ежен  на  вид  кордон   снаружи,
настолько он оснащен всеми новшествами и уютен изнутри. Я  уже  предвкушал
тихое  одиночество  в  какой-нибудь  отдаленной   комнатке   вместительной
избушки, как восклицание Линекера  дало  мне  знать,  что  сделать  это  в
ближайшее время вряд ли удастся:
     - Старадымов!
     Жест егеря был так красноречив, что я  машинально  проследил  за  его
рукой, словно это была стрелка гигантского компаса. На крыльце,  сдержанно
улыбаясь, стоял рослый, хотя ему было и далеко до Линекера, парень, этакий
Геракл в миниатюре.
     - Юра! - выпрыгнув чуть ли не на ходу, завопил Джерри.
     Бой, заражаясь восторгом хозяина, вылетел следом и с  радостным  лаем
бросился к избушке. Я снизил бот и, аккуратно завесив его в  установленном
месте, приблизился к крыльцу. Незнакомый мне Старадымов и Джерри, кажется,
хотели удавить друг друга в объятиях.  Особенно  усердствовал  Линекер.  Я
вспомнил, как он лихо расправился с весьма несимпатичными тварями, которые
теперь мирно посапывали в  грузовом  отсеке,  и  пожалел  гостя.  По  моим
расчетам, жить ему оставалось секунд  двадцать.  Но  неожиданно  взмолился
Линекер:
     - Юрка! Ты что делаешь?! Пожалей!
     Они со смехом разжали объятия и уставились друг  на  друга,  будто  в
каждом было нечто восхитительное. Джерри даже отступил на шаг:
     - Ну, Юрка!.. Медведь!
     Вышла Инга. Прекрасная женщина! Почему так бывает? Везет же Линекеру!
Жена - Афродита, сын - будущий Сократ, друг - Геракл. Одним - все, другим,
то есть мне, - тоже все. От этой неожиданной мысли разулыбался и я.
     Одним словом, со стороны была довольно идиллическая картинка.
     Глаза Инги по-прежнему искрились, но она нагнала на себя суровый вид,
посмотрела на Старадымова, потом на мужа:
     - Не стыдно? Во-первых, задержался,  во-вторых,  даже  не  удосужился
гостей между собой познакомить, а еще потомок какого-то лорда!
     Линекер в поддельном отчаянии воздел руки и  принялся,  на  все  лады
расхваливая нас друг другу, знакомить меня и Старадымова. И только  тут  я
сообразил, откуда мне известна эта фамилия. Сообразить-то я сообразил,  но
все равно не верилось.  Неужели  тот  самый?!  Вот  так  опростоволосился.
Столько раз рассказывал ребятишкам  об  этой  экспедиции,  вместе  с  ними
смотрел  галофильм,  привезенный  с  Крима,  восхищался  героями  Дальнего
космоса, влюблялся в их  мужественные  лица,  и  на  тебе....  Тушуясь,  я
украдкой приглядывался к Юрию и наконец понял, почему не узнал  его.  Лицо
стало не таким улыбчивым и беззаботным, как в том фильме.  Глубоко-глубоко
в серых, мягких, как старинная ткань, глазах пряталось что-то такое... Или
это  ощущение  пришло  ко  мне,  чтобы  оправдать  оплошность,  которую  я
допустил, не признав в этом простом парне героя космоса?
     - Будет тебе, Джерри! Наговорил бог весть что! - рассердился Юрий, но
тут же рассеял тон своих слов улыбкой: - Спасатель я, рядовой спасатель. А
Крим... Это было так давно, что я уже начал забывать,  где  он  находится.
Вот быть учителем....
     Старадымов чутко уловил мое смущение, оборвал себя  на  полуслове  и,
кажется, смутился сам. Я пришел ему на  выручку,  а  заодно  и  "отомстил"
Линекеру:
     - Это гораздо интереснее, чем быть егерем.
     Джерри на секунду опешил от  такого  нахальства.  Однако  он  обладал
отменной реакцией. В этом я убедился  во  время  его  короткой  схватки  с
волками. Чувством  юмора  природа  Линекера  тоже  не  обделила,  об  этом
свидетельствовал  громогласный  смех,  которым  он  откликнулся   на   мое
высказывание.  Думаю,  теперь  силовую  защиту  можно  будет   убрать   за
ненадобностью, зверье просто-напросто будет  обходить  кордон  и  передаст
своим потомкам вызывающую трепет память о хохоте егеря Линекера.
     Джерри - догадливый парень. Он не стал просить меня оказать помощь  в
переноске из бота в вольеры все еще спящих волков, вероятно, заметил,  как
вздрагивали мои ноздри от запаха их мокрой шерсти.
     - Мы с Юрием займемся  нашей  добычей,  -  сказал  Джерри,  -  а  вы,
Учитель, если не возражаете, вместе с Ингой позаботитесь об ушице.
     Догадливый-то он догадливый, но пора было бы понять, что мне вовсе не
по душе, когда обращаются на "вы" и называют учителем, да еще с  прописной
буквы. Вот Юрий как-то сразу перешел к дружескому  "ты",  хотя  мы  с  ним
успели обменяться лишь несколькими фразами, и Инга не говорит "Учитель".
     - Вот что, егерь, - нахмурился я. - Давай на "ты" и  без  "Учителей".
Конечно, если ты  не  считаешь  меня  мудрым  старцем...  Не  то  придется
сообщить нашему Совету, что  не  помешает  тебе  провести  месяц-другой  в
стенах  Родительской  академии,  дабы   восстановить   некоторые   правила
приличия, утраченные в этих дебрях.
     - Сдаюсь!.. - с присущими ему жизнерадостностью и  умением  мгновенно
перестроиться воскликнул  Джерри  и  для  убедительности  покорно  склонил
голову.
     - То-то! - погрозил я пальцем, потом подмигнул  Инге.  -  Идем  рыбку
ловить для этих лоботрясов.
     Это архаичное русское  слово,  которое  я  слышал  от  моей  бабушки,
сказанное, к  тому  же,  в  доступном  переводе  на  интерлинг,  заставило
Старадымова и Линекера надолго задуматься. Пока  они  стояли  у  грузового
отсека бота, мы  с  Ингой  гордо  прошествовали  к  воротам,  причем,  для
большего эффекта я придерживал, и очень бережно, свою даму под локоток.



