слыхал этот голос.  Откуда
же донесся он сейчас?
   С риском подорвать свой новорожденный авторитет капрал вскочил на урну,
вгляделся в кипящее вокруг море соломенных шляп. "Узнаешь его, как  же!  -
пронеслось в голове капрала. - Он, поди, опять обличье переменил".  Потому
что среди этих тысяч панам, даже обладая зрением ворона,  невозможно  было
найти ту, которая принадлежала государственному преступнику.
   Но удача все еще была тут,  и  капралу  довелось  еще  раз  ощутить  ее
волнующее дыхание.
   - Джип, Джип! - повторил ноющий голос. - Давай  лучше  бросим  все  это
дело, а? Ну его... Неохота мне...
   В стороне от главного входа находились особые ворота - для тех, кто  по
занимаемому положению имел право проехать в  собственном  экипаже.  В  эти
самые ворота въезжала небольшая карета, черная, лакированная,  запряженная
парой лошадей. Такие экипажи были сейчас в моде  среди  высших  сановников
империи. Карета медленно продвигалась  в  самой  гуще  толпы.  Капрал  мог
поклясться, что именно из ее оконца  и  донесся  тот  голос.  Пробиться  к
карете с того места, где он стоял,  было  нелегко,  почти  невозможно.  Во
всяком случае это грозило невозвратимой потерей времени. "Чей там пост?  -
стал гадать капрал и вдруг вспомнил. - Рядового Джуджелиса!"
   - Джуджелис! - закричал он, не слезая  с  урны.  -  Джуджелис!  Рядовой
Джуджелис!
   Даже сквозь гул и гомон толпы  Джуджелис  должен  был  расслышать  этот
голос. Ведь в конце концов услыхал же капрал не слишком  громкий  разговор
из  оконца  кареты.  И  этот  штрафник  пускай  слышит,  тем  более  когда
начальство зовет.
   Но Джуджелис, задумавшись, ничего не слышал.
   -  Джуджелис,  задержите!  -  еще  кричал  капрал,  понимая,  что   это
бесполезно. Он только обращал на себя общее внимание, а удача, неслыханная
удача в черной карете, хоть  медленно,  но  уходила  из  рук.  Ругнувшись,
капрал спрыгнул с урны и полез сквозь толпу напролом. Но даже свойственный
населению  империи  трепет  перед  мундиром  не  мог  с  нужной  быстротой
расчистить ему дорогу. Да еще капрал потерял карету из виду,  так  как  не
отличался могучим ростом. Впрочем,  это  не  меняло  дела.  Когда  капрал,
наконец, добрался до ворот, карета давно проехала, а перед ним скрестились
алебарды гвардейцев, раздалось грубое:
   - Куда прешь?
   - Там, в карете, - забормотал капрал, - преступники!..
   - В какой карете?
   - В черной, вот-вот...
   - Их  тут  полно,  черных.  А  насчет  преступников...  Не  позвать  ли
капитана? - сказал один гвардеец. - По-моему, у парня ум за разум  заехал,
болтает невесть что.
   - Пускай катится, - ответил второй, более добродушный. -  Иди,  парень,
пока цел, иди.
   - И наперед знай порядок: не лезь с суконным рылом в  калашный  ряд,  -
наставительно объяснил тот,  что  был  посуровее.  -  Ежели  что  не  так,
обращайся по начальству. А теперь - кыш!
   - Скажите хоть, чья карета проехала последней! -  взмолился  несчастный
капрал, надеясь еще добыть  перышко  из  хвоста  удачи,  но  гвардейцы  не
ответили. Чуть не кусая локти с досады, капрал отошел, закружился в толпе.
И случай вынес его снова к посту Джуджелиса. Все  нутро  капрала  взыграло
злобой.
   - Рядовой Джуджелис, - сказал он ледяным голосом,  -  вы  намеренно  не
выполнили моего приказания, сделав вид, будто не слышите. Благодаря  вашей
строптивости, на охраняемую территорию проникли важные преступники, -  эти
слова вдруг избавили молодого капрала от растерянности. В самом деле, ведь
все, кто проезжает в эти ворота... Ого! Капрал даже вспотел  от  волнения.
Необходимо немедленно принять самые решительные меры.  Нация,  империя  не
простят, если... Но с чего начать? Не такая это простая штука. Лучше всего
было бы посоветоваться с этим Джуджелисом -  опытная  старая  крыса...  Но
нельзя так унизить  себя.  Почти  автоматически  он  закончил  речь:  -  Я
позабочусь о том, чтобы вы были преданы военно-полевому суду.  Такую  вину
искупить невозможно.
