ии. Король Гондолина Тургон, дед Эарендиля,
неоднократно посылал гонцов на Запад, но никто из них не  смог  преодолеть
полосы Зачарованных Островов, преградивших путь в  Валинор.  Должно  быть,
ваш атолл - один из этих  островов.  На  этом  клинке  начертаны  какие-то
заклинания, я не  очень  силен  в  магии,  но,  кажется,  это  заклинания,
открывающие запертые двери, хоть они  оказались  и  бессильны  против  чар
Островов.
     Сергей фыркнул.
     - Путь хозяину этого меча преградили  не  волшебные  чары,  а  вполне
реальные рифы, наша кабина тоже на них затонула. Ничего удивительного, что
меч не помог, когда судно напоролось на подводные скалы. Но  меня  волнует
другое. Твое предположение противоречит принятой нами версии,  ведь  атолл
уже на этой стороне, чтобы разбиться на его рифах,  воин  уже  должен  был
попасть в Верхнее Море. Я еще могу принять, что прибор  для  нуль-перехода
превратился в легендах в драгоценность, но  таким  прибором  наверняка  не
может быть надпись на мече.
     - Может быть, это еще более древний меч, времен переселения  Феанора?
- предположила Сильвен.
     - Трудно сказать, - пожал плечами Глорфиндейл.  -  Вот  этот  знак  я
всегда понимал, как эмблему Гондолина, но, возможно, это знак рода, сейчас
уже вряд ли кто  способен  это  сказать.  Но  зачем  бы  спутники  Феанора
наносили на мечи открывающее заклятье?
     - Короче говоря, это еще одна нераскрытая тайна, - заметил Дима, - но
хоть эта, надеюсь, в нашу пользу. С чарами или без, а это  добрый  меч,  и
Сергею по плечу. Нам повезло, что он его нашел.
     - Ты помнишь, Сергиэ, - сказала Сильвен, -  Элладан  еще  на  Эрессеа
говорил, что такие мечи попадают лишь к тому, кому предназначены  судьбой.
Быть может, ему еще предстоит сыграть свою роль.
     Сергей покачал головой. Он не верил в судьбу и волшебные чары, но,  с
другой стороны, не смог бы объяснить, почему прикосновение  к  этому  мечу
всегда наполняло его энергией и мужеством. Он просто улыбнулся ей в ответ.
     Давно ушел в прошлое легкомысленный энтузиазм первых дней похода,  но
надвигающаяся опасность и мрачные предчувствия только еще больше  сблизили
его с Сильвен. После Форменоса она как-то незаметно  все  время  держалась
рядом с ним, ее холодная  невозмутимость  с  каждым  днем  таяла,  уступая
непривычным  и  почти  невероятным  улыбкам.  Сергей  уже  догадался,  что
бесполезно пытаться торопить события, у эльфов был другой темп  жизни,  их
чувства менялись медленно.
     Теперь  он  лучше  понимал  Лилиан,  жестокое  ощущение   неотвратимо
утекающих часов заставляло полнее  чувствовать  мелочи,  остро  переживать
каждую улыбку, взгляд, случайное прикосновение, не  надеясь  и  не  требуя
большего. В эти дни неспешного продвижения по горам, с частыми  и  долгими
остановками, со сменой тайного холодного отчаяния темными ночами и вспышек
нежданного  счастья  на  раскаленной   солнцем   дороге,   между   мрачным
ожесточением фехтовальных тренировок и нежной надеждой в бездонных  глазах
Сильвен - его жизнь стала полна и насыщена, как никогда раньше.
     На десятый день после Форменоса они  увидели  с  последнего  перевала
равнину  Лотаурэндор.  Дорога,  приведшая  их  сюда,  изящным  серпантином
спускалась вниз и терялась среди бесконечных полей  и  лугов,  покрывавших
долину  большой  реки,  сбегавшей  с  гор  чуть  западнее.   Отсюда   было
значительно дальше до Валмара, чем от ворот Тэленнин, в жарком  полуденном
мареве были неразличимы детали, и гора Таниквэтиль выглядела тем, чем  она
и была на самом деле - не чудовищной  пирамидой,  а  идеальным  коническим
вулканом, похожим на Фудзияму. До нее по прямой было километров пятьдесят,
но строго к  югу  от  перевала  расстилалась  совершенно  ровная  открытая
местность.  Зато  правее  за  рекой  начинался  огромный  лесной   массив,
занимающий большую часть северо-западной четверти равнины и длинным языком
дотягивающийся почти до самого Валмара.
