Лекси F
   Рассказы
 
   ... он же - Автор - неужто не слыхали? Жанр фантасмагории (это  когда
фисгармония, гармония, гормоны, гром и молния в  одной  новелле).  Много
женщин - почти столько же, сколько и в жизни. Иллюзия,  Джулия  и  Эмили
милы, Вика более известна под именем Настя (она же для краткости Дженни-
фер), "Алису укусил скунс", а Лайза оказа... - впрочем, неважно кем, она
объявится под другим именем, в другом образе, не то раньше, не то позже,
в другом рассказе, естественно, другого автора, но тоже здесь. Мужчина -
он один (в широком смысле) не скажу, что это Автор, но
   Адам, а может, они и разные, но это детали) - мужчина изобретателен и
открывателен "... Я изобрел песочно-солнечные часы  ...  тень  от  струи
песка падает на циферблат, только надо все время переворачивать  ...",  
"... В тот день, когда я открыл Закон Сохранения Моркови, я гулял по лу-
гам ...", созерцателен и рефлексивен "... я гулял по лугам, ощущая  вос-
торг соприкосновения со своей сущностью...", и рефлекторно тянется к че-
му-то теплому. Впрочем, это известный путь из Томска в Сюзанск,  а  если
отвлечься от конкретных имен - из Онска в Ейск, но не в обход, а  напря-
мую - через Билебердинск, Собачинск-на-Сене и  Буэно-на-Сайре.  Занятные
обстоятельства, и на обочине растет черте-что , но что такое вариации на
тему Клары и Карла для кораллов и кларнета ("...какое тональное и  темб-
ровое богатство!..") в сравнении с загадкой, почему  эти  реальности  (я
настаиваю - реальности!) не рассыпаются буквенным набором?!
   При этом часто случаются истории с трагическим ... нет, не концом,  а
исходом (почувствуйте разницу!), потому что, собственно, конца-то  ника-
кого и нет, а есть исход куда-то или падение в  пустоту,  запнувшись  за
точку в последнем предложении...
 
 
   СОДЕРЖАНИЕ:
 
" ...произведение категории "роман" на русском языке для читателя 
(точнее читательницы) среднего школьного возраста (на мой взгляд), 
читаемое (зачем-то) и более старшими людьми с выраженным энтузиазмом 
..." (Автор) 
"Капитанская дочка" 
GONE 
БЕССОННИЦА 
ВОЛЧЬЯ КНИГА 
ДЕНЬ РАВНОВЕСИЯ 
ЗАЙЧИК 
ЗАКОН ДВАДЦАТЬ ПЕРВЫХ ЧИСЕЛ 
ИДЕН 
КОЕ-ЧТО О ВЛИЯНИИ ЛУННОГО СВЕТА НА РОСТ СТОЛБОВ 
КОШКИ-МЫШКИ 
ЛАБИРИНТ 
ЛАЙЗА 
МЕМУАРЫ 
Магента 
НОВЕЛЛА 
НОВОЛУНИЕ 
ПИСЬМА ИЗ ТУРЦИИ 
ПРЕСТУПЛЕНИЯ 
ПРОШЛАЯ ЖИЗНЬ 
РАДИО КЛАРИОН 
Рассказ для служебного пользования 
СТРАШНЫЕ СКАЗКИ 
ТРИПТИХ 
ШАФФЛ 
ШВАРЦВАЛЬДЕ 
ЭКЗОРЦИСТ 
 
 
   П Р Е С Т У П Л Е Н И Я
   *
   "Посредственные книги от великих
   отличает чувство превосходства
   читателя над автором"
   (П.В., А.Г.)
   *
 
