беде. Если мы не вернемся домой, нас  будут
искать, и рано или поздно кто-нибудь пройдет по нашему пути.  Вернее,  это
может быть поздно для нас, но для тебя и сто лет - не срок. Тебе не о  чем
волноваться,  если  Валинор  действительно  под   защитой   могущественных
Валаров, но если Вингриль  прав,  и  Валары  покинули  вас,  ты  совершишь
большую ошибку.
     Мгновение, казалось, Ингвэ колебался, но потом гордо вскинул голову.
     - Вы выбрали свою судьбу. Я дам вам возможность обратиться к Валарам,
но снимаю с себя ответственность за их решение. Если вы погибнете, то,  по
крайней мере, будете знать, что я вас не обманывал. Готовы ли вы к  этому?
Подумайте еще раз,  ведь  немногие  способны  выдержать  даже  присутствие
Валара!
     Люди  недоуменно  переглянулись,  но  в   глазах   эльфов   вспыхнула
восторженная надежда.
     - Да, мы готовы, - ответил за всех Глорфиндейл.
     - Да, - подтвердил Сергей.
     Ингвэ молча коротко кивнул и круто повернулся. Отбросив край тяжелого
гобелена, он скрылся за ним. Несколько секунд все ошеломленно смотрели ему
вслед, и вдруг Лилиан вскрикнула:
     - Обернитесь!
     Стража исчезла, все двери снова были плотно  закрыты,  и  балкон  над
ними тоже опустел. Они не успели  осознать,  что  это  значит,  как  перед
занавесом, на том месте, где только  что  стоял  Ингвэ,  возникло  сияние.
Появившийся прямо в  воздухе  столб  света  сгущался,  принимая  очертания
огромной человеческой фигуры в длинных  белоснежных  одеждах.  Нестерпимый
блеск слепил глаза, мешая рассмотреть лицо. Когда  через  сияние  перестал
просвечивать рисунок гобелена,  низкий,  заставляющий  вибрировать  сердце
голос заполнил весь огромный зал.
     - Я - Мандос! Внемлите мне, дерзкие, и узнайте решение Валаров. Не по
прихоти были закрыты для смертных Блаженные Земли. Встречи с  бессмертными
эльфами лишали людей  покоя,  вселяли  зависть  в  их  сердца,  заставляли
бросать свои дела, стремясь к невозможному. Неисчислимые беды и эльфам,  и
людям принесло это в прошлом, и мы не хотим их повторения. Вы  никогда  не
вернетесь во Внешний  Мир  и  не  смутите  покой  человечества!  Но  и  на
Блаженной Земле Валинора нет для вас места.  Вы  нарушили  здесь  покой  и
порядок, своим беспокойным  духом  смутили  и  наших  детей,  возлюбленных
эльфов. Вы осквернили сады Лориэна, презрели законы Владыки Ильмэ  и  даже
пролили кровь в самом храме Манвэ! Лишь смерть искупит вашу вину, и смерть
- наш приговор. Но бесконечна доброта Великого  Манвэ,  и  он  дарует  вам
легкий конец. Склонитесь перед волей Сил могущественнее вас, смиритесь  со
своей судьбой и умрите в блаженстве!
     Отзвуки ужасного голоса еще метались в колоннах, но сияние  померкло.
Сергей почувствовал, как привычный надежный мир  закачался  под  ногами  и
начал разваливаться. Значит, Валары существуют? Силы, могущественнее  нас?
Тогда зачем все? Вся его жизнь, все усилия - беспомощны и бессмысленны.  И
больше не к чему стремиться и нечего желать, только тихо уснуть среди этой
вечной красоты. Он вдруг успокоился, стало удивительно хорошо...
     - Запах! - Дима в ужасе прижал руку к горлу.  -  Запах,  как  там,  в
Лориэне!
     Воздух наполнялся нежным чарующим ароматом. Сергей очнулся.
