выше,  пока,  наконец,  не  зависла
прямо у них над головой.
   И тогда Хоукмуну вспомнилась звезда, которая преследовала Темный  Корабль
на пути по морям между мирами.
   Но тут же шар растворился в теплом свечении Солнца.
   Черный Камень прекратил свое существование,  а  вместе  с  ним  и  Рунный
Посох. Точно так же уничтожены были  Черный  Меч  и  Космические  Весы,  чьи
сущности одновременно бросились искать убежища в Камне и Посохе. И этот  миг
был тот самый, когда два эти предмета взаимно уничтожили друг друга.  Именно
об этом Хоукмун сговорился с Эрекозе,  прежде  чем  последний  взял  в  руки
Черный Меч.
   И вот что-то упало к ногам Хоукмуна. И Эрмижад, вся в слезах, рухнула  на
колени рядом с безжизненным телом.
   - Эрекозе! Эрекозе!
   - Он заплатил за все, - промолвил Орланд Фанк. - И наконец познал  покой.
Он отыскал Танелорн и нашел вас, Эрмижад... И, найдя их, отдал за них жизнь.
   Но Эрмижад не слышала его слов. Она плакала. Для нее жизнь кончилась.

Глава 7

ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЗАМОК БРАСС

   - Совмещение плоскостей подходит  к  концу,  -  промолвил  Капитан.  -  И
Вселенная начинает новый цикл. Избавившись от  богов  и  от  того,  что  вы,
Хоукмун, могли бы назвать космической властью, возможно, она больше не будет
испытывать нужды в героях.
   - Лишь в героических примерах, - поправил Джери-а-Конел, который  подошел
к рядам статуй,  между  которыми  еще  оставались  свободные  промежутки.  -
Прощайте. Прощай, бывший Воитель. Прощай и ты, Оладан.
   - Куда же ты собрался, друг? -  спросил  его  потомок  горных  великанов,
почесывая поросший шерстью затылок.
   Джери остановился и снял с плеча черно-белого котенка, а затем указал  на
свободное место между двух изваяний.
   - Займу свое место. Вы живы.  Я  тоже  жив.  Так  что  прощайте  в  самый
последний раз.
   И, пройдя меж статуй, он сам  превратился  в  одну  из  них.  Задиристый,
улыбающийся, довольный собой.
   - Теперь мое место тоже там? - спросил Хоукмун у Орланда Фанка.
   - Пока нет, - отозвался  оркнеец,  подобрал  крылатого  котенка  Джери  и
принялся поглаживать его. Зверек заурчал.
   Эрмижад поднялась с колен. Слезы застыли в ее глазах. Не сказав никому ни
единого слова, она также прошла сквозь ряды  статуй,  пока  не  остановилась
перед еще одним свободным постаментом. Встав на него, она в прощальном жесте
вскинула руку. Кожа ее моментально побледнела, как у  соседних  изваяний,  и
она застыла, подобно им.
   Хоукмун  лишь  теперь  увидел,  что  рядом  с  ней  была  другая  статуя,
изображавшая Эрекозе, который отдал  свою  жизнь  за  то,  чтобы  уничтожить
Черный Меч.
   - Ну что, - спросил их Капитан, - желаете  ли  вы  с  семьей  и  друзьями
остаться в Танелорне? Вы заслужили это право.
   Хоукмун обнял своих детей, увидел радость в  их  глазах  и  тоже  испытал
неподдельное счастье. Иссельда погладила его по щеке и улыбнулась.
   - Нет, - промолвил он. - Мы вернемся в замок Брасс. Нам достаточно знать,
что Танелорн существует. А вы, д'Аверк, Оладан, вы, мессир Ноблио?
   - Мне столько нужно рассказать вам, Хоукмун, у камелька, попивая  сладкое
камаргское вино, и чтобы вокруг были  добрые  друзья!  -  воскликнул  Гьюлам
д'Аверк. - В замке Брасс мои рассказы будут хоть кому-то интересны. А здесь,
в Танелорне, они быстро всем наскучат. Я пойду с вами.
   - Я тоже, - заявил Оладан.