     Друзья  рассматривали  равнину,  спрятавшись   за   выступами   скал,
ограждающих  дорогу,  потому  что  зоркий  Аэлиндин  разглядел  вдали  еле
заметную точку, кружащую над Таниквэтиль.
     - Будем пробираться к лесу, - решил, наконец, Глорфиндейл, - но  идти
днем слишком опасно. На дороге и внизу на полях мы  будем  сверху  как  на
ладони. Придется ждать темноты.
     Никто не возражал, решение было очевидным.  Впервые  после  Форменоса
Глорфиндейл не стал использовать привал  для  тренировок,  а  посоветовала
всем получше отдохнуть. Он надеялся за ночь  добраться  до  леса.  Мужчины
беспокоились, что дым от костра уже может быть замечен с равнины,  и  даже
готовы были отказаться от горячего обеда, но Лилиан отыскала  недалеко  от
тропы укромную пещеру, и  друзьям  удалось  отдохнуть  по-настоящему.  Все
чувствовали, что это последний спокойный привал, и старались  использовать
его для всяких мелких хозяйственных дел, вроде починки одежды или стрижки,
пытаясь  заглушить  растущее  возбуждение  от  близости  этой  недоступной
равнины. Хоть каждый и понимал,  что  загадки  не  разрешатся  сразу,  как
только они окажутся внизу, все равно друзья невольно торопились.
     Все приготовления были закончены задолго до заката, и  в  сгущающихся
сумерках отряд начал спускаться. Дорога снижалась круто, по  ней  хотелось
бежать, но Глорфиндейл по-прежнему настаивал  на  всемерной  осторожности.
Днем они не заметили  стражников  на  дороге,  но  нельзя  было  исключать
вероятность, что под охраной были все выходы из Лотаурэндора.
     Когда совсем стемнело, идти  стало  даже  легче,  дивные  валинорские
звезды светили немногим слабее, чем земная луна в полнолуние. И все же  до
подножия гор по петляющей дороге оказалось дальше, чем  они  рассчитывали.
Небо уже начинало сереть  на  востоке,  когда  путники  подошли  к  первым
пшеничным полям. Здесь пришлось свернуть с дороги, уходящей дальше на  юг.
Искать поворот к реке было уже некогда, и Глорфиндейл повел отряд прямо по
целине между границей полей и последними скалистыми отрогами, чтобы  найти
до рассвета хоть какое-нибудь укрытие.
     Как назло, последние сосновые перелески остались  метрах  в  двухстах
выше, а здесь поля сменялись в лучшем случае поросшими  травой  пустырями,
упиравшимися в голые крутые скалы, лишь кое-где покрытые мхом  и  ползучим
можжевельником. Еще зеленая пшеница была хороша, но не так  высока,  чтобы
послужить укрытием. Конечно, можно было спрятаться между  обломками  скал,
но перспектива просидеть  весь  день  в  таком  ненадежном  убежище  среди
раскаленных камней была слишком безрадостна. Путешественники уже  валились
с ног от усталости после напряженного семичасового  марша,  но  продолжали
спешить вперед, спотыкаясь о камни и кочки в неверном предутреннем  свете,
но не теряя надежды найти что-нибудь получше.
     Уже совсем  рассвело,  когда  отряд  подошел,  наконец,  к  песчаному
обрыву, ограничивающему пойму реки. Легкий утренний ветерок ударил в  лицо
дурманящим  ароматом  июльских  полевых  цветов.  Внизу  лежал   роскошный
заливной луг с травой в рост  человека,  а  под  самым  обрывом  теснились
заросли густого высокого ивняка. Со вздохом облегчения друзья скатились  с
обрыва и устало повалились на мягкую траву под прикрытием кустарника.
     Убежище оказалось идеальным, сквозь  густой  кустарник  уже  в  метре
ничего не было видно. Сверху их дополнительно  прикрывал  нависающий  край
обрыва. Тем не менее, Глорфиндейл решил выставить охрану. Сергей  вызвался
дежурить первым. Остальные мгновенно уснули, едва сняв котомки.
     Сергей сидел, прислонившись к песчаной стене обрыва и  наблюдал,  как
стремительно голубеет небо между сплетеньями ветвей.  Лагерь  находился  в
густой тени обрыва, и за кустами не видно было ни луга, ни реки,  ни  леса
за ней, но Сергей вдруг услышал восторженный  птичий  хор,  и  понял,  что
солнце появилось из-за стены Пелор.  Вслед  за  птичьими  голосами  воздух
наполнился басовитым,  но  пределе  слышимости,  гудением  насекомых.  Эти
ласковые,  домашние,  так  давно  не  слышанные  звуки  навевали  приятные
воспоминания о детстве, каникулах... безопасном уюте в  старом  бабушкином
доме...
