н  не  всаживал  в  нее  целую
обойму. Она ничуть не изменилась. Кроме одного.  Ее  живот  был  чудовищно
огромен. Казалось, она готова родить прямо сейчас.
     Предводитель второй шестерки спросил:
     - Кто эта земная женщина?
     Кэрмоди хотел ответить, но его опередил Тэнди:
     - Она была его женой. Он убил ее на Земле и сбежал сюда. И  в  первую
же Ночь Сна он создал ее.
     - О-о-о!
     Люди в группе поклонников Алгули охнули и отшатнулись.
     Кэрмоди удивленно уставился на них. Очевидно, эта  информация  внесла
какие-то осложнения, какие, правда, он пока не мог понять.
     - Джон, - сказал Мэри. - Совершенно бессмысленно убивать меня столько
раз. Я буду всегда возрождаться. Я уже готова родить дитя, которое  ты  не
хотел. Он появится через час. На рассвете.
     Спокойно,  но  каким-то  особым,  звенящим  голосом,   выдающим   его
внутреннее напряжение, Тэнди спросил:
     - Ну, Кэрмоди, кем же он будет?
     - Кем? - глупо переспросил Джон.
     -  Да,   -   продолжал   предводитель   поклонников   Алгули,   снова
приблизившись к пьедесталу. - Кем? Иессом или Алгули?
     - Так вот оно что! - сказал Кэрмоди. Экономия  Природы,  Богини,  или
что там есть еще. Зачем трудиться над созданием ребенка, когда вот он, под
рукой.
     - Да! - громко сказала Мери. - Джон, ты  же  не  хочешь,  чтобы  дитя
стало таким, как ты? С темной замороженной душой?
     - Человек, - сказал Тэнди. - Неужели тебе не ясно, что ты уже  сделал
выбор? Разве ты не знаешь, о чем думаешь?
     Кэрмоди покачнулся и едва не упал в обморок, но не от слабости.
     Свет, свет, свет... Огонь, огонь, огонь...
     - Дай себе раствориться в нем. И, как феникс, ты возродишься вновь.
     - Держи меня, Тэнди, - прошептал Джон.
     - Прыгай, - ответил Тэнди, громко рассмеявшись.
     Шестерка Иесса ликовала.
     Люди Алгули завопили в ужасе и бросились врассыпную.
     Туман стал реже, сменил цвет с пурпурного на  бледно-фиолетовый.  Над
горизонтом медленно появился огненный шар, фиолетовый цвет которого быстро
сменялся белым, как будто кто-то стянул вуаль с лика планеты.
     Те из поклонников Алгули, что не успели скрыться, зашатались и  упали
наземь. Конвульсии сотрясали их тела,  с  хрустом  ломались  кости.  Через
некоторое время на мостовой лежали неподвижные тела.
     - Если бы ты сделал другой выбор, - сказал Тэнди, все еще поддерживая
шатавшегося от слабости Кэрмоди, - то тогда  бы  мы  валялись  мертвыми  в
пыли.
     Они медленно направились к Замку, кольцом окружив Мэри,  которая  еле
плелась, то и дело сгибаясь при приступах боли. Кэрмоди,  шедший  за  ней,
стискивал челюсти и стонал, так как испытывал непонятное и невероятное для
мужчины состояние  -  предродовые  схватки.  Он  был  в  этом  не  одинок,
остальные так же закусывали губы, прижимая руки к животам.
     - Что с ней будет потом? - шепотом спросил Джон у Тэнди.
     - Она выполнит свою миссию, когда родится Иесс, - ответил  кэриен.  -
Затем она умрет. Она умрет, когда закончится сон. Сейчас она  жива  только
потому, что мы вливаем в нее часть своей энергии. Нужно торопиться.  Скоро
все проснутся и не будут знать, кто правит в мире, Иесс или Алгули. Они не
будут знать, радоваться им  или  рыдать.  Мы  не  вольны  оставлять  их  в
сомнениях. Мы обязаны идти в Замок. Там, в покоях  Святой  Великой  Матери
пройдет обряд святого совокупления. И тогда  Мэри  разрешится  от  бремени
создания твоей ненависти и любви и умрет. Затем мы должны обмыть ребенка и
показать его народу.
     Он дружески похлопал Кэрмоди по руке и вдруг сильно сжал ее.
     Джон не почувствовал  боли  от  этого  пожатия,  его  разрывала  боль
другого рода. Она волнами накатывалась на него и отступала,  смешиваясь  с
экстазом от мысли, что он дает жизнь божеству. Радость  охватила  все  его
существо. И на фоне этой боли и радости,  в  нем  уверенно  зрело  решение
заплатить за все, что он сделал в своей противоречивой жизни. Нет, это  не
было желание самонаказания, ненависти к самому себе. Он  должен...  должен
постараться  изменить  мир,  вселенную,  которая  доселе  редко  улыбалась
разумным существам.