                           8. ДЖЕРАЛЬД ЛИНЕКЕР

     Старадымов встретил нас на крыльце. Мы обнялись, потом  я  познакомил
их с учителем. Инга укоризненно покачала головой - она ведь  знала,  из-за
чего мы задержались. Сережа уже спал,  он  не  хуже  нерпы  перегрелся  на
солнце, и электронный эскулап уложил его в постель.
     Юрий помог мне перетащить волков в  клетку.  Произвели  они  на  него
впечатление или нет, сказать не берусь - бывший космодесантник по-прежнему
превосходно владел собой. Еще раз обработав рану  волчице,  я  взял  пробу
мышечной ткани на  хромосомный  анализ  и  крови  -  на  бешенство.  Потом
освободил зверей от пут. При этом самец чуть пошевелился, значит, действие
парализатора подходило к концу.
     Старадымов, понимающе посмотрев на меня, спросил, не нужна ли помощь,
и ушел на берег, туда, где Инга и Геров разжигали  костер.  Мне  чертовски
хотелось присоединиться к ним, но нужно было закончить  анализы.  Никакого
бешенства у волков, естественно,  не  оказалось,  хищники  были  абсолютно
здоровы.  Хромосомный  анализ  требует  больше  времени,  и  пока  машина,
негромко пощелкивая, готовилась выдать результат, я прикидывал в  уме,  на
каких участках и каких хромосом вероятнее всего ожидать мутаций.  Поэтому,
когда на экране появились хромосомные карты,  поначалу  не  поверил  своим
глазам. Потом заставил машину вновь провести анализ... Результат  был  тот
же. Запертые в клетке хищники принадлежали к виду,  не  известному  ни  на
Земле, ни на Терре!..