     Сергей встряхнулся, борясь с подступающей дремотой. Чтобы не  уснуть,
он принялся растирать ноющие мышцы, но наваждение не отступало. Как наяву,
он вдруг вспомнил деда Василия с косой, сочное жмяканье  срезаемой  травы,
острый запах свежего  сена...  Сергей  досадливо  ущипнул  себя,  едва  не
провалившись снова в сон. Вероятно, он все-таки слегка задремал, так как с
удивлением заметил, что солнце уже заметно поднялось. Левая нога  затекла,
он отшатнулся от  предательски  удобного  обрыва  и  начал  ее  разминать,
сердясь на себя за то, что никак не  может  стряхнуть  навязчивый  сон,  и
вдруг замер.
     Он внезапно осознал, что деревенский покос ему не  приснился.  Где-то
далеко-далеко, но явственно, были слышны  знакомые  звуки,  скрип  телеги,
позвякивание кос. Сквозь чащу ивняка не разглядеть было источника  звуков,
и Сергей осторожно пробрался  к  границе  кустарника.  Это  ему  не  очень
помогло, за высокой травой он смог разглядеть только смутное  шевеленье  у
самой реки чуть ниже по течению. Найдя крепкую на вид развилку ветвей,  он
попытался приподняться повыше, но сучок через  секунду  хрустнул  под  его
ногой. Сергей успел только мельком  увидеть  идиллическую  картинку,  цепь
косцов, движущуюся вдоль реки, и несколько уже сложенных стожков вдалеке.
     Вернувшись к спящим товарищам, Сергей убедился, что все в порядке,  и
за полчаса соорудил из веток нечто вроде корявой,  но  крепкой  стремянки.
Вооружившись этой конструкцией, он вновь пробрался на свой  наблюдательный
пункт. За это время косцы подошли поближе и работали уже метрах в двухстах
от него. Удобно устроившись среди ветвей, Сергей  рассмотрел  теперь,  что
они пользовались не косами, а чем-то вроде серпов на  коротких  ручках,  и
косили траву, неустанно наклоняясь с ритмичностью  автоматов.  За  косцами
следовала вторая, более редкая цепь работников, сгребавших срезанную траву
в том же ритме.
     Этот ритм казался несколько  замедленным,  Сергей  невольно  вспомнил
полусонных эльфов Тириона и Альквалондэ. Видно, и ваниаров  задел  тот  же
упадок жизненных сил, но они, по крайней мере, работали, а не просто  едва
шевелились. Сергей наблюдал за ними с  удовольствием,  как  вдруг  заметил
что-то странное. С  дальнего  конца  выкошенной  полосы,  догоняя  косцов,
прибежал человек, отнюдь не  казавшийся  полусонным.  Суетливо  размахивая
руками и громко покрикивая, он начал разворачивать цепь работников,  чтобы
перейти на  следующую  полосу  параллельно  прежней.  На  это  ушло  много
времени, минут пять, но, в конце концов, они снова выстроились  в  прежнем
порядке и начали работать, удаляясь теперь от Сергея.  Его  поразило,  что
даже перестраиваясь, они двигались  в  том  же  странно  медленном  ритме,
словно больные. Но еще больше Сергей удивился, заметив, что  командовавший
эльф, закончив разворот цепи, не подумал присоединиться  к  работавшим,  а
вольготно разлегся на куче скошенной травы у берега реки.
     Память услужливо подсунула готовые привычные штампы - "эксплуатация",
"концлагерь", - но Сергей чувствовал, что здесь что-то не то. Больше всего
это напоминало... Какая-то ассоциация брезжила на краю  сознания.  Как  он
подумал, больные? Точно, больше всего это напоминало сеанс трудотерапии  в
пансионате для дебилов,  как-то  ему  довелось  случайно  видеть  подобное
жуткое зрелище. Но ведь эльфы не болеют? Или это не относится  к  душевным
болезням? Ведь они видели сумасшедшего. Сергей понял, что придется  будить
Глорфиндейла, в одиночку ему эту загадку не разгадать.
     К тому времени, когда они с Глорфиндейлом вновь пробрались  к  пункту
наблюдения, "оборудованному" стремянкой, косцы еще раз повернули  и  снова
приближались. Глорфиндейл долго всматривался, вытянув шею, затем  спрыгнул
на землю.
