олюсе  Земли.   Правда,   это   только
предположения.
     Отряд взобрался еще на один выступ, где можно было стоять, прижавшись
лицом к горе, и стал  продвигаться  боком,  подобно  крабам.  Уступ  вился
вокруг горного склона. Джо остановился. Узкая долина расширялась, переходя
в огромную низменность. Далеко внизу был слышен рокот прибоя о скалы.
     В сумерках было видно, что море на  северном  полюсе  окружают  горы.
Покрытые облаками воды образовали ложе около шестидесяти миль в  диаметре.
На противоположной стороне этого моря облака были более  густыми.  Джо  не
знал причины этого, но Сэм объяснил, что тучи  скрывают  устье  Реки,  где
теплая вода соприкасается с холодным воздухом.
     Джо сделал еще несколько шагов по кривому уступу.
     И увидел перед собой серый  металлический  цилиндр,  стоящий  на  его
пути.
     Сначала он не понял, что это такое, настолько странно было его  здесь
видеть. Это было так неожиданно. Затем он различил привычные  очертания  и
сообразил, что это чаша, оставленная человеком, прошедшим до него по этому
опасному пути. Какой-то неизвестный странник преодолел те же  препятствия,
что и он. До этой самой точки. Он поставил чашу, чтобы перекусить.  Крышка
была открыта, и там еще лежали воняющие остатки рыбы и заплесневелый хлеб.
Странник использовал чашу как сумку, вероятно, надеясь,  что  ему  удастся
наткнуться на чашный камень и вновь наполнить чашу едой.
     Что-то случилось с ним. Он бы не оставил здесь чашу, если  только  не
был убит или настолько напуган чем-либо, что убежал, бросив ее.
     От этой мысли мороз прошел по телу Джо.
     Он обошел выдававшийся гранитный выступ, который на мгновение  закрыл
от него море.
     Он обошел выступ - и завопил.
     Шедшие сзади закричали, спрашивая, что с ним случилось.
     Он настолько был потрясен, что не мог ничего им  ответить  на  только
что освоенном языке пигмеев. Он ответил на своем родном.
     Тучи, закрывавшие центральную часть моря,  всего  лишь  на  несколько
секунд  немного  разошлись,  и  из-за  облаков  показалась  верхняя  часть
какого-то строения. Оно было цилиндрической  формы,  серое,  как  верхушка
громадной чаши.
     Туман то поднимался, то опускался, вокруг строения. То  обнажая  его,
то скрывая из вида.
     Где-то среди гор,  окаймлявших  полярное  море,  видимо,  существовал
промежуток. В это мгновение низкое солнце, должно  быть,  пробилось  через
эту прореху в могучем хребте, и луч света коснулся вершины башни.
     Джо скосил глаза и попытался рассмотреть освещенное место.
     Какой-то предмет появился над вершиной башни и стал опускаться на  ее
поверхность. Он был белый  и  яйцеобразной  формы.  Его  поверхность,  как
искра, блестела на солнце. В следующее мгновение, как только солнце  снова
скрылось за горами, искра исчезла. И башня, и предмет над ней  пропали  во
тьме и тумане. Джо, вскрикнув при  виде  летающего  предмета,  сделал  шаг
назад. Его нога задела чашу, оставленную неизвестным путником.
     Он вскинул руки, пытаясь сохранить равновесие, но даже  присущая  ему
обезьянья ловкость не могла уже спасти его от падения. Крича от ужаса,  он
опрокинулся назад и полетел вниз, кувыркаясь в воздухе. На  миг  мелькнули
лица его спутников - ряд темно-коричневых  фигур,  открывших  в  изумлении
рот, смотревших на него, на то, как падает их бог, падает вниз, к  облакам
и воде.
     - Я не помню удара о воду, - сказал Джо. - Пробудилшя  я  уже  где-то
милях в двадцати от того мешта, где жил Шэм. Там  жили  норвежцы  дешятого
века. Мне шнова пришлошь ижучать новый яжик.  Маленькие  шеверяне  боялишь
меня, но они хотели,  чтобы  я  шражалшя  на  их  штороне.  Тогда-то  я  и
повштречал Шэма, и мы штали дружьями.
     Наступила тишина. Джо поднял стакан к своим тонким,  упругим,  как  у
шимпанзе, губам и выпил до дна. Его слушатели  угрюмо  смотрели  на  него.
Слышно было только потрескивание кончиков их сигар.
