как действует  механизм  Воскрешения.  Посмотрите  только,  как
быстро была заселена эта местность после того,  как  метеорит  убил  здесь
всех прежних жителей.
     Сирано поднял длинный и грязный палец. Сэм понял, что Ливи постепенно
проигрывает битву за чистоту.
     - Но эти люди будут неорганизованы, - произнес он. - А мы -  тут  как
тут, организуем  их,  примем  их  гражданами  расширившего  свои  владения
государства Пароландо. Мы даже можем допустить их к жеребьевке при  наборе
в команду. Если смотреть с перспективой, то было  бы  лучше  приостановить
сейчас сооружение корабля и сделать так, как я предлагаю.
     "И я пошлю тебя в первых рядах", - подумал Сэм.
     - А я думаю иначе, - покачал головой Клеменс. - С одной стороны, наши
граждане будут драться как дьяволы, чтобы защитить себя, поскольку все они
связывают свои надежды с кораблем. Но с другой стороны, они вряд ли  будут
в восторге от завоевательной войны, особенно, когда  поймут,  что  участие
новых жителей в жеребьевке  существенно  уменьшит  их  собственные  шансы.
Кроме того, это несправедливо.
     Де Бержерак встал и положил руку на эфес шпаги.
     - Вероятно, вы правы. Но тот день, когда вы  заключили  соглашение  с
Джоном Безземельным, убив  ради  этого  Эрика,  стал  днем  спуска  вашего
корабля в море крови, жестокости и предательства. Нет, я не  упрекаю  вас.
То, что вы совершили, было неизбежным - раз вы  задались  целью  построить
корабль. Но вы не сможете, начав  таким  образом,  в  дальнейшем  избегать
подобных, или даже более жестоких, действий. Не сможете,  если  вам  нужен
корабль. А пока, спокойной ночи.
     Он поклонился и вышел. Сэм выпустил дым от сигары, а затем со злостью
сказал:
     - Терпеть не могу этого человека! Но он говорит сущую правду!
     Джо поднялся и пол заскрипел под его ногами - как-никак 800 фунтов!
     - Я иду шпать. У меня болит голова от  ваших  ражговоров  и  ломит  в
пояшнице. Либо вы шделаете это, либо нет. Это ведь так прошто.
     - Ешли бы мой можг был у меня в жаднице, - передразнил друга Сэм, - я
бы повторил бы то же шамое! Джо, я тебя люблю. Ты прекрасен! Мир для  тебя
такой простой! Трудности клонят тебя ко сну и ты  отправляешься  спать!  А
вот я...
     - Шпокойной ночи, Шэм! - сказал Джо и прошел в свою  пристройку.  Сэм
удостоверился, что все засовы на месте и что охрана, расставленная  вокруг
дома, бодрствует, и отправился спать.
     Ему приснился Эрик Кровавый Топор, который гонялся за ним по  палубам
и трюму Парохода. Проснулся он от собственных воплей.  Джо  склонился  над
ним, тряся за плечо. Дождь барабанил по крыше и где-то  в  горах  грохотал
гром.
     Джо остался посидеть с Сэмом, приготовил кофе. Он положил ложку сухих
кристаллов в холодную воду, и кофейные  кристаллы  за  3  секунды  нагрели
напиток. Они пили кофе, Сэм курил сигару и говорил о тех днях,  когда  они
вдвоем плыли вместе с викингами вниз по Реке в поисках железа.
     - Во вшяком шлучае нам тогда было гораждо вешелее, -  сказал  Джо.  -
Теперь нам приходитшя работать до шедьмого пота и дрожать жа швою шкуру  -
очень многие не прочь шодрать ее ш наш. Да тут еще появилашь твоя  жена  ш
этим длинноношим Ширано.
     Сэм расхохотался и произнес:
     - Спасибо, ты впервые рассмешил меня  за  последние  несколько  дней,
Джо. Так значит, длинноносым? Ну и ну!
     - Иногда я  шлишком  непонятен  для  тебя,  Шэм,  -  обиженно  сказал
титантроп. Он встал из-за стола и пошел к себе в комнату.
     После этого они  немного  поспали.  Сэм  всегда  любил  поваляться  в
постели, даже если он высыпался за ночь. Теперь же каждую ночь он спал  не
более пяти часов, хотя иногда ему удавалось немного вздремнуть и днем. Ему
казалось, что с ним рядом постоянно находится  кто-то,  кому  надо  что-то
объяснять или отвечать на какие-нибудь вопросы. Его главные инженеры очень
часто спорили между собой по любому пустяку, и это очень беспокоило  Сэма.