     - Не знаю, Сергиэ, - сказал он, покачав головой, - я так и не  понял,
что это с ними, ты прав, как-то странно они себя  ведут.  Но  меня  больше
удивило другое, они не очень похожи на ваниаров, скорее  на  нолдоров  или
тэлери. Может быть, я ошибаюсь, все-таки далековато.
     - Ты предлагаешь подойти поближе? Не рискованно ли?
     - Трава высокая, вполне можно подобраться вон к тем кустикам у  реки,
видишь? Если они будут разворачиваться на том же месте, мы сможем  увидеть
их совсем близко.
     - Ладно, давай попробуем.
     Пригибаясь, они торопливо пробрались к реке, спеша  пересечь  опасное
пространство задолго до приближения косцов. И не напрасно, они едва успели
занять новый пост, как увидели эльфа, не спеша  подходящего  по  скошенной
вдоль  берега  полосе.  Это  был  тот  самый  начальник,   распоряжавшийся
разворотом цепи, на этот раз он, видимо, решил не догонять  работавших,  а
подождать их у границы участка. Друзья  затаили  дыхание,  глядя,  как  он
беспечно устроился на берегу в десятке метров от них и принялся  кидать  в
воду камешки.
     Это был  типичный  ваниар,  смуглый,  черноволосый,  с  тонким,  чуть
горбатым носом. Сергей переглянулся  с  Глорфиндейлом,  подумав,  что  он,
очевидно, ошибся, но тот показал глазами  на  приближающихся  косцов.  Они
были еще далеко, но теперь и Сергей ясно видел у многих  светлые  и  рыжие
волосы. Разговаривать даже шепотом было слишком рискованно,  друзья  молча
ждали.
     Цепь работающих эльфов подходила все ближе, и все яснее  становилось,
что они двигались совершенно механически, как во сне. Сергей подумал,  что
если  они  и  больны,  то  как-то  слишком  одинаково,  он  уже   различал
отсутствующее выражение на лицах. Действительно, среди них почти  не  было
ваниаров, Глорфиндейл многозначительно посмотрел на Сергея,  но  вид  и  у
него был озадаченный. Косцы подошли к границе участка, и  сидящий  ваниар,
вскочив, принялся распоряжаться.
     Теперь стало  понятно,  почему  ему  приходилось  так  суетиться.  Он
отдавал самые простые команды: "Стой!", "Поверни!",  "Иди!",  обращаясь  к
каждому эльфу отдельно, и то не все с первого раза понимали новую команду,
продолжая выполнять предыдущую. Один  из  косцов,  ближайший  к  реке,  не
прореагировал даже на команду "Стой", и, пока  остальные  разворачивались,
продолжал косить, подходя все ближе к кустам.
     Неожиданно Сергей встретился с ним взглядом, и едва не вскрикнул -  в
тусклых  глазах  на  прекрасном  эльфийском  лице   отсутствовали   всякие
проблески разума. Эльф казался движущимся манекеном.  Сергей  увидел,  что
Глорфиндейл  тоже  потрясен,  в  его  мозгу   завертелись   фантастические
предположения - может быть,  ваниары  освоили  производство  роботов?  Тем
временем распорядитель вернул заблудившегося косца  на  его  место  в  уже
перестроенной  колонне  и  отдал  команду  "Косить!".  Цепь  вновь  начала
двигаться, а ваниар занялся второй группой эльфов, сгребавших траву.
     Вдруг Глорфиндейл резко согнулся, зажав  ладонью  рот.  На  его  лице
отразился ужас, тело сотрясалось.  Сергей,  не  понимая,  что  происходит,
прижал его к себе, боясь, что раскачивающиеся ветки  кустарника  привлекут
внимание ваниара. К счастью, тот вскоре закончил разворот и  направился  к
другому концу участка, опережая медленно удалявшихся работников. Когда они
отошли достаточно  далеко,  Глорфиндейл  немного  пришел  в  себя  и  смог
заговорить прерывающимся шепотом, глядя вслед эльфам расширенными глазами.
     - Сергиэ, среди них был Лоссэль! Он был моим другом, он ушел в Лориэн
двадцать лет назад!
     Сергей замер. Словно кусочки мозаики  вдруг  сложились  в  цельную  и
логичную картинку.
     - Пустые! - прошептал он. - Так  вот  о  чем  кричал  тот  жрец...  В
Лориэне их делают Пустыми!
