нта моего посещения в обстановке ничего  не
изменилось. Фотографии  улыбались  со  стен.  Пустая  тумбочка  блеснула
полировкой. Сбоку находилась  еще  одна  дверь.  Я  толкнул  ее,  и  она
распахнулась,  открыв  помещение,  напоминающее  просторный  чердак.   Я
двинулся по неровному, скрипящему  полу  из  комнаты  в  комнату.  Кроме
снимков на стенах приемной, больше здесь ничего не напоминало о Спроуле.
   Интересно, каким образом развивались события? Неужели фотограф сбежал
в панике один? Или все-таки, испугавшись моего визита, потребовал защиты
у Квинтона? Я решил, что второй вариант более подходит  Спроулу.  Своего
хозяина он боится больше, чем меня, и подумает  дважды,  перед  тем  как
бесследно исчезнуть. Значит, фотограф воспользовался связью. Вряд ли  он
обратился прямо к Квинтону. Тот работает только  через  цепь  доверенных
лиц и никогда не афиширует свою  роль  в  операции.  Так  обеспечивается
своеобразная страховка,  затрудняющая  полиции  работу  и  перекрывающая
доступ к главному псу.
   Заметки, обнаруженные мной на оборотах фотографии в квартире  Делани,
являлись несомненным свидетельством, что кларнетист  представляет  собой
доверенное лицо, "младшего лейтенанта" в местном  производстве  грязного
товара. Сейчас очень легко представить сцену между Спроулом и Делани.
   "Этот Риверс, - наверное, говорит фотограф, - он  выследил  меня.  Вы
должны предоставить мне защиту".
   "Спокойно, - отвечает Делани. - Хватит заламывать руки. Мы  испортили
Риверсу тормоза. Тут не о чем беспокоиться".
   "Тебе легко говорить, - возражает Спроул. - Но я думаю о своей шкуре.
Парень пришел и начал размахивать револьвером".
   "Я поручу это дело одному громиле. Даю слово. Уверяю, волноваться  не
стоит".
   "Смотри же, - предупреждает фотограф. - Второй встречи с  Риверсом  я
не выдержу".
   Теперь о сцене между Делани и Квинтоном. Их уже  не  интересует,  как
мне удалось докопаться до Спроула. Важно, что я сделал это, и теперь  он
- слабое место, тонкая нить. Делани с Квинтоном все  обсудили.  На  этом
моменте картина расплывается, поскольку есть  факты,  которые  мне  пока
неизвестны. Какое решение вынесено относительно Спроула? Переместить его
студию? Или расплатиться с ним? Если они расплатились, значит,  фотограф
выполнил свою часть работы и больше  не  нужен.  Следовательно,  Квинтон
готовится к заключительной, самой рискованной, как он не  без  оснований
считает, стадии операции. Необходимо незаметно вывезти товар из Тампы  и
передать своим людям в Атланте, Новом Орлеане, Чикаго и  Нью-Йорке.  Там
его упакуют и разошлют по  почте  клиентам.  Вокруг  школ  и  раздевалок
бассейнов начнут крутиться подонки с картинками в карманах,  в  газетных
киосках   полным   ходом   пойдет   торговля   из-под   полы.   Проблема
распространения Квинтона не касается. Его дело передать  товар,  забрать
добычу и начать  новую  роскошную  жизнь  где-нибудь  в  Бразилии.  Я  -
единственное препятствие на пути я желанной цели. Добравшись до Спроула,
я зажал и Квинтона. Теперь ему потребуется немного  больше  времени.  Он
даже позволил Натали поговорить со мной и  попробовать  купить  меня  за
десять тысяч долларов. В случае отказа всегда есть Лепперт.
   Покидая студию, я осторожно оглядел улицу,  сел  в  свой  автомобиль,
завел мотор и направился в сторону Кэй-стрит.
