бряной маске, не могли  быть  коммунарами,  не  имели  права
называться землянами!
     Вот висел над полем, устланным телами павших в кровавой битве.  Я  не
мог заставить себя сдвинуть  его  с  места,  не  мог  отвести  взгляда  от
страшной картины. В эти минуты я прощался с собой прежним, со  счастливым,
не сомневающимся в правильности выбранного пути Джерри Линекером, прощался
с Террой, ее лесами и саваннами. Я знал, что если мне суждено вырваться  с
Терры Инкогнита, я снова вернусь  сюда.  Вернусь,  чтобы  переделать  этот
исковерканный мир, будь он проклят! Чтобы никогда больше не  лились  здесь
кровь и слезы. Я в долгу перед людьми, живущими на этой планете!  В  долгу
за то, что здесь натворили мои соплеменники, за свое бездействие  сегодня,
за то, в конце концов, что, несмотря ни на что, я  сыт,  здоров,  чего  не
могут сказать о себе тысячи и тысячи  обитателей  этого  заблудившегося  в
веках мира.
     - Смотри! - Богомил коснулся моего плеча.
     Из-за  холмов  показались  люди.  В  толпе  улюлюкающих  победителей,
подгоняемые  ударами  бичей  и  уколами   наконечников   копий,   медленно
переставляя ноги, шли несколько связанных человек - все, что  осталось  от
армии рабов, бросивших вызов Владыкам Атлантиды.
     Толпа прошла прямо под ботом. Группки мародеров, бродившие  по  полю,
присоединились к ней.  Мне  показалось,  что  я  узнал  человека,  идущего
впереди группы связанных рабов. Именно он вел отряды повстанцев  на  штурм
Великого города. Спартак Терры Инкогнита... Даже ему мы не  могли  помочь!
Проклятое невмешательство!
     Богомил что-то говорил, но я не слушал. Обхватив голову  ладонями,  я
уткнулся лицом в колени, чтобы не видеть и не слышать происходящего.
     Когда я наконец взял  себя  в  руки,  побежденные  и  победители  уже
исчезли за городской стеной. Только четыре солдата, поднимая пыль, плелись
по дороге. Похоже, что это были одни из самых жадных мародеров - за спиной
у каждого виднелся тюк собранного добра.
     Неожиданно на вершине  ближайшего  холма  появилась  тонкая  фигурка.
Девушка бежала к воротам города, лицо ее было искажено  выражением  такого
отчаяния, что я испугался.  Группу  мародеров  она  миновать  не  могла  и
испуганно отшатнулась,  когда  здоровенный  солдат  загородил  ей  дорогу.
Бросив награбленное, верзила грубо схватил девушку. Отбиваясь, она  что-то
кричала. Но что могла сделать одна девушка с четырьмя сильными мужчинами!
     Холодное бешенство охватило меня. Я сознавал, что объективно  солдаты
ни в чем не виноваты, что они - дети своего  времени,  своего  общества  -
страшного и жестокого, с нашей точки зрения, но привычного  и  правильного
для них. Нельзя было мерить их нашими критериями. Но я  больше  не  владел
собой и дрожащими от ярости руками вскинул к  плечу  приклад  карабина.  С
легким щелчком откинулась крышка бота. В этот момент я не думал о том, что
целюсь в человека, я вообще ни о чем не думал, только боялся промахнуться.
Первый из четырех негодяев еще опускался в дорожную пыль, когда  я  всадил
парализующую иглу в последнего. Выпустив из рук девушку, он опрокинулся на
спину. Мягко опустив бот, я выпрыгнул на дорогу. Поднял девушку на руки  и
удивился тому,  насколько  она  невесома.  Богомил  молча  принял  у  меня
девушку, осторожно уложил  ее  на  заднее  сиденье,  включил  электронного
эскулапа. Пока машина, пощелкивая, готовилась выдать  результат,  я  занял
место водителя и, подняв бот повыше, огляделся. Вокруг никого не было.
     - Обморок, - Богомил перегнулся ко мне через спинку правого сиденья.
     - Дай ей снотворного, - посоветовал я, - пусть отдохнет.
     Геров вздохнул, хотел что-то сказать, но передумал и молча  прижал  к
тонкому запястью девушки ампулу с вмонтированным шприцем.



                            47. ЮРИЙ СТАРАДЫМОВ

     Мысль о друзьях не оставляла меня. Что у них?  Как  они  там?  Честно
признаться, мне  начала  надоедать  эта  роскошная  гулянка.  Приглашенные
повеселиться вместе с Детьми Бога дошли,  как  говаривали  в  старину,  до
положения риз. К ароматам благовоний теперь добавился терпкий запах  мочи,
пролитого вина и уксуса.
