тов -
ясно ведь, что  тем  выше  развитие  общества,  чем  более  большие  куски
культуры оно может позволить себе сделать  квантом  передачи)  -  истинный
двигатель  прогресса  [извинение  за  трудность  изложения   -   ведь   не
сокращено!].
     Теперь,  товарищи,  позвольте  углубиться  в  дебри  теории.   Наука,
изучающая  всевозможное  вышесказанное  давно   известна   под   названием
"сократика". Почему именно  так?  В  происхождении  слова,  скорее  всего,
сыграли роль три фактора: первое - от слова  "кратос",  т.е.  власть,  ибо
властвует тот, пропускная способность русла потока  информации  с  внешним
миром которого [морщится]  выше  других;  второе  -  заручение  поддержкой
божественного имени Сократа, который еще  в  те  времена  понял  насколько
письменность стесняет свободу; и третье -  очевидно  порождение  оного  от
слов "краткий" и "со", т.е. вместе, а мы с детства знаем, что краткость  -
ближайший родственник таланта.
     Господа, повергнем мир  в  гениальность!  [восторг.  -  И:  "Да,  да,
заканчиваю! Говорю же - не сокращено, вот и длинно!"]
     И буквально пару  слов  о  предмете  изучения  науки  сократики!  Как
сокращать? И что сокращать?  Лучшие  умы  веков  бились  над  проблемой  и
результат: цифрами мы теперь  обозначаем  величины  (1,2,3...  -  удачно),
знаками - буквы и ноты, символами  функции  и  операторы  (часто  пресно),
буковками - формулы (совсем отвратительно. Сравните традиционное  "сорбит"
и "НОСН(СНОН)СНОН" - усовершенствованное. Из  жалости  к  вам  не  привожу
более ужасные примеры), а значками и  кривульками  -  все  остальное.  [О,
Господи!]  Более  того,  сосуществует  множество   различных   сокращений,
обозначающих одно и то же ( Р.Х. или Н.Э.; ТОО, ООО или ЛТД; ОАО и  АООТ),
или же напротив, одни и те же сокращения понимаются по-разному.  Например,
НЗ -  новый  завет,  неприкосновенный  запас;  АО  -  автономная  область,
акционерное общество; и цезарь среди них, несомненно, СС  -  срок  службы,
словарь  сокращений,   собрание   сочинений,   социальный   статус   -   а
сколопентеррск. еще и  SS  -  Secoundary  School  (средняя  школа),  State
Secret, Saint Shilling und Schutzstaffeln usw) и пр., и  др.,  и  т.д.,  и
т.п. [у-уф! легкая усталость] Это, господа, корма науки.  По  бортам  и  в
трюме располагается  изучение  т.н.  студенческого  облегчения  -  хоз-во,
лит-ра, физ-ра, ж.д., а.m. (ante meridium), М. -  Ж.  (мужской-женский)...
Товарищи, я опять кричу S.O.S.! [беззвучный вопль.  трясет  бородой]  Ведь
все это надо классифицировать,  дезинфицировать,  мумифицировать  и  -  по
полочкам!
     И, наконец, на носу  сократики  -  расшифровка  аббревиатур,  прежний
смысл которых был утерян. Та же S.O.S., главк или начмед. Вот,  попробуйте
неискушенно разгадать слово начмед. Начальник медицины? (бред)  Начинающий
медик? (тише!) А оказывается: начальствующий по медицинской части. А может
и нет [уверенное сомнение].
     Каждый из нас сталкивался в жизни и понимает, что  над  языком  нашим
еще работать да работать. Но во сторицу больше -  над  языком  сокращений.
Гм. Спасибо за внимание [раскланивается].
     P.S. Автор  и  сподвижники  выражают  признательность  п-цу  Ништяку,
принявшему активное участие в экспериментах.

                  _____________________________________


     Принц блаженно но культурно крякнул. "Ужас какой!"  -  подумал  я,  с
трудом дочитав листовку до победного конца.