   Липкий ветерок шелестел в сухих листьях и вокруг пересохшего  фонтана
во дворе дома Делани. Я обогнул фонтан, вошел в  здание  и  поднялся  по
лестнице. Вокруг стояла  тишина.  Я  пошел  по  коридору.  В  конце  его
освещенный лунным светом балкон представлял собой романтическую картину.
Удача улыбнулась мне - дверь в квартиру  Чучела  оказалась  открытой.  Я
проскользнул внутрь. В гостиной было темно,  свет  горел  в  спальне.  Я
услышал поскрипывание пружин, словно кто-то встал с кровати.  На  пороге
появился человек с взъерошенными волосами и отекшими глазами.
   - Делани, я должен поговорить с  тобой.  Я...  Его  голос  оборвался.
Увидев, что перед ним не хозяин квартиры, он едва не потерял сознание, с
усилием подавил рвущийся из горла крик и оперся о дверной  косяк,  чтобы
не упасть.
   - Вы доставили мне немало хлопот, Спроул, - произнес я.
   Будто загипнотизированный моим взглядом, фотограф прижался  спиной  к
стене и стал скользить по ней в направлении спальни.  Он  был  похож  на
человека, видящего дурной сон.
   - Вы перевезли студию, дружище?
   - Нет... Я.., закрыл... Где.., где Делани?
   - Работает, наверно.
   - Я только.., хотел увидеться с ним.
   - Не думаю, что он испытывает такое же желание, Спроул. Скорее совсем
наоборот. Вам велели убраться из города, не так ли?
   - Нет... Я...
   - Они рассчитались с вами и приказали смыться  отсюда.  Но  вы  много
работали, делали снимки прекрасных молоденьких девушек.  Вам  показалось
просто невозможным  уехать,  не  заставив  их  заплатить  вам  еще  хоть
немножко.
   - Что.., что вы собираетесь со мной делать?
   - Сломать вашу поганую шею, если понадобится.
   Спроул едва не проблевался,  услышав  мою  угрозу,  впал  в  минутное
умопомешательство  и  бросился  к  выходу.  Я  ухватился  сзади  за  его
спортивную куртку. Он отчаянно рванулся, оставив кусок ткани  у  меня  в
руках, толкнул дверь и исчез за ней. Я побежал  следом.  Инерция  толчка
вынесла фотографа по диагонали в коридор. Преследуемый мной,  он  выбрал
самый простой путь и,  кажется,  не  собираясь  менять  его,  понесся  в
противоположную от лестницы сторону. Я  ожидал  именно  этого.  В  самом
деле, куда ему еще бежать?
   Спроул достиг балконной двери на три гигантски к шага  впереди  меня.
Бросив последний раз через плечо бешеный взгляд, он выскочил на  балкон.
Я увидел, как фотограф вцепился в деревянные перила и спрыгнул вниз.  На
них не росли ни розы, ни вьющиеся кусты ивы. Дерево оказалось  трухлявым
от сухости  ч  временя.  Спроул  пролетел  несколько  футов,  когда  вся
конструкция рухнула следом за ним  со  страшным  грохотом.  В  ливне  из
сломанных деревяшек он несколько мгновений падал, вертясь  в  воздухе  и
нелепо расставив конечности. Затем фотограф приземлился на мягкий  грунт
двора, вскочил на ноги, огляделся по сторонам и побежал прочь,  наклонив
голову и размахивая руками.
   Человек моего телосложения  без  замедлявших  полет  сломанных  перил
наверняка сломал бы себе что-нибудь при таком падении.
   Я торопливо прошел по коридору, спустился по лестнице и  выскочил  из
дома. В конце улицы Спроул переходил через дорогу.  Мои  подошвы  громко
затопали по асфальту. Фотограф услышал звуки шагов и  свернул  в  аллею.