   Лишь Ноблио на  миг  засомневался.  Задумчивым  взглядом  он  обвел  ряды
статуй, а затем устремил взор на башни Танелорна.
   - Это поразительное место, откуда оно взялось, вот что меня занимает.
   - Это мы его создали, - ответил Капитан. - Мы с братом.
   - Вы? - Ноблио улыбнулся. - Понимаю.
   - Но как вас зовут, мессир? - спросил его Хоукмун. - И вас, и брата?
   - У нас одно имя на двоих, - ответил Капитан.
   - И это имя - Человек, - вступил в разговор Кормчий, который  взял  брата
за руку, вывел его из круга статуй и повлек по направлению к городу.
   Не сказав ни слова, Хоукмун с друзьями  проводили  их  глазами.  Молчание
прервал Орланд Фанк.
   - Думаю, я здесь останусь. Я  исполнил  свой  долг,  завершил  поиски.  Я
видел, как сын мой достиг покоя. Я останусь в Танелорне.
   - И не хотите больше  служить  никакому  божеству?  -  спросил  его  Брут
Лашмарский.
   - Боги - это лишь метафоры, - ответил Орланд Фанк. -  Вполне  приемлемые,
конечно, но нельзя позволять им становиться самостоятельными существами.
   Он вновь откашлялся и с неким смущением признал:
   - Вино поэзии превращается в яд, когда из него делают  политику.  Не  так
ли?
   - Вам троим будут всегда рады  в  замке  Брасс,  -  обратился  Хоукмун  к
воинам.
   Эмшон д'Аризо закрутил свои усы и устремил вопросительный взгляд на Джона
ап-Райса, а затем на Брута.
   - Наш путь окончен, - заявил этот последний.
   - Мы простые солдаты, - сказал Джон ап-Райс. - Никакие летописи не впишут
нас в число героев. Я останусь в Танелорне.
   - Когда-то в молодости я был школьным учителем, - сказал Эмшон д'Аризо, -
и никогда не желал воевать. Но вокруг было слишком  много  несправедливости,
неравенства, и мне показалось, что  лишь  мечом  можно  навести  порядок.  Я
старался как мог и заслужил покой. Я тоже останусь  в  Танелорне.  Думаю,  я
попробую написать книгу.
   Хоукмун склонил голову, признавая их правоту.
   - Благодарю вас за помощь, друзья.
   - Но вы-то почему не хотите остаться с нами? - спросил его Джон  ап-Райс.
- Разве вы не заслужили того, чтобы поселиться здесь?
   - Может быть, и так. Однако, старый замок Брасс дорог мне,  и  я  оставил
там друга. Однако, может статься, мы расскажем другим о том, что  узнали.  И
попытаемся показать людям, как отыскать в себе Танелорн.
   - Если дать им шанс, многие достигнут цели, - заявил Орланд Фанк. - Между
ними и Танелорном не было иных преград, кроме богов и культа иллюзий.  С  их
помощью они пытались заслониться от страха, который внушала  им  собственная
человеческая природа.
   - О, теперь моей человеческой личности придется худо, - засмеялся  Гьюлам
д'Аверк. - Что может быть в мире скучнее, чем раскаявшийся грешник?
   - Оставим это решать королеве Флане, - отозвался с улыбкой Хоукмун. -  Но
скажите мне, Орланд Фанк, поскольку мы говорили о  возвращении,  как  же  мы
сможем покинуть этот город, раз уж не осталось  сверхъестественных  существ,
которые управляют нашей судьбой, и Вечный Воитель обрел наконец покой?
   - Я еще  сохранил  кое-что  из  остатков  моих  прежних  способностей,  -
оскорбленный, воскликнул оркнеец. - И привести их  в  действие  не  составит
большого труда, пока плоскости еще находятся в  фазе  Совмещения.  С  другой
стороны, то, что прервалось ваше путешествие в Лондру,  было  отчасти  делом
моих рук, а отчасти тех семи мудрецов,  которых  вы  повстречали  в  дороге.