     - Ну как?? - вдвоем спросили они , взглянув с надеждой в  мои  глаза.
Принц сказал чуть длиннее. Он сказал: "Ну как мы?"
     - Ну... ну... неплохо, - воронка смятения стала засасывать. Я  рванул
изо всех сил и хрипловато  произнес:  -  У  меня  была  одна  заповедь,  с
юношества. Подходя с душой ко всякому делу, ты  становишься  его  фанатом;
стоя в сторонке и с неверием взирая - его оппонентом. Поэтому... ну отсюда
все и следует.
     - Покритикуйте хоть самую малость! Прошу вас! - воззвал Говорухин.  -
Нельзя ничего выносить на суд зрителя  без  критики.  Говорят,  критики  -
зрители! Нет: но первые зрители! Я вам сейчас махну рукой и  вы  сразу  же
начинайте.
     - Что начинать? - честно говоря, я совсем смутился. Принц немо  водил
головой от меня до пана и обратно.
     - Как что! Мы о критике говорим!
     Наверное я и покраснел тоже. Пан абсолютно все брал наскоком,  словно
ржавый танкист.  А  я  ведь  был  воспитан  в  духе  гимназий,  Пушкина  и
Лермонтова.
     - Знаете что, -  проговорил  я.  -  По  ходу  дела  у  меня  возникло
ощущение, будто сократика (так вроде?) несколько наплевательски  оперирует
словами. КПП разные там, НПО, ГМТ. Одним  словом,  сокращение  может  лишь
указывать на область знаний, но никак не  отождествляться  с  нею,  а  тем
более подменять ее.
     Говорухин приставил кулак ко лбу и надолго задумался, кого-то знакомо
напоминая. Ништяк исчез с  грязными  тарелками  и  за  коктейлем.  Я  тоже
заскучал.  А  что?  Будущее  представлялось  таким  же  туманным,  как   и
небезызвестный Альбион. Очень быстро забылось: кто я здесь, зачем я здесь,
а осталось: я здесь и точка, и точка. И Помидур этот сбоку припека.
     - Да вы же гений!! - заорал вдруг на весь зал  очнувшийся  пан.  -  Я
возьму вас в ученики. Нет, я возьму вас в учителя!
     Я пана конкретно не понимал.
     Под возникший шумок соседи с левого столика, соседи с правого столика
и вообще все кто был еще в силах, набивали карманы кексами, бутербродами и
вареными яйцами. Прибежал принц с длинными ледяными бокалами  с  торчащими
из них трубочками, сурово глянул на замолкшего тут же пана и шепнул мне:
     - Я переговорил с сеньором Помидуром - сейчас  он  пришлет  человека.
Так что расслабьтесь.
     Вот это по-деловому. Я - с тобой, принц.
     Потом мы пили коктейль. Медленно и тактично заиграла  музыка,  и  мы,
совсем взопрев, откинулись на спинки... нет, спинок у  скамей  не  было  и
поэтому пришлось облокотиться на  столешницы.  Незаметно  вновь  завязался
разговор, затягивая петлю за петлей гордиева  узла  моих  представлений  о
Дуремонии.
     - Критерий истины - практика, ведь правда? - стал жаловаться принц. -
Истину следует  лелеять,  оберегать  от  ударов  судьбы  и  выставлять  на
постаменты для всеобщего обозрения, а  совсем  не  наоборот.  Правду  надо
искать, и люди ищут, приходя ко мне за экспериментальными проверками. Люди
хотят жить все лучше и лучше, но кто-то мешает этому. Скажу по секрету,  я
подозреваю в этом моего дядю, Короля Руслана. Пан,  вы  видели,  какая  по
утрам у моих дверей давка? Но в день я провожу всего по одному опыту, дабы
успеть обдумать его влияние и последствия, а каждый из них тянет  за  свою
лямку. То им хочется, чтобы вместо капель дождя падали леденцы,  то  опять
жаждут смены дня и  ночи  (я  прислушался),  а  то  хотят  истребить  саму
возможность прегрешений. Подумать только, люди  добиваются  истины!  А  он
мешает.