     Затем фон Рихтгофен сказал:
     - А тот человек, носивший стеклянные кружки,  как,  ты  говорил,  его
звали?
     - Я не говорил.
     - Ну, все равно, как?
     - Эхнатон /Эхнатон (дух Атона) - имя,  принятое  египетским  фараоном
Аменхотепом IV, заменившим  древнее  многобожие  культом  единого  бога  -
Атона./. Шэм жнает о нем гораждо больше, чем я, хотя я и  прожил  рядом  ш
ним четыре года. Однако, - здесь Джо  самодовольно  улыбнулся,  -  я  жнал
человека, а вше, что жнает Шэм - это так наживаемые ишторичешкие факты.
 
 
 
                                 Глава 7 
 
     Фон Рихтгофен пожелал спокойной ночи и спустился  на  нижнюю  палубу.
Сэм принялся расхаживать взад-вперед, остановившись только один раз, чтобы
дать прикурить рулевому. Он хотел спать, но сон  никак  не  приходил.  Уже
многие годы его мучила бессонница, она вонзилась в самый центр его  мозга,
который вертелся на ней, как взбесившийся  механизм,  неподвластный  телу,
требовавшему отдыха.
     Джо Миллер сидел, сгорбившись, у борта  и  ждал,  когда  его  друг  -
человек, единственный из людей, кому он доверял и кого любил  -  спустится
вниз. Вскоре его голова поникла, похожий на дубинку нос описал дугу, и  он
захрапел. Звук при этом был такой, словно где-то валили деревья. С треском
и грохотом раскалывались могучие секвойи. А протяжные выдохи  и  бульканье
ассоциировались с работой дровосека.
     - Шпи крепко, малыш,  -  сказал  Сэм,  зная,  что  Джо  снится  давно
потерянная для него Земля, где бродят мамонты, гигантские медведи и  львы,
где красивые (для него) женщины его племени томятся от любовной страсти  к
нему. Джо застонал, а затем захныкал, и Сэм понял: Джо снова  снится,  как
его схватил медведь и терзает его ногу. Нога Джо после этого  случая  ныла
днем и ночью. Подобно всем гигантам его размеров, он был слишком  велик  и
тяжел для передвижения на двух  конечностях.  Природа  экспериментировала,
создав расу поистине гигантских размеров, а затем уничтожила ее, как  свою
ошибку.
     - "Взлет и падение плоскостопых", - произнес Сэм. - Статья, которую я
никогда не напишу.
     Сэм застонал - жалкое эхо Джо.  Он  снова  увидел  раздавленное  тело
Ливи, подаренное ему на краткий миг, а  затем  вновь  отобранное  волнами.
Была ли эта женщина Ливи? Разве не добрую дюжину раз до этого видел он ее,
глядя в подзорную трубу на скопище людей по берегам Реки?  И  каждый  раз,
когда ему удавалось уговорить Кровавого Топора пристать  к  берегу,  чтобы
удостовериться, его ждало разочарование. И теперь у него не  было  никаких
причин считать, что это был труп его жены.
     Он снова застонал. Как жестоко,  если  это  была  Ливи!  Как  жестока
жизнь! Быть так близко, а затем разлучиться всего за  несколько  минут  до
того момента, как они могли бы воссоединиться. А затем ее труп попадает на
палубу, будто Бог или какие-то другие силы,  которые  правят  этим  миром,
хотели посмеяться над ним: "Смотри, как близко  ты  был  к  ней!  Мучайся,
жалкое скопище атомов! Страдай и корчись от боли,  несчастный!  Ты  должен
заплатить страданиями и слезами!"
     - Заплатить за что? - пробормотал  Сэм,  кусая  сигару.  -  За  какие
преступления? Разве я не достаточно настрадался на Земле,  настрадался  за
все, что я совершил, и даже более того, за то, чего я не совершал?
     Когда на Земле за ним пришла смерть, он был рад ей,  потому  что  это
было концом всех его горестей. Ему  не  надо  было  больше  ни  оплакивать
болезни и смерть своей жены и дочерей, ни мучиться чувством вины за смерть
своего единственного сына, смерть из-за его небрежности.  И  была  ли  это
простая невнимательность, из-за которой заболел и умер его  сын?  А  разве
он, пусть бессознательно, не допустил, чтобы одеяло соскользнуло с  крошки
Лэнгдона, когда он нес его к экипажу в тот холодный зимний день?
     - Нет! - выпалил Сэм так  громко,  что  Джо  зашевелился,  а  рулевой
что-то по-норвежски проворчал.