Она была длиной приблизительно в квартал и соединялась  с  параллельными
улицами. Добежав до ее середины, я  остановился,  так  как  не  видел  в
дальнем конце Спроула, и посмотрел  назад.  Фотограф,  извиваясь  словно
угорь, пытался протиснуться между двумя мусорными  баками.  Он  услышал,
что я остановился, понесся по тротуару, часто оглядываясь на меня,  стал
пересекать улицу и не смог увильнуть от выскочившего откуда-то такси,  Я
увидел, как машина ударила его, увидел взлетевшее в воздух,  похожее  на
тень тело с  болтающимися  руками  и  ногами.  Спроул  будто  повис  над
мостовой, а затем развернулся и рухнул головой вниз.
   Я остановился, поскольку понял, какую увижу картину, если  подойду  к
фотографу.
   Такси затормозило. Шофер вышел из  машины,  оперся  о  крыло  и  стал
что-то  бормотать  по-испански.  Увидев  меня,  он  тут  же  перешел  на
английский.
   - Парень выскочил из темноты, синьор! Как из земли вырос. У  меня  не
было времени свернуть. Вы видели, синьор? Пожалуйста... Вы видели?
   - Да, - ответил я. - Вы не виноваты. Мой взгляд не мог оторваться  от
безжизненной, бесформенной массы, лежащей в грязи на мостовой.

Глава 18

   Усталый и изможденный, потерявший  последние  следы  обаяния,  Делани
сидел  под  ярким  светом  лампы.  Глаза  на  худом  лице  покраснели  и
ввалились, подкрашенные  волосы  растрепались.  Он  переводил  загнанный
взгляд с одного на другого из окружающих его людей и  сутулился,  словно
грустная старая собака в  ожидании  побоев.  Вопросы  сыпались  на  него
непрерывным потоком.
   - Как давно вы работаете на Квинтона, Делани?
   - Я не работаю.
   - Просто любовник его дочери?
   - Да.
   - И все?
   - Да.
   - Считаете, что мы поверим вам?
   - Это правда. Она не единственная богатая дурочка, которая  сходит  с
ума от моей музыки. Можно стакан воды?
   - Позже.
   - Хорошо. Как прикажете.
   - А вы довольно крепкий парень.
   - Нет, просто я не знаю, о чем вы говорите.
   - Да все о том же. Квинтон, Спроул, порнография.
   - Я ничего не знаю. Вы позволили Риверсу ввести себя в заблуждение. К
тому же вы не имеете права задерживать меня. Я подам в суд на Риверса  и
на вас.
   - Вы не настолько чисты, Делани.
   - Докажите.
   - В деле на вас уже есть одна запись.
   - Несколько лет назад  я  действительно  немного  приторговывал.  Моя
музыка тогда никому не была нужна, и мне пришлось ждать своего часа.
   - Несколько месяцев.
   - Не понимаю.
   - Это значит, что вы выслушали недавно  одно  грязное  предложение  и
согласились в случае, если ставки будут достаточно высокими.
   - Где адвокат, о котором я просил?
   - Допустим, его нет дома сегодня вечером. Поздний обед, понимаете?
   - - Отлично, приятель. Он  не  может  обедать  вечно,  а  вы  обязаны
предоставить мне адвоката. Итак, подождем, когда я встречусь с ним.  Мне
некуда торопиться.
   - Посмотрим, - Вы сорвали мое вечернее  выступление  в  Клубе  Д.  Мы
теряем посетителей. Я подам на вас в суд и за это тоже.
   - Мы составим список всего, на что вы собираетесь жаловаться, Делани.
Сколько человек вы наняли для работы на Квинтона?
   - Вы лаете в темноту. У вас ничего нет, кроме  сомнительной  истории,
которую Риверс рассказал о Спроуле, да подозрений, зачем-то  раздуваемых
этим частным сыщиком.
   - Решили играть в молчанку, Делани?
   - Нет, зачем же.
   - Мы даем вам шанс выбраться из заварухи.
   - Премного благодарен.