     Песни стихли, лишь изредка кто-нибудь ревел что-то  немелодичное,  но
чаще звучало сиплое дыхание пьяных мужчин  и  вскрики  танцовщиц.  Кого-то
били по лицу.
     Я сделал вид, что меня сморило вино, прислонился к  колонне,  прикрыл
глаза, наблюдая за происходящим сквозь полуоткрытые  веки.  Мой  обрюзгший
сосед похрапывал рядом с девицей, которая все время пыталась выбраться  из
его объятий,  но  как  только  она  шевелилась,  объятия  сжимались,  хотя
обрюзгший продолжал спать.
     Человек в серебряной маске ушел,  а  его  соратник  по  божественному
происхождению продолжал упиваться жизнью.  Он  что-то  сказал  жрецу,  тот
выбежал, вскоре  вернулся  с  совершенно  голым,  если  не  считать  узкой
набедренной повязки, смуглым человеком.
     Человек поклонился золотой маске, вышел на середину и, когда  взгляды
тех, кто мог что-нибудь понимать и видеть, остановились  на  его  жилистой
фигуре, медленно воткнул себе в живот поданный воином меч.
     Сначала я думал,  что  это  какой-то  фокусник,  факир,  какие  часто
веселили правителей в древние времена, но  когда  появилась  кровь,  когда
синевато-сизые, отливающие перламутром внутренности вывалились  наружу,  а
сам человек, издав восторженный вопль, упал к ногам золотой маски,  понял,
что ошибся. Это не было фокусом.
     Золотая маска съехала  набок,  руки  божьего  чада  терлись  одна  об
другую, ноздри возбужденно раздувались. Похоже,  только  подобные  зрелища
могли возбудить его. Ничто другое не брало.
     Некоторые гости шевелились, и я воспринял это,  как  окончание  пира.
Потихоньку встал, держась в тени, стал продвигаться к выходу.  Нужно  было
воспользоваться случаем и попытаться хотя бы вчерне исследовать дворец.
     Я совсем было вышел из зала, но тут в мою грудь  уперлись  целых  три
копья. Древки были зажаты в  руках  бравых  воинов,  чьи  глаза,  глядящие
из-под блестящих шлемов, не предвещали ничего хорошего. Опустив взгляд,  я
невесело подумал, что местными жителями владеет какая-то навязчивая  идея.
Им очень хочется  проткнуть  бывшего  космодесантника,  а  ныне  спасателя
Старадымова этими колючими наконечниками.



                            48. БОГОМИЛ ГЕРОВ

     Я сидел над спящей девушкой и сам словно находился в сомнамбулическом
сне. Я не мог ругать Линекера - он спас человека. Не знаю, что было бы, не
опереди он меня. Но я не мог и хвалить Джерри - мы  невольно  вмешались  в
развитие событий. Не исключено, что наше  вторжение  кто-то  заметил.  Мне
хотелось подойти к Линекеру, который, обхватив голову, сидел на самом краю
обрыва, и крепко пожать руку, но чувство того, что мы  сделали  что-то  не
так, не проходило. Наконец до меня дошло, что Джерри находится в еще более
упадочническом состоянии духа.
     Я медленно поднялся, приблизился к  нему,  положил  руку  на  твердое
плечо. Он не обернулся:
     - Эх, Богомил, пришлось мне в разных переделках побывать, но брать на
себя ответственность за судьбу целого народа... Это выше моих сил...
     - Ты все правильно сделал, Джерри... У меня  никогда  не  хватило  бы
решимости...
     - Не знаю, Богомил, не знаю...
     Я взглянул на лицо нашей гостьи. Она  лежала  у  входа  в  пещеру  на
спальном мешке, который предусмотрительно вытащил из бота  Линекер,  и  ее
грудь спокойно приподнималась и опускалась, словно  ничего  не  произошло,
словно совсем недавно ей не грозило унижение,  а  может  быть,  и  смерть,
поскольку войска не щадили ни женщин,  ни  подростков,  находящихся  среди
повстанцев. Однако губы девушки были сурово и скорбно сжаты, густые тонкие
брови горестно сдвинуты.
     Только сейчас я заметил на ее загорелом бедре неглубокий свежий шрам.
     - Джерри, ты, кажется, понимаешь в медицине больше меня...
     Линекер бросил быстрый взгляд на девушку, поспешил к боту.