     Он ударил кулаком по ладони, и Джо снова что-то забормотал.
     - Боже, почему я должен мучиться из-за всего, что совершил? - зарыдал
Сэм. - Теперь же это не имеет  никакого  значения!  Все  это  безвозвратно
прошло. Мы начали новую жизнь с чистыми душами.
     И все же это имело значение. Не имело значения то,  что  все  мертвые
снова  стали  живыми,  больные  -  здоровыми,  а   все   плохие   поступки
отодвинулись далеко в прошлое. Все равно их  нельзя  было  ни  забыть,  ни
простить. Кем бы ни был человек на Земле и как бы он там ни  думал,  здесь
он не изменился и мыслил точно так же.
     Вдруг ему захотелось  наркотической  резинки.  Она  могла  бы  унести
щемящую тоску и дать ему ощущение счастья.
     Однако она могла и еще больше усилить его мучения. Его  мог  охватить
такой ужас, что единственным его  желанием  будет  -  немедленно  умереть.
Когда он последний раз принимал резинку, ему угрожали такие чудовища,  что
больше он уже не осмеливался прикасаться  к  этому  наркотику.  Но,  может
быть, на этот раз... Нет!
     Бедный сынок! Он больше никогда не  увидит  его,  никогда!  Ему  было
всего два годика, когда он умер, и это означало, что  он  не  воскрешен  в
этой долине. Дети, которые умерли на Земле в возрасте до пяти  лет,  здесь
не воскресали. Предполагалось,  что  они  ожили  где-то  в  другом  месте,
возможно, на какой-то другой планете. Однако, почему-то те,  кто  сотворил
все это, предпочли не воскрешать здесь малышей. И поэтому Сэм  никогда  не
сможет найти своего малыша и исправить ошибку.
     И не удастся найти Ливи и дочерей - Сару,  Джин  и  Клару.  Это  было
практически невозможно здесь, на Реке, имеющей протяженность, как говорят,
в двадцать миллионов миль и на чьих берегах обитает примерно тридцать семь
миллиардов человек. Даже если идти вверх от устья Реки по  одному  берегу,
присматриваясь к каждому встречному, а затем  проделать  то  же  самое  по
противоположному  берегу,  никого  не  пропуская,  то  на  это...  сколько
потребуется лет? Устный счет никогда не был в числе достоинств Сэма, но по
самым грубым подсчетам на это ушло бы не более 109 тысяч лет.
     И даже если бы человек мог совершить это, прошагать  без  устали  все
эти миллионы миль с уверенностью, что не пропускает ни единого лица, то  к
концу  этого   стотысячелетнего   путешествия   все   равно   существовала
возможность не найти того, кого ищешь. Потому что столь  желанный  человек
мог за это время умереть  там,  куда  ты  еще  не  успел  дойти,  а  затем
воскреснуть где-то далеко за спиной.
     Но, может быть, существуют другие способы найти  человека?  Существа,
которые создали эту Речную Долину и воскресили  человечество  -  возможно,
они могут определить местонахождение любого нужного  им  человека.  У  них
должна быть какая-нибудь центральная картотека или  какие-нибудь  средства
для выяснения личности и местонахождения всех жителей долины Реки.
     Либо, если они не в состоянии этого сделать, то во всяком  случае  их
можно будет заставить ответить за все то, что они совершили!
     Рассказ Джо Миллера вовсе не был плодом его воображения. В  нем  было
много загадочного, но в нем было также и много полезных сведений. Хотя  бы
то, что некто безымянный хотел, чтобы обитатели  долины  узнали  о  башне,
окутанной туманами в северном полярном море. Зачем это  ему  понадобилось?
Этого Сэм не знал  и  не  мог  даже  и  догадываться.  Но  отверстие  было
проделано  в  скале  явно  с  целью  рассказать  людям   о   существовании
таинственной башни. И именно в этой башне должен заключаться свет, который
бы рассеял тьму неведения. В этом Сэм  был  абсолютно  уверен.  И  повсюду
можно было услышать рассказ об англичанине Перкинсе  или  Бартоне,  скорее
всего, Бартоне, преждевременно  пробудившемся  на  стадии,  предшествующей
Воскрешению. И возможно, это пробуждение  было  не  более  случайным,  чем
существование искусственного туннеля в скале.
