л на молодую женщину, пересекавшую улицу, и думал,  что
если ее лицо закрыть чадрой, то ее ни за что не отличишь от земной. Те  же
длинные стройные ноги, широкие бедра  соблазнительной  округлости,  тонкая
талия, высокая грудь...
     Внезапно свет мигнул. Он посмотрел на звезду. До  этого  ослепительно
белая,  она  превратилась  в  бледно-фиолетовый   диск   с   темно-красной
окантовкой.
     Джон  ощутил  головокружение,  жар,  застучало  в  висках,  в  глазах
потемнело. Затем, так же быстро, как  и  пришло,  головокружение  пропало,
слабость исчезла, а звезда опять стала ослепительно белой.
     - Что же это? - спросил он хриплым голосом.
     Теперь он вспомнил, что подобное явление произошло час  назад.  Тогда
звезда так же изменила цвет. На фиолетовый или голубой? И тогда ему так же
стало жарко и шла кругом голова. Но тогда  все  произошло  мгновенно,  как
вспышка. Воздух в трех футах перед ним вдруг  сгустился,  стал  ярким  как
зеркало. И в этом зеркале появилось лицо, нет, не лицо, а его кожа, тонкая
пленка, которую тотчас подхватил ветер.
     Кэрмоди вздрогнул. Снова поднялся ветер, ему стало холодно.  И  вдруг
он вскрикнул: в десяти фунтах, гонимый по улице ветром, катился  свернутый
клубком кусок кожи. Джон сделал шаг вперед,  готовясь  броситься  за  ним.
Затем остановился, покачал головой, потер в замешательстве кончик длинного
носа и усмехнулся.
     - Они не зацепят Джона Кэрмоди, -  громко  сказал  он.  -  Пусть  эта
шкура, или что это там такое, катится к тому, кому принадлежит.
     Он сунул в зубы сигарету и оглянулся  на  Тэнди.  Тот  стоял  посреди
улицы, склонившись над девушкой. Она лежала на спине. Ноги  и  руки  свело
судорогой, остекленевшие глаза были  широко  раскрыты,  изо  рта  толчками
вытекала окрашенная кровью пена.
     Кэрмоди подбежал, взглянул и сказал:
     - Ага, конвульсии. Все хорошо, теперь надо разжать ей челюсти,  чтобы
она не откусила себе язык. Тебя учили медицине?
     - Нет, - ответил  Тэнди,  стараясь,  чтобы  платок,  всунутый  в  рот
девушке, не придушил ее. - Но моя профессия требует знания правил оказания
первой помощи. Бедняжка, ей нужно было уснуть еще вчера. Но я полагаю, что
она не знала, что это так на нее подействует. А может знала и искала  шанс
излечиться.
     - Что ты имеешь в виду?
     Тэнди показал на светило:
     - Когда оно меняет цвет, в  магнитном  поле  мозга  начинается  целая
буря. И вот тогда проявляется скрытая ранее  тенденция  к  эпилепсии.  Так
происходит, если не лечь спать. Зачастую люди погибают,  но  тот,  кто  не
погиб, излечится.
     Кэрмоди с недоверием посмотрел на звезду:
     - Вспышка на ней, в миллионах миль отсюда, может вызывать такие вещи?
     Тэнди пожал плечами и встал. Девушка уже мирно спала.
     - А почему нет? Мне  говорили,  что  и  на  Земле  ощущается  влияние
солнечных бурь. У вас, как и  у  нас,  уже  созданы  карты  климатических,
психологических,  деловых,   политических   и   прочих   циклов,   которые
определяются изменениями на поверхности Солнца. Их можно предсказать  даже
на столетие вперед. Чему же удивляться, у нас происходит то же,  только  с
большей силой.
     Джон даже растерялся, но затем быстро оправился:
     - А как объяснить тогда физические проекции мысли?
     - Мне бы хотелось это знать, - ответил Тэнди.
     - Наши астрономы изучают это явление уже тысячи лет.  И  ваши  ученые
основали базу на одном из астероидов для изучения этого  феномена.  Но  им
пришлось ее покинуть в первый  же  цикл  Сна.  Это  явление  не  поддается
изучению: обычно исследователи во время  Сна  слишком  заняты  борьбой  со
своим физическим состоянием. И им не до изучения чего-либо.
     - А приборы? Они ведь не подвержены действию вспышек?
     Тэнди обнажил в улыбке голубые зубы:
     - Разве? Они  регистрируют  такие  дикие  вспышки  волн,  будто  сами
страдают эпилепсией. Может быть эти записи и имеют какую-либо ценность, но
их значение до сих пор тайна.