   Кровь  бросилась  Джуджелису  в  лицо.  Оно  сразу  стало  бурым,   как
свекольный суп. Бесстыжий мальчишка! Как легко ему губить старого служаку,
который... когда ты пешком... ах ты! Что ж... Выходит, теперь все равно...
И Джуджелис, задыхаясь, прохрипел:
   - Щенок!
   И мир рухнул.
   Джуджелис  даже  не  понял  того,  что  капрал,   слишком   поглощенный
возникающими и мгновенно ломающимися планами, не услыхал этого  слова.  Да
это было и неважно. Если бы Джуджелис отважился оскорбить начальство  даже
мысленно, он все равно считал бы, что это - бунт. А то, что он  сделал,  -
это бунт настоящий, по всей форме.
   - Господин капрал! - прохрипел Джуджелис. И увидел, что капрала уже нет
перед ним: тот умчался осуществлять один из своих планов.
   Джуджелис совершил полуоборот  направо,  строевым  шагом  направился  к
ближайшему посту.
   Там он снял с шеи автомат и на вытянутых  руках  подал  его  одному  из
своих  вчерашних  подчиненных  -  прикладом  вперед.  Затем  снова   четко
развернулся и двинулся против течения толпы. Ему  уступали  дорогу,  и  он
шел, жестко печатая шаг, - последний парад примерного воина империи.
   Воротник резал ему шею, пот заливал глаза. Парадный шаг становился  все
неувереннее и, наконец, сменился расслабленной старческой походкой. Второй
раз за этот день Джуджелис забылся. Он не помнил  про  свой  бунт,  и  вся
долгая военная карьера вообще убралась в какие-то дальние лабиринты мозга.
Джуджелису мерещилось, что он гуляет по городу в праздничный день, крепкий
мужчина средних лет, с котелком  на  затылке.  Об  империи  еще  никто  не
слыхивал, и Джуджелис, подручный мясника, еще не вступил  в  ту  крохотную
организацию, которую противники потом окрестили "пещерной партией". Ничего
этого еще не было, Джуджелис просто прогуливался.
   Улицы становились все пустыннее. Джуджелис  свернул  с  Королевской  на
улицу св.Колина. Тут у входа в трактир "Угрюмая устрица" Джуджелис  лоб  в
лоб столкнулся со старичком в очках, в помятом пиджачке, в домашних туфлях
на босу ногу, с толстой книгой под  мышкой.  Джуджелис  заморгал,  жалобно
улыбнулся и прохрипел:
   - Здравствуйте, господин профессор.
   Это была его первая галлюцинация.



ГЛАВА СЕДЬМАЯ. КОРОНА НЬЯНАНЬЕНГА


   1. ПЕРЕД АУДИЕНЦИЕЙ

   Ложа  суперимператора  -  это,  собственно,  терраса  дворца,   которая
возвышается над самой ареной. Две тонкие колонны поддерживают  островерхую
кровлю. В ложу ведет особая мраморная лестница,  на  которой  в  тот  день
через ступеньку стояли гвардейцы в шлемах с перьями, с алебардами в руках.
Две трибуны по  бокам  лестницы  были  также  заняты  гвардейским  полком,
вооруженным ручными пулеметами самой грозной конструкции. Кроме того, ложу
охранял особый отряд конных жандармов.
   Задняя  стена  ложи  была  затянута  бархатным  занавесом,  на  котором
красовался вышитый золотом вензель государя. Только высшая  знать  империи
допускалась  в  ложу.  Сейчас  тут  уже  было  полно  людей,  и  галантный
премьер-министр лично объяснял придворным дамам:
   - Вон  там  расположены  газовые  камеры.  Точная  копия  тех,  которые
применялись при святом Адольфе. Только у нас они прозрачные,  так  что  вы
все увидите.
   - Прелестно! Очаровательно! - отвечал премьеру хор нежных голосов.
   - Камеры, - продолжал премьер, - предназначены... гм... для  малолетних
преступников во избежание нежелательных инцидентов.  А  закоренелые  будут
казнены при помощи вот этого агрегата. Вон там, дорогие  дамы,  вы  видите
автоматическое устройство для связывания рук и ног. Затем  преступник  при
помощи транспортера подается  на  плаху  электрогильотины  для  дальнейшей
обработки.
   - Грандиозно! Оригинально! - оценили дамы.
   - Но это еще не все, - остановил их премьер. - За  теми  воротами  ждут
своей очереди медведи. Их выпустят под конец, чтобы  растерзать  последних
рыжих.  Это  медведи  не   простые   -   кибернетические   на   автономном
электропитании. Но уверяю вас, их нипочем не отличить от настоящих,  а  по
свирепости,  пожалуй,  превосходят  их:  ведь  им  задана  такая...  гм...
