ихтгофен.
     Клеменс помахал сигарой.
     - Пусть говорит. Он смущается, если его слишком часто перебивают.
     - Там, откуда я родом, вы бы не ошмелилишь перебить говорящего. Иначе
бы вам шражу же перебили бы нош.
     - При таком большом носе, как у тебя, - рассмеялся Сэм, - это  должно
быть очень больно.
     Миллер осторожно погладил свой хобот.
     - Он у меня один-единштвенный, и я горжушь им.  Нигде  в  этой  чашти
долины ни у одного карлика нет такого ноша, как  у  меня.  Там,  откуда  я
родом, величина ноша являетшя прижнаком длины... какое там у ваш шлово для
этого, Шэм?
     Сэм поперхнулся и вынул изо рта сигару.
     - Ты нам рассказывай о корабле, Джо.
     - Да. Нет! Я еще не подошел к этому. Как я  уже  говорил,  однажды  я
лежал на берегу, наблюдая жа игрой рыб.  Я  думал  о  том,  чтобы  вштать,
шделать крючок и удочку, половить рыбки. И тут  я  вдруг  ушлышал  шум.  Я
пошмотрел вверх. Там, шледуя ижвилинам Реки, плыло ужашное чудовище.
     Оно было штрашным. Я подпрыгнул и шобралшя было бежать, когда  увидел
на шпине этого чудища людей. Они выглядели как наштоящие  люди,  но  когда
чудовище приближилошь, я шмог ражглядеть, что они шовшем крохотные,  а  об
их ношах вообще нечего говорить. Я мог бы убить их вшех  одной  рукой,  и,
тем не менее, они ошедлали эту чудовищную речную жмею, подобно  блохам  на
шпине медведя. Поэтому...
     Клеменс, слушая Джо,  снова  ощутил  волнение,  как  и  тогда,  когда
впервые  услышал  этот  рассказ.  Словно  он  сам  стоял  рядом   с   этим
звероподобным предком человека. Несмотря на шепелявость и долгие паузы при
подборе слов, гигант говорил довольно выразительно. Клеменс мог понять его
панику,  изумление  и  почти  непреодолимое  желание   бежать,   а   также
противодействующее всем этим  чувствам  любопытство  примата  -  свойство,
позволившее ему стать  если  не  человеком,  то,  во  всяком  случае,  его
двоюродным братом. За далеко  выступающими  надбровьями  находилось  серое
вещество, уже не удовлетворявшееся единственно бытием, а требовавшее  пищи
в виде непонятных вещей в неизведанном мире.
     Так что Джо Миллер стоял на берегу, хотя  его  кисть  крепко  сжимала
ремешок чаши, готовая прихватить  ее  с  собой,  если  придется  спасаться
бегством.
     Чудовище подплыло ближе. Джо начал  думать,  что,  возможно,  оно  не
живое. Но если не живое, то почему впереди торчит огромная голова, как  бы
готовясь напасть? И все же оно не казалось живым. В нем ощущалась какая-то
мертвенность. Конечно, это еще ничего не  значило.  Джо  однажды  довелось
видеть, как раненый  медведь  очень  убедительно  притворялся  мертвым,  а
затем, вскочив, разом оторвал руку его товарищу-охотнику.
     Более того, хотя он собственными  глазами  видел,  как  этот  охотник
умер, он снова увидел его живым, когда проснулся на берегу Реки  вместе  с
другими сородичами. А если он, да и сам Джо, смогли  стать  снова  живыми,
почему же эта окаменевшая змееподобная голова не может  стряхнуть  с  себя
чары смерти и схватить его своими зубами?
     Но он подавил в себе страх и, дрожа, подошел к чудовищу.  Ведь  он  -
титантроп, старший брат человека, с заложенной в нем дерзостью и  присущим
приматам желанием понять до конца все происходящее.
     Пигмей, такой же заморыш, как и другие, но со стеклянными кружками на
глазах, отражавшими солнце, кивнул, подзывая Джо Миллера. Остальные стояли
на спине деревянного зверя  позади  человека  со  стеклянными  кругами  на
глазах и держали копья и странные устройства,  которые,  как  впоследствии
узнал Джо, были луки  со  стрелами.  Они  не  казались  испуганными  видом
исполина, возможно, из-за того, что  очень  устали  безостановочно  грести
против течения и теперь мало обращали внимание на происходящее.
     Вождю пигмеев понадобилось много времени, чтобы убедить Джо отойти от
борта. Они сошли на берег наполнить  свои  чаши,  как  только  Джо  отошел
подальше, поели, и Джо тоже поел, но на некотором удалении от  пришельцев.