     Он помолчал, а затем продолжил:
     - Хотя есть трое, кто мог бы все разъяснить. Но они не хотят.
     Он вытянул руку:
     - Вот эти.
     Кэрмоди проследил взглядом направление, куда указывала рука Тэнди.  В
конце улицы находилась группа  статуй  из  светлой  бронзы:  Богиня  Бунт,
защищала своего сына Иесса от второго сына, его  брата-близнеца  бога  зла
Алгули. Он был выполнен в виде отвратительного дракона.
     - Они?...
     - Да, они.
     Кэрмоди усмехнулся:
     - Ну уж не думал, что такой интеллигентный человек, как ты,  способен
исповедовать такую примитивную философию.
     - Интеллигентность не имеет отношения к религии, - отпарировал Тэнди.
Он опять склонился над девушкой, поднял  ее  веко,  пощупал  пульс.  Одной
рукой он снял колпак, другой описал круг.
     - Она мертва.
     Им пришлось задержаться еще на пятнадцать  минут.  Тэнди  позвонил  в
госпиталь, и вскоре прибыл длинный  локомобиль  красного  цвета.  Водитель
спрыгнул с высокого сиденья и сказал:
     - Вам повезло. Это наш последний вызов. Через час мы ляжем спать.
     Спустя три минуты красная машина рванула с места.
     Потом, когда они уже шли по улице, Джон спросил:
     - А кто выполняет обязанности пожарных, полицейских и врачей во время
Сна?
     - Нашим зданиям пожары не страшны. А  что  касается  полиции,  то  во
время Сна у нас нет Закона. Во всяком случае, в вашем понимании.
     - А как насчет полицейского, который хочет излечиться?
     - Я сказал, что закон на это время отменяется.
     Вскоре они покинули деловой центр и оказались в жилом квартале.  Дома
здесь не стояли в ряд, впритык друг к  другу,  а  были  отделены  один  от
другого  зелеными  насаждениями.  Простора   было   больше,   но   чувство
массивности и вечности, застывшее в камне стен, все еще оставалось. Здания
были сработаны из огромных  гранитных  блоков,  двери  и  окна  защищались
металлическими решетками. Даже собачьи будки были сделаны так,  что  могли
выдержать атомную бомбардировку. Вид будок  сразу  напомнил  Кэрмоди,  что
животная жизнь тоже застыла. Птицы, которых еще вчера было немало,  теперь
исчезли. Собаки и  кошки,  в  изобилии  прогуливавшиеся  по  улицам,  тоже
пропали. Даже цикады замолкли. Все спали.
     Они остановились перед домом, принадлежавшим женщине, которую Кэрмоди
называл  мамаша  Кри.  Именно  здесь  правительство  Кэриена  организовало
пансион для инопланетных гостей. Это был четырехэтажный кольцевой  дом  из
мрамора и гранита, окруженный садом.
     Длинная извилистая аллея вела к входу. На полпути  Тэнди  остановился
возле одного из деревьев.
     - Какое оно странное, - сказал Кэрмоди, - напоминает человека.
     Дерево действительно  было  странным:  ствол  снизу  был  раздвоен  и
срастался на уровне пояса, два толстых сука напоминали руки, расставленные
как бы в жесте удивления.
     -  Если  бы  я  шел  здесь  ночью,  я  бы  решил,  что  кто-то  вышел
прогуляться.
     - Ты почти угадал, - отозвался Тэнди. - Пощупай кору. Настоящая,  да?
Но это только на первый взгляд. А под микроскопом ее  клеточная  структура
выглядит  довольно  любопытно.  В  ней  переплелись  признаки   клеточного
строения человека и растения. Как ты думаешь, почему?
     Он помолчал, загадочно улыбаясь. А затем сам ответил:
     - Это муж миссис Кри.
     Кэрмоди холодно переспросил:
     - Да?
     Затем рассмеялся:
     - Он что, вел малоподвижный образ жизни и в конце концов одеревенел?
     Тэнди поднял брови:
     - Точно. В период своей человеческой  жизни  он  предпочитал  сидеть,
смотреть на птиц, читать философские сочинения...  Был  молчалив,  избегал
шумного общества, презирал труд. Миссис Кри зарабатывала на жизнь,  сдавая
дом. Она сделала жизнь мужа несчастной, непрерывно его тормоша и  попрекая
бездействием, но так и не смогла сдвинуть  его  с  места.  Наконец,  желая
избавиться от нее, он стал бодрствовать во время  Сна.  И  это  произошло.