     Что надо делать для этого, какие средства  выбрать,  какую  поставить
цель - он еще не знал. Это придет позже.
     Сейчас он был полностью поглощен последним актом великой драмы Сна  и
Пробуждения.
     Внезапно он увидел лица двух людей,  которых  уже  не  чаял  увидеть.
Раллукса и Скелдера. Те же, но и другие, изменившиеся. Исчезло страдание с
лица  Раллукса,  его  сменило  спокойствие  и  умиротворенность.   Исчезла
жестокость и резкость лица Скелдера. На его губах играла мягкая улыбка.
     - Значит, вы удачно прошли через все, - хрипло прошептал Кэрмоди.
     - Да, - ответил Скелдер. -  Мы  оба  прошли  сквозь  огонь.  Ты  ведь
знаешь, что каждый на этой планете получит то, чего по-настоящему хочет.
     Белое светило замерло  в  зените.  И  тогда  тишину  разорвал  первый
детский крик...



                               ЧАСТЬ ВТОРАЯ

     - И теперь я должен опять вернуться на Кэриен?  -  сказал  отец  Джон
Кэрмоди. - После двадцати семи лет?!
     Он вел себя довольно спокойно, пока кардинал Фэксинс излагал, что  от
него хочет Церковь. Но ему трудно было долго  пребывать  в  неподвижности.
Более всего сейчас ему хотелось взмахнуть руками  и  улететь  подальше  от
кардинала и от всего того, что он представляет.
     Джон вскочил и стал расхаживать взад-вперед  по  полированным  плитам
паркета, нервно сжимая руки то за спиной, то  на  груди.  Внешне  он  мало
изменился за эти годы, но теперь на  нем  была  сутана  священника  ордена
Святого Джайруса.
     Кардинал Фэксинс сгорбился в кресле. Его умные  зеленые  глаза  остро
поблескивали над крючковатым  носом.  Он  был  похож  на  одряхлевшего  от
старости ястреба, уже не очень уверенного в себе, но готового броситься на
жертву при первой возможности. Лицо в морщинах, седина в волосах. Ему  уже
было 175 лет, и это сказывалось на его характере.
     Внезапно Кэрмоди остановился:
     - Ты действительно думаешь, что только я пригоден для этой миссии?
     - Да, и к тому же более всех, - выпрямился в кресле кардинал, как  бы
готовясь к нападению. - Я уже говорил тебе, насколько это важно.  Полагаю,
что одного раза достаточно, ты же интеллигентный человек. Ты посвятил свою
жизнь Церкви и даже чуть не получил епископское кресло.
     Намек был ясен, и даже чересчур. Кэрмоди хорошо знал, что его решение
жениться после отмены обета безбрачия для служителей  Церкви  разочаровало
кардинала, прочившего его в епископы мира Чейденвулли.
     Фэксинс  бросил  взгляд  на  желтые  цифры,  вспыхнувшие  на   экране
монитора:
     - У тебя есть всего два часа на подготовку. Я думаю, что ты будешь  в
порту вовремя.
     Кэрмоди рассмеялся и ответил:
     - Ну что я могу поделать? Мне приказывают, но при этом говорят, чтобы
я ехал добровольно. Хорошо. Я поеду. Но я должен  предупредить  Анну.  Для
нее это будет удар.
     Кардинал заерзал в кресле:
     - Жизнь священника не всегда легка и приятна. Она знает об этом.
     - Я знаю, что она знает! - резко ответил Кэрмоди. - Я знаю, что ты ей
наговорил перед нашей свадьбой.
     - Мне жаль, Джонни, - сказал старик с легкой улыбкой. - Реальность не
всегда безоблачна.
     - Да. И ты даже забыл о своем хваленом немногословии, за которое тебя
зовут Три фразы. Ты обрушился на нее как торнадо.
     - Еще раз прошу прощения.
     - Ладно, забудем  это,  -  усмехнулся  Кэрмоди.  -  Что  сделано,  то
сделано. Мне нисколько не жаль Анну. Единственное, о чем я сожалею, что  я
не женился на ней лет двадцать назад.  Я  крестил  ее,  и  она  всю  жизнь
прожила в моем приходе.
     Он помолчал, колеблясь, а затем продолжил:
     - Прости меня. На сборы мне нужно минут  десять.  Я  позвоню  Анне  и
заеду за ней. Она проводит меня в порт.
