ому что он посто-
янно и медленно изменяется; пересечения и ответвления возникают и  исче-
зают по одному ему, лабиринту, известным законам - однако во всех переп-
летениях есть какая-то логика, только надо ее постичь...
   ...Он почувствовал под ногой маленькую ступеньку, темнота стала слег-
ка молочной, и он понял, что вступил в  дальнюю  оконечность  лабиринта.
Ступенек должно быть две, справа и слева - он откуда-то точно знал  это;
выход должен быть где-то поблизости, нужно идти вперед - вот только сте-
ны слишком далеко...
   ...и тут рука ощущает чье-то прикосновение
   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
   Его везли назад, на больничной каталке, а он метался и бредил от  ра-
дости; в его правой руке был план, и он знает теперь, как дорисовать его
до конца - надо только найти карандаш  и  уединиться...  Когда  включили
свет в лабиринте, он понял логику  всего  этого  переплетения;  осталось
только несколько необозначенных ответвлений... По ним и надо будет прой-
ти, выход в одном из них - а остальное все замкнуто, причем на удивление
логично и просто... Он помнил, как отбивался и кричал;  глаза  почему-то
привыкли к темноте - или это были галлюцинации? - и он видел чьи-то  ру-
ки, пытавшиеся его поймать и вогнать в вену иглу шприца - а этого он бо-
ялся больше всего на свете; откуда им знать, чего именно он боится?  Вы-
ходит, действительно галлюцинации; он вырывался и бежал, а его ловили, и
их было много, и везде целились в руки эти страшные уколы, от которых он
потеряет себя и никогда, никогда, никогда не выберется отсюда...
   ...И вот наконец кто-то появился из лабиринта. Он, шатаясь, добрел до
мужского туалета, там его стошнило, и он рассказал всем, что  теперь  он
обрел настоящую свободу - потому что выход у лабиринта там же, где вход,
и выбраться из него - значит вернуться, потому что в мире не  существует
более ничего...
   Шла ночь; и снова самые слабые умирали во сне - их души медленно  от-
делялись от тел и брели по коридору налево, налево и еще раз налево...
   *
 
 
   ЗАКОН ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫХ ЧИСЕЛ
   "Буря, это - "
   (ВИЛ)
   *
   В тот час, когда Перций миновал порог хозяйственного магазина "Безде-
лицы", по телевизорам, радиоприемникам и служебным  селекторам  как  раз
шла утренняя серия фильма "Фиалка Разврата", купленная у  Западной  Лап-
сердакии за большую валюту в знак улучшения всеобщей жизни,  так  что  в
шаропокатистом пространстве торгового зала не было никого, кроме продав-
щицы Вики, более известной по имени Настя, мы же для краткости будем на-
зывать ее Дженнифер. Она коротала время за прецезионным педикюром право-
го четвертого ногтя, если начинать считать с левой ноги, с  помощью  ме-
бельного лака "Привет".
   Перций повертел в руках электрическую москитобойку, скользнул  внима-
нием по вантусам, плинтусам, компасам, и остановился стоять у витрины  с
особо разноплановой билиберденью.
   - О! - произнес он, - препарат "Мортал"! А вы знаете,  для  чего  его
используют?
   - Это средство для уничтожения божих коровок, когда их слишком  много
разводится в вашей квартире, - терпеливо объяснила Вика,  выполняя  слу-
жебный долг... То бишь Дженнифер.
   - Если бы... Если бы! Знаете ли вы, что некоторые еще не искушенные в
жизни и (заметьте!) совсем юные лица употребляют его в себя? И - о, если
б вы знали, что с ними от этого происходит...
   - Что? - удивилась Дженнифер.
   Глаза Перция заволокло туманом воспоминания прожитых эпизодов жизнен-
ного времени...
   - Я расскажу вам, - сказал он, - Было это давно, ах, простите, совсем
недавно - да и могло ли это тянуться долго?! Бедная, бедная крошка Элси!
.. (Лицо Перция задрожало от горя, и он опустился без сил на ящик берто-
летовой селитры, а Дженнифер побрызгала его для приведение в чувство по-
павшимся под руку дезодорантом "Скунс".)