                            9. ЮРИЙ СТАРАДЫМОВ

     Я не хотел мешать Линекеру. По себе  знаю,  как  мешают  посторонние,
когда  находишься  на  пороге  открытия,  пусть  даже  совсем  маленького.
Поэтому, оставив Джеральда наедине с  дорогими  его  сердцу  хищниками,  я
неспешно отправился к берегу, ориентируясь на  звонкий  голос  Инги.  День
догорал, хороший день. Славно, что я выбрался к Джерри, славно, что  можно
поболтать и посмеяться с Ингой. Да и Геров, похоже из тех  людей,  которые
компании не портят. Любопытную запись  он  привез...  Вообще-то  на  Земле
давно  стало  хорошей  традицией  хранить  фонокристаллы  -   своеобразную
эстафету поколений. На них наговаривается самое дорогое - то, к чему  люди
приходят обычно к концу жизни. А дед Герова, судя по всему, был  личностью
неординарной. И рассказчик неплохой... Как там у него?
     "Даже спустя полвека после  того,  как  человечество  объединилось  и
слилось в единую семью,  эта  история  не  подлежала  огласке.  Я  молчал,
молчали члены моей группы, молчал Совет. Не было упоминаний об  этом  деле
ни в научной литературе, ни в художественной, хотя,  даю  в  заклад  руку,
многие из представителей пишущей братии за такой материал продали бы,  как
говорили в старину, душу дьяволу. И были бы правы. Даже для меня,  к  тому
времени  уже  одного  из  старейших  работников   Отдела   по   борьбе   с
преступностью, все происшедшее было в диковинку. Еще бы! Почти два десятка
лет шло Объединение, сопряженное с уничтожением всех запасов  накопленного
в чудовищной гонке  оружия,  почти  все  предприниматели  или  добровольно
передали свои капиталы народам или были вынуждены сделать это на основании
принятых  Советом  и  действующей  еще  Организацией  Объединенных   Наций
законов.  Преступления  совершались  крайне  редко  и  если   и   удивляли
чем-нибудь, то лишь своей нелепостью. Так, один  очумевший  экс-миллионер,
чтобы не отдавать народу свою коллекцию змей, открыл террариум и  выпустил
его обитателей не куда-нибудь, а в  свою  же  спальню.  В  итоге  едва  не
пострадала его супруга,  оставшаяся  в  живых  лишь  благодаря  вакцине  и
своевременно  оказанной  помощи,  но  с  мужем-герпетологом   расставшаяся
бесповоротно, да на несколько часов лишилась речи перепуганная  горничная.
Любитель пресмыкающихся был предан суду и помещен в клинику, где вскоре  и
выздоровел, но, как говорят, до  конца  дней  своих  не  мог  видеть  даже
дождевых червей - они напоминали ему  тот  террариум  и  вызывали  нервные
припадки.
     Можно было бы перечислять и другие нелепости,  на  которые  пускались
обезумевшие от страха  бездельники,  привыкшие  жить  за  чужой  счет.  Но
подробнее, даже, может быть, и более информативно, чем в  моем  изложении,
любопытствующие     могут     познакомиться     с      этими      случаями
маниакально-депрессивных    психозов    у     последних     представителей
паразитирующего класса в монографии Беш Чинора "Объединение народов и  его
влияние на образ мысли имущей части  населения  капиталистических  стран".
Еще  могу  посоветовать  довольно  точную  книгу  некоего  3.С.Слободника,
который анализирует все эти  случаи  противозаконного  поведения  с  точки
зрения латентной преступности.  Но  ни  в  той,  ни  в  другой  работе  не
упоминается история последнего убийства... Я назвал то дело именно  так...
Это близко к истине. И после Объединения убийства случались,  но  ни  одно
(это я знаю достоверно) не было предумышленным и так тонко продуманным..."