Его соплеменники убежали в предгорья, охваченные паникой при виде корабля.
Теперь же, увидев, что речная змея не угрожает Джо, они  потихоньку  стали
возвращаться. Пигмеи ретировались к кораблю.
     Затем вождь пигмеев вынул странный  предмет  из  своей  чаши,  поднес
светящуюся проволоку к его кончику, и из этого предмета и изо  рта  пигмея
повалил дым. При  первом  же  выдохе  Джо  отпрянул;  его  сородичи  снова
рассеялись среди деревьев предгорья. Джо  подумал,  что  эти  коротконосые
пигмеи, возможно, детеныши дракона. Вдруг это его детки на стадии личинки,
и они уже могут, как мать, выдыхать огонь и дым?
     - Но я не болван, - грохнул Джо, - шкоро я шоображил, что дым выходит
иж предмета, на английшком он наживаетшя шигарой. Их вождь дал мне понять,
что ешли я подымушь на шудно, я шмогу покурить шигару. Теперь  я  понимаю,
что шошел ш ума, шоглашившишь, но  мне  хотелошь  жакурить  шигару.  Может
быть, я хотел проижвешти впечатление на швоих шоплеменников, не жнаю.
     Он прыгнул на корабль, слегка накренив  его,  погрозил  своей  чашей,
давая пришельцам понять, что если они осмелятся напасть на него, то он  ею
размозжит им черепа. Они поняли предостережение  и  не  подходили  близко.
Вождь дал Джо сигару, и хотя титантроп  слегка  закашлялся  и  нашел  вкус
табака довольно странным, ему понравилось. А когда он  впервые  попробовал
пиво, то пришел в неописуемый восторг.
     Итак, Джо решил подняться вверх по Реке на спине речной змеи вместе с
пигмеями. Его поставили работать огромным веслом и стали звать Джехути.
     - Джехути? - переспросил фон Рихтгофен.
     - Его греческое имя - Тот /Тот (Джехути) - в египетской мифологии бог
мудрости, счета и письма, изображается в виде человека  с  головой  ибиса,
священное животное  Тота  -  павиан./,  -  пояснил  Клеменс.  -  Это  были
египтяне, и он чем-то напоминал им длинноклювого бога-ибиса. Я полагаю, он
также мог напомнить им бога-бабуина Баст /Баст -  в  египетской  мифологии
богиня радости и веселья./, но этот грандиозный  нос  перевесил  в  споре.
Словом, он стал Тотом или Джехути.
     Дни и ночи текли неумолимо, как сама Река. Однажды Джо сильно устал и
потребовал высадить его на берег. Теперь он уже мог разговаривать на языке
пигмеев, хотя и с трудом. Вождь согласился сделать  все,  что  хотел  Джо,
поскольку было очевидно, что отказ повлечет за собой гибель всей  команды.
Но  он  печально  заговорил  о  том,  что  образование  Джехути  на   этом
закончится, как раз когда он начал делать успехи. Он был зверем, хотя и  с
лицом бога мудрости, а скоро он стал бы человеком.
     Зверь? Бог? Человек?
     Кто они?
     Порядок   слов   не   совсем   верен,   сказал   вождь.    Правильная
последовательность всегда по восходящей -  Зверь,  Человек,  Бог.  Правда,
можно увидеть бога в облике зверя, а человека превращающимся  из  зверя  в
божество. Но почти всегда человек находится между зверем и богом, время от
времени опускаясь до уровня зверя или поднимаясь до уровня бога.
     Все это было  совершенно  непонятно  неразвитому  мозгу  Джехути.  Он
присел на корточки и мрачно оглядел ближайший берег. Там больше  не  будет
ни сигар, ни пива. Люди на берегу были его рода, но уже не его  племени  и
могли убить Джо.  Кроме  того,  он  начал  впервые  испытывать  умственное
возбуждение,  а  оно  сразу  исчезнет,  едва  он  снова   окажется   среди
титантропов.
     Поэтому он посмотрел на вождя-пигмея,  улыбнулся,  потряс  головой  и
сказал, что остается на корабле. Он охотно сел за весло,  когда  наступила
его очередь, и возобновил изучение  наиболее  чудесной  из  всех  вещей  -
языка, способного выражать философские понятия. Он научился бегло говорить
на языке пришельцев и  начал  понимать  те  замечательные  слова,  которые
говорил ему вождь, хотя иногда это было мучительно. Если та или иная мысль
ускользала от него, он гнался за ней, хватал ее, проглатывал и давился ею,
возможно, бессчетное число раз. Вскоре  он  стал  переваривать  сложнейшие
понятия и даже извлекать из них пищу для ума.