   ПРЕСТУПЛЕНИЕ
   Убийство было совершено ночью. Оно было совершено в  полночь.  Убийца
влез по телеграфному проводу в слуховое окно чердачного подвала и подка-
раулил невинно зазевавшуюся жертву с изрядной жестокостью и кровавым са-
дизмом. Одиннадцать металлических ножей для картофеля он вонзил в испещ-
ренную револьверными пулями спину, подключил телеграфный ток к захвачен-
ному с собой электрическому стулу, растворил труп в лимонной кислоте,  а
оставшееся жестоко избил ногами, обутыми в сапоги с подметками из нержа-
веющего циркония. Преступник скрылся. Весь вопрос состоял в том, было ли
совершено убийство, и если да, то с какой целью оно было совершено.  Все
же о содержании состава преступления ничего совсем не было  установлено.
Следователь Херардо - немолодой, но уже с покрасневшими от  времени  ба-
кенбардами и приземистым носом - намерен был не решать дело в  одиночку,
а воспользоваться поддержкой служебного подчиненного инспектора  Мастур-
баки. На темной железнодорожной станции с подъехавшим поездом  инспектор
дедуктивно размышлял о значении для  хода  следствия  дела  задвижечного
шпингалета щеколды, повернутой на шесть оборотов изнутри, в то время как
снаружи была обнаружена осыпавшаяся с известки побелка со следами  отпе-
чатков пальцев, и в этот момент на него упали башенные часы (со стрелка-
ми на пол -второго), ударившись о тяжелую массу которых инспектор угодил
в хитроумную таким образом западню ловушки и был убит насмерть. Его тело
нашли раздавленным маневровым локомотивом, а голова закатилась  в  шахту
лифта, где и сгорела при неожиданно случайном пожаре от недолгого  замы-
кания. Следователь Херардо - немолодой, но  с  уже  поседевшей  строчкой
бровей над моргающими зрачками глаз - намерен был решать дело не в  оди-
ночку, а привлечь содействие объединенных всесторонне-массовых сил Феде-
рального Штаба, в котором и работал сам. Следствие затягивалось. Вот так
бывает: следствие зашло в тупик; хотя на трех федеральных автомобилях  с
сыщиками и был расслежен преступник, преступно коротавший дни  в  ограб-
ленном им же коттедже. "Сдавайтесь! Вы окружены!" - произнес  Херардо  в
федеральный рупор, и началась перестрелка. В переулок влетел  автомобиль
с двухтональной сиреной, эхо его звуков красиво отскакивало от зданий  и
распылялось в жилых кварталах. Наступила весна. Был ранен сержант Пуэбло
в коленную ложечку, а остальные убиты. Следователь Херардо -  немолодой,
но с уже обветрившимися зубами и многослойной  задумчивостью  на  лбу  -
спрашивал юную повернувшуюся к нему спиной женщину: "Что вам известно  о
сути дела?" - которая развешивала белье на веревочную тесемку и отвечала
"Не знаю, вот только одна деталь... то ли собака, то ли  крыса  мяукнула
за углом - и все стихло". В бельевом ящике под ее ногами лежал труп сер-
жанта Пуэбло, простреленный в грудную лопатку.
   Следователь был близок. Он был близок к разгадке и  последующей  раз-
вязке. Если преступник действовал так, как он должен был действовать, то
он должен был клюнуть. Действительно. Преступник клюнуть был должен. За-
подозрить можно было любого. Любой мог бы клюнуть, но если он  не  прес-
тупник, его не стоило бы заподазривать. Жена следователя, синеокая Пара-
белла, была недурна собой. Следователь поворачивался к стене своим немо-
лодым телом и размышлял, потому что его тоже могли убить. Но,  поскольку
он был немолод, его не стали убивать, ведь в субъекте его образа было  и
так достаточно недостатков.
   Наконец страдая подагрой и хрустя складками своего лица, Херардо доп-
рашивал преступника, который клюнул и появился с повинной, врасплох зах-
ваченный при вооруженном сопротивлении  собственной  поимке  работниками
Федерального Штаба еще до того, как все они были убиты. "Задфинуфф шпин-
галет на три оборота и кашлянуфф за углом", - сказал негодяй - "Я никоф-
фо не убифал!" Но Херардо завернул его запястье в замочную  уклюжину,  и
расследование выбежало на финишную прямую, причем убийство было признано
недействительным.
   Всех виновно замешанных привлекли  к  криминально-процессуальной  от-
ветственности. Поголовное большинство действующих лиц данной фабулы  по-
лучило смерть без права реинкарнации, кроме Херардо, который по  немоло-
дости как-то выкрутился. Перечитав написанное, я принялся было  созидать
рассказ "НАКАЗАНИЕ", но тут мне стало так тоскливо, так тоскливо...
 
