апоминающее гроссбух. "Бухгалтер", -- оценил вошедшего
Сэндерс -- и ошибся.
     -- Рад приветствовать вас, мистер... э-э... -- старичок заглянул в
гроссбух, -- мистер Сэндерс. Я Джон Гроф, владелец этого заведения. У
вас есть претензии к нам?
     Гроф с любопытством рассматривал постояльца, словно перед ним
стоял пришелец с другой планеты. Сэндерс пожал плечами и спрятал
портсигар в карман.
     -- Лично к вам -- нет, мистер Гроф. Но у меня есть претензии к
вашей кухне.
     Гроф искренне удивился.
     -- К моей кухне? Но у меня нет кухни!
     -- Вот именно.
     -- А, вот вы о чем! -- догадался хозяин и хихикнул. -- А я, честно
говоря, ожидал от вас другого. Вы не боитесь, что на вас рухнет
потолок?
     -- Боюсь, -- признался Сэндерс.
     -- Так что же вы застряли у меня? Ведь в Гринфилде уйма прекрасных
отелей.
     "Так уж и прекрасных", -- мысленно улыбнулся Сэндерс. Этот
словоохотливый старичок начинал его забавлять.
     -- Я люблю экзотику, -- сказал он вслух.
     -- Ха-ха-ха! А я люблю шутников! -- развеселился Гроф. -- Мы с
вами споемся, мистер... э-э... -- он снова уткнулся длинным носом в
гроссбух, ---- Сэндерс.
     -- Странную рекламу делаете вы своей гостинице, -- усмехнулся
Сэндерс. -- Чуть ли не с порога обещаете обрушить потолок.
     -- А если это правда? -- возразил Гроф, усаживаясь в кресло. --
Зачем же скрывать то, что и так очевидно? Пусть уж постояльцы знают, на
какой риск идут, вселяясь ко мне. Скоро собираюсь повесить при входе
объявление: "Ногами не топать" и "Громко не чихать". Кстати, я ведь
тоже обитаю под этой крышей и если, не дай Бог, все это когда-нибудь
рухнет, разделю участь своих несчастных клиентов. Учтите, каждый из вас
живет здесь не больше недели, я же провел в этом доме всю жизнь.
Чувствуете разницу?
     -- Чувствую, -- улыбнулся Сэндерс. -- Вам памятник нужно
поставить, мистер Гроф.
     -- Совершенно с вами согласен. Но довольно обо мне, меня больше
интересуете вы, мистер... э-э... Сэндерс.
     -- Я?
     -- Вы и вам подобные. Вы знаете, сегодня произошло нечто
знаменательное: в мой отель, -- слово "отель" он произнес с напускной
серьезностью, -- вселились сразу четыре человека. Представляете --
четыре! Да в самый разгар сезона у меня не бывает такого наплыва, а
сейчас... -- Он кивнул на окно, за которым уныло барабанил дождь. --
Какая мерзкая погода! И знаете, кто те трое?
     -- Трое?
     -- Ну да, трое вновь прибывших, помимо вас. Все иностранцы! --
Гроф понизил голос и выпучил глаза, словно только что, сию минуту,
раскрыл мировой заговор с целью подорвать его уникальный отель. --
Француз, итальянец и, кажется, немец.
     "Швейцарец", -- мысленно поправил Сэндерс.
     Джон Гроф открыл гроссбух и с важным видом стал листать его.
     -- Вот, нашел! -- торжествующе возвестил он. -- Джованни Риччи,
Шарль Левьен и Фридрих Мольтке.
     Сэндерс резко повернулся к Грофу.
     -- Как вы сказали? Фридрих Мольтке?
     -- Совершенно верно, Фридрих Мольтке. -- Гроф захлопнул гроссбух,
подняв в воздух столб пыли. -- Вы что, знаете его?
     -- Н-нет, -- ответил Сэндерс, думая о своем.