     Вот так у Сэмюеля Клеменса зародилась его первая  мечта,  которая  со
временем стала Великой  Мечтой.  Чтобы  осуществить  ее,  ему  нужно  было
железо, много железа! Именно это побудило его  уговорить  Эрика  Кровавого
Топора отправиться в экспедицию на поиски железа. Сэм  в  действительности
не ожидал, что металла хватит на постройку крупного корабля, но  норвежец,
по крайней мере, поможет ему подняться вверх по Реке, поближе к  полярному
морю!
     Теперь же, благодаря удаче, которую он вовсе  не  заслужил  -  он  на
самом деле чувствовал, что недостоин чего-либо хорошего - в  пределах  его
досягаемости было такое количество железа, о котором он не  мог  раньше  и
мечтать.
     Ему нужны были знающие люди. Инженеры, которые знают, как  обращаться
с метеоритным железом, как извлечь его, как  переплавить,  как  изготовить
необходимые детали. Инженеры и техники, знающие, как сделать сотни  других
необходимых вещей.
     Он толкнул Джо Миллера ногой и сказал:
     - Вставай, Джо. Скоро пойдет дождь.
     Титантроп что-то проворчал и поднялся, словно башня из тумана.  Когда
он  шел  вслед  за  Сэмом,  бамбуковые  планки  палубы  трещали  под   его
800-фунтовым телом. Внизу кто-то по-норвежски выругался.
     Теперь горы по обеим сторонам Реки были скрыты тучами.  Тьма  окутала
долину, затмив  безумное  сияние  двадцати  тысяч  ослепительных  звезд  и
мерцание газовых туманностей. Сильный ливень будет длиться около получаса,
а затем тучи исчезнут.
     На  восточном  берегу   мелькнула   молния,   прогремел   гром.   Сэм
остановился. Он всегда ощущал страх перед молнией или, вернее, этот  страх
ощущал ребенок, который все время  жил  в  нем.  Молния  высвечивала  лица
преследующих его людей, кому он причинил вред, оскорбил или обесчестил,  а
за ними угадывались неясные лица тех, кто осуждал его  за  совершенные  им
бесчисленные преступления. Молния как бы пронизывала его; и он верил,  что
Бог в качестве возмездия хочет сжечь его живьем. Где-то среди туч  таилась
Карающая Десница Господа, который искал Сэмюеля Клеменса.
     - Гром где-то далеко внижу по Реке, - сказал Джо. - Нет! Это не гром!
Шлушай, Шэм! Ражве не шлышишь!? В нем что-то штранное. Будто гром, но в то
же время и не гром. Он какой-то не такой.
     Сэм прислушался и  похолодел.  Снизу  по  течению  доносилось  слабое
громыхание. Но он похолодел еще больше, услышав более сильное громыхание и
сверху по течению Реки.
     - Что за чертовщина?
     - Не бойшя, Шэм. - Джо успокаивающе положил свою ручищу  Клеменсу  на
плечо. - Я ш тобой.
     Однако он и сам дрожал всем телом.
     Молния на  мгновение  высветила  восточный  берег.  Сэм  вздрогнул  и
сказал:
     - Господи Иисусе! Там что-то заблестело!
     Джо поближе подвинулся к нему и проговорил:
     - Я тоже это жаметил. Это корабль, который я видел над башней. Но  он
ишчеж!
     Джо и Сэм молча стали вглядываться в темноту. Снова сверкнула молния,
но на этот раз над Рекой уже не было белого яйцеобразного предмета.
     - Он появился из ничего и снова нырнул в ничто. Подобно  миражу...  -
наконец произнес Сэм. - Если бы ты тоже не видел его, я бы считал, что мне
это просто почудилось.
     Проснулся  Сэм  на  палубе.  Закоченевший  от  холода  и   в   полном
замешательстве. Повернувшись, он увидел солнце, только что поднявшееся над
восточным хребтом.
     Джо лежал  на  спине  рядом  с  ним,  рулевой  спал,  привалившись  к
штурвалу.
     Но не это заставило его вскочить, как  ошпаренного.  Переведя  взгляд
вниз от солнца, он увидел, что повсюду была зелень.  Исчезла  грязь,  горы
выкорчеванных деревьев и обломков. Равнина  была  покрыта  низкой  травой,
холмы - высокими травами и бамбуком,  среди  которых  повсюду  возвышались
обычные гигантские сосны, дубы, тисы и железные деревья.
     - Обычное дело, - пробормотал Клеменс, невольно сострив, несмотря  на
огромное потрясение. Что-то усыпило всех на борту "Дрейрагра", и пока люди
лежали в беспамятстве, была проделана невообразимая  работа  по  расчистке
грязи и высадке растительности. Этот участок Реки снова возродился!