программа!
   - Господин премьер, - сказала одна из дам, - а зачем эта  гора  книг  в
середине? Чтобы рыжие не скучали во время казни?
   Премьер-министр ответил:
   - А это сюрприз, который нам приготовили работники библиотечного  цеха.
Они собрали все книги рыжих авторов - знаете, Вальтера Скотта,  Пушкина  и
других всяких там... И заметьте,  -  продолжал  премьер,  довольный  своим
успехом в роли гида, - все эти приспособления работают  на  электричестве.
Достаточно нажать кнопку, чтобы  камера  наполнилась  газом,  чтобы  пошел
вверх  транспортер  или  загорелся  костер   из   книг.   Особо   надежное
сверхсекретное устройство.
   - Господин премьер, - капризно перебила другая дама, - правду  говорят,
что вы отменяете электричество?
   - Да, сегодня мы его закрываем, - внушительно подтвердил премьер. -  То
есть, оно будет применяться - но это секрет! - в  военных  целях,  как  мы
сохранили радио для целей пропаганды.
   - Сохраните его также для целей косметики, - властно предложила дама. -
Ведь  не  хотите  же  вы,  чтобы  мы  снова  закручивали  папильотки.  Это
негуманно, господин премьер!
   - О! - начал глава кабинета, но тут к  нему  подбежал  слуга,  зашептал
что-то на  ухо,  встревоженный  премьер  вскочил,  позабыв  извиниться,  и
удалился чуть ли не бегом. Дамы обменялись  удивленными  взглядами.  Потом
одна из них сказала:
   - А вон бежит церемониймейстер.
   - Господин церемониймейстер, к нам, к нам!
   - Некогда, некогда: тороплюсь! - отвечал запыхавшийся церемониймейстер.
- К его величеству прибыли знатные гости.
   - Любопытно! А кто же?
   - Скоро узнаете! - крикнул церемониймейстер, убегая.
   Раздалась торжественная музыка. Парадные двери ложи - придворные обычно
проходили боковой дверцей - распахнулись.
   Церемониймейстер, ударив в пол жезлом, звучно произнес:
   - Его светлость герцог де Сан-Доминго!
   И в ложу вошел Джип во фраке со  звездой,  а  за  ним  Пип.  Придворные
склонились в глубоком поклоне.
   - Вольно, господа! - сказал Джип. -  Спасибо,  церемониймейстер.  Но  я
сгораю от нетерпения быть представленным...
   - Понимаю  и  разделяю,  ваша  светлость,  -  сказал  церемониймейстер,
почтительно отводя его в сторону. - Однако  этикет  двора...  Не  все  так
просто. Сами понимаете, заговоры, возможные покушения... Короче,  государь
суперимператор больше на люди не выходит.
   - Послушайте, милейший, -  сурово  возразил  Джип,  -  мне  определенно
обещали.
   - Ни о чем не заботьтесь, ваша  светлость,  -  сказал  церемониймейстер
загадочно. - Вы непременно будете представлены.
   - Но как?
   - Скоро увидите. Кстати, - продолжал  церемониймейстер  после  короткой
паузы, - вы, ваша светлость, не забыли?..
   Джип похлопал себя по карману.
   - Я не забываю своих обещаний, дорогой барон, - сказал  он,  подчеркнув
последнее слово. - Сразу после  церемонии  подойдите  ко  мне  и  получите
награду  за  свои  труды.  Правда,  грамота  свернута  вчетверо,   немного
помялась, но ничего - разгладите утюжком.
   Церемониймейстер расцвел.
   - Премного... - забормотал он. - Ох, ваша светлость не знает, как я...
   - Знает, - сказал Джип, похлопав его по плечу. - Больше  не  будут  они
задирать  перед  вами  нос,  эти  господа  дворяне.   Видали   мы   всяких
нетитулованных, верно?
   - Верно, ваша светлость, - сказал церемониймейстер, розовея.
   В эту минуту вошел встревоженный премьер-министр.
   -  Господа,  -  сказал  он  глуховатым  голосом,   -   казнь   временно
откладывается по высшим государственным соображениям.
   - Как?! Что такое?  Что  случилось?  -  раздались  голоса.  -  Государь
помиловал?
   Премьер-министр вышел из себя.
   - Кто это сказал? Вы слыхали, чтобы государь  когда-нибудь  кого-нибудь
помиловал?
   - Что вы, что вы! - отозвались  придворные.  -  Такого  не  бывало!  Он
тверд, как гранит! Он справедлив, как бог!