                            10. БОГОМИЛ ГЕРОВ

     Едва мы с Ингой покинули  гостеприимный  кордон,  нас  окружили  тучи
смертельно голодных, со впалыми брюшками насекомых.  Прежде  чем  ткнуться
своими острыми носами в легкую, но чрезвычайно плотную ткань  одежды,  они
разгонялись с такой силой, будто хотели опрокинуть  меня  на  землю.  Днем
этих кровососов почти не  было,  но  стоило  подкрасться  синим,  каким-то
неземным сумеркам, а воздуху потяжелеть от влаги, они  вылетели  из  своих
укрытий в надежде полакомиться незадачливым путником. Не тут-то было! Хотя
мне на  Земле  и  не  приходилось  встречаться  с  этими  вампирчиками,  я
инстинктивно поспешил включить индивидуальное силовое  поле.  Для  комаров
этой слабосильной системы защиты оказалось вполне достаточно.  Теперь  они
врезались в невидимую стенку, и мне-показалось,  что  их  микроскопические
глазки пучились от недоумения и негодования. Один из вампирчиков  все-таки
ухитрился пробраться в бороду и предпринимал отчаянные  попытки  добраться
до моего неприспособленного для укусов подбородка. Мощности силового  поля
явно не хватало, чтобы вышвырнуть  его  вон,  поэтому  пришлось  применить
физическое воздействие. В пальцах комаришко выглядел жалким и беззащитным.
Я отпустил его крылышки, и он, подхваченный неведомой для  него  силой,  в
мгновение ока очутился среди возмущенных собратьев.
     Пока я решал эти проблемы, Инга успела  уйти  на  довольно  приличное
расстояние. Она,  должно  быть,  задумалась,  поэтому  спохватилась,  лишь
услышав за спиной мою тяжеловатую трусцу.
     - Инга, у вас ИСП неисправно? - озабоченно спросил я,  увидев  совсем
близко от ее лица с полсотни весьма агрессивных вампирчиков.
     - Почему? - удивилась она.
     - Они же вас съедят?
     - А я их по старинке, веничком, - улыбнулась она и продемонстрировала
небольшую березовую ветку, которой отбивалась от комаров. - Под одежду  им
не пробраться, а лицо и руки уже привыкли.
     - К этому, по-моему, невозможно привыкнуть, - с сомнением сказал я.
     - Богомил, можно и мне обращаться к вам на "ты"?  -  с  лукавинкой  в
глазах  спросила   Инга,   ненавязчиво   давая   понять,   сколь   я   был
непоследователен, говоря ей "вы".
     Я  с  облегчением  вздохнул.  Инга  положила  конец  этой   глупейшей
дипломатии, какую обычно затевают люди, стоит им узнать,  что  перед  ними
учитель.
     Мы вышли к распадку, по дну которого вкрадчиво и говорливо  струилась
речушка с изумительно прозрачной водой. Я поднял голову и обмер:
     - Это же Рерих!
     Небо над распадком было раскаленно-багровым, словно  мгновение  назад
здесь пронесся  пращур  современных  космических  кораблей,  извергнув  из
своего неуклюжего теле огненное зарево, которое не рассеялось, а наоборот,
загустело и повисло над землей.
     - Это Терра, - тихо отозвалась Инга.
     Наверное, я простоял очень долго, потому что вдруг  понял,  что  небо
совершенно незаметно сменило свою окраску и стало бледно-салатным, а  горы
налились густым пурпуром, будто впитали в себя цвета небосвода, подчеркнув
их немного темной зеленью сосен.
     Рыбалка  оказалась  занятием  довольно   любопытным,   но   несколько
монотонным, если не сказать бестолковым. Мы сидели на огромных, подернутых
мхом валунах и раз за разом закидывали в воду гениальные  своей  простотой
приспособления, именуемые удочками. Рыба была так доверчива, что не  могла
проплыть мимо и  с  жадностью  набрасывалась  на  блестящую  безделушку  с
неказистым, незаметным в воде и от этого коварным крючком.  Были  моменты,
когда на блесну бросалось сразу несколько особей. Побеждал сильнейший.  Но
обрадоваться он не успевал, так как  тотчас  оказывался  в  положении,  из
которого трудно найти выход, - на берегу.
     Меня просто поразил восторг, с каким  предавалась  этой  затее  Инга.
Если на крючок  попадался  какой-нибудь  особенно  крупный  экземпляр,  ее
радости не было предела. Она хлопала в ладоши и так заразительно смеялась,
что мой рот невольно расползался в улыбке.
     Видимо, заметив, что я быстро утратил интерес к  рыбной  ловле,  Инга
скомандовала:
     - Богомил, вон под тем кустом спрятан контейнер со  всем  необходимым
для приготовления ухи, можешь приступать. Только за ручей не заходи -  это
уже Заповедная зона.
     Сдержав вздох, я сполз с валуна. Конечно, во всем этом есть  какая-то
экзотика, но я бы предпочел обыкновенную земную пищу. Пусть  говорят,  что
синтетические белки и прочее уступают по вкусовым качествам так называемым
натуральным продуктам, зато без лишней суеты, да и привычнее.
     Я отыскал контейнер, мобилизовал память,  чтобы  восстановить  в  ней
процесс разжигания костра, которому нас обучали  на  последних  курсах,  и
сообразил, что прежде всего придется топать за валежником.
     Вскоре окружающая местность лишилась сухих веток  и  коряг,  и  возле
берега выросла внушительная гора древесного происхождения.
     Инга спрыгнула с валуна, всплеснула руками:
     - Ой! Куда же ты столько?! И за месяц не сожжем!
     Насчет месяца она, разумеется, преувеличила, но, прикинув  количество
валежника, я сообразил, что и впрямь, пожалуй, переусердствовал.