     - Газ! Закрывайте лицо!
     Прижав к носу воротник  куртки,  он  коротко  оглянулся.  Прорываться
назад бесполезно, там ждали стражники. Если у них и был  шанс,  то  только
впереди, где скрылся Ингвэ. Подхватив  на  бегу  меч,  Сергей  нырнул  под
занавес.  За  ним  оказалась  простая  двустворчатая  дверь   без   всяких
украшений. Она была заперта.
     Все сбились  под  гобеленом,  тяжелая  ткань  чуть  задерживала  газ.
Мужчины дружно ударили плечами в дверь, но она не  поддалась.  Глорфиндейл
остановил друзей  и  хриплым  от  волнения  голосом  прочитал  заклинание,
открывавшее потайные ходы. Дверь даже не дрогнула. Если она и  открывалась
заклинанием, то не этим, и с ними уже не было  Вингриля,  чтобы  подобрать
другое.
     Сергей почувствовал, как Сильвен  покачнулась  и  схватилась  за  его
плечо. В ярости он рубанул по двери своим  мечом,  пробивавшим  сталь.  На
гладкой  белой  поверхности  не  осталось  и   царапины.   Тяжелая   волна
безразличия накатывала на мозг,  перед  глазами  все  расплывалось.  Рядом
что-то делали и говорили его  друзья,  уже  казавшиеся  неясными  цветными
пятнами. Отчаянным усилием Сергей заставил себя  сосредоточиться,  вставил
лезвие меча в едва заметную щель между  створками  и  повел  клинок  вниз,
нащупывая замок.
     Дверь распахнулась так внезапно, что мгновение они стояли неподвижно,
не в силах поверить в удачу. Перед ними была небольшая круглая комната без
окон. Сбоку на невысоком помосте перед странным металлическим  сооружением
стояла  группа  эльфов.  Белая  голова  Ингвэ  возвышалась  над   фигурами
нескольких жрецов в красно-золотых одеждах. Он резко обернулся, и  впервые
на его лице отразилось глубокое изумление.
     Пленники рванулись  мимо  них  к  двери  на  противоположной  стороне
комнаты. Навстречу им вскочил охранник, выхватывая меч. Теперь уже  Сергей
не медлил, горькие уроки не прошли для него даром. Он с ходу нанес удар  и
проскочил дальше, не оглядываясь, даже  не  сразу  заметив  соленые  капли
чужой крови, брызнувшей на его лицо. Чувствуя рядом плечо Глорфиндейла, он
яростно пробивался к двери, и лишь краем глаза увидел, как Ингвэ, все-таки
прыгнувшего им наперерез, встретила стрела Аэлиндина.
     Они бежали все дальше через анфиладу роскошных залов, опережая  волну
тревоги. Часовые на их пути  даже  не  всегда  успевали  вскинуть  оружие.
Глорфиндейл со своим боевым искусством, отточенным в войнах Средиземья,  и
Сергей с гондолинским мечом  пробивали  любой  заслон.  Быстрые  и  легкие
Аэлиндин и Дима  успевали  отбиваться  от  пытавшихся  их  преследовать  и
закрывали своими телами в кольчугах бежавших посредине женщин. Сомкнувшись
в плотный боевой кулак, они рвались  вперед,  рвались,  не  зная  куда,  с
упорством отчаяния.
     Интуиция - или удача - их не подвела. Сначала исчезли стражники,  они
продолжали бежать, выдерживая направление,  по  маленьким  уютным  покоям,
должно быть, чьим-то личным апартаментам. Дима и  Аэлиндин  захлопнули  на
бегу за собой несколько дверей, задвигая их чем попало, чтобы хоть немного
задержать преследователей. И, наконец, в последнюю  распахнутую  дверь  им
навстречу брызнул солнечный свет.
