и морской залив,  и  речной  берег  -  Дом
работников  искусств  стоял  в  самом  узком   месте   перешейка.   Валька
заинтересовался пейзажем и вышел на свежий воздух, Изабо  -  за  ним.  Они
молча смотрели на вершины сосен, и Валька удивился тому, что  сверху  они,
оказывается, круглые.
     - Ты не поверишь, но на меня иногда нападает боязнь высоты, - сказала
Изабо и отступила назад, в номер.
     - Это соблазн, -  сделав  два  шага  вперед  и  взявшись  за  перила,
объяснил Валька. - Вот уж не думал,  что  высота  -  такой  соблазн...  Он
вспомнил про третий шаг Чесса. В самом деле, что  удерживает  человека  на
грешной земле? В частности, его, Вальку, - что? Уж не та ли одинокая лодка
посреди реки?
     А ведь лодка действительно держала! Он не мог отвести от нее взгляда.
Кто-то плыл сейчас на этой лодке... плыли двое, в обнимку, и им было не до
весел... опущенные вдоль борта горячие пальцы женщины полоскала прохладная
вода... и ничего, кроме той любви, о которой мечтали целую долгую зиму...
     Он чувствовал затылком взгляд Изабо.  Долго  выдержать  этот  тяжелый
взгляд он не смог и, отбросив мысль о сигарете, вернулся к  ней  и  закрыл
балконную дверь. Она посмотрела ему в глаза и едва заметно кивнула.
     - Ты всегда так справляешься с соблазнами? - спросила она,  когда  он
не отвлекся музыкой, кучей журналов на столе, а молча выдержал ее взгляд.
     - По-всякому бывает.
     Валька напрочь забыл, для чего он здесь оказался.  Что-то  изменилось
вдруг в мире, он стал сильным мужчиной, она - слабой женщиной.  Что  такое
произошло за то время, что он смотрел с балкона на реку  и  залив,  Валька
понять не сумел. Но что он при  последних  словах  не  узнал  собственного
голоса, это точно - голос получился скорее уж как у Карлсона, у  взрослого
и уставшего от глупостей жизни мужика. Изабо подошла  к  зеркалу  и  стала
поправлять свою безукоризненную прическу. Валька впервые  видел  ее  перед
зеркалом, это тоже  было  странно,  ощущение  своей  силы  и  ее  слабости
повторилось. Что-то с ними  обоими  произошло...  возможно,  это  началось
ожидание первого поцелуя, для которого оба давно созрели?
     И тут Валька понял, что ни одного поцелуя  между  ними  не  будет.  А
будет объятие звериной силы, которое припаяет их друг  к  другу  намертво,
перемесит два тела, как два кома сырой глины, и собьет  в  плотную  массу,
которое заставит их  мгновенно  прорасти  друг  в  друга  на  молекулярном
уровне.
     - Как нелепо, именно здесь... -  негромко  сказала  Изабо,  и  Валька
понял, что она имела в виду.
     - Где захочешь, - ответил он. - И когда захочешь.
     - Именно здесь и именно сейчас, - прошептала  она,  но  это  не  было
приказом, Изабо словно тосковала о том, что здесь и  сейчас  ничего  между
ними невозможно. Кроме объятия, которое сейчас померещилось Вальке.
     Она быстро шагнула вперед и обняла его.
     Сбылось нечто неотвратимое. Валька вспомнил мечту  об  этом  объятии,
которая еще полторы минуты назад никогда не была его мечтой. И все же  она
сбылась... почти... Изабо как-то странно мотнула головой.  Что-то  с  этим
объятием у нее получилось не так.
     Тут из коридора послышались голоса. И дверь распахнулась.
     Это явился Микитин с подругой и московскими гостями.
     И начался весь соответствующий случаю галдеж,  с  кучей  малопонятных
для Вальки новостей и намеков, с разливанием  по  чайным  стаканам  сухого
вина, с попыткой засунуть кипятильник в графин и с  прочими  компанейскими
глупостями.