   - Простите, - Перций поднялся - Я расскажу все по порядку. Я занимал-
ся с Элси музыкой - сольфеджио, арпеджио и адажио... Кстати, у меня  аб-
солютный слух и абсолютный голос (Перций взял в доказательство ноту "фа"
сильно засурдиненным колоратурным басом). Ну, вот... Собственно, ее  ма-
тушка сперва пригласила меня как репетитора по математике - крошка  тре-
тий год не могла перейти в пятый класс - но, увидев ее любовь ко  многим
другим дисциплинам, я отрепетировал с ней также ботанику,  астрологию  и
гинекологию, а любовь ее к музыке была столь велика, что, бывало, мы  до
поздней ночи засиживались, разучивая какую-нибудь там арию  Гугенхеймера
из оперы "Гибель мозгов":
   "Sehr schlecht
   Nicht patronen!" (Перций смахнул из глаз две взволнованные  слезинки)
- да, прекрасное было время! - но однажды... (лицо его  посугробело  об-
ратно) ...Однажды, сильно разволновавшись, она накапала себе вместо  ва-
лерьянки "Мортала" -  помните,  экранизация  "Не  ставь  мне  на  могиле
крест", то самое место, где атаман Родриго в исполнении  Джулио  Кончини
восклицает "Пустое все, что есть не репа!.." Собственно,  из  такого  же
пузырька как раз перед этим Родриго отравил негодяя Херардо, того  само-
го, подменившего спрятанную в электрополотере репу на  сахарную  брюкву;
поэтому ее рука, нащупав флакончик, не отметила ничего подозрительного -
а жаль! С этого-то все и началось. Она стала  принимать  "Мортал  каждый
день, и с каждым разом все больше -  ведь  пристрастие  развивается  так
стремительно!
   - О, боже... И ведь это, наверное, такая гадость! - ужаснулась  Джен-
нифер.
   - Еще бы! - закивал Перций - При приеме через рот от него  начинается
расслоение пищевода на слизистую и жилистую оболочки и катаракта  желуд-
ка, при вдыхании - эпилепсия чихательного нерва, а от самого изощренного
способа введения - через клизму в задний проход - аневризма  двенадцати-
перстной кишки! И все это на фоне общего рака памяти и уксусного диабета
серьезной тяжести.
   - Кошмар... А что же такого приятного ощущается после приема  "Морта-
ла"? - поинтересовалась Дженнифер.
   - Ничего. Совершенно никакого удовольствия. Только какой-то голос все
время твердит: "Прими "Мортала" еще... Прими "Мортала" еще..." - и проще
принять, чем объяснить ему, что не хочется...
   - Но ведь после этого он будет твердить еще громче!
   - Ну да! И в этом-то весь и ужас!
   Дженнифер ничего не могла ответить на такое,  она  только  озадаченно
покачала головой, а Перций продолжал:
   - С этой поры все кувырком. Она совершенно забросила  учебу  и  снова
осталась на второй год. Она похудела на двести граммов. Она  не  слушает
ничего, кроме группы "Силиций Предатель" - а ведь раньше мы с ней слуша-
ли только "Негодяй Полтораки"! - и часами может рассуждать  о  различиях
между двумя солистами этой группы, Питом Тикетом и Китом Плиткиным;  они
играют на двух совершенно одинаковых автомобильных клаксонах, всегда од-
ну и ту же ноту, и стараются как можно более походить друг на друга, что
и ценится поклонниками этой группы; вот в "Негодяе Полтораки"  -  совсем
другое, там милицейский свисток - какое тональное и тембровое богатство!
.. Да что там, - Перций махнул рукой, - Она совсем изменилась. Ее  глаза
выцвели, а волосы потемнели и начали выпадать, лицо стало серым, а голос
- хриплым, она не может взять даже си диез первой октавы, а раньше  зап-
росто брала до бемоль второй! У нее дрожат руки и совершенно бессмыслен-
ный пустой взгляд, она все переспрашивает и ничего не помнит!
   - Кажется, как раз такая девочка покупала сегодня утром два  пузырька
"Мортала", - вспомнила Дженнифер.
   Перций в ужасе закрыл руками лицо:
   - Боже! Она продала за бесценок  свою  бас-гитару!..  Бедная,  бедная
крошка Элси.., - его плечи затряслись, а  слова  задрожали  -  но  самое
ужасное - это... закон двадцать первых чисел... он погубит меня...
   - Закон двадцать первых чисел? - переспросила Дженнифер, - А что это?
Сегодня же двадцать третье... В чем суть этого закона?
   - Не знаю, откуда он взялся, - Перций приобрел задумчивость, - Я могу
только догадываться. Но даже у канадской группы "Тростник", что в  пере-
воде на английский означает "RUSH", есть диск "2112", и в нем...