     Двое стражников, стоявших  снаружи,  отлетели  в  стороны,  не  успев
поднять копья. Беглецы выскочили на площадку наверху невысокой лестницы  и
остановились в изумлении. Перед ними, чуть внизу, лежала широкая  терраса,
а вдоль нее сидели,  распластав  крылья,  гигантские  птицы.  В  следующую
секунду Сергей понял, что видит лишь идеальную имитацию чудовищных  орлов.
На спине каждой птицы виднелась узкая щель, открытая гондола с сиденьями.
     - Ура! Планеры! - завопил Димка. - Вперед!
     Он  помчался  вниз  по  лестнице  к  ближайшему  орлу.  Лилиан  сразу
бросилась за ним, увлекая с собой ошеломленных Аэлиндина и Сильвен. Сергей
и Глорфиндейл торопливо подперли дверь копьями и мечами убитых  стражников
и побежали следом. Дима уже забрался в гондолу.
     - Дим, ты сможешь этим управлять?
     - Конечно, Серега, - в возбуждении крикнул по-русски Дима. - Я  целый
год ходил в аэроклуб. Залезайте!
     Он сверху протянул руку  Лилиан.  Сергей  заглянул  под  брюхо  орла.
Действительно, в сжатых хищных лапах были замаскированы колеса. Они стояли
на рельсах, или плоских желобах, с легким уклоном уходящих к краю террасы,
и были заклинены стальными клиньями. Но Сергей  сразу  увидел,  что  уклон
недостаточен для набора скорости, не напрасно вдоль рельсов были проложены
мощеные дорожки, огражденные  у  края  террасы  низкими  бордюрчиками.  Он
нырнул под крыло и понял, что не ошибается, под задней кромкой  крыльев  у
самого корпуса были удобные рукоятки.
     Лилиан уже сидела на переднем сиденье, на второе, подгоняемые  Димой,
забирались Сильвен и  Аэлиндин.  Последнее  сиденье  оказалось  прямо  над
задней кромкой крыла, вполне можно было запрыгнуть на ходу.
     - Глорфиндейл, подтолкнем, сколько сможем, и запрыгнем.
     Глорфиндейл кивнул, ему никогда не надо было ничего долго  объяснять.
В этот момент дверь над лестницей  задрожала  от  ударов  изнутри.  У  них
оставались секунды. Схватившись с двух сторон за рукоятки,  Глорфиндейл  с
Сергеем приподняли хвост  планера  и  одновременно  выбили  клинья  из-под
колес.
     Орел легко покатился по желобам.  Они  разгоняли  его,  напрягая  все
силы, край террасы приближался все стремительнее.
     - Не тяните, прыгайте! - раздался умоляющий голос Сильвен.
     - Прыгайте скорее! - закричали хором Лилиан и Аэлиндин.
     Десять метров до кромки... Сергей почувствовал, как  планер  набирает
устойчивость,  они  уже  не  поддерживали  хвост,  только  толкали.   Пять
метров... По ушам ударил ликующий рев прорвавшихся сверху стражников.  Три
метра...
     - Прыгаем!
     Сергей с силой оттолкнулся и, схватившись  за  край  гондолы,  рывком
бросил себя на сиденье. И тут же почувствовал, как под его тяжестью  хвост
орла  ударился  о  землю,  но  его  снова  поддержала  сильная  рука.  Еще
барахтаясь на сиденье вниз головой, Сергей услышал отчаянный крик женщин и
понял, что произошло.
     Он, наконец, смог перевернуться. Планер сорвался  с  края  террасы  и
стремительно падал вниз.  Глорфиндейл,  столкнув  его  последним  усилием,
остался на террасе.
     По напряженной позе Димы, по его поднятым плечам Сергей понял, что он
изо всех сил пытается выровнять аппарат и замедлить падение,  но,  похоже,
одного года в аэроклубе оказалось мало для такой большой и тяжелой машины.