     - Что вы проводите за проверки? - полюбопытствовал я.
     - Не хочу показаться нескромным: я ведь из королевской семьи, где все
наделены  особенностями  для  заострения  чувства  ответственности   перед
обществом.  К  примеру,  я  могу  на  время  изменять  одну  из  компонент
мироздания. Вчера, например, по просьбе некоего  Балбеция,  утверждающего,
что индустрия развлечений (кино, книги, аттракционы...) - лишь  развращают
население и, мягко говоря, отнимают свободное время  людей...  Кстати,  он
прав в самой глубине вопроса - многие  не  понимают  этого.  Вот,  по  его
просьбе я хотел на сутки изъять эти "прелести" из жизни, но этот дядя!
     - И дядю можно понять, - вздохнул Говорухин.  -  Не  следует  излишне
дергать людей - они становятся издерганными.
     - Но люди ищут лучшего!
     - Люди хотят покоя, - красноречиво подчеркнул пан.
     Люди наелись и повалили из зала, придерживая локтями набитые карманы.
Отворачивая от них взгляд, я только сейчас по-настоящему обратил  внимание
на оформление столовой.
     - Пожалуй, и мне пора, - заявил пан и тоже вылез из-за столика.
     - Три минутки посидим, - сказал  мне  принц,  разворачивая  красочный
журнал "Мир нововведений".
     По всей передней стене на двух  уровнях  шли  лозунги.  ЕШЬТЕ  ОВОЩИ!
ОВОЩИ - ОСНОВА ЖИЗНИ. Плакаты и  наставляли  по-отечески:  В  РАСТИТЕЛЬНОЙ
ПИЩЕ КОЛИЧЕСТВО ФЛОГИСТОНОВ МАКСИМАЛЬНО, и подшучивали: КАПУСТА  -  ЛУЧШАЯ
ПЕЧЕНЬ, применяли и пряник: ВЕГЕТАРИАНЕЦ - ПОЛНОПРАВНЫЙ ХОЗЯИН БУДУЩЕГО, и
кнут: СМЕРТЬ МЯСУ! Под этими призывами (тщетными, как я  вывел  из  нашего
рациона)  располагались  пояснения  в  виде  красочных  картинок:  пышущий
здоровьем бордовый арбуз в разрезе,  состоявший  из  невообразимого  числа
"флогистонов",  напоминающих  среднее  между  семенами  и   головастиками;
куриный окорочок, который был до того тощий, что все головастики  из  него
давным-давно эмигрировали.
     Тут, наконец, из поварской вышел мальчик-поваренок в белом колпаке и,
привычно лавируя в проходах, приближался к нам. Я наклонился  к  принцу  и
шепнул:
     - Помидуровский?
     - А? Так точно, Федя. Ну, я тогда пошел, бывай.
     Мы крепко пожали друг другу руки и Ништяк с достоинством  удалился  в
сторону лазейки в стене.  Начищенная  обувь  блестела  на  свету,  обжигая
глаза. Я повернулся к мальчику.
     - Добрый день! - еще не подошед, вежливо заметил тот.
     - День добрый, - щегольнул я.
     Паренек весь скроен был так  ладно  и  аккуратно,  что  глядеть  было
любо-дорого. Он аккуратно переставлял ножки,  аккуратно  держал  личико  и
говорил так завораживающе, что содержимое слов скромно отходило за  кулисы
и благополучно забывалось - совсем как у некоторых трибунов. Его улыбка...
     Вернулся дон Феодосий и с гневом прогнал очарованный глаз души.
     - Как вы сказали? - переспросил я. - Не расслышал.
     Мальчик повторил. Выходило типа того, что он здесь, де, Юра, но  это,
мол, де-юре. А на самом  деле  -  он  Вася,  елки-палки,  Василий  Заодно,
практикант Дегустатора, первого заместителя высочайшего придворного Повара
господина Помидура.