 
 
 
                                 Глава 8 
 
     Он почувствовал себя ничтожеством, слабым и беспомощным  щенком.  Как
мог он или какой-либо другой человек бороться с существами, чье могущество
столь велико, кто может творить такие чудеса?
     И все же должно было существовать объяснение, базирующееся на законах
физики. Наука и способность управлять могучими  силами  природы  совершили
это. В этом не было ничего сверхъестественного.
     Одна мысль утешала его. Одно из этих неизвестных  существ,  возможно,
было  на  стороне  человечества.  Почему?  В  какой   таинственной   битве
участвовали люди?
     К тому времени все на корабле уже проснулись. Кровавый  Топор  и  фон
Рихтгофен одновременно поднялись на палубу. Эрик нахмурился, увидев  здесь
немца, поскольку он  не  давал  ему  разрешения  подниматься  на  кормовую
палубу. Однако зрелище  растительности  настолько  потрясло  его,  что  он
позабыл приказать "пленнику" убраться.
     Лучи солнца играли на поверхности серых грибообразных чашных  камней.
Неожиданно над травой возле камня появились клубы тумана. Они  плыли,  как
волны, резко набегая друг на  друга.  На  траве  лежали  сотни  обнаженных
мужчин и женщин, рядом с каждым была стопка полотнищ и чаша.
     - Оптовое переселение, - прошептал Сэм немцу. - Переселение тех,  кто
умер из-за отключения камней на западном берегу. Люди со  всех  мест.  Что
хорошо,  так  это  то,  что  пройдет  некоторое  время,  прежде  чем   они
организуются. Кроме того, они не знают, что прямо под ногами у них железо.
     - А как мы отыщем метеорит? - спросил Лотарь. - Ведь не  осталось  ни
одного следа его падения.
     - Если он еще здесь, - произнес Сэм и выругался. - Для тех, кто  смог
проделать за одну ночь такую работу, видно,  не  составит  большого  труда
убрать метеорит, даже таких гигантских размеров. - Он вздохнул и  добавил:
- А может быть, он упал прямо посредине Реки и теперь покоится на  глубине
тысячи футов!
     - У вас очень удрученный  вид,  друг  мой,  -  сказал  Лотарь.  -  Не
расстраивайтесь! Во-первых, метеорит, может быть, и не забрали. Во-вторых,
что из того, если его и забрали? Вам же не будет хуже, чем прежде.  У  нас
все еще есть вино, женщины, песни.
     - Меня это не может удовлетворить, - покачал  головой  Сэм.  -  Более
того, я никак не могу поверить, что нас воскресили только для того,  чтобы
мы могли вечно наслаждаться. В эту бессмыслицу трудно поверить.
     - Но почему бы и нет? - Лотарь улыбнулся. - Вы же не  знаете,  каковы
мотивы этих таинственных существ, которые создали все это и поместили  нас
сюда. Может быть, они питаются нашими чувствами.
     Сэм заинтересовался и почувствовал, что уныние  покидает  его.  Новая
идея, хоть и неприятная сама по себе, оживила его.
     - Вы имеете в виду, что, возможно, мы являемся эмоциональным  скотом?
Что наши пастухи едят сочные бифштексы  любви,  ребрышки  надежд,  печенку
отчаяния, грудинку смеха, сердца ненависти, пирожные оргазма?
     - Это только гипотеза, - сказал Лотарь. - И она ничуть не хуже  любой
из слышанных мною и гораздо лучше большинства из них. Я совсем  не  против
того, чтобы кто-то питался моими чувствами. Возможно даже, что я  являюсь,
так сказать, одним из призовых быков. Вон,  посмотрите,  какая  красавица,
только подпустите меня к ней!
     Ненадолго взбодренный гипотезой немца, Сэм снова погрузился в угрюмое
раздумье. Возможно, немец прав. В этом случае у человека не больше шансов,
чем у коровы, захотевшей  провести  своих  хозяев.  И  все  же  бык  может
бодаться, может попытаться  убить  кого-нибудь  перед  тем,  как  потерпит
неизбежное поражение.
     Он объяснил создавшееся положение Эрику. На лице норвежца  отразилось
сомнение.
     - Как же мы найдем эту упавшую звезду? Мы же не в состоянии здесь все
перекопать? Ты же знаешь, какой здесь прочный  дерн?  С  помощью  каменных
орудий за несколько дней можно выкопать лишь небольшую ям