   - Вот теперь правильно, - заключил премьер. Он подошел к  Джипу,  низко
поклонился. Джип ответил кивком. - Жаль, что мы не знали о  вашем  приезде
заранее, - сказал Джипу премьер.  -  Мы  бы  вас  встретили.  Мы  бы  речи
сказали. Но ваша светлость нас простит?
   - Само собой, - небрежно  ответил  Джип.  -  Я  же  с  конфиденциальным
визитом.
   - А ваша светлость помнит?.. - выжидательно и робко, вполголоса спросил
премьер.
   Джип хлопнул себя по карману.
   - Я помню, граф, - сказал он с нажимом. - С  печатью,  как  полагается.
Подойдете после церемонии.
   - Как я вам... - начал премьер, но тут к нему подбежал слуга,  зашептал
что-то на ухо. Пипа сразу бросило в дрожь. В это время к  ним  приблизился
Верховный привратник. Выражение лица  у  него  было  дерзкое.  Во  взгляде
сквозило злорадное торжество.
   - Простите, ваша светлость, - громко сказал привратник Джипу, - но ваше
лицо мне удивительно знакомо, - у Пипа лязгнули зубы. - Да, знакомо!
   - А мне ваше, - дерзко ответил Джип.
   - Те обстоятельства, - сказал привратник с  насмешливой  угрозой,  -  в
которых  мы  впервые  встретились...   не   кажутся   ли   вам   несколько
сомнительными, ваша светлость? - это было сказано с нажимом.
   - Кажутся, - сказал Джип. Они обменялись  кинжальными  взглядами.  -  А
обстоятельства нынешней встречи, - продолжал Джип, -  к  моему  прискорбию
говорят о том, что вы, оставшись на полчаса без должного надзора,  сделали
гнусную попытку перекрасить волосы  при  помощи  сапожного  крема  "Черный
Аполлон". И считаете, что эта попытка удалась.
   - А на самом деле? - пробормотал привратник, бледнея.
   - Скажите спасибо тому, кто спас вас от измены друзьям, - ответил Джип.
- Я своевременно  заменил  "Черного  Аполлона"  "Вождем  краснокожих".  Вы
рыжее, чем были, мой милый. Надеюсь, это  вам  идет.  Сходите  к  зеркалу,
проверьте.
   - Ох... - простонал уничтоженный привратник.
   - Не советую  снимать  треуголку,  -  дружелюбно  посоветовал  Джип.  -
Надвиньте ее на уши.
   - Ваша светлость...
   - Что? Хотите покаяться? Не беспокойтесь, привратник.  Если  вы  будете
прилично себя вести в дальнейшем, то и я, пожалуй, умолчу о  том,  как  вы
любите дремать на посту...
   - Ваша светлость!
   - ...обожаете даровую выпивку  в  трактирах  при  исполнении  служебных
обязанностей...
   - Умоляю...
   - ...выбалтываете в нетрезвом виде важные государственные тайны...
   - Пощадите!
   -  ...называете  государя  суперимператора  -   страшно   повторить   -
Дольфиком!
   - Ваша светлость, простите, я больше не буду!
   - Я подумаю об этом, -  величаво  заявил  Джип.  -  Или  посоветоваться
касательно вас с премьером? Господин премьер!
   - Не надо! - простонал привратник.
   - Тысяча извинений, ваша светлость! - сказал премьер. Он понизил голос.
- Ужасные новости. Я должен допросить одного человека. Разрешите?
   - Ради бога, ваше сиятельство, - лениво сказал Джип, и премьер расцвел,
как букет роз, невзирая на свои неприятности.
   Через минуту на террасу ввели уже знакомого  нам  рыжего,  который  был
почти  чудом  превращен  в  брюнета.  Он  был  бледен,  глядел   безумными
измученными   глазами.   Два   здоровенных   гвардейца   подвели   его   к
премьер-министру и стали поодаль. Премьер спросил:
   - Это вы добиваетесь свидания по важному государственному делу?
   - Да, - сказал рыжий, - я хотел...
   - Прежде всего, кто вы?
   - Я рыжий, - сказал рыжий, и премьер удивленно поднял брови. - То есть,
я брюнет, видите? Но я не крашеный, я по-настоящему...  Став  брюнетом,  я
осознал... у меня изменилась психология. Только теперь я понял,  как  прав
был наш божественный государь  относительно  рыжей  опасности...  Рыжие  -
действительно...  особый  характер,  коварство...  Склонность...  Народный
инстинкт...
   - И вы решили покаяться, - заключил  премьер-министр.  -  Правильно!  Я
думаю, вам следует выступить по радио и повторить ваши слова. Это принесет
пользу.
