имы, которые тот давал на палках на атолле, и отразив пару
быстрых ударов, Сергей сделал тяжелым мечом резкое вращательное  движение,
и  его  противник  открылся  для  колющего  удара.  На  мгновение   Сергею
показалось, что на его мече вспыхнул блик заходящего солнца,  а  в  глазах
эльфа появилось глубокое затухающее изумление. Его клинок вдруг вяло  ушел
куда-то в сторону, и на Сергея жарко накатило понимание происходящего.
     Но заниматься  самоанализом  было  некогда,  сбитый  камнем  стражник
вскочил и вынырнул из-за плеча падающего  перед  Сергеем  эльфа.  Раздался
вибрирующий звук, как от порванной басовой струны, и  стражник,  не  успев
вскинуть меч, медленно  упал  рядом.  Из  его  шеи  сзади  торчала  стрела
Аэлиндина. Сергей поднял голову. Больше противников  перед  ним  не  было.
Валун, пущенный из замка в  начале  сражения,  еще  подпрыгивал  внизу  на
дороге, а бой уже кончился. Поодаль Глорфиндейл с  мрачным  видом  вытирал
клинок, Дима, только выскочивший на дорогу, бежал к ним,  вытаскивая  меч,
за его спиной виднелись белые лица женщин. И только сейчас Сергей с ужасом
увидел, как Элладан, прислонившийся  спиной  к  скале,  медленно  сползает
вниз. Его меч торчал в горле стражника, упавшего перед  ним,  а  на  груди
расплывалось багровое пятно.
     Сергей одновременно с Аэлиндином бросился к нему, и в этот момент  до
него дошло, что идиотский смех все звучит, и  сверху,  из  замка,  катится
новый камень. Резко развернувшись и перепрыгнув через валун,  он  помчался
наверх, стараясь заглядывать по пути во  все  щели-бойницы.  За  собой  он
слышал легкие шаги бегущего Глорфиндейла.
     Навстречу покатилась целая груда мелких камней. Уворачиваясь от  них,
Сергей и Глорфиндейл ворвались в круг разрушенных крепостных стен.  Внутри
была площадка диаметром метров сто и справа  развалины  мощного  строения,
видимо, самого замка. По площадке с хохотом и бессвязными криками металась
странная фигура в длинной  грязной  и  рваной,  когда-то  красной  рубахе.
Сергей, изловчившись, поймал незнакомца за плечо.
     Перед ним мелькнуло изможденное лицо с  дикими  фанатичными  глазами,
обрамленное гривой темных растрепанных  волос.  Человек  был,  несомненно,
сумасшедшим. Он закричал что-то, отбиваясь  от  Сергея,  пока  Глорфиндейл
спешил на помощь. Сергей едва разбирал  слова,  перемежаемые  истерическим
смехом и визгом.
     - Вы  никогда...  уы-и...  я  дух...  никогда   Лориэн...   и-и-ха...
Феанор...
     Подбежавший Глорфиндейл схватил его за другую руку, но безумец  вдруг
извернулся и вцепился зубами  в  палец  Сергея.  Сергей  от  неожиданности
выпустил  его  плечо,  незнакомец  вырвался  и  с  невероятной   ловкостью
мгновенно  вскарабкался  на  гребень  стены.  Он  крикнул   на   удивление
отчетливо:
     - Не надейтесь, вам не сделать меня пустым... - и с хохотом  бросился
со  скалы.  Жуткий  смех,  затихая,  звучал  несколько  долгих  секунд   и
оборвался.
     Подавленные, Глорфиндейл и Сергей поспешили вернуться к друзьям.  Они
столпились вокруг Элладана. Его голова лежала на коленях  Аэлиндина,  лицо
было белым и неподвижным. Аэлиндин поднял глаза, блестевшие от слез.
     - Он защитил меня, пока я возился с луком...
     Сергей опустил голову, жгучий стыд обдал его жаром. "И меня,  пока  я
возился с мечом", - подумал он, закусив губу от острой  боли.  Глорфиндейл
опустился на колени и несколько минут в молчании держал руку друга.  Потом
встал.
     - Не корите себя, его жребий горек для нас,  но  он  мечтал  о  таком
конце. Элладан пал в бою, защитив сына  и  друга,  для  героя  нет  смерти
лучше.