     Река все текла. Они гребли, стараясь держаться ближе  к  берегу,  где
течение было помедленнее. Проходили дни и ночи, и  теперь  солнце  уже  не
поднималось так высоко в небесах и с каждой неделей  его  наивысшая  точка
становилась все ниже, а воздух - все холоднее.
     - Джо и его спутники, - произнес  Сэм,  -  приближались  к  северному
полюсу. Наклон экватора к плоскости эклиптики планеты равен нулю. Как  вам
известно, здесь нет смены времен года; день  всегда  равен  ночи.  Но  Джо
приближался к точке, где он мог видеть всегда только половину  солнца  над
горизонтом. Вернее, видел бы, если бы не горы.
     - Да. Там вшегда шумерки. Мне штановилошь вше холоднее, хотя и не так
холодно, как людям. Они так тряшлишь, что  кажалошь,  вот-вот  штряхнут  ш
шебя швои жадницы.
     - Его крупное тело теряет тепло не так  быстро,  как  наши  тщедушные
тела, - пояснил Клеменс.
     - Пожалуйшта, пожалуйшта! Могу я продолжать рашшкаж или  мне  держать
яжик жа жубами?
     Лотарь и Сэм рассмеялись.
     Джо  продолжил.  Ветер  становился  сильнее,  а  воздух  -  туманнее.
Титантропу стало не по себе. Ему захотелось  вернуться,  но  он  не  хотел
терять уважение предводителя пигмеев. И он шел с ними, не отставая  ни  на
дюйм, шел к неведомой цели.
     - Ты не знал, куда они направляются? - спросил Лотарь.
     - Жнал, но не шовшем точно. Они хотели добратьшя до иштоков Реки. Они
думали, что, может быть, там живут боги и что они примут  их  в  наштоящую
жагробную жижнь. Они говорили, что этот  мир  не  наштоящий.  Он  одна  иж
штадий к наштоящему миру, каким бы он ни был.
     Однажды Джо различил едва слышимый, но в то же время близкий гул, как
будто газ выходит из его кишок. Немного погодя,  когда  шум  стал  подобен
раскатам грома, он понял, что это грохот воды, падающей с огромной высоты.
     Судно  оставили   покачиваться   в   заливе,   защищенном   вытянутым
полуостровом. Вдоль Реки уже не было чашных камней. Приходилось  ловить  и
сушить рыбу. На судне  был  также  запас  побегов  бамбука,  которые  были
собраны в более теплых регионах именно для этого случая.
     Вождь и его люди  помолились,  и  отряд  начал  взбираться  на  серию
водопадов. Сверхчеловеческая сила Джехути -  Джо  Миллера  -  помогала  им
преодолевать препятствия, но, с другой стороны, его  огромный  вес  иногда
становился помехой и даже опасностью для отряда.
     Чем выше по Реке они поднимались, тем влажнее становился воздух из-за
вездесущей водяной пыли. Когда они достигли  отвесного  высотой  в  тысячу
футов утеса, гладкого, как лед, их охватило  отчаяние.  Осмотревшись,  они
обнаружили веревку, болтающуюся на поверхности утеса. Она была связана  из
большого количества полотнищ. Джо  попробовал  ее  на  прочность  и  полез
вверх, перебирая руками и упираясь ногами в  поверхность  утеса,  пока  не
достиг вершины. Там он повернулся и  стал  наблюдать,  как  за  ним  лезут
остальные. Вслед за Джо полез вождь, но на полпути к вершине силы покинули
его и он не  мог  подниматься  дальше.  Тогда  Джо  втащил  его  вместе  с
огромного веса веревкой из полотнищ на самую вершину. Эту же  операцию  он
проделал с каждым членом отряда.
     - Откуда  же,  черт  возьми,  взялась  эта  веревка?  -  спросил  фон
Рихтгофен.
     - Вероятно, кто-то подготовил для них путь, - ответил Клеменс. - Если
принять во внимание низкий уровень техники на этой планете,  то  никто  не
мог бы найти  способ  поднять  на  вершину  утеса  конец  этой  веревки  и
закрепить его там. Возможно, воздушный шар и мог бы  поднять  человека  на
такую высоту. Оболочку его можно было бы сделать из шкур  речных  драконов
или из человеческой кожи. Можно было бы получить  водород,  пропуская  пар
над раскаленным древесным углем в присутствии подходящего катализатора. Но
где найти такой катализатор на этой бедной металлами планете?