     Кардинал пожал плечами:
     - Делай как знаешь.
     Кэрмоди плеснул в стакан виски, выпил  и  пошел  в  спальню.  Там  он
достал небольшой чемодан, бросил его на постель. Мне хватит  и  одного,  -
подумал он. - Анна вряд ли будет  возражать.  Она  всегда  старается  быть
готовой к самым невероятным событиям.
     Он нажал кнопку на плоском диске,  прикрепленном  к  запястью.  Центр
диска засветился, и раздался тоненький сигнал.
     Кэрмоди продолжал собирать вещи, не желая зря тратить время  и  зная,
что она вскоре ответит на вызов. Однако когда все было собрано, ответа все
еще не было и он начал беспокоиться.
     Джон подошел  к  видеотелефону  и  набрал  номер  миссис  Ругон.  Она
ответила сразу же. При виде Кэрмоди ее полное лицо засветилось радостью.
     - Отец Джон! Я только что хотела звонить вам. Я говорю об  Анне!  Она
хотела пройтись по магазинам и должна  была  вернуться  полчаса  назад.  Я
думала, что она, может быть, пошла домой.
     - Ее здесь нет.
     - Может, она забыла одеть переговорное устройство? Ты же знаешь,  как
она рассеянна, особенно теперь, когда в ее голове только мысли о  ребенке.
О небеса! Алиса плачет! Я должна бежать. Но ты  мне  позвони,  когда  Анна
отыщется. Если она придет сюда, я ей скажу, чтобы она позвонила домой.
     Кэрмоди связался с магазином  Рейнкода.  Клерк  сообщил,  что  миссис
Кэрмоди ушла минут пятнадцать назад.
     - Она не сказала, куда собирается идти?
     - Она хотела зайти в клинику, святой отец.
     Кэрмоди с облегчением вздохнул:
     - Благодарю.
     Он связался с клиникой. Дежурный ответил,  что  миссис  Кэрмоди  ушла
пять минут назад.
     Джон успокоился, но положив трубку, задумался. Что-то тревожило  его.
Почему она не отвечает по устройству личной связи?  Оно  вышло  из  строя?
Маловероятно. Его можно сломать разве что ударом молотка. Возможно  миссис
Ругон права, Анна в последнее время рассеянна. Ну например,  мыла  руки  и
оставила прибор в туалетной.
     Он снова вернулся к чемодану. Анне, конечно, не  понравится,  как  он
все уложил, но времени нет.
     Зазвонил телефон. Кэрмоди подошел к экрану.  На  нем  появилось  лицо
полисмена. Кэрмоди ахнул, и в его животе что-то оборвалось.  Спину  прошиб
холодный пот.
     - Сержант Льюис, святой отец, - представился полицейский. -  Я  очень
сожалею, но у меня плохие известия, сэр... о вашей супруге, сэр.
     Кэрмоди не ответил. Он смотрел на грубое лицо Льюиса и ждал.
     - ...ее сразу не сумели опознать, не  было  документов.  Но  лицо  ее
цело, и друзья, что были поблизости, назвали нам имя... - говорил сержант.
-  Я  очень  сожалею,  но  для  официального  опознания   требуется   ваше
присутствие.
     И только теперь слова полицейского дошли до  сознания  Кэрмоди.  Анна
уехала из клиники на автомобиле. Под сиденьем разорвалась бомба.  Так  что
опознать ее сразу было нелегко.
     - Благодарю, сержант. Я сейчас буду.
     Он отошел от аппарата и  отправился  в  соседнюю  комнату.  Кардинал,
увидев бледное лицо Кэрмоди, вскочил с кресла, столкнув со  стола  стакан,
разлетевшийся вдребезги.
     Джон коротко поведал о случившемся.  Фэксинс  зарыдал.  Позже,  когда
Кэрмоди отошел от шока, он понял, что кардинал в глубине души нежно  любит
его, хотя о нем и говорили, что он настоящий сухарь.
     - Я пойду с тобой, - сказал кардинал. - Но сначала надо  позвонить  в
порт и отменить твой полет.
     - Не надо, - ответил Кэрмоди. Он вернулся в спальню, взял  чемодан  и
вышел. Кардинал молча смотрел на его действия.
     - Я должен ехать, - сказал Джон.
     - Сейчас ты не в форме.
     - Я знаю. Но я приду в себя.
     Зазвонили в дверь. Вошел доктор Аполлониус с портфелем в руке:
     - Прошу прощения, отец. Я принес то, что поможет вам, - он  вынул  из
кармана лекарство.
     - Не надо, - покачал головой Кэрмоди. - Кто вас вызвал?