     Печальным был обратный путь в долину, но оставаться на ночь  в  замке
никто не захотел. Теперь уже всем  это  место  казалось  зловещим.  Солнце
зашло за ближайшую вершину, и  стало  быстро  темнеть.  Глорфиндейл  решил
спускаться с западной  стороны  перешейка  по  лестнице,  отправив  вперед
Сергея и Диму на разведку. Внизу, у излучины реки, делавшей здесь петлю по
долине, разведчики нашли лагерь стражников. Судя по  дорожным  сумкам,  их
было только четверо, и нового нападения уже можно было не  опасаться.  Тем
не менее, Глорфиндейл назначил дежурных, хотя в эту ночь и  так  мало  кто
спал.
     Под утро он подсел к Сергею, сменившему  на  посту  Лилиан  и  понуро
сидевшему у костра.
     - Ты сражался вчера как истинный воин, Сергиэ, но я вижу, тебя что-то
гнетет. Мы все полны скорби, потеряв друга, но ты подавлен больше других.
     -  Сражался...  -  Сергей  невесело  хмыкнул.  Ему  самому   хотелось
выговориться. - Я сражался впервые в жизни.  В  моем  мире  сейчас  другое
оружие, оно действует  на  расстоянии,  возможно,  с  ним  было  бы  легче
убивать. Но мысль ткнуть живого человека мечом в глубине души казалась мне
дикой. И я... я промедлил... - Сергей  помолчал,  глядя  на  пляску  огня,
потом сжал кулаки. - Горько видеть свои руки в крови, даже в крови  врага,
но еще горше знать, что я виновен в гибели друга. Если бы я  выхватил  меч
на секунду раньше, Элладан остался бы жив.
     Он поднял голову. Глорфиндейл смотрел на него с изумлением.
     - Прости, но мне трудно тебе поверить. Я видел, как ты дрался  вчера,
ты убил стражника ударом, неизвестным даже мне!
     Дима неслышно подошел к костру и опустился рядом с Глорфиндейлом.
     - Сергей говорит правду, это я учил его фехтовать на атолле,  но  все
приемы, которые  я  знаю,  годятся  лишь  для  легкой  шпаги.  Нужна  была
Сережкина медвежья сила, чтобы проделать такое мечом. Я и сам не знаю, что
бы сумел на его месте сделать.
     Глорфиндейл мгновение ошарашенно смотрел на него,  и  вдруг  вскочил,
схватившись за голову.
     - Я должен был догадаться! Что же вы молчали? Мне не пришло в  голову
спросить, умеете ли вы владеть оружием!
     - Честно говоря, -  виновато  улыбнулся  Дима,  -  не  верилось,  что
придется его применять.
     Но Глорфиндейл уже взял себя в руки, его губы сурово сжались.
     - Мы дорого заплатили за этот урок, и заплатим еще  дороже,  если  не
сделаем выводов. Теперь нет сомнений, что отсюда идет дорога в Валмар,  но
мы не двинемся по ней, пока  я  не  обучу  вас.  Кстати,  Димиэ,  ты  тоже
покажешь мне свои приемы. И перестань корить себя, Сергиэ, - он повернулся
к Сергею. - Мы все знали, на что идем, когда объявили войну Валмару.
     "Вряд ли я знал, - подумал Сергей, - но теперь уже нет дороги назад".
     Однако в полдень они вновь вышли в путь,  лишь  отдав  все  печальные
долги. Глорфиндейл все-таки согласился,  что  оставаться  рядом  с  утесом
слишком опасно.  Перед  выступлением  поредевший  отряд  в  последний  раз
поднялся к руинам замка.  Ни  следа  прежнего  энтузиазма  не  осталось  у
эльфов,  им  больше  не  хотелось  разузнавать  мрачные  тайны   крепости,
Глорфиндейл только надеялся получше  рассмотреть  сверху  дорогу,  которая
начиналась у подножия западной лестницы.
     При ярком солнечном свете крепость уже не казалась  зловещей,  просто
старые развалины, но что-то все-же отличало  ее  от  бесчисленных  древних
крепостей, которые повидал Сергей в  туристских  походах.  Здесь  не  было
ощущения  смиренной  заброшенности,  двухметровой  толщины   стены,   даже
разрушенные, вздымались так непреклонно,  словно  война,  для  которой  их
строили, еще не кончилась. Кипенье страстей, бушевавших здесь  тысячи  лет
назад, наложило отпечаток даже на древние  камни.  Все  невольно  притихли
среди них.
     -  Теперь  я  понимаю,  Сергей,  почему  ты  ожидал  встретить  здесь
привидения, - поеживаясь, сказала Лилиан.
     Сергей промолчал, ему не хотелось признаваться, как будоражили в  нем
эти  руины  какие-то  древние  инстинкты.  Вслед   за   Глорфиндейлом   он
вскарабкался на верхнюю точку разрушенной стены, и у него  захватило  дух.