   -...Прроклятье! - раздалось со стороны входа, и в зал ввалился  пере-
нахмуренно-сумрачный Касперский, - Мне нужен новый трамвайный башмак со-
рок шестого размера и расческа для макарон!
   - Есть только автобусные пантографы тридцать пятого размера, -  отве-
тила ему Дженнифер, - Будете брать? Лицензия фирмы "Дженерал Чугуник"!
   - Посмотрю.., - пробурчал Касперский, и они с Дженнифер  удалились  в
наидальнейший угол магазина. Перций рассеянно поглаживал  рукой  пузырек
"Мортала", трагически глядя в пространство растроганными глазами.
   - И знаете, - сказал он, когда Дженнифер вернулась, а Касперский  по-
кинул торговый зал, рассыпая проклятья и ничего не купив, - сегодня сижу
я и вижу: они! Красные с черненькими пятнышками божьи коровки ползают по
столу, а некоторые кружатся вокруг люстры - и так стало мне  плохо,  так
плохо...
   - Вам надо купить "Мортала",  -  немедленно  посоветовала  Дженнифер,
поскольку сегодня торговля продвигалась не очень.
   - Да... Эх, "Мортал", "Мортал"... Да и ведь средство-то не бог весть:
действительно, красные с черными точками божьи коровки от него  пропада-
ют, но взамен ужасно разводятся черные с красными точками!
   - Против черных с красными точками выпускается препарат "Иммортал", -
объяснила Дженнифер.
   - Да, но от него опять разводятся красные  с  черными!  А  вместе  их
сольешь - вода получается... Правда, с небольшим запахом дерьма - но ку-
да от этого запаха денешься в нашей жизни?
   - Все-таки я вам советую взять "Мортала", - настаивала Вика, -  Лучше
даже два пузырька. Или три. Давайте, я заверну...
   - Не надо, я так, - махнул рукой Перций, рассовывая пузырьки по  кар-
манам и спешно расплачиваясь, - Спасибо. Пойду, пожалуй, - и дрожащей от
нетерпения походкой он направился к выходу...
   ...Пройдя до угла, Перций свернул в скверик, сел на  лавочку,  закрыл
глаза, и, отвинтив рифленую крышечку, опрокинул  в  себя  сто  пятьдесят
миллилитров обжигающей жидкости. Сладкая черная судорога прошла по телу,
в глазах запрыгали красные точки и крапинки, и на двадцать первой секун-
де возникло изображение крошки Элси - с посеревшей  пергаментной  кожей,
выпадающими волосами и бессмысленным остекленелым взглядом -  бесконечно
недосягаемой и безнадежно прекрасной...
 
 
   П И С Ь М А И З Т У Р Ц И И
   *
   (Сидеть лучше, чем стоять,
   лежать лучше, чем сидеть, причем
   спать лучше, чем бодрствовать)
   (..??..)
   "Но тут тротуар коллапсировать начал..."
   *
   В ТУМАНЕ
   В Москве построили Политехнический музей из двух параллельных  зданий
с позолоченным островом между ними. По  случаю  торжественного  открытия
музея в него отправилась делегация во главе с тов. Мордасовым на позоло-
ченной лодке. Радиосвязь с ними поддерживал лично тов. Сталин. "А что, -
спросил он, - хорошо ли вы меня слышите?" "Отменно," - отозвался  Морда-
сов. "Голос у вас какой-то надтреснутый, - возразил Сталин, - а скажите,
надежны ли те люди, с которыми вы везете золото к пролетарскому Политех-
ническому музею?" "Вполне," - ответил Мордасов. "Ну, тогда я спокоен," -
сказал Сталин и отключился. В эфире же этим временем появились слова то-
варищей, ожидавших лодку на туманном берегу  позолоченного  музея:  "От-
ветьте! В чем дело? До сих пор нет никакой лодки!" А сам архитектор  му-
зея, уже пожилой Касперский, с дочкой Евой* (*14 лет) ожидавший на  ост-
рове, кричал: "Наденьте мне на руки наручники! Я знать ничего не знаю!!!
" И так продолжалось, пока каждый не увидел, как сходит  позолота  с  их
рук, испаряясь в воздух; никто не знал, почему, поэтому всех присутство-
вавших расстреляли. При этом Касперский продолжал кричать: "Оставьте ме-
ня! Я был в наручниках, вы сами видели!..", но с тех пор многое утекло и
над позолоченными протоками уже нет тумана.
   ГОРДЕЕВОЙ Н.