   ИСТОРИЯ
   Теплым июльским вечером Пиперазин вышел из дому, имея при себе  соба-
ку, 15 то ли рублей, то ли денег и заграничный паспорт. На нем были  лю-
бимые пижамные штаны и майка.
   Он двинулся к центру, наслаждаясь сответствием настроения погоды сво-
ему имеющемуся сегодня состоянию души, однако дойдя до Елисеевского  об-
наружил, что таковой уже закрыт. Пиперазин подошел тогда к заднему выхо-
ду в поисках рабочих людей из магазина и не замедлил обнаружить двоих из
них. Мне нужно две бутылки шампанского, сказал он - вот вам 15. Э,  воз-
разил рабочий, да за 15 такое уже давно не делаем; здесь 20 по  прейску-
ранту!.. Да, но вы же видите, что я босой, нашелся Пиперазин! И то  вер-
но, вздохнули рабочие. Давай свои 15. Спустя минуту они  вышли,  имея  в
руках шампанское, и тут спохватились: но ведь ты же с  собакой,  сказали
они! Да, но ведь это же дворняжка, парировал Пиперазин; с этими  словами
он взял шампанское, и история на том завершилась, оказавшись таким обра-
зом вовсе изрядно короткой.
 
   ШЕСТЬ УТРА
   Великий ученый Рудольф Родриго Гонзалес и его друг писатель  Тургенев
сошли с троллейбуса,  и  приветствующие  почтительно  зааплодировали  от
одобрения; "Прилипла, что ли??" - спросил Родриго Тургенев  и  попытался
отодрать швейную машинку от резинового пола ступеньки  -  "А  ну,  нако-
нец-то!" - и упал на руки визжащей от боли аудитории. Гонзалес был умным
человеком, поэтому лег на лавровые венки и уснул. Когда все  более-менее
рассосалось (ни людей, ни троллейбуса, ни швейной машины), Тургенев  со-
чинил, как на станции "Сортировочная" пропали ключи от комнаты, где всех
обыскивали на предмет, а то и на несколько, причем некая женщина  угово-
рила господа Бога серьезно насолить своему более  удачливому  соседу,  и
тот насолил, но не одному соседу, а всем; кстати, ключи нашлись. Кстати,
причем здесь комната, возмутился Гонзалес; и вообще, все твои произведе-
ния... его внимание пересек радиоприемник, напевавший следующее: "От ух-
мылки станет всем хмелей, перестанет какать  самый  злостный  кактус..."
дальше не помню, помню рифму - Водолей, а в конце - "АргУменты и  факты"
(в слове гУ "г" произносится по-украински, что невидимый  исполнитель  и
хотел сделать, но не успел, потому что скобки раскрылись, и оттуда вышел
Тургенев, весьма опечаленный собой.
   - Опоздали, - сказал он, - в этом городе у же сорок минут восьмого!
 