     "Странно, почему Миллер назвался чужим именем? Опасается, что сюда
проникнет весть о смерти настоящего Ганса Миллера? Но ведь в Лондоне он
останавливался под своим именем!"
     Заметив озабоченность постояльца, Джон Гроф стал собираться.
     -- Вы извините меня, старика, -- сказал он, сунув гроссбух под
мышку, -- что я вторгся к вам без приглашения. Скучно одному, не с кем
словом перекинуться. А вы человек свежий, нездешний, с вами есть о чем
поболтать.
     -- А как же те трое? -- спросил Сэндерс.
     -- Терпеть не могу иностранцев, -- конфиденциально заявил Гроф,
подмигнув. -- К швейцарцам, правда, отношусь снисходительно. Есть у
меня один знакомый... Впрочем, это неинтересно. Спокойной ночи, мистер
Сэндерс. И дай вам Бог утром увидеть этот потолок целым и невредимым.
     -- И вам того же, мистер Гроф, -- улыбнулся Сэндерс.
     Как только дверь за хозяином гостиницы закрылась, Сэндерс тут же
связался с портье и осведомился, в каком номере остановился Фридрих
Мольтке.
     -- В семнадцатом, сэр, -- последовал вежливый ответ.
     Через минуту Сэндерс уже шагал по коридору в поисках нужной двери.
Ему не терпелось узнать, что за игру затеял Ганс Миллер.
     Вот и табличка с номером семнадцать. Сэндерс постучал.
     Дверь отворилась. На пороге стоял высокий широкоплечий мужчина в
махровом халате и с голыми ногами. Похоже, он только что принимал
ванну. Ничего общего с Гансом Миллером у него не было.
     -- В чем дело? -- раздраженно спросил он с заметным немецким
акцентом.
     Сэндерс на мгновение растерялся.
     -- Мне сказали, что в этом номере остановился майор Робертсон,
но...
     -- Тому, кто вам это сказал, смело можете плюнуть в лицо, -- веско
заявил Фридрих Мольтке, ибо это был он. -- В моем номере никаких
майоров нет.
     Он попытался захлопнуть дверь, но Сэндерс придержал ее ногой.
     -- Мне нужен майор Робертсон, -- повысил он голос, решив играть
роль до конца. -- И немедленно.
     -- Проваливайте, или я вызову полицию, -- яростно зашипел немец.
-- Ну!
     "Кто же этот Мольтке? -- ломал голосу Сэндерс, медля с ответом. --
А что, если он и есть тот самый пятый?"
     -- Грифон, -- чуть слышно произнес он.
     -- Что? Какой еще грифон? Вы что, спятили? -- Лицо Мольтке
налилось кровью.
     -- Сказочное чудовище -- гриф с головой собаки, -- пояснил
Сэндерс, пристально всматриваясь в горящие бешенством глаза немца.
     -- Я тебе сейчас покажу голову собаки! -- по-немецки заорал
Мольтке.
     "Не он", -- решил Сэндерс и отпустил дверь. С потолка посыпалась
штукатурка.
     "В таком случае где же Миллер?" -- недоумевал он, медленно
возвращаясь к себе. Из номера Сэндерс снова позвонил портье, но на этот
раз трубку никто не поднял.
     На часах было десять.



     Глава пятнадцатая

     В двадцать минут одиннадцатого дверь в номер Шарля Левьена
распахнулась и на пороге возникла грузная фигура Ли Брунсвика.
     -- Грифон! -- ахнул француз, отрываясь от вечерней газеты. --
Значит, мы у цели?
     -- Именно, -- буркнул Брунсвик, или Грифон, плотно закрывая за
собой дверь и быстро входя в комнату. -- Вызовите сюда Риччи и
Миллера.
     -- А Сэндерса?
     -- Делайте, что я сказал, -- повысил голос Грифон, упершись
тяжелым взглядом в лицо француза.
     Левьен поднял телефонную трубку. Пока по телефону шел обмен
короткими фразами, Грифон нервно курил.