Проектирование всегда казалось ему простым делом: перед вами стоит  задача
и вы решаете ее наилучшим  образом.  Но  ван  Бум,  Велицкая  и  О'Брайен,
казалось, жили в мирах, которые почти не пересекались  друг  с  другом.  В
конце концов, чтобы зря не нервничать и не тратить на  решение  очередного
спора целые часы, он предоставил право окончательного  решения  ван  Буму.
Они не должны были ничем его беспокоить до тех пор,  пока  не  требовалось
его специальное разрешение.
     И тем не менее, находилось огромное количество вопросов, которые, как
он всегда считал, относились к чисто инженерным проблемам, требовавших его
разрешения.
     Иеясу  завоевал  не  только  территорию  бушменов  и  готентотов   на
противоположном от себя берегу Реки, но и еще 9 миль территории  ольмеков.
Затем он отправил флотилию кораблей вниз по  течению,  где  на  протяжении
трех миль сразу же за ольмеками жили индейцы семнадцатого века, и завоевал
и ее, вырезав половину жителей. После этого он начал требовать с Пароландо
более высокую цену за свою древесину. Кроме того, он захотел  иметь  точно
такой же вездеход, как "Огненный Дракон".
     К этому времени второй "Дракон" был уже почти построен.  Кроме  того,
пятьсот негров из Пароландо были обменены на равное  количество  дравидов.
Сэм упорно отказывался от  арабов  и  требовал,  чтобы,  по  крайней  мере
сначала, шли обитатели Южной Индии. Хэккингу это явно не нравилось,  но  в
соглашении ничего  не  говорилось  о  том,  какой  группе  нужно  отдавать
приоритет.
     Хэккинг, прослышав от своих шпионов о требованиях Иеясу,  направил  в
Пароландо послание. Он также потребовал себе  один  "Дракон"  и  обещал  в
обмен на него огромное количество минералов.
     Публий Красс и Тай Фанг заключили союз, чтобы овладеть местностью  на
противоположном берегу. Она была заселена случайными людьми Каменного Века
из разных мест и простиралась на 14 миль. Имея стальное оружие  и  большое
число воинов,  захватчики  убили  половину  людей,  остальных  поработили.
Публий Красс от своего имени и от имени своего друга Фанга  также  повысил
цену на лес. Но она была ниже, чем у Иеясу.
     Шпионы доносили, что Черский, который правил полосой берега в 14 миль
севернее Пароландо, посетил Соул-сити. О том, что там  происходило,  можно
было только догадываться, так как Хэккинг так  хорошо  организовал  службу
безопасности, что, казалось, она была эффективной на  все  сто  процентов.
Сэм внедрил к Хэккингу восемь негров, и у него  были  сведения,  что  Джон
заслал не менее дюжины. Однако, головы всех их  были  разбросаны  с  лодок
поздно ночью, в тумане, вдоль берега Реки.
     В один из вечеров ван Бум довольно поздно зашел к Сэму  и  рассказал,
что Файрбрасс стал осторожно подбирать к нему ключи.
     - Он предложил мне должность главного инженера корабля.
     - Он вам предложил? - От  удивления  Сэм  чуть  не  выронил  изо  рта
сигару.
     - Да! Он был немногословен, но  я  понял  ход  его  мыслей.  Граждане
Соул-сити хотят захватить Пароход, как только его постройка завершится,  и
я стану его главным инженером.
     - И что же вы ответили на это шикарное предложение? Ведь вы  в  любом
случае ничего не теряете!
     - Я сказал ему, чтобы он не шел в  обход,  а  подошел  к  вам  и  все
рассказал сам. Он ухмыльнулся и, конечно же, не последовал моему совету. Я
сказал ему, что я  не  приносил  вам  никакой  присяги,  а  просто  принял
предложение, расценив его как очень  хорошее.  Я  также  ответил,  что  не
собираюсь вас предавать и даже, если Соул-сити  нападет  на  Пароландо,  я
буду не щадя своей жизни защищать его.
     - Прекрасно! Превосходно! - воскликнул Сэм. - Вот, выпейте-ка  виски!
И возьмите сигару! Я горжусь вами и горжусь собой, тем, что  у  меня  есть
такие преданные люди! Но я хочу... я хочу...
     Ван Бум поднял взор.
     - Что?
     - Я хочу, чтобы вы немного поводили его за нос. Мы  бы  могли  многое
выяснить через вас.