Вся долина лежала перед ним как на ладони, замок, казалось, парил над  ней
вровень со снежными вершинами окружающих хребтов. Отсюда  отчетливо  видна
была лента дороги, ведущая, извиваясь по долине, к  далекому  перевалу  на
юго-западе, и горные цепи за перевалом, тонущие в  голубой  дымке.  Сергея
внезапно охватило странное, несвойственное ему чувство, ощущение  одинокой
надменной власти над миром.
     - Мне кажется, - произнес он, подчиняясь неожиданному импульсу,  -  у
человека, построившего здесь замок, был могучий и гордый дух.
     - Да, так оно и было, - откликнулся Глорфиндейл.
     - Ты что-то о нем знаешь? - удивилась  Сильвен,  неслышно  подошедшая
сзади.
     - Да,  -  ответил  Глорфиндейл,  -  я,  наконец,  сообразил,  где  мы
находимся. Это развалины Форменоса.
     Сильвен ахнула, но Сергею название ничего не говорило.  Он  не  успел
задать вопрос, как снизу, с крепостного двора, их позвал Дима. Он не полез
на стену, а почему-то заинтересовался самим замком. Когда Сергей  и  эльфы
спустились, они нашли его в центре завала.
     - Конечно, ребята, я не специалист-археолог, но я уверен, этот  замок
разрушен не временем и не землетрясением. Я стою  в  эпицентре  мощнейшего
взрыва.
     - Если это Форменос, то все правильно, - откликнулся  Глорфиндейл.  -
По преданию, он был разрушен мятежным Валаром  Морготом,  который  похитил
отсюда волшебные камни Сильмариллы.
     Дима удивленно поднял брови.
     - Сейчас я все объясню, - сказал Глорфиндейл, - выбирайся оттуда.
     Дима спрыгнул вниз. Остальные тоже подошли поближе.
     - Ты помнишь, Сергиэ, что кричал тот вчерашний сумасшедший?
     - Я ничего не понял, по-моему, это был просто бред.
     - А я кое-что понял. Он кричал: "Я дух Феанора!" Пойдемте  вниз,  нам
пора отправляться, мы с Сергиэ рассмотрели дорогу. По пути я все расскажу.
     Пока они спускались к подножию утеса, Глорфиндейл коротко  пересказал
древнюю легенду о событиях, произошедших задолго  до  гибели  Аталантэ,  о
которой рассказывал людям Аэлиндин. Эльфы не  смогли  даже  приблизительно
посчитать, сколько тысяч лет прошло с тех пор.
     - По легенде, крепость Форменос построил величайший эльфийский  гений
Феанор, которому приписывают  создание  письменности  и  множество  других
открытий и  изобретений.  Но  с  его  именем  связана  и  величайшая  наша
трагедия, хотя теперь я склонен оценивать ее иначе. Когда я говорил, что в
Валиноре не было войн, то не подумал о столь давних временах.
     - Что же тогда произошло?
     - Феанор не хотел признавать  над  собой  власти  Валаров,  возглавил
мятеж  против  них  и  уговорил  большую  часть  нолдоров  уйти  с  ним  в
Средиземье. А когда тэлери Альквалондэ пытались помешать им, многих из них
перебили, так как Феанор  усовершенствовал,  в  числе  прочего,  оружие  и
доспехи. О  мечах  древних  нолдоров  ходили  легенды,  те  секреты  давно
утеряны. Кстати, Сергиэ, - Глорфиндейл  повернулся  к  нему,  -  твой  меч
разрезал кольчугу стражника, как ткань, я все собираюсь  спросить,  откуда
ты его взял?
     - Расскажу потом, продолжай. При чем тут эта крепость?
     - В песнях поется, что сначала, когда Феанор впервые выступил  против
Валаров, его изгнали из Тириона  на  двенадцать  лет.  Он  выстроил  замок
Форменос и укрепил его против возможного нападения Валаров.  Говорят,  что
Феанор опасался за сотворенные им  волшебные  камни  Сильмариллы,  которые
хранились в сокровищнице замка. Тогда племя нолдоров впервые  разделилось,
многие любили Феанора и последовали за ним в изгнание. Но  стены  крепости
не смогли защитить Сильмариллы от Моргота.
     - По песням, которые нам пел на Эрессеа Аэлиндин, - вмешалась Лилиан,
- мне казалось, что Моргот - это просто злой дух, воплощение Зла, дьявол.
     - Возможно, так и есть, поют, что он был Валаром, предавшим остальных
Валаров, его считают ответственным за все беды и раздоры.  Как  бы  то  ни
было, Форменос был им разрушен и Сильмариллы пропали. По легенде, как  раз
это происшествие и послужило последней каплей, после которой  Феанор  увел
нолдоров в Средиземье.