     - А-а-а... - протянул я. - Ну, пошли?
     - Пойдемьте.
     Поварская часть столовой не гласно, а перегородкой  делилась  на  две
половины: где готовили, и где отдыхали те, кто готовили.  Вот  туда  мы  и
двинулись.
     Еще издалека я  почувствовал  неладное.  Кто-то  коряво  декламировал
прозу.
     -...тогда протянул  он  депешу..."  Эй!  Вы  чево  тэм  выкручиваете!
Смотрите у мене!.. Эта... "В моем лице не  видишь  ли  изъяна?"  -  "Вижу,
генерал! Чирьи и рубцы. Былых сражений, видимо, воспоминанья?"
     Мы с разбегу ввалились  в  комнатушку.  Я  застыл.  Там  стоял  стол,
окруженный печальными ребятами (нельзя, нельзя  в  столь  раннем  возрасте
быть такими поникшими), а напротив у  окна  в  незаправленной  постели  на
груде подушек покоилось нескромных размеров  тело.  В  одной  руке  оно  с
пафосом держало за грифель карандаш, а в другой - раскрытый детектив.
     Королевский Дегустатор! Раньше о нем складывали  легенды,  в  которых
быль спешила перерасти небыль и наоборот. Он бывал героем,  бывал  гением.
Он первым стал кавалером Творческого ордена. Раньше он успевал повсюду. Он
перебрал миллион профессий и везде побеждал; раньше он был гейзером идей и
изобретений - его знали все. Теперь его не любил никто. Может быть  просто
помнили - читать детективы и жить с казенного котла смогут многие.
     - Вот вы  послуш  у  мэне.  Сочиняемс..."По  дебрям  шныряли  будущие
бифштексы и отбивные,  а  в  гнездах  парились  будущие  омлеты".  Каково?
Гэниально!
     - Гм-гм, -  покашлял  я,  пытаясь  привлечь  его  внимание.  Поварята
стояли, потупив глаза.
     -... А вот ишо, так скать. "В свете дней прошедших лет сочинил  такой
куплет: вот он я, а вот он лес, что расплылся до небес, заслонив и  люд  и
смрад; всякий рад, а я не рад". Так-то вота.
     - Извините пожалуйста! - уже громко сказал я. Патетический карандаш в
руке его дрогнул. - Меня зовут Феодос Блюмбель и я прилетел...
     Вздрогнул сам Дегустатор.
     - Хорошо, - проговорил он. - "Повылазили жлобы, здоровенные столбы  и
поп„рли, и поп„рли в кан-це-ля-ри-ю!" Значить, Блюмбель? - переспросил.  -
Прэвосходно, прэвосходно! Мне о тебе Помидур тут приходил,  орал  чего-то,
руками   размахивал,   скотина...   Эй,   робяты!   -   обратился   он   к
мальчишкам-практикантам. - Там ничего спробовать не надо?
     - Нет, - робко ответил кто-то. - Только остывшее  суп-пространство  с
неравномерным непериодическим распределением твердообразной материи. Если,
правда, подогреть с помощью турбулентной конвекции.
     - Не-а, - глухо  отозвался  Дегустатор  и,  неожиданно  заметив  Васю
Заодно, воскликнул: - Васек! А как тамочки с тортом делишечки, э?
     Вася погрустнел и ответил:
     -  Я  никак  не  могу  найти  коэффициент  при  минус  первом   члене
лорановском разложении в ряд функции добротности услада в  зависимости  от
сахарин-переменной.
     Дегустатор зло поднатужился и, оторвавшись от подушек, сел кровати.