     Ван Бум поставил чашку и встал. Его красивое  лицо  исказила  гримаса
гнева.
     - Я не грязный шпион!!!
     - Вернитесь! - крикнул ему вслед Клеменс, но инженер  не  обратил  на
этот окрик никакого внимания. Сэм на  минуту  обхватил  голову  руками,  а
затем взял чашку ван Бума. Никто не сможет сказать, что  Сэмюель  Ленгхорн
Клеменс выбрасывает доброе  виски.  Или  даже  плохое.  Хотя  чаши  всегда
поставляли только отличное.
     Сэма раздражало отсутствие реализма в этом человеке. И в то же  самое
время он ощутил к нему теплое  чувство.  Очень  приятно  узнать,  что  еще
существуют неподкупные люди. Во всяком случае, за ван  Бума  он  мог  быть
спокоен.
 
 
 
                                 Глава 23 
 
     Проснувшись посреди ночи, он все же задумался над тем, что таки он не
зря беспокоился. Что, если ван Бум вовсе не такой  честный,  как  говорит?
Что, если  умница  Файрбрасс  подговорил  его  пойти  к  Клеменсу  с  этим
рассказом? Как лучше всего усыпить чью-либо бдительность? Но в этом случае
для Файрбрасса было бы желательнее, если  бы  ван  Бум  притворился  перед
Сэмом, что он согласен водить за нос Файрбрасса...
     - Я начинаю рассуждать, как король Джон! - сказал Сэм.
     В конце концов  он  решил,  что  должен  доверять  инженеру.  Он  был
временами замкнутым,  немного  чудаковатым,  что  в  общем-то  можно  было
ожидать от инженера, но морально он был устойчив, как ископаемые динозавры
на своих четырех огромных лапах.
     Работы по сооружению Парохода не  прекращались  ни  днем,  ни  ночью.
Завершилась  обшивка  корпуса  и  установка  траверзов.  Были  изготовлены
дельтатрон и огромные электрические  двигатели.  Заканчивались  работы  по
строительству подъездных путей и кранов, с помощью которых  Пароход  будет
оттранспортирован  к  воде.  Эти  краны  представляли  из  себя   огромные
сооружения на мощных рельсах и  приводились  в  движение  электроэнергией,
получаемой от опытного образца дельтатрона. Для того, чтобы  взглянуть  на
эти неслыханные работы, люди  стекались  в  Пароландо  на  лодках,  каноэ,
катамаранах и галерах из местностей, отстоящих порой за тысячи миль.
     Сэм и король Джон пришли к соглашению, что такое огромное  количество
шныряющих людей может затормозить ход работ и облегчит работу шпионам.
     - Кроме того, у многих возникает искушение что-нибудь украсть,  и  мы
не хотим нести ответственность  за  это  искушение.  У  нас  и  так  забот
хватает, - сказал Сэм.
     Джон не улыбнулся. Он подписал приказ,  изгонявший  всех  чужеземцев,
кроме послов и гонцов, тем самым запрещая допуск чужих людей на территорию
Пароландо. Но это вовсе не мешало зевакам глазеть на Пароландо с лодок.  К
этому времени возведение земляной насыпи и  каменной  стены  вдоль  берега
было  закончено.  Однако  в  стене  были  ворота  для  лодок,  привозивших
древесину, руду и кремень. Через эти ворота  любопытные  и  подсматривали.
Кроме того, поскольку местность ближе к холмам поднималась, туристы  могли
видеть многочисленные цеха и подъемные краны, а огромное здание  судоверфи
было видно в радиусе нескольких миль.
     Через некоторое время туристы перестали появляться. Очень  многие  из
них были схвачены по дороге чашными рабовладельцами. Прошел  слух,  что  в
этой части Реки стало очень опасно путешествовать.
     Прошло шесть месяцев. Запасы  древесины  совершенно  иссякли.  Бамбук
отрастал до максимальной высоты за 3-6  недель.  Деревьям  для  достижения
зрелости требовалось шесть месяцев. Во  всех  государствах  на  расстоянии
почти пятидесяти миль от Пароландо дерева теперь едва хватало для покрытия
своих собственных нужд.