   ДЕТСКАЯ СКАЗКА
   Гек и Кег жили на одном этаже, но окна их квартир выходили  в  разные
стороны. Когда за окном у Гека была зима, у Кега за окном было  лето,  а
когда у Гека наступала весна, у Кега случалась осень,  и  так  далее.  С
двух остальных сторон дома вообще не было окон.
   Подъезд также выходил на обе стороны, и это было весьма удобно: когда
кому-нибудь из жильцов хотелось выбить ковер или поиграть в  снежки,  он
одевался потеплее и выходил через зимнюю сторону, а если нужно было схо-
дить на пляж или нарвать букетик ромашек, выходили  туда,  где  со  всех
сторон было лето. Только весной и осенью погода  была  похожей,  но  это
обычно тянулось недолго. Главное, походив по городу и  сделав  все  свои
дела, нужно было вернуться через тот же подъезд,  из  которого  вышел  -
иначе зима и лето менялись местами.
   Однажды в февравгусте Гек и Кег одновременно вышли из дома: Кег -  на
летнюю сторону, Гек - на зимнюю; один пошел налево, другой  направо.  Но
встретиться им не удалось ни по дороге, ни в подъезде, куда каждый зашел
с другой стороны, обойдя дом - хотя они ждали друг друга  минут  десять;
за это время Кег от скуки нарисовал на стене мелом козлиную морду, а Гек
отколупал носком ботинка пару кафельных плиток с пола. Устав ждать,  оба
снова вышли: Гек - на летнюю, Кег - на зимнюю стороны,  и,  обойдя  дом,
Гек обнаружил в подъезде козлиную морду, а Кег споткнулся на выбитом ка-
феле, но друг друга они опять не нашли и на этот раз даже ждать не  ста-
ли, потому что Гек вспотел, а Кег замерз, да и вообще все надоело  ужас-
но. Придя домой, они созвонились по телефону и с тех пор  решили  больше
не проводить всяких таких дурацких экспериментов. Вот так и живут...
 
   РАСПАШКА
   Костлявый пограничник,  волоча  грабли  по  пляжу,  распахивал  госу-
дарственную границу. Когда граница была распахнута, повылезла различней-
шая мерзость изо всех углов, что аж не продыхнуть - а солнце село уже за
бугор - и истоптала всю распашку, так что граница оказалась обратно  за-
пахнутой и запахла. Наутро собачьи наряды повыловили всю мерзость, и  на
пляж были пущены местные отдыхающие. Отдышавшись, те ушли на свои места,
не нарушая границу (это какой же кайф нарушать  до  двадцати  трех  ноль
ноль?). Из-за горизонта вышел костлявый пограничник и, волоча грабли  по
пляжу, вернулся за горизонт. Как только  стемнело,  полезли  нарушители.
Они нарушили на распашку все, что только могло рухнуть, и под  обломками
вскоре не видно осталось ни капли, кроме таблички "Глубокоуважаемые сог-
раждане! Во избежание расстрела настоятельно не рекомендуем заплывать за
буй!", так что наутро пограничник не смог пахать, отдыхающие стали  неу-
местны, а собачьи наряды, пробираясь в руинах, устали, остановились  пе-
редохнуть и передохли на редкость быстро. Однако известно, что если гра-
ницу не распахивать, то никакая мерзость не сможет в нее пройти,  что  и
случилось. Граница перестала существовать. Вот ужас-то!
 