      11. ИНГА ЛИНЕКЕР, СОТРУДНИК ЛИМНОЛОГИЧЕСКОГО ИНСТИТУТА

     Открытие, сделанное Джерри, меня ошеломило. Обычная дотошность мужа в
проведении научных экспериментов исключала возможность ошибки. Но  открыть
здесь, в заповеднике, новый вид млекопитающих?! Я терялась в догадках...
     - Диего Санчес предостерегал, что на Терре  могут  возникнуть  всякие
непредсказуемые осложнения, - уныло проговорил Геров.
     Он задел Джерри  за  больное  место.  Муж  был  активным  сторонником
образования Терры.
     - На  Земле  все  равно  было  невозможно  восстановить  первозданную
природу, а расселяться всему человечеству по другим, и не  самым  приятным
для проживания, планетам  -  не  самый  лучший  выход,  -  довольно  резко
возразил Джерри.
     Я укоризненно глянула на  него,  но  ничего  не  сказала.  Юрий  тоже
отмолчался. Этот спор идет со времен Объединения. Веские аргументы есть  и
у той, и у другой стороны. Но Терра, благодаря решению большинства, причем
большинства весьма авторитетного, давно существует, и в нашей ситуации  не
самое подходящее занятие разрешать давние, как мир, научные конфликты.
     - Если мне не изменяет память, неподалеку от вашего кордона находится
довольно крупное месторождение ирия? - подал голос Старадымов.
     Джерри утвердительно кивнул головой:
     - Да, одно из самых больших в мире...
     - Так нет ли  связи  между  ним  и  своим  сегодняшним  открытием?  -
предположил Юрий.
     Мы помолчали, обдумывая  новую  идею.  Мне  она,  во  всяком  случае,
показалась небезынтересной.
     Ирий был обнаружен на Земле в конце двадцатого века.  Отнесли  его  к
группе редкоземельных металлов, встречался  он  крайне  редко.  Применения
ирию долго не находили, но ученые словно чувствовали, сколько загадок таит
это открытие.  Неожиданно  появились  факты,  подтверждающие  невероятную,
казалось бы, теорию Роландо Поло о космическом происхождении ирия, вернее,
его месторождений на Земле. А потом было  ошеломляющее  открытие  Ольгерта
Симонова.  Именно  ирий  дал  человечеству  власть  над  пространством   и
временем. И кто знает, какие тайны он еще хранит?
     - Почему ты молчишь, Джерри? - спросил Богомил.
     - Извините, - тряхнул головой муж, - задумался.
     - Перспективная идея? - улыбнулся Юрий.
     - Нет, - отозвался Джеральд. - Ты прости,  Юра,  я  о  другом  думал.
Понимаешь, влияние ирия на живые существа изучалось довольно тщательно.
     - И что же? - не утерпел Геров.
     - Ничего, - развел  руками  Джерри,  -  ничего  не  выявлено.  Только
абсолютно чистый ирий, да и  то  в  сочетании  с  целым  рядом  физических
факторов, способен влиять на генотип живых существ.  Условия,  необходимые
для этого, ни на Земле, ни на Терре попросту невозможны...
     - И все же стоит, по-моему, провести дополнительные  исследования,  -
сказала я.
     - Проведем, конечно, проведем, - покладисто  согласился  Джерри  и...
перевел разговор на другую тему. Мы поняли его нежелание походя  обсуждать
проблему и молча согласились. Через несколько минут  все  дружно  смеялись
над невероятной историей, которую Юра вывез откуда-то из "очень  глубокого
космоса". Джерри активно участвовал в разговоре,  был,  как  и  полагается
хозяину, "душой компании", но... Я чувствовала, что он очень  озадачен  и,
пожалуй, встревожен. Слишком часто Джерри  вспоминал  о  своих  мифических
предках. Это для меня верный признак - муж  или  очень  смущен,  или,  как
говорится, находится "не в своей тарелке".



                            12. БОГОМИЛ ГЕРОВ

     Уха с какими-то невероятными и  известными  лишь  Линекерам  специями
вызвала всеобщее восхищение. Старадымов даже рискнул расправиться с  тремя
порциями. Но я на такой отчаянный шаг пойти не мог. Во-первых, возраст.  А
во-вторых - вес. Джерри всячески пытался убедить, что это предрассудки, но
я был стоек.
     Можно  ли  назвать  ночь  тихой,  если  она  полна  неясных  шорохов,
движений, отдаленных криков ночных птиц, всплесков  в  реке?  В  распадке,
лежа у засыпающего костра, я  понял,  что  можно.  Ночь  была  божественно
тихой.
     Поплотнее укутавшись в силовое поле, я  включил  обогрев  костюма  и,
даже не давая себе приказа отдыхать, уплыл в сладкий таежный