     - Че вы мене здеся цифрами оперируете, - нахально.(Я, о-прежнему, как
дурак стоял у порога)- У  мене...  аа...  своих  хватает  покамись,  -  он
покрутил пальцами у виска и  неожиданно  обратился  ко  мне:  -  Блюмбель,
садись, потолкуем о том, ээ... о сем, - он  похлопал  ладошкой  по  одеялу
возле себя, как иногда подзывают собачек. Я подошел чуток и облокотился  о
стену. Мне тоже стало грустно.
     - И мне, - срыгнув, сказал Дегустатор, - мне теперича, Блюмбель,  уже
все отысячечертело. А вот раньше,  еще  в  самобытность  мою  коммерческим
директором пивзавода...  Эх,  что  за  люди  теперь  пошли!  Нисколько  не
уважают.  А  ведь  меня  выжигали  хваленым  жэлезом!..  Что?   Я   что-то
неправильно сказал? - он часто замигал  ресницами.  -  А,  извините!  Меня
выжигали паленым жэлезом...
     - Самокритика, - буркнул один из поварят.
     - Что?.. Да, и самокритика. Все в совокупности нещадно подорвало  мой
организм, - он полез  рукой  под  подушку,  вытащил  кусок  хлеба  и  стал
противно жевать.
     Мне стало дурно.
     - Кухня в нашей  жизни  занимает  важное  место,  -  проговорил  этот
гурман, вытаскивая пальцами кусок изо рта. - ...Блюмбель! А ведь  чуть  не
забыл, зараза, о чем просили! Не представил однополчан моих, -  он  указал
на перешептывающихся практикантов и стал перечислять,  загибая  пальцы.  -
Эта Зажеватью, эта Зажирни, эта вота братья меж собой:  Жрун,  Жрунишка  и
Пожирушка, а также их Жратишка, дале след Пузонберг, Превкушан и Едокцман,
ну и с ними, само собой, Васек Заодно.
     - Наконец-то! - громко воскликнул Вася и взял меня за руку. -  Я  вас
провожу до гостиницы?
     Голова раскалывалась, мои мозги кто-то мешал миксером.
     - Если можно, - еле выдавил я.
     - Куда вы мои други, в какие края полетели? -  закудахтал  нам  вслед
Дегустатор.
     Обратной дороги я не запомнил, да и не смог бы. Вначале я еще  слушал
аккуратного Василия, а потом... не помню.
     - Забудьте про Порфирия, - говорил он. - Хорошо, что он назвать  меня
не забыл - а то бы до вечера мучились. Теперь-то уж все позади. Новый день
- новая песня. Завтра поступаете в ведомство принца; а с нас что возьмешь?
- у нас докука...
     Едва забравшись в свой номер, не раздеваясь, я рухнул на кровать.


                               Глава третья

     Так для меня начался третий день. Неужели уж третий!? Значит и  время
бежит со скоростью света. Безобразие...
     В неловкой позе я лежал, присохнув к  дивану:  жарища,  по  онемевшей
щеке ползут вылезшие изо-рта  слюни,  все  плечо  в  оттисках  бугорчатого
петроглифа, - короче, обыкновенные ощущения ожившего мертвеца.
     Бу-б-бу-бум,бубумс, - затрещал колокольный звон на грани сознательной
слышимости. Будильник, наверное. Мамочки,  каждый  день  новое  -  устаешь
удивляться. Иной раз не  знаешь  что  и  думать.  Бумс-убум!  Помилуй  мя,
нерадивого за строптивое непослушание.
     Плечо?!? Оголенное плечо? Я плохо соображал, но отлично  помнил,  как
накануне бухнулся спать в верхней одежде. Последняя - это я  видел  сейчас
собственными глазами - выглаженная свисала со спинки стула. А ну и  а  что
тут такого. Дуремония!
     С трудом встав, я бессильно доплелся до холодильника и сделал хороший
глоток газировки. Ох и сны вы мои соники.  После  таких  сеансов  я  точно
сомнамбула, и мозги набекрень, и сонно воротит в кювет. Проклятый  сладкий
воздух!
     Я сделал еще глоток. Стало легче. Потом походил по комнате, пару  раз
дрыгнул руками-ногами в качестве разминки. Потом  почитал  свежую  газету.