Высота  ступеней  пирамиды  Таниквэтиль  была  огромна,  метров  по   сто,
поверхность следующей террасы  приближалась  завораживающе  быстро.  Но  и
скорость планера возрастала, он выходил на все более  пологую  дугу.  Диме
все-таки удалось его подчинить, край второй террасы промелькнул в метре за
хвостом.
     Они спустились почти на две ступени, пока скорость стала  достаточной
для уверенного управления.  Дима  заложил  плавный  вираж  и,  поймав  над
освещенной  гранью  пирамиды  восходящий  поток,  начал  кругами  набирать
высоту. Орел поднимался все выше и, наконец, они вновь  увидели  сверху  и
чуть сбоку покинутую стартовую площадку. Она была черна от стражников,  но
на самом краю еще мерцал  сверкающий  стальной  вихрь.  Знаменитая  защита
Глорфиндейла почти скрывала его фигуру  за  сплошным  сливающимся  блеском
меча.
     - Аэлиндин, веревку! - крикнул Сергей.
     Дима повернул аппарат, орел начал плавный спуск к  террасе.  Аэлиндин
лихорадочно завязывал на конце веревки петлю, превращая ее  в  аркан.  Уже
было ясно, что Глорфиндейл не сможет схватиться за веревку сам, не прервав
защиты...
     Они не успели. Молнией сверкнул отброшенный меч,  Глорфиндейл,  падая
через низкие перильца, успел  схватить  двух  ближайших  противников.  Они
летели  вниз  томительно  медленно,  чуть  вращаясь,  две  черные  фигурки
стражников и белое с красным, залитое кровью тело их друга и командира.
     Вокруг орла засвистели стрелы. Дима медленно отвернул и, зайдя  вновь
на освещенную сторону, опять  начал  набирать  высоту.  В  гондоле  царило
подавленное молчание. Сергей невольно вспоминал все, что мог  бы  сделать,
но не сделал. Надо было сообразить, обоим  сразу  привязаться...  Не  было
времени. Или он слишком рано прыгнул? Была ли его вина? Как  с  Элладаном,
тогда промедлил, теперь поспешил... На сердце лег еще один шрам.
     Планер, поднимаясь, описывал все более широкие  круги,  и  вот  перед
ними открылся, впервые при свете дня, блистательный  Валмар.  Белые  башни
под серебряными крышами вздымались  над  пеной  цветущих  садов.  Город  -
виденье, город-сказка, город-мечта...  Отсюда,  с  высоты,  он  был  таким
прекрасным, чистым и светлым, каким был задуман когда-то.
     Они поднимались все выше, пока не увидели внизу под крылом  курящуюся
вершину Таниквэтиль. Воздух стал пронзительно холодным,  потянул  ветер  с
севера. Дима чуть спокойнее откинулся  на  спинку  сиденья,  почувствовав,
наконец, себя увереннее. Он полуобернулся  назад  и  крикнул,  преодолевая
ветер:
     - Куда летим?
     Ему никто не ответил. Лилиан, Аэлиндин и Сильвен молча повернулись  к
Сергею, и он вдруг ясно понял, что теперь бремя  решений  перешло  на  его
плечи. Он больше не колебался.
     - На юг, в Хиарменлонн!
     Дима заложил поворот, и дымящая вершина Таниквэтиль  медленно  уплыла
назад. Прямо по курсу, далеко возвышаясь над цепью  Южных  Пелор,  сверкая
хрустальными гранями ледников в лучах вечернего солнца, встал грозный  пик
Хиарментир.



                              6. ХИАРМЕНЛОНН

     Наверное, Глорфиндейл решил бы иначе. Он повернул бы к Тириону, чтобы
рассказать нолдорам правду о садах Лориэна. Но без него куда бы они  пошли
в Тирионе, кто бы им там поверил? А до Эрессеа на планере не долететь.
     Все это были отговорки, Сергей имел мужество признаться себе в  этом.