Поэтому я верну вас на прежнее место. - Красноватое лицо  его  расплылось  в
веселой улыбке. - Ну что ж, удачи вам, герой  Камарга!  Вы  возвращаетесь  в
мир, над которым больше нет никакой власти. И пусть же  впредь  единственная
власть, которую вы будете признавать над  собой,  это  та,  что  родится  из
самоуважения.
   - Вы всегда были моралистом, Орланд Фанк, -  Ноблио  с  улыбкой  похлопал
оркнейца по плечу. - Однако  это  величайшее  искусство  -  применять  столь
простые моральные принципы в столь сложном мире.
   - Он кажется сложным лишь из-за того, что в сознании  нашем  царит  мрак.
Ну, удачи вам всем, - засмеялся он наконец. - Будем надеяться, что это конец
всех трагедий.
   - А почему бы не  начало  комедий?  -  поддержал  его  с  улыбкой  Гьюлам
д'Аверк. - Пойдемте, граф Брасс ждет нас.
   И в тот же миг они оказались на Серебряном мосту, в  нескончаемом  потоке
путешественников, пользующихся этим грандиозным торговым  путем,  под  ясным
зимним небом, в мире, залитом сияющим солнечным светом,  бросавшим  на  море
серебристые отблески.
   - Наш мир! - радостно выдохнул Гьюлам д'Аверк. - Наконец! Наконец-то  наш
мир!
   Радость его была заразительна, как вскоре понял Хоукмун.
   - И куда же вы двинетесь теперь? - спросил он. - В Лондру или в Камарг?
   - В Лондру, конечно, и немедленно. В конце концов,  меня  ведь  там  ждет
целое королевство.
   - Вы никогда не были циником, Гьюлам д'Аверк, - сказала ему Иссельда, - И
не  пытайтесь  убедить  нас,  что  сделались  им  теперь.  Передавайте  наши
наилучшие пожелания королеве Флане. И заверьте ее, что скоро мы  прибудем  к
ней в гости.
   Д'Аверк отвесил им широкий поклон.
   - А вы передавайте мой привет своему отцу,  графу  Брассу.  Скажите,  что
вскоре я явлюсь к его очагу, дабы испить с ним вина. По-прежнему ли в  замке
гуляют сквозняки?
   -  К  вашему  приезду  мы  постараемся  подготовить  комнату,  достаточно
безопасную для человека со столь хрупким здоровьем, - ответила ему Иссельда.
   Она взяла за руки своего сына и дочь  и  внезапно  обнаружила  у  девочки
черно-белого котенка Джери-а-Конела.
   - Это мессир Фанк дал мне его, матушка, - Тогда обращайся с ним  получше,
- сказал ей отец. - Ибо это очень редкое животное.
   - До скорой встречи, Гьюлам д'Аверк! - воскликнул Ноблио.  -  Знайте  же,
что я сохраню наилучшие воспоминания  о  том  времени,  которое  мы  с  вами
провели вместе в Лимбе.
   - Я тоже, мессир Ноблио, хотя досадно все-таки, что у нас не было с собой
колоды карт. - Он вновь отвесил низкий поклон. - Прощайте, Оладан, вы, самый
маленький из гигантов! Надеюсь еще послушать ваши байки, когда вы  вернетесь
в Камарг.
   - Боюсь, что с вашими собственными они не выдерживают никакого сравнения,
- Оладан пригладил усы. - С нетерпением буду ждать вашего визита.
   Хоукмун  широкими  шагами  двинулся  по  сверкающей  мостовой,   торопясь
вернуться в замок Брасс, где дети, наконец, смогут  познакомиться  со  своим
благородным дедом.
   - Лошадей мы раздобудем в Карли, - сказал он. - Кажется, у нас там должен
быть некоторый кредит. - Потом он повернулся к сыну. - Скажи  мне,  Манфред,
ты что-то запомнил из своих приключений? - Ему с трудом  удавалось  скрывать
страх. - Много ли ты помнишь?
   - Нет, отец, - ласково отозвался мальчик. - Я не помню почти ничего.
   И он бегом бросился к отцу, взял его за руку и повлек за собой к далекому
берегу.