     Его решительность сняла с меня оцепенение, и я  вдруг  вспомнил,  что
Юрий уже почти четверть часа не дает о себе знать. Опустившись за пульт, я
озабоченно произнес:
     - Юра, Юра! Как там у тебя?
     Старадымов не отвечал несколько томительных секунд. Потом  послышался
его голос, и стало понятно, что он говорит, прикрыв ладонью рот.
     - Они в чем-то заподозрили меня.
     - Джерри! - прошипел я, будто  и  меня  могли  услышать  в  храме.  -
Оставляем девушку здесь! Быстрее!
     Старадымов глухо прервал меня:
     - Спокойней, Богомил, спокойнее. Время еще есть.



                           49. ДЖЕРАЛЬД ЛИНЕКЕР

     Старадымова вели вверх по лестнице, которая  словно  гигантская  змея
обвивала верхние этажи дворца  Детей  Бога  Моря.  Микрофоны  молчали,  но
перемещавшаяся по экрану локатора рубиновая  звездочка  -  вызов  браслета
связи - позволяла нам точно определять место, где находился Юрий.  Он  был
совсем рядом - метрах в трех-четырех  -  за  иссеченной  морскими  ветрами
стеной. Впрочем, с таким  же  успехом  он  мог  находиться,  например,  на
обратной стороне Луны - все равно  мы  с  Богомилом  ничем  не  могли  ему
помочь. Наконец, не добравшись каких-нибудь пяти метров до  крыши  дворца,
звездочка замерла. Почти  сразу  же  раздался  незнакомый  мужской  голос,
лениво цедивший слова на языке Атлантиды.  Мгновение  спустя  ретранслятор
выдал перевод:
     - Ты не ошибся, Пол, это двуногое и  впрямь  не  спешит  преклоняться
перед Владыкой.
     Невидимый нам Пол что-то пробормотал так  невнятно,  что  аппаратура,
запнувшись на мгновение, сообщила:
     - Информация не усвоена.
     Зато собеседник, похоже, прекрасно понял Пола, потому что сказал:
     - Да, меры нужно принимать. Мы были слишком добры и теперь  вынуждены
пожинать плоды этой доброты. Ничего! Небольшое  кровопускание  быстро  все
поставит на места. Раб вспомнит, что его единственное предназначение - это
труд на благо господина, простолюдин послушно согнет свою поротую спину...
а знатные граждане... Впрочем, они и так в нас души не чают!
     Кто-то, видимо, Пол, захохотал, забулькал, захлебнулся нечеловеческим
каким-то смехом. А голос продолжал вытекать из микрофона ретранслятора:
     - Кстати... Не пора ли нам отменить это дурацкое сословие  "свободные
граждане"? Как ты думаешь, Пол? От кого они свободны? От нас? А?!
     Язык говорившего заплетался. Он  замолчал,  сделал  паузу.  Следующий
вопрос был явно предназначен Юрию:
     - Ты кто такой?
     Старадымов не ответил.
     - Вот как... - Голос теперь напоминал шипение  рассерженной  змеи.  -
Сын Бога снисходит до разговора с тобой, а ты позволяешь  себе  молчать...
Уж не из тех ли ты, кто смеет покушаться на величие нашего трона? Об  этом
мы не подумали... Ты знаком с Яарвеном?
     Юрий молчал.
     -  Помолчи,  помолчи...  Скоро   ты   заговоришь.   Мы   дадим   тебе
выговориться, а потом разрешим помолчать.  Без  языка  трудно  говорить...
Впрочем, зачем мертвому язык?!
     Снова захлебнулся  в  приступе  идиотского  смеха  Пол.  Потом  глухо
хлопнула дверь. А называющий себя Сыном Бога говорил и говорил:
     -  Наверное,  тебе  интересно  будет  узнать,   что   банды   Яарвена
разгромлены нашими доблестными солдатами, а сам богоотступник взят в плен.
Сегодня вечером жрецы принесут его в жертву  Посейдону.  Но  ты  ненадолго
переживешь любимца рабов. Хочешь знать, что с тобой сделают?  Пол  сбросит
тебя в яму пыток. Перед этим ее устелют толстым ковром из  свежесрубленных
ветвей дерева-мучителя. Ветви у него очень гибкие, мягкие, правда, с одним
недостатком - они покрыты  огромными  ядовитыми  шипами.  Через  несколько
минут ты начнешь звать смерть. Но она не будет торопиться. А  мы  с  Полом
посмотрим на тебя, послушаем, что ты расскажешь...
     -  Боюсь,  что  на  этот  раз  вам  придется   обойтись   без   этого
увлекательного зрелища, - насмешливый голос Старадымова  прервал  излияния
Владыки.