     -- Миллер сейчас будет, а Риччи нет в номере, -- заявил Левьен,
кладя трубку.
     -- Проклятье! -- выругался Грифон. -- Где его черт носит?!
     Раздался чуть слышный стук, и в комнату вошел Миллер. При виде
пятого члена группы он слегка вздрогнул.
     -- Вы?!
     -- А вы что, ожидали увидеть здесь Саддама Хусейна? -- грубо
отозвался Грифон. -- Сядьте!
     Миллер сел. Несколько минут прошло в тягостном молчании.
     -- Позвоните этому болвану еще раз, -- потребовал Грифон.
     Но не успел Левьен взяться за трубку, как в номер влетел Риччи,
растрепанный, с горящими от возбуждения глазами.
     -- А, это вы, Грифон, -- бросил он на ходу, с трудом переводя
дух, -- рад видеть вас живым и здоровым... Все, господа, нам крышка,
пора уносить отсюда ноги. Пока нас не сцапали.
     -- Без соплей, Риччи! -- рявкнул Грифон. -- Выкладывайте, что
случилось, и побыстрей.
     -- А случилось то, -- сузил глаза Риччи, -- что на углу гостиницы
я только что нос к носу столкнулся с фараоном.
     Левьен пожал плечами.
     -- Ну и что? Да мало ли их здесь бродит!
     -- Тихо! -- оборвал его Грифон. -- Дальше!
     -- Да плевать я хотел на всех остальных, вместе взятых! --
взорвался Риччи. -- Этот тип из Милана! Вам ясно, что это значит? Он
следит за мной! За мной!
     -- Из Милана? -- растерянно спросил Левьен.
     -- Он сделал вид, что не узнал меня, -- продолжал Риччи, не в
силах совладать с собой, -- но я видел, как он смотрел на меня!
     -- Он вас знает? -- быстро спросил Грифон, нахмурившись.
     -- Шапочное знакомство. Его жена вместе с моей работают в меховом
ателье.
     -- Совпадение исключается?
     -- Абсолютно. Ладно бы в Лондоне, но в эдакой дыре -- нет, это
невозможно.
     -- Сядьте и успокойтесь, -- властно потребовал Грифон. -- Вы что,
Риччи, наследили в этом вашем Милане?
     Итальянец пожал плечами.
     -- До некоторого времени я считал, что замещение двойника прошло
более или менее гладко, -- сказал он, хмуря лоб. -- Но буквально два
дня назад Сэндерс...
     -- А, Сэндерс! -- подался вперед Грифон. -- Продолжайте, это
интересно.
     -- Так вот, Сэндерс как-то упомянул в разговоре о небольшом
недоразумении, которое произошло у меня с дочерью.
     -- У вас ведь две дочери? -- спросил Грифон, внимательно глядя
Риччи в глаза.
     -- Да, близнецы, -- продолжал тот. -- Джоанна и Елена. Но здесь,
в этом дурацком мире, оказалось, что их зовут иначе, вернее, только
одну -- Джоанну.
     -- Ее имя здесь?
     -- Ева.
     -- И Сэндерс знал об этом? -- сощурился Грифон.
     -- Выходит, знал. Он напомнил мне об этом, когда между нами
произошел небольшой конфликт, и, честно признаюсь, тогда его
осведомленность произвела на меня впечатление.
     -- Вы говорили кому-нибудь о недоразумении с дочерью? -- спросил
Грифон.
     -- Я еще не до конца спятил, -- проворчал Риччи.
     -- И тем не менее это стало известно Сэндерсу. Хорошо! -- Грифон
криво усмехнулся. -- Но ваша жена, разумеется, в курсе этой, мягко
говоря, неувязочки с именами?
     -- Конечно. Я дважды или трижды называл Еву Джоанной -- и все это
было при ней.