     Гости оказались супружеской четой  из  околохудожественных  столичных
кругов. Они всех знали, всех  звали  по  имени,  посетили  все  престижные
премьеры,  не  вылезали  из  кулуаров  кинофестивалей  и  так  далее.   По
интонациям задающей вопросы Изабо Валька догадывался, что  ей  эта  бурная
светская жизнь смешна, но и она, и  ироничный  мэтр  Микитин  пользовались
этой забавной парой как  самиздатовской  газетой  с  расширенным  разделом
светской хроники, и охотно поддерживали разговор.
     Вальке спрашивать было не о ком и не о чем,  он  уж  решил,  что  его
забыли, но под прикрытием стола рука Изабо коснулась его  руки.  Валька  в
ответ чуть сжал ее  пальцы,  страдая  оттого,  что  не  мог  ей  высказать
внезапную смешную мысль: неделю спустя эта пара  у  себя  в  Москве  будет
трещать о том, что вот сидели за бутылочкой сухаря с Арнольдом, он  поддал
и в клочья разнес  Колькин  альбом  вместе  с  Сашкиной  выставкой,  какой
Арнольд, ну, Микитин же, таких людей знать надо!
     Изабо уселась покрасивее, нога на ногу, и  повела  в  разговоре  свою
тему, причем артистически подошла  к  проблеме  промышленного  дизайна.  И
преподнесла Вальку не хуже настоящей хозяйки светского салона.
     Конечно, москвичи поняли ее игру, но  это  было  лакомым  кусочком  -
Гронская и молодой талант! Они исправно помогли Изабо раскачать  Микитина,
и Вальке пришлось отвечать на его ехидно-профессиональные вопросы.
     Потом невысокая толстушка в брюках занесла одолженные  вчера  газеты,
да так и осталась за столом. Явились двое мужчин,  случайное  приобретение
микитинской подруги, и принесли еще  бутылку.  Словом,  забурлила  обычная
вечерне-ночная жизнь Дома работников искусств.
     - Который час? - тихо спросила Изабо у Вальки.
     - Половина одиннадцатого.
     - Выйдем-ка в коридор.
     Там она с полминуты постояла, соображая.
     - Значит, так. Ты посиди пока тут, потрепись, а я сейчас приду. Минут
через десять, наверно. Хочу кое к кому в гости заглянуть.
     Она огладила на себе платье, запустила пальцы в прическу и  вывела  к
щекам два острых уголка.
     - Ты сегодня красивая, - сказал Валька.
     - Так надо.
     - Тебе  не  холодно  в  этом  платье?  -  спросил  он,  подумав,  что
возвращаться отсюда придется поздно, да еще ей ехать через весь город.
     - Я взяла с собой свитер, - ответила она. - Думаю, что холодно нам  с
тобой сегодня не будет...
     Сказав эти, или слишком простые, или слишком невразумительные  слова,
она повернулась и пошла мимо лифтов к лестнице. Стальное  платье  блестело
и, кажется,  даже  отсвечивало.  Стук  каблуков  гасила  длинная  ковровая
дорожка.
     Валька вернулся в номер, забрался в угол и сидел там довольно  долго,
дольше десяти минут.  Потом  москвичи  засобирались.  Они  остановились  у
кого-то в городе и были повязаны расписанием электрички.
     Двое,  которые  принесли  бутылку,  тоже   вспомнили   про   какие-то
обстоятельства и смылись. Толстушку вызвонили по местному телефону.
     -  А  вы,  Валентин,  останьтесь,  пожалуйста,  пока  я  провожу   на
электричку Олега с Наташей, - попросил Микитин. - Иначе придется  запереть
дверь и Иза будет вынуждена ждать в коридоре.