     Я замер - Юрий говорил на интерлинге - языке  Земли!  Пауза  тянулась
томительно медленно. Микрофоны доносили хриплое дыхание Владыки Атлантиды.
Наконец он снова заговорил, тихо, неуверенно, зато на том же языке, что  и
Старадымов:
     - Та-ак, землянин... Добрались-таки... Что же теперь будет?
     - А сами вы не догадываетесь? - Юрий  перешел  в  атаку.  -  Придется
отвечать на все, здесь содеянное.
     - Отвечать! Мне?! - вскинулся собеседник.
     - А кому же еще? - ответил Юрий. - Надеюсь, вы не рассчитываете,  что
отдуваться за вас будет папа Посейдон,  который  едва  ли  догадывается  о
существовании у него столь делового сына.
     - Иронизируете... - самозваный Сын Бога Моря неожиданно успокоился. -
Что ж, положение у меня не очень завидное. Но один козырь, пожалуй,  есть.
"Дар богов", как сказали бы здешние олухи-жрецы. И этот козырь  -  вы!  Не
поняли?! Где уж вам... Ведь на вашей Земле такое  оружие  наверняка  не  в
чести! Ладно-ладно, объясню! Яма пыток действительно не про  вас,  дорогой
гость. Но здесь найдется немало темниц, в которых ни одна  живая  душа  не
сможет разыскать земного разведчика. Думаю, мои бывшие земляки станут куда
сговорчивее, если,  конечно,  они  хотят  получить  вас  обратно  целым  и
невредимым. А может быть, сговоримся, а?
     - Ты - мне, я - тебе, - усмехнулся Юрий.
     - О, даже такое знаете... Похвально. В том обществе, где я рос,  этот
принцип всегда был в почете. Мне нужно не так уж и много - главное,  чтобы
нас с Полом не трогали. Хотя бы лет сорок... Больше мы вряд ли протянем. А
вот вы еще очень молоды. Если будете хорошо себя вести и поможете  мне,  я
завещаю вам власть над этой страной. Передам, так сказать, по  наследству.
Не верите? Хотите завтра объявлю вас... ну, скажем, внуком Посейдона!!
     - Роскошная биография! - откровенно  расхохотался  Юрий.  -  Дедушкой
можно гордиться! Вот только папашу я бы себе предпочел иного...
     Я понял,  что  пришло  время  вмешаться.  Старадымова  допрашивали  в
помещении, которое, судя по всему, представляло овальный  зал.  Стены  его
напоминали  забор  из  мраморных  колонн,   установленных   на   небольшом
расстоянии друг от друга. Неширокие щели между  колоннами,  тянувшиеся  от
пола до потолка, пропускали в зал воздух и свет.  Юрий  и  его  собеседник
находились в северной части зала. Значит...
     Я наклонился к пульту и негромко произнес:
     - Юра, включи капсулу защиты на полную мощность.
     - Подожди, - еле слышно отозвался Старадымов.
     - Даю тебе три секунды, - я демонстративно нажал на кнопку отключения
связи, давая понять, что разговор закончен.
     Богомил быстро щелкнул захватами своего сиденья  и  кивнул  мне.  Бот
ударил сбоку по колоннам южной стены зала. Толчок оказался гораздо слабее,
чем я  ожидал.  Несколько  крупных  камней  неспешно,  как  в  замедленной
киносъемке, сорвались вниз и через мгновение ударились о ступени пирамиды.
Об этом я догадался по звуку, потому  что  бот  проломил  стену  дворца  и
оказался в зале.  Откинув  колпак,  я  с  бластером  в  руке  выскочил  на
мраморный пол.
     Юрий совершенно невредимый стоял в противоположном конце зала.  Перед
ним в роскошном кресле слоновой кости, украшенном золотом, орихалком и еще
чем-то, сжимался  человечек  с  лицом,  скрытым  золотой  маской.  Человек
вскочил, но я ударил из бластера в пол  у  его  ног,  и  он,  попятившись,
нелепо сел, с ужасом глядя на дымящиеся плиты. Тогда я  подошел  и  сорвал
пластину, закрывавшую лицо  мерзавца.  Обвисшие  щеки,  бесцветные  глаза,
белесые ресницы... Он завизжал неожиданно тонким  голосом  и,  не  отрывая
взгляда от бластера, стал отползать, пытаясь спрятаться за спинкой трона.



                            50. ЮРИЙ СТАРАДЫМОВ

     Все-таки когда  друзья  рядом,  чувствуешь  себя  гораздо  увереннее.