     Водород можно получить и без катализатора, но при  огромных  затратах
топлива. Однако там не было и следа печей,  необходимых  для  производства
водорода. Да к тому же, зачем оставлять за собой  эту  веревку,  если  она
может понадобиться в дальнейшем.  Нет,  кто-то  неизвестный,  назовем  его
Таинственным  Незнакомцем  /"Таинственный  Незнакомец"  -  так  называется
незаконченная повесть Марка Твена, рассказывающая о  сошествии  Сатаны  на
Землю./, оставил эту веревку для Джо и его спутников. Или для всякого, кто
сможет добраться до этой скалы. Не спрашивайте меня, кто это был  и  каким
образом он это сделал. Слушайте дальше. Джо еще не закончил.
     Отряд, захватив с собой веревку, прошел по плато в туманных  сумерках
несколько миль. И вышел к подножию еще одного обрыва, где Река, расширяясь
наверху, образовала огромный водопад. Он  был  настолько  широк,  что  Джо
показалось, будто в нем было столько воды, что там могла бы плавать земная
Луна. Он бы не удивился, если бы далеко вверху увидел  на  срезе  водопада
огромную серебристо-черную сферу, которая бы затем в грохоте воды полетела
вниз и разбилась бы вдребезги о скалы в водовороте у подножия водопада.
     Ветер становился все сильнее и завывал все  громче,  туман  сгущался.
Капли влаги оседали на полотнищах, которыми они теперь обернулись с ног до
головы. Стена перед ними была гладкой, как зеркало, и такой  же  отвесной,
как та, на которую они взобрались. Вершина ее терялась в тумане. Она могла
быть высотой как в пятьдесят, так  и  в  десять  тысяч  футов.  Они  стали
обследовать подножие, надеясь на какую-нибудь расщелину. И они  ее  нашли!
Она напоминала небольшую дверь в  том  месте,  где  плато  соединялось  со
стеной. Проем был таким низким, что им пришлось опуститься на  четвереньки
и ползти.  Плечи  Джо  постоянно  терлись  о  каменные  стены.  Однако  их
поверхность была настолько гладкой, словно проход был проделан человеком и
шлифовался до тех пор, пока не исчезли малейшие шероховатости.
     Туннель шел вверх сквозь гору  под  углом  чуть  меньше  сорока  пяти
градусов. Его протяженность невозможно было определить. Когда Джо вылез  с
другого конца, его плечи, руки и колени были стерты до крови  несмотря  на
то, что были защищены полотнищами.
     - Я не понял, - сказал фон Рихтгофен. -  Мне  казалось,  что  здешние
горы созданы, чтобы помешать людям добраться до  истоков  Реки.  Зачем  же
тогда сквозь твердые скалы был просверлен этот туннель? Чтобы  через  него
могли проникнуть незваные гости? И почему такой же туннель не был сделан в
первом обрыве?
     - Туннель в первом обрыве мог быть замечен каким-нибудь  часовым  или
патрулем, находившимся в этой местности, - произнес Клеменс.  -  А  второй
обрыв был укутан туманом, не забывайте этого.
     - Но связка белых полотнищ наверняка более  заметна,  -  не  унимался
немец.
     - Возможно, ее поместили там  совсем  незадолго  до  того,  как  туда
добрался Джо.
     Фон Рихтгофен пожал плечами.
     - Черт побери, пожвольте мне рашшкаживать дальше! В  конце  концов  -
это моя иштория.
     - И такая же большая, - сказал Клеменс, взглянув на огромные  ягодицы
Джо.
 
 
 
                                 Глава 6 
 
     Отряд прошел около десяти миль еще  по  одному  плоскогорью.  Путники
поспали, вернее, попытались это сделать, поели и  начали  подъем.  Теперь,
хотя горы и были очень крутыми и дикими, их все же можно было  преодолеть.
Сейчас их главным врагом стал недостаток кислорода. Люди задыхались и были
вынуждены часто останавливаться для отдыха.
     Вскоре у Джо начали болеть ноги, и он захромал. Но ему и в голову  не
приходило попросить об отдыхе. Пока шли другие, он старался не отставать.
     - Джо не может так же долго, как и обычные люди, оставаться на ногах,
- пояснил Клеменс. - Все его сородичи страдают плоскостопием. Для двуногих
таких размеров у них очень большой вес. Я бы не удивился, узнав,  что  эта
раса исчезла с лица Земли из-за того, что у них очень часто ломались кости
стопы.