     Микитин с москвичами ушли. Валька вздохнул с облегчением. И сразу  же
в номер стремительно вошла Изабо, посмотрела в упор на Вальку  и  опустила
глаза.
     - Послушай, - сказала она. - Я тут того... влипла!  На  старости  лет
мужика завлекла. Правда, он пьяный, но все-таки! Выручай старую шалаву!
     И она резко расхохоталась.
     - Щас! - бодро ответил Валька, немного удивленный, что Изабо не может
сама дать отпор пьяному. - А как это?
     - Очень просто - выйди к нему, скажи, что я дико извиняюсь,  и  пусть
катится. Я, понимаешь ли, велела ему ждать меня в холле, здесь  на  каждом
этаже есть маленький холл с телевизором. Но он, кажется,  пошел  следом  и
заметил, в какую дверь я вошла. Он  нам  тут  совершенно  не  нужен.  Если
вместо меня придешь ты, он все поймет и отвяжется.
     - Все равно через двадцать минут явится Микитин, - заметил Валька.
     - Микитин уведет подругу к себе в номер.  Так  что  ступай  на  пятый
этаж. Как с лестницы спустишься, налево и сразу же направо.  Там  коридоры
параллельные, а холл между ними, выходит и туда, и сюда. Ну, я жду. Так  и
скажи - что, мол, прислала и велела поискать ветра в поле...  Погоди!  Там
накурили жутко, сквозняк устроили... вот, накинь.
     Она достала из сумки Верочкин голубой свитер.
     - Заодно в нем и домой поедешь, чтобы не замерзнуть ночью.
     - Разве ты не отдала его Верочке? - удивился Валька.
     - А она не приезжала, - объяснила Изабо.  -  Я  просила  Карлсона  ей
домой завезти, а он сунул на заднее сиденье и  напрочь  забыл...  коли  не
врет.
     Валька влез в свитер.
     - Внушительно выглядишь. То, что надо, - заметила Изабо и  попыталась
улыбнуться, но  получился  оскал.  Поскольку  Валька  уже  знал,  что  эта
странная женщина не умеет улыбаться, то и не придал гримасе значения.
     В коридорах было пусто. Из  некоторых  номеров  доносился  пьяноватый
шумок. Валька вышел на площадку  перед  лифтами,  свернул  на  лестницу  и
спустился на два этажа. Он слышал, как там, наверху, открылась дверь лифта
и кто-то,  перепутавший  этажи,  заспешил  вниз  по  лестнице,  следом  за
Валькой.
     В холле пьяного не оказалось.
     Валька выглянул в соседний коридор.
     Возле огромного, от пола до потолка, окна стоял человек.  Окном  этим
коридор как бы замыкался, и силуэт человека четко  рисовался  на  вечернем
небе. Между Валькой и силуэтом протянулась прямая,  как  стрела,  ковровая
дорожка, ее полосы по законам перспективы сошлись в одной точке у  окна  -
очевидно, и тот человек увидел бы, как к Вальке сходятся полосы,  если  бы
повернулся.
     Это был высокий мужчина.  Валька  заметил  красивый  профиль,  густую
бороду, мощные плечи и даже хмыкнул - разборчива же эта Изабо...
     А больше он ничего и подумать не успел. Вынырнувшая сзади рука зажала
ему рот и кто-то, во много раз сильнее его самого, заволок его за угол.
     - Молчи, - тихо сказал напавший. - А то пасть порву. Будешь молчать?
     Ошарашенный Валька утвердительно замычал.  Тогда  его  отпустили.  Он
резко повернулся и увидел Карлсона.
     - Где Изабо? - жестко спросил Карлсон. - Немедленно к ней!
     Он пропустил Вальку вперед и подтолкнул в спину.
     Изабо они встретили сразу же за поворотом на лестницу. Оказалось, что
она спустилась на пятый этаж  вслед  за  Валькой  -  зачем,  спрашивается?
Подслушивать, что ли?
