрирован  как
фотограф. Остается только надеяться, что  они  не  додумались  до  этого
решения.  Сейчас  необходимо  проработать  следующую  версию  -  Квинтон
наверняка не хотел искать и договариваться с мастером  из  другой  части
страны, да потом  еще  привозить  его  сюда.  Куда  проще  и  безопаснее
работать с кем-нибудь из местных. Учитывая миллионное  население  района
Тампа-Бэй,  можно  реально  предположить,  насколько   облегчается   для
Клинтона эта задача, и, судя по связям и последним  действиям  крысиного
короля, ему удалось выполнить ее.
   К середине для мой список сократился до одного имени.  Астон  Спроул.
Адрес - Ибор-сити. Он появился в Тампе года два назад, а  раньше  жил  в
Новом Орлеане.  В  его  биографии  оказалась  судимость  за  привлечение
молоденьких женщин в качестве моделей для так называемых  художественных
фотографий, которые Спроул потом рассылал клиентам по почте, Я  пообедал
в забегаловке неподалеку  от  заинтересовавшей  меня  фотостудии,  отдав
предпочтение бекону и вареным яйцам, хотя и то, и другое имело не  очень
свежий вид. Посетители здесь принадлежали одному типу людей - мрачные, с
бледными лицами, полуголодные, пахнущие  дешевым  виски.  На  их  впалых
щеках пробивалась похожая  на  проволоку  щетина,  половина  зубов  была
выбита, а оставшиеся приобрели желтоватый оттенок и,  видимо,  давно  не
знали щетки. Одетые в лохмотья, загрубевшие от грязи и  высохшего  пота,
они разговаривали о выпивке, похмелье, играли в карты по  десять  центов
за кон. Тема всех бесед  непременно  касалась  "большой  жажды".  Каждый
входящий  или  выходящий  бросал  на  меня  косой  взгляд,  устанавливая
невидимый барьер перед чужаком, вторгшимся в их владения. Я решил убрать
этот барьер с  помощью  галлона  муската  и  предложил  ребятам  выпить.
Напиток почти мгновенно испарился. Я завел  с  ними  разговор,  упомянув
вскользь о приятеле по имени Астон  Спроул.  Мои  собеседники  мгновенно
ощетинились, учуяв опытными носами запах полицейского.  Барьер  вернулся
на место. Один старичок решил, что  мускат  пах  приятно,  покосился  на
меня, указал украдкой на пустой кувшин и мягко произнес:
   - Я знаю Спроула.
   Купив еще кварту доброго напитка, я отнес  ее  на  голый,  ободранный
столик в дальнем углу зала. Старик принес стакан воды, который утащил со
стойки бара, и присел  напротив  меня,  так  что  нас  разделяла  только
пальмовая доска с остатками полировки. Он  налил  себе  полный  бокал  и
выпил, не отрываясь. Глядя на него, я подумал о том, кто  этот  странный
человек и какую жизнь прожил. Обожженная солнцем, грубая кожа обтягивала
череп, но плечи были широкие, а осанка  Прямая.  Чисто  промытые  волосы
изящной седой гривой спадали на плечи. Крупные черты  лица  не  казались
резкими, в глубине водянистых голубых глаз блестел озорной огонек.
   - Ищете свидетеля? - спросил старик. - Кому-то нужно явиться в суд?
   - Нет. Я не полицейский, то есть не в том смысле, в каком вы думаете.
Наш  разговор  не  доставит  вам  никаких  неприятностей.  Необходимости
встречаться с официальными лицами не будет. Когда я уйду  отсюда,  смело
можете обо всем забыть.
   Он кивнул.
   - Я верю вам. Что вы хотите узнать?
   - Прежде всего, как хорошо вы знаете Спроула? Старик взял  бутылку  и
наполнил свой бокал.
   - Так же, как остальных в округе.
   - Близких знакомых у него нет?
   - Он очень замкнутый, нервный. Вы наверняка  встречали  таких  людей.
Они замыкаются в себе, сторонятся всех  и  каждого,  не  любят  общение.
Парень с виду недружелюбный, но голова у него варит. Понимаете?
   - Конечно.
   - Так вот. Спроул обычно приходил сюда вечером и садился за этот стол
поближе к стене, чтобы спокойно наблюдать за всеми. Он, правда,  никогда
не требовал оставить его в покое, никогда  не  отказывался  перекинуться
парой слов, но мало кто использовал интерес к его персоне. Понятно?
   - Но вы разговаривали с ним?
   - О да. Мне часто нечем заняться. Иногда Спроул  соглашался  угостить
меня, и я с ним болтал.
   - Хороший собеседник?
   - Скорее странный. Не могу  понять,  как  такой  нудный  человек  мог
родиться в нашей стране, - старик усмехнулся, вертя в пальцах  бокал.  -
Наверно, вы удивляетесь, слыша от меня такое. Но  на  самом  деле  я  не
зануда. Впрочем, это не из-за страны. Мне просто точно известно,  кто  я
есть. Однажды бремя жизни вдруг стало непомерным для меня.  Я  чертовски
устал нести его, даже начал  заболевать.  Каждый  день  работа,  работа,
работа... Забываешь, что ты человек. И я сказал себе:  "Черт  с  ним  со
всем. Не буду ничего больше делать". И  вот  я  здесь,  с  удовольствием
бездельничаю. Вам ясно? - - Отлично, старина.
   - Люблю оставаться  несгибаемым.  Я  не  похож  на  Спроула.  Знаете,
дружище, он горит, кипит внутри все время. Сжигающее пламя чувствуется в
его разговорах. Вы бы слышали, как уверенно  Спроул  разглагольствует  о
карт