Просто он устал, и знал, что все остальные  тоже  устали.  Они  смертельно
устали от слепой необходимости, которая все время тащила их куда-то, и  от
борьбы, такой бесплодной и безнадежной. Его кольчуга и  руки  были  сплошь
забрызганы кровью, и ему казалось, что цветущая  равнина  Лотаурэндор  под
крылом орла вся наполнена запахом тления. Больше всего на свете ему сейчас
хотелось убраться из этого мира, такого прекрасного, и от этого еще  более
жестокого.
     Никто не возразил против его решения, должно  быть,  все  чувствовали
одно и то же. До сих пор на их пути к гавани  эльфийских  кораблей  стояли
непроходимые горы и охраняемый подгорный храм, новые  опасности,  битвы  и
кровь, и это гнало их в Тирион, навстречу другим опасностям и  битвам.  Но
теперь, обретя крылья, они словно  вдруг  вырвались  из  тисков  жестокого
рока, и никакое чувство долга уже  не  могло  заставить  их  повернуть  на
восток.
     Однако,  время  для  прогулок  на  планере  было  выбрано   неудачно.
Вечерело, на равнину легли  длинные  тени.  Они  набрали  над  Таниквэтиль
огромную высоту и летели с хорошим  попутным  ветром,  но  земля  начинала
остывать, и планер  неумолимо  снижался.  Через  час  полета,  когда  горы
надвинулись вплотную и закрыли полнеба, а солнце повисло  красным  яблоком
над самым краем Западных Пелор, стало ясно, что запаса высоты не хватает.
     Нечего было и думать перевалить через Хиарментир. Его западный  склон
еще был ярко освещен, но с этой стороны к пику вплотную  примыкал  высокий
гребень,  сверкавший  сплошной  стеной  ледников.  Зато  с  востока  между
Хиарментиром и соседним пиком была глубокая седловина. Она лежала в густой
тени, но, если у них еще и был шанс прорваться  через  Пелоры,  то  только
здесь.
     Дима повернул на юго-восток, чтобы попытаться  перед  седловиной  еще
набрать  высоту  над  соседней  горой.  Было  уже  слишком  поздно,   горы
стремительно остывали, однако, над освещенным склоном ему удалось все-таки
поймать слабый восходящий поток. Это не прибавило  им  высоты,  лишь  чуть
замедлило снижение. Но как только они нырнули в тень  Хиарментира,  планер
начал падать.
     Дима удерживал баланс, они еще парили,  но  быстро  снижались.  Стало
ясно, что далеко не улететь и пора подыскивать место для посадки. Они  уже
летели над седловиной, с обеих сторон небо закрыли  грозные  пики,  а  под
крылом тянулась сплошная мешанина скал, едва  различимых  в  густой  тени.
Свесившись с бортов гондолы, все мучительно всматривались во тьму, пытаясь
найти долинку или уступ, хоть приблизительно ровный участок.
     Как нарочно, снизу  им  навстречу  тянулись  только  хищные  скальные
зубья, перемежаемые черными отвесными провалами. Еще немного, и между ними
придется лавировать. Дима обернулся к друзьям.
     - Уважаемые пассажиры, пристегните ремни!
     Он еще пытался шутить. Впрочем, Сергей подумал,  что  это  не  так  и
глупо.
     - Аэлиндин, действительно, надо привязаться к сиденьям.
     Достав из сумки веревку, он попытался  привязать  сидящую  перед  ним
Сильвен, хотя внутри гондолы было особенно не за что зацепиться.  Аэлиндин
понял, что надо делать, и  перекинул  через  Лилиан  впереди  себя  аркан,
который не успел бросить Глорфиндейлу. Занятые  этим  делом,  они  немного
отвлеклись от зловещих клыков, неумолимо смыкавшихся вокруг них.
     Планер тряхнуло, он резко  накренился,  выпрямился,  потом  еще  раз.