     Представители  Пароландо  заключили  договоры  с  более   отдаленными
государствами, обменивая железную  руду  и  оружие  на  древесину.  Запасы
железа были огромны,  и  Сэма  не  беспокоило  то,  что  они  скоро  могут
истощиться.  Но  добыча  руды  требовала  огромного  количества  людей   и
материалов. В результате вся центральная часть Пароландо была разворочена,
как  после  жестокого  артиллерийского  обстрела.  И  чем  больше   дерева
ввозилось, тем  большее  количество  людей  и  материалов  отвлекалось  от
постройки судна на изготовление оружия для обмена. Более того,  увеличение
объема перевозок вызвало еще большую потребность в лесе для  строительства
грузовых судов. И все большее число людей нужно было обучать и  отправлять
в качестве матросов и стражников на парусные флотилии, перевозившие лес  и
руду. Дело дошло до того,  что  приходилось  арендовать  суда  у  соседних
государств и в уплату за это шли,  как  всегда,  железо-никелевая  руда  и
готовое оружие.
     Сэму хотелось быть  на  судоверфи  от  зари  до  зари,  так  как  ему
доставляла  удовольствие  каждая  минута   продвижения   в   строительстве
огромного судна. Но у Клеменса было столько административных обязанностей,
не связанных со строительством судна, что он мог находиться  на  судоверфи
всего  два-три  часа  и  то,  если  повезет.   Он   пытался   привлечь   к
административным  вопросам  Джона,  но  тот  принимался   только   за   те
обязанности, которые увеличивали его власть над  вооруженными  силами  или
позволяли нажать на нужных ему людей.
     Ожидавшихся ранее попыток убийства приближенных к Сэму людей не было.
Тщательная охрана и ночные вахты продолжались. "Но судя по всему, -  думал
Клеменс, - Джон решил отложить  на  некоторое  время  осуществление  своих
замыслов. Он, вероятно, понял, что для достижения задуманного лучше  всего
подождать до тех пор, пока судно не будет почти построено".
     Однажды Джо Миллер сказал:
     - Шэм, не кажетшя ли тебе, что, вожможно, ты ошибаешьшя  отношительно
короля Джона? Может быть, он намерен шмиритьшя ш  тем,  что  будет  вторым
человеком на твоем Пароходе?
     - Джо, саблезубый тигр поделился бы с тобой своей добычей?
     - Что?
     - Джон  развращен  до  самой  сердцевины.  Все  короли  средневековой
Англии,  если  говорить  об  их  морали,  не  были  особенно   щепетильны.
Единственным их отличием от Джека-потрошителя было то, что  они  орудовали
открыто,  с  санкции  церкви  и  государства.  Но   Джон   был   настолько
безнравственным монархом, что возникла даже традиция не давать  английским
королям  имени  Джон.  И  даже  церковь,  которая  весьма   снисходительно
относилась к порокам высших слоев, не смогла вынести Джона.  Папа  Римский
наложил отлучение на весь народ и заставил Джона  корчиться  и  ползать  у
своих ног, как нашкодившего побитого плеткой щенка. Но я предполагаю,  что
даже тогда, когда он целовал ноги папы,  ему  удавалось  высосать  немного
крови из его большого пальца.  И  папе  Римскому  нужно  было  обязательно
проверить свои карманы после того, как он обнимал Джона.
     Мне хотелось сказать вот что: Джон не смог  бы  измениться  в  лучшую
сторону, даже если бы он сам этого хотел. Он всегда будет хорьком в облике
человека, гиеной, шакалом, скунсом.
     Джо, попыхивая сигарой, гораздо более длинной, чем его нос, произнес:
     - Не жнаю.  Люди  могут  ижменятьшя.  Пошмотри,  что  делает  Церковь
Второго Шанша. Пошмотри на Геринга. Пошмотри на шебя. Ты говорил мне,  что
в твое время женщины ношили одежды, которые покрывали их от шеи до пят,  и
тебя вожбуждало, ешли ты видел крашивые коленки, не говоря уже  о  бедрах!
Теперь же тебя не шлишком тревожит, ешли ты видишь...
     - Знаю! Знаю! - отмахнулся Клеменс. - Прежние  отношения  и  то,  что
психологи называют условными рефлексами,  можно  изменить.  Вот  почему  я
говорю, что каждый, кто  все  еще  носит  в  себе  расовые  и  сексуальные
предубеждения, которые были у него на Земле,  не  использует  в  корыстных
целях блага, предоставляемые Рекой. Человек может изменяться, однако...
     - Может? - перебил его Джо. - Но ты вшегда говорил  мне,  что  вше  в
жижни, даже то, как человек дейштвует и думает,  предопределено  тем,  что
проишходило жадолго до его рождения.  Что  это?  Да,  это  детермиништшкая
филошофия /Детерминизм (от лат.  determinate  -  определять)  -  учение  о
всеобщей закономерной связи, причинной обусловленности всех явлений./, вот
что это. Но ешли ты убежден в том, что жижнь жапрограммирована, что люди -
машины, то как же ты можешь поверить в  то,  что  люди  шпошобны  ижменять
шебя?