Потом... Потом... Потом опять повалялся  в  постели.  Наконец,  испытанный
метод сработал: естество избавляется от недостатка и пресыщения.  Организм
стал отчаянно отказываться от безделья.
     Тихо скрипнула дверь - это я выскользнул из номера; пробрался  вглубь
прибранного коридора  и  вниз  по  черной  лестнице,  сквозь  захламленный
полуподвальный бедлам и через черный  ход  вырвался  на  волю.  Вздумалось
побродить по городу.
     Я не понимал  что  происходит.  Вначале-то  (всего  два  дня  назад!)
намеревался  быть  беспристрастным  наблюдателем,  приехал   ради   чистой
исследовательской работы и, естественно, не  ожидал  такой  круговерти,  в
которой мне отводилась роль марионетки в руках событий. Это мне ничуть  не
нравилось.
     Так, погруженный в себя, я обиженно прошагал несколько  кварталов,  а
микротайфунчики, крошечные ветерочечки обдували со всех  сторон,  -  и  не
замечал я, как народу становится все больше и больше,  и  не  проулок  это
уже, а проспект, величаво  вливающийся  в  площадь.  Бурлящим  и  бубнящим
течением толпы, словно волной на берег, меня  снесло  к  изящной  лавочке.
Сел. И наконец-то оборотился в наблюдателя.
     По отмосткам  вдоль  стен  домов,  прилегающих  к  площади,  шатались
обросшие щетиной унылые диадохи, пугая редких там прохожих  и  друг  друга
своим видом и численностью. Площадь же шипела, клокотала, пенилась людьми,
вздымаясь до туч по стволам деревьев и  памятникам,  густела,  плотнела  и
вдруг схлынула: могучий отлив унес  с  собой  все,  что  возможно,  взамен
оставив  миллионы  кожурок  семечек,  окурков  и  проигравших   лотерейных
билетов. Произошло утреннее  открытие  магазинов.  Моему  взору  предстали
плакаты и огни зазывающей рекламы. "Вы ходите в дезабелье  фирмы  "Фиговый
лист"?  Пылающий  неон,  бегущие  строки,  гремящая  музыка  -   настоящее
потрясение для непробудившегося города. Банк  "Акула  бизнеса".  Гостиница
"Логово". Но а уж мелких вывесок больше, чем муравьев в роще.  "Кон-дом  -
ч.стное  концессионное  домостроительство.  Ставьте  на  Кон-дом   и   Вам
покорятся высоты небоскребов".
     Какая похабщина, - подумал я. - И это в названиях, где  следует  быть
ювелиром и микрохирургом. Каждое название надо лелеять, терпеливо  растить
и воспитывать, не растрачивая по  мелочам.  Достойных  названий  мало,  но
чрезвычайно велика в них потребность, и горе осмелившемуся взять  одно  из
них и употребить не по назначению.  Выдумывать  все  мы  мастаки,  а  поди
выдумай название! Оно должно быть звучным на слух, красивым в написании  и
адекватным содержанию. И разве не ясно, что весь наш могучий язык  состоит
из одних только названий. Здесь нужна целая наука! Скажем, ономастика.
     Я растроганно поднялся и пошел  куда  глаза  глядят.  А  глаза  зорко
вцепились в одно непонятное взгромодье - болтавшийся хвост людей в проулке
между  стеной  ратуши  и  задворками  королевского  дворца,  почему-то  не
рассосавшееся в миг открытий. Это была очередь.
     Дорогие мои,  и  очереди  бывают  разными,  и  тоже  табелируются,  и
ранжируются. Причем, смотря под каким углом  рассматривать.  Рассматривать
же их можно по длине, образовываемым очертаниям, внутреннему  состоянию  и
внешней силе, трансформирующей координаты отдельных их членов,  и  еще  по
много чему. Если хотите, очередь вообще пятое, особое состояние  об