   Возвращаясь домой  в  состоянии  натуралистического  настроения  моей
эпистолярной природы я поднял сухую ветку и принялся царапать  на  снегу
(за неимением бумаги) описание  субстанции  этого  снега,  изобиловавшее
рассыпчатыми и прозрачно-туманными метафорами, пока  не  обнаружил,  что
снег все более приближается по консистенции к описываемому образу и бук-
вы уже совершенно не держатся в силу его  пушистости,  легкости  и  пря-
мо-таки вызывающей слезу нежности. Тогда я отправился домой за  бумагой,
и тут девочка лет десяти, нараспев произносившая какие-то фразы,  слегка
ударила меня по голове длинной металлической полосой,  объяснив  притом,
что у меня паранойя. Я стерпел это происшествие, но  когда  спустя  нес-
колько шагов она повторила то же самое, отнял у  нее  полосу,  обнаружив
при том, что хватка ее руки чрезвычайно сильна; девочка заплакала и  об-
ратилась к вышедшему из подъезда человеку, который оказался ее отцом,  с
жалобой на мое действие. Я отдал металлическую  полосу  этому  человеку,
объяснив причину своего насилия, и он, произнеся нечто невнятное, слегка
ударил ею меня по голове, должно быть, не удержав тяжелый предмет в руке
сразу; мое терпение лопнуло на этом, и, выхватив полосу обратно (он дер-
жал ее слабее, чем девочка), я ударил ею его по голове достаточно сильно
один раз. Далее вошел в подъезд, комкая в бараний рог несчастную полосу,
и обнаружил, что там уже положили новый кирпич и кафель, но на лестницах
нет ступеней... Наконец, вернувшись, я увидел, что снег растаял, и, мало
того, что героем описанного был не я, а давно всеми проклятый Касперский
П...
   ЦЕМЕНТ
   ...К одиннадцати Джулия собралась выпить, в это время по второму пути
шел нескончаемый товарный поезд. Через некоторое время его обогнал  пас-
сажирский (идущий в город), что было странно, поскольку Джулия стояла на
третьем пути, а кроме того, в городе не было рельсов.  Предположим,  что
часть пути поезд условно висел в воздухе. По прибытии из города навстре-
чу ему вылетел грузовик с цементом и приземлился на первый путь,  а  так
как первого пути не было, значит, просто упал в  реку.  Джулия  уже  как
следует выпила к этому моменту. Касперский брился и думал, что  вся  его
жизнь - фикция и игра, особенно включая идею размножать  коньячные  эти-
кетки для их последующего использования... Мыло имелось на его лице,  но
он не мог отыскать бритву. По второму пути все еще шел товарный поезд.
   Оглядевшись, Касперский заметил, что Джулия совсем не одета (она раз-
девалась догола, когда ложилась спать, и иногда утром забывала одеться),
и Джулия заметила это тоже. Поскольку в таком виде она вряд ли могла ку-
да-нибудь пойти, то, скорее всего, она вообще ничего не пила в тот день.
Касперский и Викторов были друзьями.
   Викторов принес коньячную бутылку с  этикеткой,  которую  нужно  было
размножить. Касперский был зол, потому что думал, что жизнь его - фикция
и игра, к тому же мыло оказалось не на той стороне лица (ужасно щипало),
поэтому он отправился посмотреть,  скоро  ли  освободится  второй  путь.
Бритва нашлась, но не было воды. К одиннадцати  Джулия  снова  собралась
выпить. Викторов наклеил коньячную этикетку на бутылку с цементом и ушел
в город. Касперский лег на второй путь и стал ждать конца товарного  по-
езда...
   ИЛЛЮЗИЯ
   ...Стойте!
   Эту гору я насыпал перед дождем, работая на экскаваторе - два  полных
ковша; и еще я видел, как внизу дважды зачерпывал вручную - очень увлек-
ся... А когда пошел дождь, я дополз до чердака и заснул, не  снимая  са-
пог. Вроде бы, высота нормальная... Пожилому человеку не под силу. Э, да
так высоту не измеришь - идешь косо. Или  просто  хочешь  наверх?..  Ну,
пойдемте, хотя у меня ноги еле поднимаются... Нет, плато насыпал  не  я,
это еще вчера... А после кольцевой террасы - моя горка. Стойте,  не  де-
лайте следов! На моей горе еще нет следов, все  дорожки  симметричные  и
абсолютно гладкие... Они мокрые после дождя - и туман в  воздухе...  Моя
гора абсолютно чистая и нетронутая, это будут первые следы... Как вы  ее
портите!.. Но - ладно, что ж поделаешь... Э, да я вижу, вы не умеете хо-
дить - от вас не следы, а полосы?..