     - Что ж, - растягивая слова,  заговорил  Сэм,  сердито  глядя  из-под
нависших бровей; его голубоватые глаза ярко горели над  орлиным  носом.  -
Что ж, даже мои теории механически предопределены, и если это противоречит
друг другу, тут уж ничего не поделаешь.
     - Тогда, ради Бога, - удивился Джо, воздевая свои  огромные  руки,  -
жачем же говорить об этом?  А  тем  более  что-то  делать?  Почему  ты  не
брошаешь вше, чтобы вше шло так, как предопределено?
     - Потому что я ничего не могу с  собой  поделать!  -  сказал  Сэм.  -
Потому что как только первый атом в этой Вселенной  столкнулся  со  вторым
атомом, вот тогда и была установлена моя  судьба,  мой  образ  мышления  и
поступки.
     - Тогда ты, жначит, не отвечаешь жа то, что делаешь, так?
     - Да, так, - сказал Сэм. Он чувствовал себя очень неуютно.
     - Тогда Джон ничего не может ш шобой поделать, раж ему  шуждено  быть
убийцей, предателем, вшеми прежираемой швиньей?
     - Нет! Но я ничего не могу с собой  поделать,  презирая  его  за  его
скотское поведение.
     - И предположим, что кто-нибудь умнее меня появитшя  и  докажет  тебе
пошредштвом штрогих неопровержимых рашшуждений,  что  ты  неправ  в  швоей
филошофии, на это ты тоже шкажешь, что ему тоже предопределено думать, что
ты неправ? Именно потому, что он  тоже  предопределен,  механичешки  думая
так, как он думает.
     - Я прав, и я знаю это! - начал выходить из  себя  Сэм.  Он  выпустил
клубы табачного дыма. - Этот гипотетический человек  не  смог  бы  убедить
меня, поскольку его ход рассуждений не исходит от свободной воли, которая,
подобно тигру-вегетарианцу, просто не может существовать.
     - Но и твой шобштвенный ход рашшуждений не проиштекает  иж  швободной
воли.
     - Правильно! Мы все чокнутые. Мы верим в то, во что нужно верить.
     - Ты шмеешьшя над теми людьми, у  которых  ешть,  как  ты  наживаешь,
непроходимое невежештво, Шэм. Но ты шам полон его, полон им до краев.
     - Боже, избавь нас от обезьян, которые возомнили себя философами.
     - Шмотри!  Ты  опушкаешьшя  до  ошкорблений,  когда  не  жнаешь,  что
ответить. Прижнайшя в этом, друг  Шэм!  В  тебе  нет  никакой  логики,  на
которую ты мог бы оперетьшя!
     - Ты просто не в состоянии уяснить себе, что я имею в  виду,  по  той
причине, что ты такой, какой есть, - отпарировал Сэм.
     - Тебе нужно побольше бешедовать ш  Ширано  де  Бержераком,  Шэм.  Он
такой же циник, как и ты, хотя он не жаходит так далеко, как ты  шо  швоим
детерминижмом.
     - А я-то думал, что вы неспособны разговаривать друг с другом.  Разве
вы не раздражаете друг друга, вы ведь так похожи! Как вы можете стоять нос
к носу и не хохотать при этом? Вы как два муравьеда...
     - Опять ошкорбления, Шэм! Какая тебе от них польжа?
     - Очень большая! - сказал Сэм.
     Джо, не пожелав другу спокойной ночи, ушел. Клеменс не окликнул его.
     Сэм был уязвлен до предела. На  вид  титантроп  казался  очень  тупым
благодаря его очень низкому лбу, глубоко  спрятанным  глазам,  коническому
длинному  носу,  гориллоподобному  телосложению  и  страшной  волосатости.
Однако за этими маленькими голубенькими глазками и  невыразительной  речью
несомненно скрывался разум.
     Что беспокоило Сэма больше всего, так это вывод Джо о  том,  что  все
его детерминистские убеждения были придуманы  для  оправдания  собственной
вины. Вины за что? Вины почти за все то, что случилось  с  теми,  кого  он
любил.
     Но ведь все это было  философским  лабиринтом,  в  конце  которого  -
трясина. Неужели он был  убежден  в  механистическом  детерминизме  только
потому, что не хотел чувствовать себя виновным? Или он  ощущал  свою  вину
д