     -- Значит, она единственная, кто мог знать о столь интимной
подробности вашего семейного быта, -- подытожил Грифон, бросая окурок
в окно. -- Та-ак. Если же при этом учесть, что вместе с ней в ателье
работает жена этого вашего земляка из миланской полиции, то ниточка
ведет прямиком... Чувствуете логику, Риччи?
     Риччи упрямо замотал головой.
     -- Нет тут никакой логики, Грифон. Что из того, что я ошибся в
имени дочери? Положим, я был пьян. Нет, не попрется фараон в такую
даль только потому, что я спьяну сболтнул что-то не то. Ваша версия не
проходит, Грифон.
     -- Не надо спешить с выводами, приятель, -- усмехнулся Грифон. --
Ведь вы сами только что утверждали, что ваш миланский дружок пасет
именно вас. Так?
     -- Да, утверждал. Ну и что? Возможно, я наследил в чем-то другом.
Не помню. Важно, что я раскрыт.
     -- Ладно, Риччи, этот разговор становится бессмысленным. Давайте
не будем искать логику в действиях полиции. Ведь мы многого не знаем
из того, что знают они. Перейдем сразу к результатам. Итак, Сэндерсу
стало известно то, что, возможно, дошло до слуха миланского фараона.
Надеюсь, теперь вы улавливаете логику, Риччи? Не забывайте, что в свое
время Сэндерс тоже служил в полиции.
     Ганс Миллер сидел как на иголках. Он чувствовал, как пылают его
уши, и едва сдерживался, чтобы не вступить в разговор. Последние слова
Грифона вывели его наконец из состояния равновесия.
     -- Послушайте, господа, Сэндерс здесь ни при чем, -- заявил он
горячо.
     -- Вам что-нибудь известно, Миллер? -- резко повернулся к
таксисту Грифон и вперил в него пристальный взгляд.
     Наибольшим благом как для Сэндерса, так и для всего дела в целом
Миллер счел нарушить данное боссу слово и рассказал сообщникам все,
что произошло на женевской вилле Джилберта Сэндерса неделю назад.
Когда его голос смолк, в номере воцарилась напряженная тишина. Первым
молчание нарушил Шарль Левьен.
     -- Значит, полиция шла по нашему следу с самого начала, --
упавшим голосом пробормотал он.
     -- Вы очень догадливы, Левьен, -- зло съязвил Грифон. -- Вам бы
ясновидцем быть, а вы в серьезную игру ввязались -- игру для мужчин,
заметьте. Провалиться в таком простом деле! Вы что, не знали, что ваш
дружок Лебон, черт бы его побрал, носом видит лучше, чем вы глазами?!
     -- Знал...
     -- Так какого же дьявола вы дали ему возможность уйти?! -- Грифон
грохнул огромным кулаком по столу.
     -- Кто ж знал...
     -- Вы! Вы знали! -- гремел Грифон, яростно вращая глазами. -- А
вы, Миллер, почему вы проканителились с вашим двойником и позволили
ему подохнуть своей смертью? На что вы рассчитывали, я вас спрашиваю?!
Слюнтяи!.. -- Он обвел всех троих презрительным взглядом. -- Так
знайте, господа, -- отчетливо роняя слова, произнес Грифон, -- этот
ваш Сэндерс провел вас, как сопливых щенков!
     -- Провел? -- Левьен побледнел.
     -- Вы в своем уме, Грифон? -- вскочил Миллер.
     -- Представьте себе, Миллер, ваш дружок Сэндерс -- полицейская
ищейка.
     -- Не может быть! -- прошептал Миллер, уставившись стеклянными
глазами на Грифона. Он был потрясен.
     Риччи дико и вычурно выругался по-итальянски.
     -- А ведь я ж его, мерзавца, с самого начала расколол, --
пробормотал он, обхватив голову руками. -- Э-э, знать бы раньше! Я б
его... своими собственными руками... -- Он заскрипел зубами и сжал
кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Глаза его светились
ненавистью. -- Сэндерс уже в городе?