     - Я, - сказал Фэксинс. - Я думаю, тебе следует его принять.
     - Твоя власть не распространяется  на  медицинские  дела,  -  ответил
Кэрмоди. Мягкий звук разнесся по комнате. Джон поставил чемодан, подошел к
стене, открыл дверцу шкафа и достал оттуда цилиндр.
     - Почта, - сказал он, не обращаясь ни к кому в частности. Он заглянул
в шкаф, чтобы  убедиться,  что  там  больше  ничего  нет.  Закрыл  дверцу,
вернулся к чемодану, сунув письмо в карман.
     По пути в морг кардинал сказал Джону:
     - У меня не хватило  бы  жестокости  приказать  тебе  отправляться  в
Кэриен, но если ты хочешь этого сам... Анна...
     - ...всего лишь один человек, а судьба миллионов зависит от  меня,  -
закончил Кэрмоди. - Я знаю.
     - Да,  и  еще  одно.  Полиция,  -  безучастно  продолжал  Кэрмоди.  -
Интересно, кто так ненавидел меня, что убил Анну. У нее не было врагов. Но
если полиция задержит меня для допроса, я опоздаю на рейс.
     - Предоставь это мне, - сказал Фэксинс.
     Далее Кэрмоди все делал как во сне. Он поднял простыню без каких-либо
ощущений и долго смотрел  на  почерневшее  лицо  с  открытым  ртом.  Затем
повторил капитану все, что перед этим говорил кардиналу. Нет, у  него  нет
подозрений, кто мог подложить бомбу. Кто-то вернулся из прошлого Кэрмоди и
в знак мести убил Анну.


     Два священника ехали в порт на такси. Они проехали мимо здания Ордена
Св. Джайруса. Двадцать  три  года  назад  это  здание  стояло  на  окраине
маленького городка. Теперь оно стало  центром  огромной  столицы  планеты.
Там, где раньше  двухэтажные  дома  были  редкостью,  теперь  громоздились
20-этажные коробки и кубы. Все  улицы  были  вымощены  каменными  плитами,
шоссе бетонированы. Когда Кэрмоди прибыл сюда впервые, он утонул по колени
в жидкой грязи, как  только  сошел  с  трапа  корабля,  и  увидел  грязные
развалюхи этого богом забытого места.
     Анна. Если бы он не женился на ней, она была бы жива. А  он  восседал
бы в сверкающем кресле епископа и вершил делами Церкви на планете. На ней,
правда, проживало всего пятьдесят миллионов человек, а  когда  он  впервые
прибыл сюда, здесь жило вообще в 50 раз меньше.
     Анна. Когда он сказал, что не уверен в  правильности  своего  решения
жениться на ней, она заявила, что если не станет его  женой,  то  уйдет  в
монастырь.  Он  рассмеялся  и  ответил,  что  она  начиталась  романов   и
оторвалась от жизни. Ей нужен мужчина. Если это будет не он,  то  найдется
кто-нибудь другой.
     Тогда они поссорились, но все  закончилось  объятиями.  На  следующий
день он улетел на Землю с ежегодным  отчетом.  На  это  потребовалось  две
недели,  и он  с радостью  вернулся  на свою  планету  и снова увиделся  с
Анной...
     Он глубоко вздохнул и зарыдал. Кардинал пришел в сильное смущение, но
сразу же взял себя в руки, прижал  голову  Джона  к  своей  груди  и  стал
поглаживать его волосы, произнося слова утешения. Затем он сам не выдержал
и заплакал. Слезы капали на щеку Кэрмоди.
     Когда они прибыли в порт, Кэрмоди сел прямо и вытер слезы.
     - Я уже в норме. Хорошо, что мне предстоит долгая поездка. Если бы  я
остался здесь, я совсем бы расклеился. Каким примером был бы  я  для  тех,
кого сам должен утешить в горе? Или тем, кого я убеждаю, что смерть -  это
скорее повод  для  радости,  чем  для  горя,  так  как  те,  кто  умирают,
освобождаются от грехов этого мира. Я всегда знал, что эти  слова  немного
стоят.
     Кардинал молчал. Пятиэтажное здание порта занимало площадь в тридцать
акров. Оно было из мрамора,  добываемого  в  горах  недалеко  от  столицы.
Главный зал был набит людьми со всех планет  Федерации,  а  также  другими
разумными существами. Большинство летели по делам фирм и  правительств,  и
лишь некоторые, у которых было  достаточно  средств,  путешествовали  ради
собственного  удовольствия.  В  другой  части   здания   находилось   Бюро
иммиграции. Здесь толпились  люди,  обладавшие  меньшим  достатком  и  еще
меньшим счастьем.