Многие говорят, что ему не повезло. Но я так не думаю. Он  получил  то,  к
чему стремился - вечное спокойствие.
     Тэнди рассмеялся.
     - На планете Радость Данте каждый может получить то, что  хочет.  Вот
почему сюда  ограничен  въезд  гражданам  Галактической  Федерации.  Очень
опасно, когда подсознательные  желания  каждого  исполняются  полностью  и
буквально.
     Кэрмоди почти ничего не понял, но решил слукавить.
     - Ты что, решил меня напугать так, чтобы я улетел  или  погрузился  в
Сон? Ничего не получится. Напугать меня трудно.
     Внезапно улыбка его погасла.  Он  застыл,  глядя  перед  собой.  Силы
оставили его, тело было охвачено жаром. В  трех  футах  перед  ним  воздух
завибрировал, превратился в зеркало,  и  из  него  материализовалась  кожа
лица.
     - Мэри!
     Он мог бы дотронуться до кожи, лежащей на обочине аллеи, но  это  уже
было выше его сил. И только  желание  показать  бесстрашие  заставило  его
нагнуться и поднять это.
     - Настоящая? - спросил Тэнди.
     Откуда-то из глубин естества  Кэрмоди  взял  силы,  чтобы  изобразить
смех.
     - На ощупь совсем как у нее. Гладкая, почти атлас. У нее  была  самая
совершенная фигура в мире.
     Он нахмурился:
     - Пока не начался разлад...
     Кисть его разжалась, и кожа упала на землю.
     - Пустая, совсем как она. Ничего в голове, ни капли мозга.
     - Ты очень холоден, - сказал Тэнди, - или туп. Мы еще это выясним.
     Он поднял кожу и расправил ее на ветерке.
     Кэрмоди увидел, что здесь не только лицо, но и передняя часть  шеи  и
плеч. Длинные светлые волосы струились  паутиной  по  ветру,  под  черными
ресницами уже был виден белок глаз.
     - Ты чем-то озабочен? - спросил Тэнди.
     - Я? Я тут ни при чем. Я даже не знаю, как это происходит.
     Тэнди притронулся к его голове и левой стороне груди:
     - Они знают.
     Он сложил кожу и спрятал ее в свой мешочек на поясе.
     - Пепел к пеплу, - заметил Джон.
     - Посмотрим, - ответил Тэнди.
     К этому времени на небе появились облака. Одно из них закрыло звезду.
Свет, отфильтрованный облаком, делал все серым,  призрачным.  Внутри  дома
этот эффект выглядел еще более зловещим. Когда они вошли  в  столовую,  их
встретила целая группа привидений. Мамаша Кри, пилот с Веги по имени Аре и
два землянина. Все сидели за круглым столом в большой комнате,  освещенной
лишь семью свечами. Позади хозяйки виднелся каменный  алтарь  с  изваянием
богини, держащей на руках близнецов. Иесс спокойно сосал правую  грудь,  а
Алгули впился  зубами  и  когтями  в  левую.  Богиня  взирала  на  них  со
счастливой  материнской  улыбкой.   В   центре   стола,   возвышаясь   над
канделябрами, блюдами и кубками, стояли символы богини Бунт: рог изобилия,
горящий меч и руль.
     Мамаша Кри, низенькая, круглая, с  огромным  бюстом,  заулыбалась  им
навстречу. Ее голубые зубы в этом полумраке казались черничными.
     - Здравствуйте, джентльмены. Вы как раз поспели к последнему Ужину.
     - Последний Ужин? - спросил Кэрмоди, направляясь в ванную.  -  Ха!  Я
буду играть роль своего тезки доброго старого Джона,  апостола  Иоанна.  А
кто у нас Иуда?
     Он услышал негодующее фырканье Скелдера и тихий голос Раллукса:
     - В каждом из нас сидит маленький Иуда.
     Кэрмоди не мог удержаться, чтобы не уточнить:
     - Ну тогда все зависит от процентного содержания,  -  и  затем  ушел,
весело хохоча. Когда он вернулся и сел за стол, то с улыбкой  взглянул  на
вытянутое лицо Скелдера.
     - Передай соль, пожалуйста, - попросил он. - Да не рассыпь.
     И тут же захохотал, когда Скелдер все же рассыпал ее:
     - А вот и Иуда!
     Лицо монаха вспыхнуло, и он рявкнул:
     - С таким поведением, мистер Кэрмоди,  я  очень  сомневаюсь,  что  ты
переживешь эту Ночь.