   - Нет, - сказал рыжий, - не в этом дело...
   - А в чем?  -  нетерпеливо  спросил  премьер.  -  Заметьте:  выслушивая
замаскированного  политического  преступника,  я  и  так  совершаю  важный
служебный проступок. Итак?
   - Я хотел сказать: казнь не состоится. Специальное секретное устройство
повреждено.
   - Да, - сказал премьер, - это верно. Но вы-то откуда знаете?
   - Я знаю человека, который это сделал, -  сказал  рыжий.  -  Он  вообще
может сделать все, что захочет. Это он превратил меня в брюнета. Он...  Он
спас меня, и я думал: это хороший человек, но оказалось... Он  враг  моего
государя. И... Я не хочу быть изменником, нет, только не это! Пусть я умру
обманщиком, клятвопреступником, но мой обожаемый государь пусть  знает:  я
был ему верен до последнего удара сердца!
   - Довольно болтовни! - оборвал премьер  эту  страстную  речь.  -  Этого
человека не стоит называть вслух, мы все знаем его. Где его найти?
   Рыжий, затравленно озираясь, прошептал что-то на ухо премьеру.
   - Префект! - позвал премьер. Тот подбежал, и премьер  прошептал  что-то
на ухо ему. Префект выбежал. Премьер сказал рыжему:
   - Если бы вы не были скрытым рыжим, вас, может быть, стоило бы  назвать
образцовым верноподданным. Посмотрим, что удастся  сделать.  Возможно,  мы
сочтем ваши услуги достаточными, чтобы заменить смертную казнь пожизненной
каторгой, - он доверительно взял рыжего за пуговицу. - Возможно также, что
государь, вняв вашей мольбе, не помилует вас - нет, это исключается, - но,
скажем, повелит отныне и вовеки считать вас  брюнетом  -  ха-ха,  брюнетом
гонорис кауза! Не хочу внушать напрасных надежд, но  мое  личное  скромное
влияние всецело...
   - Нет, - сказал рыжий пылко. - Я не  хотел  умереть  предателем.  Но  я
нарушил слово и не хочу  жить  клятвопреступником!  -  с  этим  криком  он
подбежал к балюстраде и прыгнул через нее  вниз.  Через  несколько  секунд
раздался звук глухого удара тела о  гранитные  плиты,  трибуны  отозвались
воплем ужаса. Онемевшие придворные заговорили не сразу.
   -  Невероятно!  Непонятно!  Почти  помилован!  Какая  глупость!   Какая
невежливость!
   Придворная дама капризно сказала:
   - Господин премьер, это единственное  зрелище,  которое  вы  имели  нам
предложить? Я слыхала - казнь не состоится?
   - Это еще вопрос,  -  сказал  премьер.  -  В  конце  концов  существует
чудесный старый способ заставить голову расстаться с шеей. Но...
   Внизу грянул марш. Придворные кинулись к балюстраде. Внизу распахнулись
ворота, и на  зеленую  траву  арены  вышли  людские  колонны.  До  террасы
доносились крики конвоиров:
   - Рыжие, не толкайтесь! Проходите в порядке очереди!
   Был слышен громкий лай овчарок. Рыжих сгоняли в каре на середине арены.
Обнаженные головы на фоне зеленой  травы  -  это  напоминало  живую  рыжую
клумбу.  Видимо,  сравнение  бросалось  в  глаза,  потому  что  кто-то  из
придворных воскликнул:
   - Как орхидеи!
   Кто-то захихикал:
   - Сколько надо корзин под эти цветочки?
   - Администратор! - в  бешенстве  крикнул  премьер-министр.  -  Кто  вам
разрешил начинать представление?
   Администратор значительно поднял палец.
   - Согласно личному указанию...
   - Не доложили! - в  панике  пробормотал  премьер-министр.  -  Никто  не
осмелился, канальи! Что теперь делать? Ничего не поделаешь...
   В эту минуту музыканты вдруг заиграли "Августейший марш".


   2. СТРАННЫЙ ПРАЗДНИК

   Медленно распахнулись обе створки  главной  двери  императорской  ложи.
Вошел церемониймейстер, ударив в пол золотым жезлом. Он провозгласил:
   - Их императорские и королевские  величества,  а  также  их  высочества
владетельные герцоги!
   На террасу  вступила  ослепительная  процессия  -  короли,  императоры,
герцоги, в мантиях, коронах, со скипетрами и державами в руках. Они  чинно
проходили и рассаживались на тронах. Для экономии  места  эти  троны  были
соединены, как сиденья в кинотеатре.
   - Джип!