     Священники прошли сквозь толпу, одетую в самые разнообразные  платья,
различных моделей и покроев, меняющие цвет и другие свойства в зависимости
от освещения, температуры,  давления  и  так  далее.  Это  помогало  людям
приспосабливаться к жизни на других планетах.
     Кэрмоди попрощался с кардиналом и направился к турникету.  Подготовка
и проверка  межзвездного  путешественника  занимает  всего  полчаса.  Джон
разделся и передал платье для  санобработки,  сам  же  направился  в  блок
медицинского  контроля,  где  провел  минуты  две,  пока  невидимые   лучи
зондировали его тело. После этого он получил  сертификат,  удостоверяющий,
что космическое путешествие не повредит его здоровью. Выйдя  из  медблока,
Кэрмоди получил обратно уже обработанную одежду: шляпу с круглыми  полями,
сутану и прочее. С этого момента он уже не имел права  выходить  в  другие
части Космопорта.
     Ему передали второе письмо, уже прошедшее обработку. Женский голос из
громкоговорителя пояснил, что оно отправлено с  Земли.  Джон  взглянул  на
штемпель и адрес.  Там  стояло  его  имя,  а  так  же  имя  отправителя  -
Р.Располд. Кэрмоди снова сунул письмо в карман.
     Тем временем все  его  бумаги  были  готовы.  Он  подписал  документ,
подтверждающий личную ответственность Кэрмоди за  свою  жизнь  на  планете
Радость Данте. Кроме того, Джон застраховал свою жизнь  на  время  полета:
половину  страховки  завещал  Ордену,  четверть  -  дочери,  остальное   -
благотворительным учреждениям.
     Он завершил все формальности всего за несколько минут до  посадки  на
борт небольшого лайнера Белый мул компании Саквелл Стеллар Лайн.
     Спутниками Кэрмоди оказались четверо людей, причем трое из них летели
на другие планеты, и лишь  один,  Рафаэль  Абду,  так  же  отправлялся  на
Кэриен.  Он  был  среднего  роста,   около   190   сантиметров,   среднего
телосложения, однако отличался чрезмерными размерами ног и рук. На широком
мясистом лице темно-коричневого тона  выделялись  слегка  раскосые  глаза,
вероятно, сказывалась монголоидная примесь в крови. Голову украшала пышная
шапка курчавых каштановых волос.
     Согласно документам он жил на Земле,  а  на  Чейденвулли  провел  две
недели и собирался следовать дальше. В графе Род занятий значилось Экспорт
- импорт, что могло означать все что угодно.
     Дежурный по радио пригласил всех садиться. Через минуту  секция,  где
находились путешественники,  отделилась  от  здания  порта  и  поехала  по
направлению к Белому мулу. Лайнер  представлял  собой  полусферу,  плоской
частью лежащую на  взлетной  площадке.  Его  белая  керамитовая  облицовка
сверкала  в  лучах  полуденного  солнца.  Секция  приблизилась   к   борту
звездолета, и вскоре пассажиры  оказались  в  небольшой  камере,  вероятно
служившей шлюзом. Оттуда они перешли на  свои  этажи.  Для  пассажиров  на
корабле было три этажа: первый, второй и  третий  классы.  У  Кэрмоди  был
билет  третьего  класса.   Этого   требовал   режим   экономии,   которого
придерживался  Орден.  Помещение  третьего  класса  оказалось  залом,   не
уступающим хорошему театру. Почти все восемьсот кресел были заняты. В зале
стоял непрерывный гул голосов. Теперь  Кэрмоди  пожалел,  что  у  него  не
первый класс, там все-таки спокойней, отдельные каюты.
     Но думать об этом было уже поздно, и он занял свободное место.
     Стюардесса проверила его ремни и поинтересовалась,  знаком  ли  он  с
правилами. Джон кивнул утвердительно головой. На  громадном  экране  перед
креслами появилось улыбающееся лицо пилота. Он поприветствовал  пассажиров
и коротко рассказал о маршруте полета.  После  этого  экран  на  некоторое
время угас, а затем на нем появилось изображение знаменитого комика  Джека
Венекса. Кэрмоди не испытывал желания смеяться, но чувствовал, что следует
отвлечься. Нужно было что-то такое, что встряхнуло бы его, отодвинуло горе
на второй план.
     Он достал из-под кресла шлемовидное устройство с опускающимся экраном
в виде забрала, одел на голову и  опустил  экран.  Тут  же  до  его  слуха
донесся голос капитана корабля:
     - ...предназначен специально для того, чтобы  каждый