     - Побеспокойтесь о  себе,  -  ответил  Кэрмоди.  -  А  я  намереваюсь
подыскать себе хорошенькую девочку и полностью сосредоточиться на  ней.  Я
даже не замечу, как пролетят эти семь дней. Советую то же сделать и  тебе,
приор.
     Скелдер поджал и без того узкие губы. Его физиономия была  прямо-таки
создана, чтобы выражать негодование -  многочисленные  морщины  на  лбу  и
щеках,  костлявые  челюсти,  длинный  мясистый  нос  олицетворяли   сейчас
грозного судию. На нем как бы отпечатались  пальцы  Создателя,  слепившего
это лицо и, не разгладив, бросившего в печь для обжига.
     Сейчас оно  покраснело,  проявляя  признаки  человеческого  естества.
Светлые серо-голубые глаза горели огнем из-под золотистых бровей.
     И тут заговорил отец Раллукс, и голос  его  прозвучал,  как  холодный
душ.
     - Гнев не относится к числу наших добродетелей.
     Страшным человеком был этот священник.  Нос-пуговка,  широкие  пухлые
губы, большие уши, рыжая шевелюра - эдакий добродушный  ирландец.  Однако,
из широких плеч вырастала толстая, перевитая мышцами шея, а  могучие  руки
заканчивались сильными цепкими  кистями.  Из-под  длинных  женских  ресниц
честно и открыто на собеседников смотрели большие влажные  глаза,  но  при
этом по их спинам бегали мурашки и возникало ощущение опасности.
     Кэрмоди всегда удивлялся, как этот монах стал партнером Скелдера.  Он
не пользовался  такой  известностью,  как  последний,  но  имел  известный
авторитет среди  антропологов.  В  их  предприятии  они  выполняли  разные
функции и старшим считался Скелдер. Тощий монах был главой  консервативной
фракции в Церкви, которая пыталась реформировать мораль во всей Вселенной.
Его аскетическая фигура появлялась на всех планетах, где существовала хотя
бы одна секта. Громовым голосом он обличал нудизм на  пляжах,  супружескую
неверность, сексуальные извращения и  все  прочее,  что  ранее  осуждалось
Западным Земным Обществом, и  к  чему  теперь  Церковь  относилась  вполне
терпимо и даже разрешала, если это не противоречило социальным  устоям  на
данной планете. Скелдер использовал весь авторитет Церкви,  чтобы  вернуть
мир к прежним стандартам, а когда либералы обвиняли его в консерватизме  и
викторианстве, он с радостью принимал эти обвинения и заявлял,  что  хотел
бы вернуть старые добрые времена. Все это объясняло тот  яростный  взгляд,
который он метнул в сторону Раллукса.
     - Господь становился гневен, когда к тому  вынуждали  обстоятельства.
Вспомни менял во Христе и фиговое дерево!
     Он вытянул длинный палец в сторону оппонента:
     - Заблуждаются те, кто считает его только мягким Иисусом!  Достаточно
прочесть Евангелие, чтобы убедиться, что он был жесток во многих  случаях,
что...
     - О боже, я голоден, - сказал Кэрмоди.
     Он действительно был голоден, будто не ел целую неделю.
     - В течение семи следующих дней вы будете есть страшно много. Энергия
будет расходоваться быстрей, чем возобновляться, - заметил Тэнди.
     Мамаша Кри вышла и вернулась с блюдом кексов.
     - Здесь семь штук, джентльмены. Каждый из них олицетворяет одного  из
семи отцов Иесса. Такие кексы у нас  всегда  выпекаются  к  праздникам,  а
Последний Ужин перед Сном тоже  праздник.  Я  думаю,  джентльмены,  вы  их
отведаете. Кусочек кекса и глоток вина символизируют не только то, что  вы
вкушаете кровь и плоть Иесса, но и то,  что  вы  получаете  возможность  и
способность создать собственного бога, как сделали эти семеро.
     - Раллукс и я не можем совершить святотатства, - ответил Скелдер.
     Миссис Кри была разочарована, но лицо ее тут  же  просветлело,  когда
Аре, Кэрмоди и Тэнди заявили, что они отведают угощения. Кэрмоди при  этом
решил, что симпатией и поддержкой миссис Кри стоит заручиться на будущее.
     - Я думаю, - сказала женщина, - что вы, святые отцы, изменили бы свое
мнение, если бы знали историю семерых.