   ХОЛМ
   Однажды мне довелось бывать в X*-ских провинциях. Я выбрал дом на той
стороне холма, которая упиралась в лесные  болота  и  каменистые  склоны
Y**-ских нагорий. Солнце садилось прямо в зеленое месиво камней и редко-
го можжевельника на скалах; это было тем, что я искал.
   Я покрасил стены и потолок в черный цвет, а пол уложил коврами,  при-
везенными из Индии в 1***-м году. Здесь я должен был закончить рассказ о
Й****-ских событиях.
   Однажды вечером, когда в чавкающей тишине и комарином стоне  разноси-
лись дикие волчьи симфонии (в этих местах луна восходит еще до  заката),
я услышал непривычный звук за дверями.  Распахнутая  дверь  выходила  на
крыльцо - но за ним были болота, и дом приходилось обходить вокруг; поэ-
тому я не видел источника. На столе горела свеча (я  закрывал  все  окна
даже днем), дорожка солнечного света касалась  моих  ног,  но  от  этого
светлее не было; по стенам были развешаны картины в багровых тонах -  их
рисовал художник специально для моего дома, и звук нарушал  мое  мрачное
уединение. Это походило на шаги, только по  мокрому  хрустящему  гравию,
как бы по воде; болото звучит совершенно иначе, я привык к  нему,  и  по
нему пройти невозможно. Я отложил перо и выскочил за дверь, сжимая в ру-
ках двустволку нарезной работы фирмы Z***** и кинжал,  изготовленный  из
бельгийской стали. На мне были охотничьи сапоги из австралийской кожи  и
короткая меховая куртка; в довершение всего черный колпак с мелкими  зе-
леными звездочками по краям. За дверью ничего не было,  кроме  привычной
картины; я обежал вокруг и оказался на вытоптанной  колее  дороги  сзади
дома - сюда не доходил старый забор за поломанными  кустами,  и  дорогой
давно никто не пользовался, потому что оползень снес  ее  участок  внизу
холма в мертвую топь; она мне досталась, как случайное  наследство.  Те-
перь дорога проходила в полутора милях отсюда, по другой стороне холма.
   Мне пришлось взбираться по камням, соскальзывая в грязь и срывая коч-
ки мха с черных выступающих глыб; я почти устал, но, несмотря  на  поло-
гость склона и его незаметную шероховатость, никак не мог увидеть другую
сторону...
   ...Наконец я поднял глаза в очередной раз, и перед взором моим  расс-
тупились низкие кусты и туманная кочковатая равнина за ними; прямо пере-
до мной, перед моими глазами, в каком-нибудь ярде или полутора  (повест-
вование наконец-то обрывается, и продолжения не предвидится совершенно!)
   *
 