     - Ага, - сказал Карлсон. - Чего и следовало ожидать.
     - Я ничего тебе не обещала, - мгновенно взяв себя  в  руки,  жестяным
голосом ответила Изабо. - Пропусти меня, я иду в бар.
     - Ну-ка, оба ступайте в тот номер, откуда пришли, - негромко приказал
Карлсон. - Живо, живо... Не валяйте дурака. Я знаю кое-что такое,  что  вы
сейчас не обрадуетесь.
     - Валентин, нас ждут в баре, - приказом же ответила Изабо.
     - Не подставляй парня, - ласково даже попросил Карлсон. - Не  надо...
Пошли.
     Изабо посмотрела по очереди на обоих - на подобравшегося,  как  перед
дракой, Карлсона и на совершенно растерянного Вальку.
     - Он ничего не знает, - сказала наконец она.
     - Ты думаешь, я тебе теперь верю? Идем, - настаивал Карлсон. - Нечего
тут торчать. Я ведь могу отвести тебя в номер и силком.
     - Да, это ты можешь, - согласилась  Изабо  и  выглянула  из-за  угла.
Валька же выглянул  из-за  ее  плеча  -  хотел  убедиться,  что  плечистый
красавец еще не ушел.
     Тот стоял в дальнем конце коридора  и  полоски  ковровой  дорожки  по
законам перспективы все еще стекались вместе у его ног. Что-то было в этой
потертой дорожке этакое... Хотелось опять стать  на  другой  ее  конец,  и
желание это, чтобы двое мужчин стояли по двум концам то ли дорожки,  а  то
ли протоптанной в снегу тропинки, было каким-то  не  Валькиным,  пришедшим
снаружи, но, может, и изнутри, как все последние сюрпризы памяти. Это была
идея Чесса, и нашла же она место и время, чтобы вылезть на свет Божий!..
     - Тебя ждет? - спросил Карлсон у Изабо, показав подбородком туда, где
за углом стоял бородатый. - Ты его у этого дурацкого окошка поставила? Ох,
дура баба... Не сметь!
     Изабо, схватившая было Вальку за руку, чтобы вместе с ним выскочить в
коридор, шарахнулась от Карлсона и вжалась в стенку.
     В руке у Карлсона был пистолет.


     - Черт знает что, - морщась, говорила Изабо. - Это черт знает что!..
     Валька, войдя в номер, первым делом отошел подальше от Карлсона и его
пистолета. Ситуация была - несуразнее некуда.  Если  у  Карлсона  с  Изабо
какие-то крутые разборки, то при чем тут он?
     -  Сядь  и  успокойся,  -  велел  Карлсон.  Как  ни  странно,   Изабо
послушалась и села.
     - Твое счастье, что я встретил  этих  двух  сумасшедших,  Широкова  и
Верочку, - сказал, помолчав, Карлсон. - Представляю, чего бы вы тут вдвоем
натворили...  Я  как  услышал,  что  ты  заманила  этого  младенца  в  Дом
работников искусства, похолодел.
     - В бане отогреешься, - буркнула Изабо.
     - Бывают же совпадения, - продолжал Карлсон. - Только два  дня  назад
Широков  жаловался  тебе,  что  его  не  пригласили  на  это   мероприятие
вселенского значения. Вы  ж  понимаете,  конференция  книгоиздателей,  вся
литературная молодежь звана, а Широкова напрочь забыли! Что ты  ему  тогда
сказала? Что на его месте выдержала бы характер  и  на  конференцию  -  ни
ногой?
     - Я привезла Валентина к Микитину, - глядя в окно, сказала  Изабо.  -
При чем тут, к чертям собачьим, какая-то дурацкая конференция?
     - Ты знала о ней? - настойчиво спросил Карлсон, но ответа не получил.