     - Что-то тут нет логики, - хмыкнул Дима. -  Если  Моргот  был  врагом
Валаров, и Феанор тоже, они должны были быть союзниками. Кроме  того,  мне
не кажется, что замок был разрушен в  результате  нападения  извне.  Я  бы
сказал,  что  скорее  взорвалось  что-то  внутри  здания,  наружные  стены
пострадали меньше всего.
     - Если Феанор был ученым, в  замке,  вероятно,  была  лаборатория,  -
предположил  Сергей.  -  Может  быть,  она  и   взорвалась,   а   легенда,
естественно, приписала трагедию мифической злой силе.
     - А как нолдоры против воли Валаров попали в Средиземье?  -  спросила
Лилиан.
     - Они отняли у побежденных тэлери корабли.
     - Значит, тогда у тэлери были серебристые корабли? - удивился Дима.
     - Ты забыл, - вмешался Аэлиндин, -  я  же  рассказывал  вам,  что  до
катастрофы с Нуменором в Средиземье можно было попасть на обычном корабле.
     Сергей увидел сдвинутые брови Димы и понял, что в его голове это тоже
как-то не укладывается.
     - Ну ладно, с этим разберемся потом. Что было дальше?
     - Дальше были долгие века в Средиземье.  Считается,  что  там  эльфов
преследовало проклятие Валаров, они все время воевали и  претерпели  много
страданий.
     - Это можно сказать о любом народе  Земли  без  всяких  проклятий,  -
заметил Сергей.
     - Через несколько поколений  после  Феанора  эльфы  решились  просить
помощи у Валаров, но оказалось, что обратный путь закрыт,  волшебные  чары
не давали гонцам достичь Валинора, - продолжал Глорфиндейл. -  Только  дед
Элладана Эарендиль смог преодолеть чары и  найти  путь  к  Аману.  По  его
просьбе Валары простили нолдоров и помогли им в войне против Врага.  Тогда
и началось постепенное обратное переселение эльфов, которое растянулось на
тысячи лет. И только сейчас я начал  сомневаться,  было  ли  это  для  нас
благом.
     - Теперь понятно, почему стражник у ворот Тэленнин говорил  о  падших
эльфах, - задумчиво сказала Лилиан.
     За  разговором  путники  спустились  к  месту  вчерашнего  лагеря   и
разобрали уже уложенные котомки. Не сговариваясь, друзья  молча  вышли  на
дорогу и остановились за поворотом, оставив Аэлиндина  у  свежего  кургана
под старой ивой, "деревом слез", чтобы дать ему в одиночестве проститься с
могилой отца. Печальное молчание неожиданно нарушила Сильвен, не сказавшая
ни слова в продолжении всего разговора.
     - Мне пришла в голову мысль, - нерешительно сказала она,  -  помнишь,
Глорфиндейл, в песне об Эарендиле говорится, что он  смог  пройти  в  Аман
потому, что на его корабле был один  из  Сильмариллов.  И  Феанор  ушел  в
Средиземье не только, чтобы осваивать новые земли без власти Валаров, но и
чтобы вернуть похищенные камни.
     - Ты хочешь сказать, - повернулся к ней Сергей, - что эти  мифические
Сильмариллы имеют отношение к переходу между мирами?
     - Между прочим, интересная идея, -  загорелся  Дима.  -  Представьте,
этот гений Феанор, потерпев  поражение  в  гражданской  войне,  изобретает
средство уйти в другой  мир.  В  процессе  испытаний  замок  взрывается  и
большая часть приборов гибнет. Дело обычное, у нас тоже было много  аварий
на начальной стадии испытаний.  Но  один  Сильмарилл  остается,  и  с  его
помощью он переселяет свое племя на Землю. Потом через несколько поколений
Эарендиль привозит камень обратно, он попадает  к  жрецам  Валаров,  и  те
организуют обратное переселение.
     - Зачем?
     - Не придирайся, Сережа, я и сам вижу, что не  все  концы  с  концами
сходятся, но трудно ожидать точной информации от легенд и мифов. Во всяком
случае, до сих пор у нас даже такой версии не было.
     - А где сейчас находится Сильмарилл Эарендиля? - спросила Лилиан.
     - По легенде, на небе, - пожал плечами Глорфиндейл.  -  Видели  такую
яркую голубую вечернюю звезду?
     - Очень остроумно, - отметил Сергей. - Если Дима прав, это  сокровище
должно храниться в  каком-нибудь  самом  главном  храме,  а  вовсе  не  на
заброшенном  корабле  в  удаленной  гавани.  Так  что  мы  идем  в  нужном
направлении,  хотя  возможность   успеха   в   этом   случае   еще   более
проблематична.