Подняв голову, Сергей понял, что Диме пришлось  уворачиваться  от  утесов,
неожиданно выраставших в темноте прямо перед  носом.  Сергей  порадовался,
что успел привязать Сильвен и Аэлиндина, сам он  уже  едва  удерживался  в
гондоле на крутых кренах. Стало так темно, что они почти ничего не  видели
ни впереди, ни внизу, и лишь по ветру  еще  выдерживали  направление,  но,
подняв голову, Сергей неожиданно понял, что оба пика уже остались позади.
     - Димка, мы проходим, протяни еще чуть-чуть!
     Дима кивнул, и в этот момент  перед  ними  выросла  очередная  скала.
Круто повернув, едва не потеряв устойчивость, Дима  обогнул  ее,  и  им  в
глаза ударил далекий нежно-зеленый блеск.
     - Море! - закричал Аэлиндин.
     Море. Оно было еще очень далеко, в конце  зловещего  коридора  черных
скальных стен, но его уже  ничто  не  загораживало.  Они  были  над  южным
склоном, они почти прошли.
     Орел клюнул носом и, пикируя, круто пошел вниз.
     - Дима!
     Сжавшись в комок на переднем сиденье, Дима отчаянно пытался сладить с
непослушной машиной.
     - Ничего не могу сделать, нисходящий поток!
     Словно гигантский пылесос затягивал их в  узкое  черное  ущелье,  как
ножом косо разрезавшее склон. Сергей с силой раскрепился  руками  в  борта
гондолы - единственное, что  он  еще  мог  сделать.  Диме  каким-то  чудом
удалось вписаться в ущелье, оно было  не  намного  шире  размаха  крыльев.
Эльфийский орел оказался на редкость  надежной  машиной,  он  все  еще  не
потерял устойчивости, и Дима даже начал потихоньку выводить его  из  пике,
но они уже летели совсем вслепую в непроглядной темноте и каждое мгновенье
ждали удара. Должно же было быть у этой пропасти дно!
     Дно  было.  Сергей  раньше  услышал,  чем  почувствовал,  как  планер
зацепился хвостом за что-то невидимое. С мерзким хрустом его  тряхнуло,  и
Сергей, как ни держался, вылетел в темноту. Он не успел  даже  испугаться,
еще более глубокая тьма поглотила его.
     Сознание возвращалось медленно, с трудом  пробиваясь  сквозь  черную,
расчерченную  молниями  завесу  боли.   Сергей   смутно   слышал   далекие
встревоженные голоса, кто-то потряс его за плечо,  и  боль  в  левой  руке
взорвалась огненным фейерверком. Он  невольно  застонал  сквозь  стиснутые
зубы.
     - Осторожно, Лилиан, видишь, его рука... - голос Димы.
     - Сергей, ты жив? - слышно, что Лилиан плачет.
     Сергей напрягся, стараясь разогнать мелькающие блики  перед  глазами.
Зрение прояснилось. Над ним склонились лица Димы и Лилиан.  Самый  большой
блик оказался факелом в руках Аэлиндина за ними. Их  следовало  немедленно
успокоить.
     - Сапожник ты, Димка, а не  летчик.  -  Сергей  попытался  улыбнуться
непослушными губами. - Я в жизни не видел такой паршивой посадки.
     На лицах друзей появилось  облегчение,  но  ни  тени  улыбки.  Сергей
почувствовал неладное. Морщась, опираясь на правую руку, он с трудом сел.
     - Где Сильвен?
     Дима отвел глаза. По лицу Лилиан катились слезы.  Сжав  зубы,  Сергей
встал. Дно узкой щели, в которую они упали, круто снижалось. Далеко внизу,
метрах в ста, Сергей увидел разожженный маленький костер, слабо освещавший
обломки планера. Шатаясь, он медленно побрел туда. Аэлиндин догнал  его  и
молча подставил плечо.
     Разбитый  планер,  топорщась  перьями,  до  жути  походил   на