     -- Да, -- ответил Грифон, -- и Миллер тому свидетель.
     -- Как вы вычислили его?
     -- Перед засылкой сюда майор Гросс снабдил нас двоих -- меня и
Сэндерса -- особыми инструкциями. Он предвидел возможность подмены
одного из нас двойником и решил уменьшить риск провала операции до
минимума. При встрече здесь, в Гринфилде, мы должны были обменяться
условными фразами. Я в точности выполнил инструкцию, Сэндерс же свою
фразу так и не произнес. Это значит только одно: под видом истинного
Джилберта Сэндерса работает его двойник.
     -- Проклятый фараон! -- снова выругался Риччи. -- Теперь-то я
понял, зачем он затеял этот спектакль с экзаменом Левьена. Подлец!..
     -- Какой спектакль? -- Голос Грифона звенел, словно туго
натянутая струна. -- Выкладывайте, Риччи, все, что вы успели сообщить
этому Сэндерсу! Все, до самой мельчайшей подробности.
     Теперь настал черед рассказывать итальянцу. Грифон внимательно
слушал, с каждым словом хмурясь все больше и больше.
     -- И голову нашему несчастному доктору, -- Риччи кивнул на
Левьена, -- он наверняка специально проломил, чтобы иметь возможность
выудить у него необходимые сведения.
     Миллер стоял у окна и потухшим взором смотрел в темноту ночи, а
его французский сообщник сидел, вжавшись в кресло, обезумев от страха
и выбивая зубами отчетливую дробь. Приступы панического ужаса
одолевали Левьена теперь все чаще и чаще.
     -- Это конец, -- бормотал он, уставившись в одну точку, -- это
конец.
     -- Перестаньте трястись! -- прикрикнул на него Грифон. -- Щенок!
     -- Что же теперь делать? -- еле слышно спросил Миллер.
     -- Действовать! -- отрубил Грифон. -- Немедленно! В связи с
изменившимися обстоятельствами руководство операцией я беру на себя.
Вы говорите, Риччи, что Сэндерсу известен окончательный срок
завершения всей операции?
     -- Да, Грифон, -- ответил итальянец, -- помнится, один из
вопросов на этом пресловутом "экзамене" касался именно сроков. Конец
сентября -- такой он получил ответ.
     -- Отлично! -- Грифон, казалось, воспрянул духом. -- Здесь-то мы
их и обойдем. Операцию проводим завтра.
     -- Завтра? -- встрепенулся Миллер.
     -- Как завтра? -- очнулся от своих мыслей Левьен, с ужасом глядя
на Грифона.
     -- Я согласен с Грифоном, -- произнес Риччи, потирая руки от
предвкушения предстоящих действий. -- Сейчас внезапность -- наш
козырь. Иначе Скотланд-Ярд нагрянет сюда в полном составе.
     -- Скотланд-Ярд нам не помеха, -- возразил Грифон, -- по крайней
мере, не они -- наш главный противник.
     -- Сэндерс? -- сверкнул глазами Риччи.
     Грифон покачал головой.
     -- Нет, Сэндерс мелкая сошка. Им я займусь сам. -- При этих
словах Миллер вздрогнул. -- Нет, Риччи, есть сила пострашнее, чем
полиция.
     -- Кто же это?
     -- Придет время -- узнаете, -- уклончиво ответил Грифон.
     -- Послушайте, Грифон, -- нетерпеливо произнес итальянец, -- мы
подошли к последнему рубежу, завтра кульминация всей этой эпопеи, но
мы до сих пор ничего не знаем о предстоящей операции. Может быть, пора
наконец раскрыть свои карты? А, Грифон?
     -- Риччи прав, -- сказал Миллер. -- Сначала Сэндерс держал нас в
неведении...
     -- Он сам ничего не знал, -- усмехнулся Грифон.
     -- Допустим, -- кивнул Миллер. -- Но теперь и вы продолжаете ту
же игру. Просветите нас, будьте так любезны.