   - Квинтон взял вас в долю, чтобы вы разнюхивали обстановку, подбирали
людей и подписали договор со Спроулом. Сколько порнофильмов было  снято,
Делани?
   - Понятия не имею, о чем вы.
   - Скорее всего немного. Десятиминутной пленки вполне  достаточно.  Вы
могли сделать с негатива тысячи  копий.  Десять-пятнадцать  долларов  за
штуку. Большие деньги за ничтожно короткий срок. Так же обстоит дело и с
фотографиями. Загрузили пару судов  товаром,  провезли  контрабандой  из
Латинской Америки сюда, и вы уже крупные бизнесмены. Только в  одной  из
камер Рэйлфорда все будет выглядеть несколько по-иному.
   - Я так трясусь от страха, что с меня сейчас сползут носки.
   - Где ваша выгребная яма, Делани? Где Квинтон прячет товар?
   - Разве вы не знаете? В нижнем  холле,  прямо  в  кабинете  господина
капитана.
   - Похоже, вы стремитесь занять место в тюремном оркестре.
   - Гм. Если вы так хорошо осведомлены о Квинтоне и его дочери,  почему
бы вам не арестовать их?
   - Успеется.
   - Это так же верно, как то, что я скоро буду плавать  в  Мексиканском
заливе. Мне нужен адвокат.
   - Конечно, Делани. Как только расскажете нам, где товар.
   - Не знаю.
   - У нас много времени. Где он, Делани?
   - Я сказал все.
   - Где, Делани?
   Один и тот же вопрос стал повторяться в разных углах комнаты.
   - Где?
   - Где?
   - ГДЕ?
   Пот катился по лицу Чучела. Он немного втянул голову в плечи и сидел,
не произнося ни слова.
   Чья-то рука коснулась моего локтя. Следом за Стивом  Иви  я  вышел  в
коридор и мягко прикрыл за собой дверь. Здесь сразу стало  заметно,  как
нуждается в сне лейтенант. Он протер блестящую лысину носовым платком.
   - Мы не сможем задержать его, Эд.
   - Знаю.
   - Жаль, нет Спроула. Он  мог  бы  предоставить  доказательства  твоей
версии.
   - Ты прекрасно понимаешь, что это больше чем версия, Иви.
   - Пока нет.
   Мы пошли по направлению к его кабинету.
   - Вы же арестовали Делани, - напомнил я.
   - Из-за предложенной тебе Натали Квинтон взятки, потому что  действия
Спроула логично вытекают из твоей теории и еще потому, что моя первейшая
обязанность как офицера полиции  обращать  внимание  на  каждую  мелочь,
которая свидетельствует о возможном нарушении закона.
   Мы вошли в кабинет. Иви сразу направился к холодильнику.
   - Скажи мне одну вещь, Стив. Ты веришь мне?
   - Боюсь начинать все сначала.
   - Точнее, не хочешь.
   - Не хочу думать, что такая крупная операция прошла в Тампе, а теперь
я ничего не могу предпринять. Нет ни одной законной зацепки  для  ареста
Квинтона. Если задержать его по подозрению,  он  освободится  с  помощью
единственного звонка адвокату.
   Иви обошел стол, сел, взял карандаш, стал вертеть  его  в  пальцах  и
вдруг  переломил  пополам.  Затем  он  посмотрел  на   кусочки,   словно
удивляясь, как они оказались у него в руках, и бросил их на стол.
   - Конечно, мы будем следить за Квинтоном, но он хитрая лиса  и  имеет
большой опыт в таких  делах.  Еще  мы  побеседуем  со  всеми  водителями
грузовиков, больших и маленьких, в радиусе  ста  миль  отсюда,  попросим
помощи. , - Квинтон мог купить грузовики лично.
   -  Значит,  мы  попросим  помочь  нам  всех  хозяев  заводов  по   их
производству.