     Ночью, добравшись, наконец, до леса и зайдя  поглубже,  они  рискнули
разжечь костер. Лилиан впервые за день приготовила горячую пищу. Вместе  с
Сергеем она старалась изо всех сил, пытаясь расшевелить и утешить  друзей,
но безуспешно. Эльфы и Дима были убиты открытием  Глорфиндейла.  Днем  все
по-очереди подбирались к покосу  и  своими  глазами  увидели  этих  бывших
эльфов, лишенных памяти и личности и способных  только  выполнять  простые
команды. Теперь стали понятны все прежние загадки  -  и  кто  работает  на
полях Лотаурэндора, и почему  сюда  никого  не  пускают.  Эльфы  с  ужасом
вспоминали друзей и родных, ушедших с пением в Лориэн.
     Разговаривать  никому  не  хотелось.  Дима  лежал  ничком  у  костра,
обхватив руками голову. Глорфиндейл сидел  рядом  с  ним,  молча  глядя  в
огонь. Аэлиндин в стороне прислонился спиной к дереву и  закрыл  глаза,  а
Лилиан, взяв его за руку, что-то  тихо  шептала.  Сильвен  вообще  куда-то
делась. Сидя у  костра  рядом  с  Глорфиндейлом,  Сергей  беспокоился  все
больше, и, наконец, не выдержав, пошел ее разыскивать.
     Он нашел ее на полянке у лесного ручья. Под деревом, у  которого  она
стояла, было темно, Сергей видел лишь снежное  поблескивание  ее  волос  в
звездном свете. Он молча подошел, она смотрела на него огромными,  черными
в темноте глазами.
     - Я ждала тебя, Сергиэ, - она протянула ему руки.  Они  были  холодны
как лед и  чуть  дрожали.  Повинуясь  порыву,  Сергей  обнял  ее,  пытаясь
согреть. Вздрагивая всем телом, она спрятала лицо на его груди -  и  вдруг
снова подняла глаза. Он с изумлением увидел, что она улыбается.
     - Ведь это ты спас меня от Лориэна, Сергиэ. Я не  пошла  туда,  чтобы
остаться с тобой. Тогда мне было просто интересно, но и это было для  меня
так ново, что ради этого еще стоило жить.
     - А теперь? - тихо спросил Сергей. Ему так давно хотелось дотронуться
до этих звездных волос, что он едва слышал ее  ответ.  Ему  казалось,  что
нежная шелковистая волна обволакивает не только его руки,  но  и  все  его
существо.
     - А теперь я знаю, что наш мир совсем не такой, каким мне казался,  в
нем есть Зло и есть Смерть.  Но  именно  от  этого  мне  сейчас  почему-то
действительно хочется  жить,  и  любить,  и  рождать  детей.  -  Ее  голос
понизился до едва слышного шепота. - Я  уже  познала  горе,  и,  наверное,
впереди всех нас подстерегает гибель - но теперь я  знаю,  что  и  счастье
возможно не только в сказках.
     Она обвила руками его шею, ее губы были  неожиданно  горячими.  Земля
ушла из-под ног, и звездная  волна  захлестнула  его  с  головой.  Снежная
Королева растаяла, в его объятиях вздрагивала живая теплая женщина, и весь
остальной мир исчез.



                                5. ВАЛМАР

     Шаги стражников стихли за углом. Сергей осторожно поднял  голову.  Он
сидел, скорчившись за пышным цветущим кустом жасмина  напротив  двери,  за
которой  час  назад  скрылся  Глорфиндейл.   Рядом   за   деревьями   тихо
зашевелились остальные, тоже начинавшие беспокоиться.
     Они пробрались в город, когда стемнело, и несколько часов бродили  по
безлюдным улицам в поисках квартала  звездочетов.  Глорфиндейл  был  здесь
давно и  помнил  дорогу  очень  смутно,  а  кого-либо  спрашивать  они  не
решились. Впрочем, спрашивать было и некого,  с  наступлением  темноты  на
улицах остались только редкие патрули стражников.  Их  тяжелые  шаги  были
слышны издалека, гулко отдаваясь в  узких  переулках,  и  друзья  успевали
спрятаться, благо зелени в городе было много.
     Кроме зелени, они почти ничего не рассмотрели в знаменитом Валмаре. В
домах кое-где светились неяркие голубоватые огоньки, но уличного освещения
здесь никакого не было, если не считать длинных рядов  факелов  на  стенах
храмов. Темная громада Таниквэтиль, нависающая над  городом,  с  силуэтами
храмов на склонах, словно нарисованными пылающими штрихами, только сгущала
темноту на улицах. Если бы не рунные  орнаменты  на  дверях  и  фронтонах,
сделанные из загадочного светящегося  под  звездами  металла,  Глорфиндейл
вряд ли смог бы что-нибудь найти ночью.
     Уже б