еня!  Что  ж  ему  сказать  про  эти  чертовы
сувениры? Будь они неладны!"
   Всю дорогу, пока учил ноги заново ходить прямо и без дрожи в коленях,
Валька бубнил под нос себе разную белиберду: "Сувениры - родинки  Адама.
Или лучше так: фисташки тщеславия..."  Спустя  примерно  четверть  часа,
готовый к самому безжалостному  разгону,  он  вдруг  обнаружил  в  офисе
клиента полный разгром и  кучу  ментов.  Такой  поворот  событий  застал
Вальку врасплох.
   Рыженькая секретарша, уронив голову на руки,  сидела  в  директорском
кресле. Ее худенькие плечики заметно вздрагивали,  огненные,  отливающие
новехонькой медью волосы беспризорно рассыпались по черным подлокотникам
и краю стоявшего тут же стола. "Ну и ну - Машка! Что она здесь делает? -
удивился Дьяченко. - Рабочий день  черт-те  когда  конч..."  Он  осекся,
случайно переведя взгляд на часы,  висевшие  слева  на  стене,  как  раз
напротив стола директора. Стрелки с привычным благодушием отмеряли новое
время - 18.49.
   "Не может быть! - Валькины брови полезли вверх. -  Выходит,  меня  не
было меньше часа! Как же тогда..."
   Машка мгновенно среагировала на его голос: слетев с кресла,  кинулась
ему на шею.
   - Валечка-а-а!! - зарыдала, захлюпала носом, глотая  слезы  и  звуки.
Младший лейтенант, командовавший обыском, попытался было остановить ее:
   - Гражданка, не положено!
   Но Машка прямо послала его:
   - Да пошел ты!
   А потом обратила к Дьяченко полные слез глаза:
   - Валечка, Ивана Степаныча убили! У-у-у, гады! На моих руках бедняжка
умер!
   - Да погоди, не реви! Что  было-то?  -  испуганно  озираясь,  спросил
Дьяченко.
   - Откуда ж я знаю, Валечка! Что было!! А-а-а! Я ведь не видела, когда
это с ним... А он сказал...
   - Что он сказал?!
   - Последние слова его: "Маша, где мой единорог?" А мне откуда  знать?
Искали, Валь, единорога! А он как сквозь землю  провалился!  Не  знаешь,
кто мог взять единорога? Валь, искали ведь единорога...
   От горя секретаршу зациклило. Дьяченко, больше не смея взглянуть ей в
глаза, нащупал в кармане изувеченный сувенир. "Бессмыслица какая-та.  Не
верю, чтобы из-за него убили Степаныча... Ну в чем, в чем его смысл?!" -
тяжко вздохнув, Дьяченко быстро провел  по  глазам  рукой,  будто  спеша
избавиться от страшного наваждения. Убрал руку - а перед ним все  те  же
заплаканные, цвета разбавленной марганцовки глаза.  "Нет,  кроме  смысла
жизни, искать что-нибудь другое - пустая трата времени", - решил Валька,
поворачиваясь к выходу. Но в последний  момент  его  остановил  властный
окрик:
   - Гражданин, как я догадываюсь, вы лично знали покойного?
   Дьяченко, не оборачиваясь, так и встал как вкопанный: голос  явно  не
младшего лейтенанта. Точно не его. "В каком-то мире я его уже слышал", -
попытался вспомнить Валька.
   Декабрь 2002 - июль 2003 г.