   - Это непрактично, Иви. Слишком большой объем работы,  слишком  много
мелких факторов, слишком много замешанных  в  деле  людей.  К  тому  же,
любому шоферу или владельцу завода можно дать взятку.
   - Я понимаю, - сердито ответил Стив. - Мне очень хорошо  знакома  моя
работа, но, знаешь, я тоже живой человек. Ты приходишь  сюда,  буквально
вяжешь  меня  по  рукам   и   ногам,   представляешь   свои   логические
умозаключения, которые я  по  совести  не  могу  игнорировать,  требуешь
поверить в несуществующие вещи...
   - Но товар существует, Иви.
   - Нет, пока мы не докажем это.  И  Квинтон  не  преступник,  если  не
удастся взять его с поличным. Ты кинул мне идею, а теперь хочешь,  чтобы
я вытащил кролика из шляпы.
   Я дал  Стиву  возможность  высказаться.  Через  несколько  секунд  он
взглянул на меня и произнес:
   - Извини.
   - Забыли.
   - Мы не должны допустить вывоза товара из Тампы. Он исчезнет отсюда и
разойдется по клиентам, а мы останемся в дураках. Может, у тебя есть  на
этот счет мысли? Как задержать товар?
   - Отыскать его, - ответил я.
   - О, разумно. Найти нечто, существование  чего  еще  не  доказано,  в
месте, которое нам тоже неизвестно. Подумай снова, Эд.
   - Хорошо.
   -  Только  побыстрее.  Предварительное  слушание  дела,  возбужденное
Делани и  Натали  Квинтой,  может  лишить  тебя  лицензии.  И  действуй,
пожалуйста, осторожнее. Я...
   Лейтенант умолк на полуслове.
   - Да, Иви?
   - Сумасшедший. Мы пока не вышли на  Лепперта.  Чувствую,  его  сейчас
держат в резерве для последней схватки на случай, если ты доберешься  до
чего-то существенного.
   - Он должен убрать меня.
   - Безусловно. Психи стреляют даже в  надежно  охраняемых  президентов
при обстоятельствах, которые не оставляют  наемному  убийце  надежды  на
спасение.
   Стив умолк, словно у него перехватило дыхание, посмотрел  на  обломки
карандаша, взял их и очень осторожно сложил вместе. Так же осторожно  он
опустил карандаш на стол.
   - Если бы я был Риверсом, то спал бы с пистолетом в руках.
   Дело в том, что Риверс уже давно не спал. Он очень устал и  постоянно
испытывал жжение в черепе, там, где должны находиться мозги.
   Я ехал по тихим улицам. Немногочисленные машины легко обгоняли  меня.
Красные  огни  отдавали  свои  автоматические   приказы   на   пустынных
перекрестках. Жизнь города в этот  час  бурлила  за  освещенными  окнами
зданий. Испарина душной ночи выступала  в  каждой  щели  между  камнями.
Клочья тумана кружились над Гиллсборо-Ривер.  Откуда-то  со  стороны  ее
устья доносилось  хрюканье  судового  сигнала.  Автомобиль  вез  меня  в
направлении Коллинз-Хейтс.
   Дом был темным. Вероника спала. Вдруг внутри  загорелся  свет,  затем
вспыхнул фонарь у парадной двери, и на пороге появилась хозяйка.
   - Кто здесь? - спросила она полным тревоги голосом.
   Я быстро вышел из машины и пошел по дорожке.
   - Риверс.
   Плечи женщины облегченно опустились.
   - Я увидела свет фар из окна спальни. Ты не звонил...
   - Думал, ты уже спишь.
   Вероника отступила, пропуская меня. На ней был  все  тот  же  приятно
шелестящий при каждом движении домашний  халатик.  Пышную  копну  черных
волос поддерживала тонкая белая сеточка.  Испуг  от  моего  неожиданного
появления постепенно исчезал, и оливковый цвет снова возвращался  на  ее
лицо.
   - Что случилось, Эд?