     - Я знаю ее, - опять ответил Скелдер. - Прежде чем направиться  сюда,
я изучал вашу религию. Насколько я помню, дело было  так:  вначале  богиня
Бунт  путем  непорочного  зачатия  родила  сыновей-близнецов.  Когда   они
выросли, один из них, злой,  убил  другого,  разрезал  на  семь  частей  и
закопал в разных местах, чтобы мать не смогла собрать части  и  воскресить
сына. Злой сын, Алгули, как вы  называете  его,  правил  миром,  и  только
материнское вмешательство не позволило  ему  уничтожить  род  людской.  Но
везде было зло. Люди погрязли в  грехе.  Но  были  и  праведники,  которые
молили богиню вернуть к жизни Иесса. И открылось им, что если найдется  на
планете одновременно семь праведников, Иесс  воскреснет.  Многие  ушли  на
поиски, но целых семь веков их не могли найти, а зла  в  мире  становилось
больше и больше.
     Но вот однажды собрались вместе семь человек, семь праведных.
     Бог зла Алгули, чтобы уничтожить их, погрузил в Сон всех, кроме самых
закоренелых грешников. Но семеро успешно преодолели Сон и вошли в духовную
и физическую близость с богиней, - лицо Скелдера при этих словах  исказила
брезгливая гримаса. - Каждый из них стал ее любовником, и все семь  частей
Иесса соединились, Алгули погиб, а семеро праведников превратились в малых
богов и стали консортами Матери-Богини. Иесс вернул мир в  лоно  добра.  С
Алгули поступили так же, как до этого он поступил с  Иессом:  семь  кусков
его бренной плоти зарыты в разных местах. С тех пор добро парит над  злом,
но зла осталось еще много, и легенды  утверждают,  что  если  одновременно
соберутся семь великих грешников, они могут во время Сна вернуть  к  жизни
Алгули.
     Скелдер замолчал, саркастически улыбнулся и сказал:
     - Конечно, существуют  разные  версии  мифа,  но  я  рассказал  самое
существенное и общее для всех вариантов. Это обычная история борьбы  добра
и зла, которая встречается во всех религиях Галактики.
     - Может, это и общая тема всех религий, - сказала мамаша  Кри,  -  но
остается фактом то, что семеро человек создали бога. Я  знаю  это,  потому
что видела его на улицах, касалась его одежды, была свидетелем  того,  как
он творил чудеса, хотя ему и не очень нравится это занятие. И я знаю,  что
во время Сна грешники не раз пытались вернуть к жизни  Алгули.  Ибо  тогда
они будут править миром и все их желания будут исполнены.
     - Уважаемая миссис Кри, я не собираюсь ругать твою религию, но откуда
тебе известно, что тот, которого ты видела, действительно Иесс? -  спросил
Скелдер. - И как могут обычные люди сотворить бога из ничего?
     - Я знаю, потому что я знаю,  -  произнесла  женщина  сакраментальную
фразу религиозных фанатиков всех времен и народов.
     Она коснулась своей необъятной груди:
     - Что-то там говорит мне об этом.
     Кэрмоди издевательски рассмеялся:
     - Она  побила  тебя,  монах.  Твоим  же  оружием.  Разве  Церковь  не
пользуется такими же аргументами в спорах, когда ее загоняют в угол?
     - Нет, - холодно ответил Скелдер, - это не так. Нам нет необходимости
защищаться. Здание Церкви стоит твердо и на века, несмотря на все  наскоки
атеистов  и  удары  властей.  Церковь  несокрушима,  как  ее  учение.  Она
проповедует истину!
     Кэрмоди фыркнул, но все же  отказался  от  дальнейшего  спора.  Какая
разница, что думает Скелдер и иже  с  ним?  Кэрмоди  желал  действия,  ему
надоела бесцельная болтовня.
     Миссис Кри поднялась из-за стола  и  отправилась  мыть  посуду.  Джон
встал и последовал за ней, высказав желание помочь на  кухне.  Мамаша  Кри
встретила эти поползновения благосклонно, правда она понимала, что Кэрмоди
делает это не просто так, и все же это льстило ей.
     Действительно, Джону необходима была информация и еще раз информация.
Уже на кухне он атаковал мамашу Кри вопросами.
     - Ну-ка, хозяюшка,  расскажи  мне  правду.  Ты  действительно  видела
Иесса? Так же, как видишь меня?
     Женщина передала ему тарелку:
     - Возьми-ка вытри. Что касается Иесса, то я видела его гораздо  чаще,
чем тебя. Он даже один раз обедал здесь.
     Кэрмоди с трудом проглотил сообщение о столь прозаическом контакте  с
божеством.
     - Неужели? И после этого он ходил в уборную? - спросил он, считая это
самым надежным способом отличит