 
   F.Author/L.Doctor
 
   КАПИТАНСКАЯ ДОЧКА
   *
   !Это я спозаранку лежу и скучаю,
   Это я простираю печали крыла,
   И ни чая, ни сахара не привечаю -
   Это Я! Это Мы! ...Э, была - не была,
   Почему я сегодня не чаю истомы ?
   Кто ответит на зовы свирелей в ночи ?..
   (Я прочел "Жизнь свиньи" до тридцатого тома,
   И купил у сосода вчера кирпичи...)
   Как же так, я опять устаю колобродить -
   Топь и выпь, лед и камень, кишмиш и гашиш ;
   Сколько сучьего тленья в безродной природе !
   Сколько нечести всякой в болотной тиши...
   ...Я - козел. Я устал перечитывать книги,
   Сдул пылинку с манжета опухшей души,
   Снял пиджак и решительно вышел из лиги -
   Вашу лигу, подонки, куплю за гроши !
   Отродясь не читаю библейские вирши,
   Испокон не приемлю овсяной лапши,
   Не играю на флейте, валторне и бирже,
   И, опять же не ем натощак анаши -
   Я таков! Но пора начинать эту ренгу.
   Мой пароль - мельхиор, чечевичный обстрел !
   Эта броская россыпь певучего слэнга,
   Это грешное тело на судном костре!
   ...Дней пятнадцать назад я прибыл из Урюгвы.
   Геликоптер трясло на восточных ветрах ;
   Косяки пресноводной коралловой брюквы
   В натюрморт занесла капитана сестра.
   (Эта самая девка за час до заката
   Говорила, держа за щекой абрикос:
   "Как люблю я по клавишам двигать легато
   И пускать эшелоны весной под откос!"
   Говорила еще, что не любит бананы,
   Что не верит тюленям, китам и слонам...)
   Но как раз в это время жена капитана,
   Обещав уплотить Дону Пэдро сполна,
   Умерла. Я грущу и рыдаю натяжно,
   Но лицо капитана в презрении зло;
   Он берет со скамьи чемодан саквояжный
   И тресет бородой, притворяясь козлом...
   А ужо между тем капитанская дочка
   В незастегнутом лифчике вышла в салон;
   Посыпая сиденья свинцовой примочкой,
   Источала флюиды за званным столом...
   - Мы заждались - твержу напредвзято-лукаво;
   Геликоптер летит, напрягая винты;
   Я насыпал гвоздей капитану в какао
   И назвал капитанскую дочку на "Ты":
   - Эй, ты, где, твою ять, выходи по-здорову,
   Иль, етить тебя на хрен, не выйдешь, да, мать?..
   Тут сестра капитана с веслом поллитровым
   Попыталась в обнимку чуток подремать,
   Но не вышло оно. А в салоне тем делом
   Капитанова теща чинила утюг.
   Я в розетку задвинул весло оголтело,
   Чтобы стало понятно, что я не шутю!
   Гликоптер, однако, кренится изрядно;
   Капитан с вермишелью в седой бороде,
   В сапогах, парике, треуголке нарядной
   Попытался в игольное ушко продеть
   Буксировочный трос геликоптера "Вера" -
   Но соленые брызги британских морей
   Прошлой ночью его пропитали сверх меры,
   И известный фарцовщик и старый еврей
   Не хотел присшествия данного факта,
   Так что трос околел в капитанских руках.
   У фарцовщика с детства была катаракта,
   Но еще не случалося рака пока...
   Капитанская дочка, угрюмо горюя,
   На железном тромбоне трубила пассаж.
   Я подумал: "А что, если вновь повторю я
   Эту фразу?". Но начал сначала массаж,
   Потому что массаж - это как бы разминка;
   Замечаю вдали неопознанный торс
   Цвета севшего в полночь на смокву фламинго,
   Подхожу, напевая мотивчик из "Doors",
   И массирую. Жир прилипает к ладоням;
   Ничего не пойму...Но держусь как ни в чем
   Не бывало - мой трезвый рассудок бездонен,
   И безбрежен вдобавок к тому же еще...
   Фамильярно массирую липкую спину,
   Озираясь окрест - не случись ли кого...
   Капитанская дочка такую картину
   Застает, и находит ее роковой.
   Геликоптер буксует в разреженом смраде;
   Чья спина - не пойму... Продолжаю массаж.
   В циклотронах, визжа, разлагается радий,
   Обвисает на пузе витой патронтаж,
   Голосит петухом капитанова теща;
   Все! Бросаю массировать. Челюсти сжав,
   Наблюдаю на траверсе хвойную рощу,
   И усталость в руках (результат массажа).
   Капитана прошу развернуть вертопланец,
   К капитановой дочери в фас захожу
   И вопрос задаю : "А сушительный танец?.."
   (Капитану приказ : "Атакуем баржу !!")
   Геликоптер уже поворачивал юзом,
   Подрезая пропеллером кромку волны...
   Буксировочный траулер "Член профсоюза"
   И баржа до упора народом полны.
   "Пулеметом мочи !" - я командую дочке;
   Лично сзади турели весомо встаю,
   Капитанову тещу послав на три точки,
   Отмечаю - баржа, попадая в струю
   Буксировщика, точно белеет в прицеле...
   От волнения нервно вперед подаюсь -
   Капитана дочурка совсем еле-еле
   Нажимает ладонью на бронзовый плюс (!?)
   Говорю : "Выпускайте немедля ракеты",
   Сам легонько толкаю коленкой ее;
   Ощущаю сильнее волненье при этом.
   Отливает багрянцем ракет острие...
   От азарта румянятся дочкины щеки,
   Чуть качнувшись назад, нажимает на плюс...
   В сей момент, не взирая на тещи упреки,
   Я на дочку, как будто случайно, валюсь...
   ...Через час на мерцающей глади залива
   Расплывается розовым пенистый круг.
   Я обед доедаю стремглав торопливо,
   Вспоминая друзей и, конечно, подруг...
   В этот день потопили мы 8 фрегатов,