Появление  их  было  эффектным  и  произвело  впечатление  не  только   на
золотомасочного типа, но и на стоящих рядом воинов.
     Прийти в себя после столь грозного зрелища они не успели, потому  что
двух я сразу вывел из игры, а с двумя остальными сделал то же  самое  чуть
позже, пока они пытались осуществить свою мечту - проткнуть меня копьями.
     - Ты излишне рискуешь, - укорил меня Джерри.
     Возможно. Но после того, что я сегодня видел,  мне  хотелось  сделать
что-нибудь руками. Например,  взять  золотомасочника  за  жирную  грудь  и
потрясти как следует.
     Хотя и дотрагиваться до него было противно. Он  весь  дрожал,  словно
синтетический студень на виброустановке.
     - Юра, с тобой все в порядке?  -  высовываясь  из  бота,  осведомился
Геров.
     - Нормально, Богомил, - сообщил я.
     - Где второй? - спросил Линекер.
     Человек в серебряной маске покинул нас несколько минут назад. Так я и
сказал обеспокоенному Джерри.
     - Надо его задержать, - кратко произнес он. - У него лазер.
     - Лазер?
     - Да, - подал голос Геров. -  Юра,  это  невозможно  представить!  Он
резал им живых людей!
     - Здесь то  же  самое  проделывали  без  подобных  приспособлений,  -
грустно заметил я. - Джерри, отправь этого в багажник!
     Дитя Бога покорно поднялся, косолапо  и  грузно  направился  к  боту.
Джерри довольно бесцеремонно впихнул его в  багажное  отделение.  Богомил,
которого всегда коробило грубое обращение с людьми, на этот раз промолчал,
и мне даже показалось, что в его глазах мелькнуло удовлетворение.
     - Где пульт управления лазерной  завесой?  -  сурово  взглянул  я  на
перепуганного золотомасочника.
     Он подрагивающей рукой указал на трон:
     - В правой ручке...
     И хотя я не успел привыкнуть  к  его  устаревшему  интерлингу,  смысл
сказанного понял. Демонтировать  самодельный  пульт  не  составило  труда.
Здесь же находился и источник питания. Проверив его зарядку, я  повернулся
к друзьям:
     - Энергия совсем истощилась. Фокусов пять-шесть показали бы и все...
     - Лазеры еще есть? - надвинулся Линекер на нашего пленника.
     - Только у Пола, - прошептал тот.
     - Где он может быть? - быстро спросил я.
     - В своих покоях...
     - Где это?!
     Мой взгляд не понравился золотомасочнику, он спрятался за Герова.  Но
я повторил:
     - Где это? Как туда пройти?!
     За троном, в нише, оказалась потайная дверь. Самозваный сын  бога  не
соврал. Остановив друзей жестом руки, я пригнулся  и  быстро  скользнул  в
темный прорубленный в блоках коридор.
     Ход привел меня к другой двери. Я легонько толкнул ее, пробуя,  какое
нужно усилие, но неожиданно для меня дверь легко откатилась в сторону, и я
увидел ярко освещенное помещение.
     Неожиданность никогда не приходит одна. Седоватый мужчина, сидящий на
мягких подушках возле  искусственного  фонтанчика,  тоже  не  ожидал  меня
увидеть. Он был занят тем, что вставлял в рукоятку лазера элемент питания.
Мгновенно сообразив, что когда он  закончит  свое  рукоделие,  шансы  наши
будут не очень равны, я прыгнул к нему.
     Нельзя сказать, чтобы я промахнулся. Ребро моей  ладони  должно  было
опуститься как раз в то место, где пульсирует на шее сонная артерия,  и  в
результате этого соприкосновения мужчина  должен  был  бы  выключиться  на
несколько минут, так необходимых мне для  того,  чтобы  запеленать  его  и
доставить к боту. Однако нельзя желаемое выдавать за  действительное.  Моя
ладонь рассекла  воздух.  Мужчина  ушел  от  удара.  И  сделал  это  очень
профессионально. Единственное, что я успел, - это выбить из его рук лазер.
За что и поплатился увесистым пинком под ребра.
     Все-таки молодость - это дар, который нельзя приобрести ни  за  какие
деньги. Не знаю, кто  бы  вышел  победителем  в  нашей  схватке,  если  бы
противник был моложе...
     Удары  его  были  жестки  и  направлены  в  жизненно  важные  органы.
Направлены  на   поражение   противника.   Меня   тренировали   физически,
тренировали для самообороны. Его же учили убивать. Это я  уловил  сразу  и
стал предельно ос