     Грифон поднял на швейцарца тяжелый взгляд.
     -- Я не буду ссылаться на инструкции майора Гросса, как это
неоднократно делал ваш приятель Сэндерс, -- глухо произнес он, -- я
предпочитаю действовать своим умом. -- Он взглянул на часы. -- До
начала операции осталось менее двенадцати часов. За эти часы может
многое произойти, и кто-нибудь из вас -- кто знает? -- не справится с
желанием поделиться моими тайнами с Сэндерсом или, скажем, с гостями
из столицы, которые, кстати, еще с полудня пасутся у ваших дверей.
Здесь риск мне не нужен.
     -- У наших дверей? -- нахмурился Риччи. -- Кто же это?
     -- Трое шпиков, -- резко ответил Грифон, -- которые действуют по
указке Сэндерса и докладывают ему о каждом вашем шаге.
     -- Опять Сэндерс! -- зарычал Риччи. Маленькие, словно у хорька,
глазки злобно сверкнули.
     -- А потому, господа, -- продолжал Грифон, -- я сообщу вам о
начале операции и лично проинструктирую каждого завтра, в одиннадцать
часов утра. Это время и будет считаться началом военных действий. До
этого часа исключить всякие контакты как с Сэндерсом, так и с кем бы
то ни было еще. Самим ничего не предпринимать. Завтра, ровно в
одиннадцать, я позвоню в номер Риччи и назначу место встречи. Все трое
немедленно должны явиться по указанному адресу. При себе иметь
портсигары.
     -- А как же быть с сыщиками? -- спросил Риччи.
     -- С этими молодчиками я разберусь сам! -- Грифон сузил глаза. --
Обещаю, что к началу операции ни один фараон не будет стоять на нашем
пути.
     -- И Сэндерс? -- с надеждой спросил итальянец.
     -- И Сэндерс.
     Миллер снова вздрогнул. Тон их нового босса вызывал у него дрожь
и бессознательный страх.
     Грифон тяжело поднялся с кресла и еще раз обвел сообщников
пристальным взглядом.
     -- Я надеюсь на ваше благоразумие, господа! -- В голосе его
прозвучала неприкрытая угроза. -- Итак, завтра в одиннадцать.
     Он вышел, громко хлопнув дверью.



     Глава шестнадцатая

     Детектив Майкл Джонс мок под дождем уже более десяти часов и
проклинал судьбу, погоду и своего шефа, Тома Мак-Росса, на чем свет
стоит. Смены в ближайшее время не ожидалось, и он, смирившись,
приготовился трястись от холода и сырости всю ночь. Небольшая порция
виски ему сейчас очень бы не помешала, но шеф категорически запретил
прибегать к горячительным напиткам.
     Пост Майкла Джонса находился под аркой старого трехэтажного дома
-- как раз напротив служебного входа в гостиницу Джона Грофа. За десять
часов ни один из тех троих, чьи фотографии лежали в нагрудном кармане
сыщика, не переступили порога этого входа. От Тома Мак-Росса, который
выходил с ним на связь каждые полтора часа, Джонс знал, что двое его
коллег так же терпеливо караулят два других возможных пути отступления
из гостиницы: главный вход и пожарную лестницу. Но до сих пор все было
тихо: ни одно из лиц, вверенных попечению трех детективов, не пыталось
покинуть гостиницу -- если не считать, конечно, кратковременной отлучки
этого смуглого итальянца...
     Сзади послышались шаги, гулким эхом отозвавшиеся под сводами
низкой арки. Джонс обернулся. Плотная фигура человека в плаще медленно
двигалась прямо на него. Скрывшись в густой тени, Майкл Джонс вжался в
стену: он предпочитал остаться незамеченным, дабы не возбуждать
нездорового любопытства случайного прохожего. Прохожий же, поравнявшись
с сыщиком, остановился, извлек из плаща портси