     - Я жнаю одного предштавителя "гомо шапиенш", у которого будет шломан
нош, ешли он не перештанет шовать его в чужие дела, - загрохотал Джо. - Не
его дело рашшкаживать эту ишторию!
     Они подымались. Река, внизу все  такая  же  широкая,  превратилась  в
далекую нитку. Большую же часть времени из-за облаков они не могли  видеть
даже этой нити. Снег и лед делали восхождение еще более опасным. Затем они
отыскали дорогу вниз еще на одно плато и стали на ощупь пробираться сквозь
туман, преодолевая яростный встречный ветер.
     Они  очутились  перед  потрясающим  отверстием  в  горах.  Из   этого
отверстия стремительно вырывалась Река и с  каждой  стороны  сразу  же  за
узкими террасами высились крутые горы. Пройти  дальше  можно  было  только
через это отверстие. Из него вырывался рев столь гулкий, что они не  могли
слышать друг друга. Это был голос Бога - громкий, как голос смерти.
     Джо нашел узкий выступ, который вел в пещеру высоко над водой. Только
сейчас он обратил внимание  на  то,  что  вождь  пигмеев  стал  все  время
следовать за ним. Через некоторое время до титантропа дошло еще одно - все
пигмеи смотрели на него как на своего проводника и  помощника.  Когда  они
кричали, чтобы перекрыть грохот воды, они называли его Джехути. В этом  не
было ничего необычного, однако раньше в этом слышался оттенок  иронии.  Но
только не теперь. Сейчас он действительно был их Джехути!
     Клеменс снова перебил друга:
     - Это похоже на то, как если  бы  мы  называли  деревенского  дурачка
Иеговой  /Иегова  -  искаженное  воспроизведение   непроизносимого   имени
Бога-Яхве./ или чем-то вроде этого. Когда людям  боги  не  требуются,  они
смеются над  ними.  Но  как  только  их  охватывает  страх,  они  начинают
относиться к ним с должным уважением. Теперь, можно сказать, сам  бог  Тот
вел их сквозь отверстие в Подземный Мир.
     Разумеется, я стараюсь быть снисходительным  к  человеческому  пороку
делать символы  из  простого  совпадения.  Но  если  почесать  собаку,  то
вспугнешь блоху.
     Джо Миллер  тяжело  сопел,  его  огромная  грудь  то  вздымалась,  то
опадала, словно кузнечные  мехи.  Было  ясно,  что  воспоминания  об  этом
приключении оживили в нем старые страхи.
     Выступ не  был  похож  на  туннель  в  горе.  Он  не  был  специально
подготовлен:  неровный,  испещренный  трещинами,  он  иногда   так   круто
поднимался, что Джо приходилось ползти на четвереньках, чтобы протиснуться
под потолком пещеры. Темень была такая,  словно  у  него  выкололи  глаза.
Присущий ему острый слух не помогал, ибо уши заложило от  грохота.  Только
осязание вело его дальше, но от огромного эмоционального  возбуждения  ему
временами казалось, что и оно предает  его.  Ему  захотелось  бросить  эту
безумную затею, но тогда люди, шедшие за  ним,  были  бы  не  в  состоянии
двигаться дальше.
     - Мы два ража оштанавливалишь - поешть и пошпать, - сказал Джо.  -  Я
уже начал думать, что мы можем полжти так до тех  пор,  пока  не  кончитшя
пища, но вдруг впереди я увидел что-то шерое.  Это  был  не  швет.  Прошто
темнота штала менее гуштой.
     Они вышли из пещеры на открытое место на склоне  горы.  В  нескольких
тысячах футах под ними плескалось море облаков. Горы закрывали солнце,  но
небо вверху еще не было темным. Узкий выступ  шел  дальше,  и  они  теперь
ползли вниз, опираясь  на  разбитые  до  крови  колени  и  ладони.  Выступ
постепенно сужался и вскоре вообще исчез.
     Дрожа, они цеплялись за мельчайшие углубления. Один из  их  товарищей
поскользнулся и, падая, схватился за  другого.  Оба  с  криком  исчезли  в
облаках.
     Постепенно воздух стал теплее.
     - Река отдавала свое тепло, - опять пояснил Клеменс. - Она не  только
берет начало на северном полюсе, она и заканчивается там после  того,  как
соберет тепло, петляя по поверхности  всей  планеты.  Воздух  на  северном
полюсе  холоден,  но  не  как  на  п