     - Между прочим, - сообщил Глорфиндейл,  -  на  том  сумасшедшем  были
одежды жреца Манвэ. Не знаю, правда, имеет ли это значение.
     - И он еще кричал что-то про Лориэн, - вспомнил Сергей.
     - Да, он кричал: "Никогда Лориэн", - согласился Глорфиндейл.  -  Если
он считал себя духом Феанора, то это кажется логичным. Несомненно,  Феанор
скорее бросился бы на меч, чем предпочел тихую смерть в Лориэне.
     - Все это выглядит так, как будто он пытался сбежать  от  Лориэна,  а
стражников послали его поймать или убить, - заметил Дима.
     - А орел Манвэ его разыскивал, - добавила Сильвен.
     -  Вероятно,  даже  сумасшедший  жрец  знает  слишком  много,   чтобы
выпустить его из Валмара, - предположил  Сергей.  -  А  ты  не  понял  его
последних слов, о том, что его не сделать пустым?
     - Нет, возможно, это в самом деле  был  бред.  Как  бы  то  ни  было,
похоже, что разгадки всех тайн находятся в одном месте, в храме Манвэ!
     Аэлиндин  молча  подошел  к  ним,  Глорфиндейл  подал  знак,  и   они
отправились в путь.
     Дорога, на которую они  вышли,  оказалась  в  лучшем  состоянии,  чем
прежняя дорога на рудник, но  двигались  они,  тем  не  менее,  медленнее.
Глорфиндейл старался не продвигаться вперед без предварительной  разведки,
и устраивал длительные стоянки, заполненные напряженными  тренировками  во
владении мечом. Даже и без многочасовых дуэлей  все  сильнее  уставали.  В
долине Форменоса удалось запастись продуктами, и груз заметно  увеличился.
Но Сергея больше угнетала тяжелая кольчуга - Глорфиндейл  снял  доспехи  с
убитых стражников, не слушая никаких возражений  Сергея  и  Димы,  и  был,
вероятно, прав. Их шансы остаться в живых и так были слишком  малы,  чтобы
пренебрегать такими вещами, но сознание этого не делало путь легче.
     И все же самый тяжкий груз каждый нес в душе.  Опасность,  бывшая  до
сих пор чисто теоретической,  отвлеченной,  подступила  вплотную.  Они  не
рисковали уже разводить костер вечерами, боясь глаз орлов Манвэ,  и  перед
сном молча сидели в темноте, чувствуя, как словно темная туча  все  больше
нависает над головой. Сергей видел, как страшно посуровели глаза Аэлиндина
и Лилиан, когда их коснулось то же черное крыло утраты, задевшее в  начале
похода Диму. Он чувствовал, как его собственное лицо каменеет,  и  в  душе
глохнут последние ростки интеллигентской нерешительности, когда  в  долгих
поединках с  Глорфиндейлом  меч  в  его  руке  двигался  все  увереннее  и
смертоноснее.
     Их затея  проникнуть  в  тайны  храмов  Валаров,  охраняемых  сотнями
стражников, казалась практически безнадежной, но, при удаче или  без  нее,
она будет стоить много крови, и чужой, и своей. И  каждый  день,  принимая
всевозможные меры предосторожности, они двигались  навстречу  этой  крови.
Наверное, каждый из них в бессонные ночные часы в глубине  души  спрашивал
себя, нет ли других путей. Но других путей не было. И  не  только  потому,
что никто из них не смог бы  предать  друзей,  мечту  и  память  Элладана.
Просто не было альтернативы, ведь нельзя  же  было  считать  альтернативой
идею вернуться на Эрессеа и уныло доживать оставшиеся годы  без  смысла  и
надежды. И это отсутствие выбора накладывало на их путь жутковатую  печать
рока.
     Дневные привалы были веселее. Лилиан и Сильвен  теперь  готовили  еду
только днем, а хороший  обед  поднимает  дух  мужчин  и  в  самой  тяжелой
ситуации. Во время обеда друзья вновь и вновь обсуждали немногие известные
факты, выдвигали версии, строили планы. На одном из таких привалов  Сергей
рассказал Глорфиндейлу, как он  нашел  свой  меч  на  атолле.  Эльф  долго
рассматривал клинок, пытаясь, шевеля губами, прочесть древние руны.
     - Мне кажется, Элладан был прав, это меч  из  Гондолина,  величайшего
княжества эльфов в Средиземье. Мой дед, тоже Глорфиндейл,  некогда  жил  в
Гондолине и погиб при его паден