     Валька смотрел на пистолет в его опущенной руке - этот  пистолет  был
сейчас в комнате четвертым собеседником, и куда  более  значительным,  чем
сам Валька. Карлсон не целился, не угрожал, он просто не убирал пистолета,
и Вальке безумно захотелось тоже  ощутить  в  руке  тяжесть  этой  опасной
штуковины, чтобы встать напротив Карлсона - на равных. Нет,  не  стрелять,
разумеется, и не грозить - просто чтобы  в  опущенной  руке  было  оружие,
которое можно в любой миг медленно поднять.
     - Ну, ладно, - решил наконец Карлсон. -  Твое  счастье,  что  я  мимо
киношки проезжал. Собирайся, домой отвезу.
     Изабо недоверчиво покосилась на него и помотала головой.
     - Как знаешь. Прости, Валентин, что я тебя так сурово. И ступай-ка ты
поскорее  отсюда.  Вот  тебе  тысчонка  на  такси.  Электричку-то  ты  уже
проворонил.
     В правой руке у Карлсона был пистолет, левой он  вытянул  из  заднего
кармана штанов скомканную бумажку. Жест был  резкий,  движение  вскинутого
подбородка - повелительным. Валька шагнул вперед и взял.
     Что-то было с ним сейчас не так... Эти деньги брать не следовало -  а
он взял. И выплыла наконец в памяти та рожа, которую он сегодня  размножал
гуашью, самой толстой кисточкой. Это был заводской депутат, который  прямо
от станка влетел в парламент и принялся проповедовать немедленные рыночные
отношения.
     - Войска идут на истребление зараз, - подумалось песенным слогом. - А
кто зараза, император скажет нам...
     - Вот так-то. Еще раз - извини. Не надо было тебе тогда - помнишь?  -
туда возвращаться. Ну да ладно.  Ступай.  Авось  еще  встретимся.  Ступай,
ступай!
     Карлсон ободрительно улыбнулся ему. Изабо опустила голову и  напрасно
было сейчас ловить ее взгляд. Возможно, она и хотела, чтобы он остался, но
не этого хотел их четвертый собеседник - пистолет.
     Валька вздохнул и сделал два шага  к  дверям.  Оставался  третий.  Он
замер.  Вывалиться  из-под  пистолетного   прицела   в   пустой   коридор,
несомненно, лучше, чем вывалиться из-под незримого прицела в трехсекундный
полет. Мудрее и благоразумнее. За спиной у Чесса, очевидно, просто не было
пустого коридора.
     Он промедлил с полминуты. Карлсон больше не гнал его  -  и  так  было
ясно, что почти ушел... А следовало бы Карлсону,  хоть  шутя,  прицелиться
навскидку. Это с непостижимым в ситуации озорством пришло в голову Вальке,
когда в дверь вдруг постучали и сразу же открыли ее.
     На пороге стояли запыхавшиеся Верочка и Широков.
     Карлсон отвел руку с пистолетом за спину. Изабо вскочила.
     - Ничего себе  дорогие  гости!  -  даже  с  каким-то  шалым  весельем
воскликнула она. - Вы что, последнюю электричку проворонили?
     Широков  и  Верочка,  ухватившись  за  руки,   словно   дети   малые,
одновременно переводили глаза с Изабо - на Вальку, с Вальки - на Карлсона,
с Карлсона - опять на Изабо.
     - Добрый вечер, - сам ощущая всю нелепость своей  вежливости,  сказал
наконец Широков. - Мы в кино были, тут рядом...
     - "Большую прогулку" смотрели, - добавила Верочка.
     Что-то они ожидали здесь увидеть, зачем-то принеслись, и вдруг  обоим
стало неловко, ведь ничего вроде и не происходило  в  комнате.  Видно,  от
неловкости Верочка и прижалась к Широкову.
     Карлсон взглянул на Вальку и,  явно  наслаждаясь  комизмом  ситуации,
достал из кармана свободной рукой еще одну тысячную бумажку.