   ПЕТРОВ И ДРУГИЕ
   ...Инспектор ГАИ Петров думал о крысах. Вчера ему объявили выговор за
черносмородиновый мармелад и лишили премии, так что настроение было хуже
некуда. "Двадцать крыс", - думал он, - "Двадцать одна крыса. Эх... Двад-
цать две крысы..." Тут автомобиль напротив поехал боком поперек проезжей
части, и Петров остановил его, чтобы оштрафовать; первая  буква  фамилии
водителя была К, а дальше начинался черносмородиновый мармелад,  поэтому
Петров захлопнул удостоверение и спешно отвял. Он думал о крысах. "Двад-
цать семь крыс", - думал он. Настроение было хуже некуда. Мимо  пронесся
злостный нарушитель государственного порядка на "Запорожце",  давно  ра-
зыскиваемый Госавтоинспекцией; Петров полез в кобуру,  чтобы  выстрелить
ему в спину, но вместо пистолета был черносмородиновый мармелад. "И  за-
чем только вы его всюду носите?!" - возмущался, бывало, майор, но Петров
не мог на это ответить, и майор злился еще больше. Он предпочитал  папи-
росы "Беломорказбек". Петров возвращался к своему  постаменту  и  снимал
трубку телефона, подозрительно  похожего  на  что-то  черносмородиновое;
"Алло", - докладывал он, - "Никаких происшествиев не зафиксировано!"  Но
его не слышали. Если дела так пойдут дальше, Петрова понизят в  должнос-
ти...
   ...Петров спустился на две ступеньки. Мимо проехал  черносмородиновый
мармелад. Петров думал о крысах. Ступеньки уже тоже на девяноста процен-
тов состояли из... И тут его наконец осенило: "А может, это были не кры-
сы, а козы?!"!
   МАЛЕНЬКАЯ МИНИАТЮРА
   И с тех пор я пишу маленькие миниатюры - этакие коротенькие  вещички,
которые рассказами не назовешь, как нельзя назвать песней то, что  назы-
вается скучным словом "композиция" - одним словом, Касперский в этой ис-
тории не участвует, но смутный дух  его  витает  повсюду.  В  тот  вечер
кто-то играл в теннис на втором этаже. Через некоторое время он спустил-
ся вниз и спросил у меня "Ну, как?"; Все в порядке, ответил я, хотя  да-
леко не все было в порядке. Например, я не мог понять, почему мой  трам-
вай (?) все время врезается в дома, хотя я веду его достаточно прямо,  а
об остальном и говорить не хотелось. Он (вы следите?) с сомнением  пока-
чал головой, но ничего не возразил ответить. Когда он вернулся в следую-
щий раз, все было нормально. Ты как, спросил он?  Я  ничего  не  сказал,
поскольку рельсы пересекали его слова слишком наискось.  Он  приблизился
и, выдержав еще немного, снял маску. Ты что,  спросил  я?  Все  же  нор-
мально. Но он не мог меня слышать, потому что я уехал  уже  далеко-далек
о...
   ОТЧАЯНИЕ
   Сухой осиновый лист со скрежетом опал с дерева.  Касперский  вошел  в
электропоезд и выбрал свободное место (поскольку занятых почти и не  бы-
ло), обнаружив притом, что напротив него расположен ребенок лет  пяти  в
шортиках и рубашечке с синими в  красных  шапочках  медвежонками  и  еще
чем-то. Ребенок был спокоен и задумчив, наблюдая позеленевшие от  хлоро-
филла кусты в окне и прочие частности ускальзывающих  назад  ландшафтов;
поскольку при этом ему хотелось спать, он закрывал иногда глаза и посте-
пенно склонял свою глубокомысленную с мягкими светлыми волосиками голову
в одну из сторон до тех пор, пока его веки не вздрагивали оттого, что он
просыпался, чтобы не потерять равновесие, и принимал  тогда  изначальное
положение, мучительно моргая ресницами и пытаясь снова найти  отвлечение
от дремоты в оконном проеме. На Касперского он смотрел столь же невозму-
тимо-неудивленно, что вызывало подсознательное желание  хоть  чем-нибудь
специально обратить на себя внимание несмотря на понимание  полной  глу-
пости подобного действия. Касперский огляделся - вокруг не было явно ни-
кого могущего иметь отношение к этому действующему лицу -  у  него  была
тонкая кожа, делавшая это загадочное существо еще  более