   - Я был близок, - ответил я, - очень близок к...  Нащупал  их  слабое
место и смог ухватиться  за  куртку...  Его  звали  Спроул.  Он  работал
фотографом, мог кое-что рассказать, но погиб.
   - Ты очень устал. Расскажешь позже, а сейчас выпьем кофе. -  Вероника
направилась к кухне, остановилась, обернулась и посмотрела на меня. - Ты
приезжаешь ко мне, только когда сильно устанешь.
   Ее голос задрожал, но она тут же приветливо улыбнулась.
   - Пойдем. Кофе надо еще варить.
   Я  присел  на  кожаный  стульчик  с  хромированными  ножками  и  стал
наблюдать за плавными движениями женщины. Одна мысль сверлила мой мозг с
тех пор, как я покинул полицейское  управление,  и  теперь  начала  даже
вызывать болезненные ощущения.
   "Отыскать товар", - сказал я Иви.
   Есть путь...
   - Хочешь, я сварю яйца, Эд? Я взглянул  на  Веронику.  Боль  пронзила
голову от виска к виску.
   - Спасибо.
   Путь простой...
   Женщина проворно перемещалась по кухне.
   - Спасибо, что приехал, Эд. Я не спала  и  уже  собиралась  встать  и
сварить себе кофе.
   Путь, о котором я не хочу думать... Но перестать размышлять о нем  не
удавалось. У Джерла было два фильма.  Мог  Квинтон  или  кто-нибудь  еще
узнать, что  это  все?  Я  прокрутил  в  голове  каждый  шаг  задуманной
операции.
   Звонит телефон Квинтона. Голос в трубке говорит:
   "Мистер Квинтон? Это Вероника Найт. Я приемная мать Джерла Эдкока".
   "Кто?!! - переспрашивает Квинтон.
   "Я знаю о вашем знакомстве с Джерлом".
   "Нет" - отрицает Квинтон.
   "Странно. Я перебирала вещи сына и обнаружила несколько записок,  где
упоминаются ваше имя и имя мистера Делани. Джерл положил их в  маленькую
коробочку с кинопленкой, которая, очевидно, принадлежит вам".
   "Кинопленка?"
   "Да. У мальчика был проектор. Я не просматривала фильм  и  не  совсем
понимаю смысл записок. Думаю, вы объясните мне".
   "Вы ошибаетесь, леди".
   "Понятно. Тогда я обращусь за информацией к мистеру Риверсу".
   Один шаг сделан.
   Шаг второй: Квинтон торопится к тайнику с  товаром  или  посылает  за
ним. В любом случае это доказательство преступления.
   Шаг третий: вбив такой клин, мы раскрываем аферу целиком.
   Красиво и аккуратно.
   Только бы не споткнуться на одном из шагов.

Глава 19

   Это должно стать заключительным жестом. Я рассмотрел каждую возможную
случайность перед тем, как мы все обсудили и  расставили  ловушки.  Если
операция провалится, мне не нужно будет сильно переживать,  поскольку  я
застраховал жизнь Вероники своей собственной.
   Итак, я вкратце обрисовал женщине свой план. Ее дрожащий голос  глухо
раздался в тишине.
   - Когда ты хочешь сделать это, Эд?
   - Я вообще не хочу просить тебя...
   - Знаю. Но у меня есть желание вступить в борьбу. Я не боюсь.
   - Если  что-то  сорвется,  я  предусмотрю  для  тебя  гарантированную
возможность спасения.
   - Не надо так говорить. Ты еще не сказал мне когда.
   - Завтра вечером. Больше мы ждать не можем. Очень  крупный  переполох
вокруг Квинтона. Крыса может сбежать.
   Вероника кивнула и произнесла все таким же ровным тоном:
   - Спасибо, Эд. Я очень благодарна тебе за эту возможность.
   Я поехал домой н лег спать. Сон был тревожным. В  нем  появлялись  то
Квинтон,