     - Берите, гуляки, и поезжайте домой, - сказал он. - Полагаю, что  вам
с Валентином сегодня не по пути. Он отправится другим мотором.
     Валька удивился тому, как Карлсон, не  в  пример  ему,  сходу  просек
ситуацию  и  мгновенно   вошел   в   прежний   свой   образ   благодушного
банестроителя.  Странно  ему,  правда,  было,  что  Верочка,   вся   такая
несчастная влюбленная, опустилась-таки на грешную  землю.  Но  в  двадцать
пять лет Верочке лучше уже быть замужем, философски  решил  Валька.  И  не
караулить Бог весть кого у заводских проходных... вот  только,  позвольте,
кого же?
     Он опять изумился тому, что не может  вспомнить  себя  в  той  суете,
воплях народных и возне с гуашью.  От  шума  ошалел  и  исправно  выполнял
приказы родимой своей заводской толпы совсем другой человек.
     - Русский бунт... бессмысленный и беспощадный... - произнес кто-то  в
комнате. Валька встрепенулся -  это  был  не  Карлсон  и  не  Широков,  те
разбирались с бумажкой. Голос был мужской - но чей?
     - У меня есть деньги, я трехмачтовый барк продал,  -  отстраняя  руку
Карлсона с бумажкой, ответил Широков и  хотел  было  что-то  добавить,  но
наконец увидел пистолет.
     Верочка проследила его взгляд и ахнула.
     - Это зажигалка, - сказал ей  Карлсон.  -  А  ты  думала,  настоящий?
Господь с тобой, Верочка... откуда?
     - Бога бы всуе не поминал, -  проворчала  Изабо.  -  Бери-ка,  Пятый,
Верочку и вали отсюда. И без вас тошно. Вали, вали, без вас разберемся.
     - У нас тут сцена ревности, - добавил Карлсон. - Действительно, ехали
бы вы домой.
     - Никуда я не  повалю,  -  Широков,  к  огромному  удивлению  Вальки,
невозмутимо протопал мимо пистолета и  так  ловко  уселся  в  кресло,  что
подставил под дуло висок. - И Верочка тут останется.
     - Останусь, - она так же спокойно подошла к широковскому креслу, села
на подлокотник с другой стороны и обняла Широкова за плечи.
     По тому, как оба мгновенно успокоились, Валька понял - что-то в  этом
духе они и думали здесь увидеть.
     - Мало  мне  было  одной  сумасшедшей...  -  заметил  в  пространство
Карлсон.
     - Ребята, я заварила эту кашу, мне ее и  расхлебывать,  -  обратилась
Изабо к Широкову и Верочке. - Не надо меня спасать, не  надо  ложиться  на
амбразуру. Одна я выкарабкаюсь, слышишь, Пятый? Мне, лично мне  ничего  не
угрожает.
     Карлсон улыбнулся.
     - Вот когда в тебе женщина проснулась, - заметил он. -  Да,  радость,
пока я с тобой, тебе действительно ничего не угрожает. Но не дай  мне  Бог
отвернуться...
     - Мы все эту кашу заварили, Изабо, миленькая, - подала голос Верочка.
- Все трое, понимаешь? Все и будем расхлебывать.
     - К вашей крошечной  кашке  в  ближайшие  два  дня  прибавится  такая
большая и крутая каша, что мало не покажется, - предупредил Карлсон. -  Вы
нашли-таки самое  удачное  время  для  разборок  со  Вторым!  Послушайтесь
доброго совета от компетентного товарища - разъезжайтесь по домам, пока не
очень поздно. Валентин - на одном такси, вы двое - на другом, а эту даму я
отвезу сам.
     - Прямиком в баню, - подытожила Изабо. - Ладно, хватит дурака валять.
Не получилось... а жаль...
     Тут  она  так  посмотрела  на  Вальку,  что  он  обмер.   Валька