ка. -- Ты вчера был еще и в библиотеке? Что-то интересное?
 	-- Читай, сам увидишь.
 	Риолен потер глаза, вновь зевнул и скользнул рассеянным взглядом по
строчкам. Хмыкнул, поднял голову и с иронией посмотрел на ерзающего в
кресле Аленора.
 	-- Запомни, ищущий, слово откроет тебе Тайные Пути! -- торжественно
провозгласил он. -- Еще одно магическое сочинение. Сколько уже мы с тобой
перечитали подобных, друг мой? И знаешь, чем всегда объясняют неудачи со
всеми этими наивернейшими ритуалами? Все, мол, должно было бы непременно
получиться, да вот беда: вмешались некие темные силы. Ох уж мне эти темные
силы! И вечно-то они путаются под ногами, вечно противодействуют. -- Риолен
захлопнул книгу, вернул ее Аленору и сладко потянулся. -- По-моему, Творец
давно уже исчерпал запас чудес и больше этим не занимается. Давай-ка лучше
позавтракаем.
 	-- Это книга адорнитов, -- сказал Аленор, пряча книгу в суму. -- Адорниты
пришли сюда, к нам, этими Тайными Путями.
 	-- А уйти уже никуда не могут, -- иронично ответил Риолен. -- Я же
сказал, друг ты мой сердечный: кончились чудеса.
 	-- Значит, не веришь? Напрасно.
 	-- Дело не в моей вере или моем неверии. Дело в фактах, Аленор. О чудесах
мы знаем только из книг и преданий. Сейчас мы чудес не наблюдаем. Знаю твои
возражения, -- Риолен поднял руку, упреждая попытавшегося что-то сказать
Аленора. -- Необходимость в чудесах отпала, поскольку все живущие
достаточно уверовали в могущество Творца. Но тогда все эти магические
заклинания превратились в обыкновенный набор слов и никакого чуда с их
помощью не совершить: Господь не занимается более чудесами. А все эти
рассуждения насчет того, что словом можно воздействовать на вещи... --
Риолен махнул рукой. -- Да, достаточно громко крикнув, можно, наверное,
разбить какое-нибудь тонкое блюдце -- но только и того. Ни одна звезда на
другом конце мира не гаснет сейчас от моих слов, и не погаснет. Потому что
если бы словом гасили звезды, мы жили бы в кромешной тьме: ведь столько
всего уже наговорили от сотворения мира! Да и все эти книжные чудеса... --
Риолен скептически прищурился и подергал себя за ухо. -- Гложет меня насчет
них этакий червь сомнения. Я их не видел, я их не пробовал на вкус, не
щупал руками, как сейчас вот щупаю свое ухо. Несомненное, неоспоримое,
казалось бы, чудо -- воскресение Христа в тех неведомых землях, что нет уже
ныне. Не новое воплощение, а именно воскресение, возвращение туда, откуда
Он ушел, приняв на Себя все грехи мира. Но истинное ли это чудо, Аленор?
 	-- Ну, ты хватил! -- только и смог сказать Аленор.
 	-- Спросим себя: что есть чудо? И ответим: чудо -- это явление, которое
происходит по неизвестным нам законам. За-ко-нам, Аленор! Но если в основе
чуда лежат законы, пусть и неведомые, -- это уже не чудо. Чудо может
произойти только по воле Творца. Но Творец этой воли почему-то не
проявляет. Не хочет -- или не может? В общем, -- неожиданно подытожил
Риолен, -- сотни мудрецов голос сорвали в спорах, никаких новых истин мы с
тобой сейчас в этом разговоре не откроем -- говорилось уже об этом
бессчетно, а потому давай-ка все-таки позавтракаем.
 	-- Значит, не веришь, -- повторил Аденор. -- Полагаешь, что каждую вещь
под солнцем можно рассчитать и объяснить. А мне вот кажется, друг Риолен,
что в мире существует много такого, что нам с тобой и всем нашим наукам
даже не могло бы и присниться. Я уверен, что Тайные Пути существуют, и
очень скоро пройду по ним.
 	-- Ну да, через семь дней после сегодняшнего заката, -- беспечно покивал
Риолен. -- Я прочитал. Кстати, зачем спорить? Скоро у тебя будет прекрасная
возможность проверить действенность этого рецепта. Буду только рад, если он
окажется верным. А теперь я прямо-таки настаиваю на завтраке, потому что
если я сейчас же не позавтракаю, то опять засну и проваляюсь до обеда. --
Риолен встрепенулся. -- А ты знаешь, какую новость поведали в клубе? Завтра
в Клеоле начинаются собачьи бои! С участием каких-то совершенно неслыханных
и невиданных полудиких степных псов! Представляешь, что это будет за
зрелище? Поехали, не пожалеешь.
 	Аленора слегка задел скептицизм друга, но обижаться было не в его
правилах. Да и к чему обижаться, если настанет тот миг, когда перед ним
откроются Тайные Пути -- ох, скорее бы прошли эти дни! -- и станет ясно,
кто был прав, а кто ошибался. И Риолен ведь ничего не знает о таинственном
голосе в ночи, об ушедшем по имени Грах и старухе Оре-Уллии... Скоро станет
ясно, сохранил ли свою силу древний ритуал. А чтобы не томиться, не маяться
в ожидании, хорошо бы, действительно, отвлечься на время и заняться
чем-нибудь увлекательным. Собачьи бои -- не самый плохой способ скоротать
эти дни. Однако...
 	-- Затея заманчивая, -- сказал Аленор. -- Но я пообещал матери, что
побуду с ней, пока не вернется отчим.
 	-- Он не был в поминальный месяц на могиле брата? -- поразился Риолен.
 	-- Застрял в горах, -- неохотно пояснил Аленор. -- Но обещал вот-вот
вернуться.
 	-- Ты что же, будешь сидеть с матушкой и выглядывать его в окно? Это же
ее муж, а не твой. Извести матушку письмом -- и поедем в Клеол. Наших едет
много. Там можно заключить такие пари!
 	Аленор заколебался. И вправду, что изменится, если он вернется в замок не
сегодня, а через три-четыре дня? Вручить гонцу письмо -- и развлечься на
собачьих боях. Без него вернется альд Каррагант? Ну так что же?
Действительно уж прав Риолен: не ему, Аленору, приходится он мужем... А
разговор все равно состоится, никуда отчиму от этого разговора не деться.
 	-- Не знаю... -- все еще сомневаясь сказал он.
 	-- Зато я знаю! -- Риолен решительно поднялся. -- Пошли в трапезную, друг
ты мой сердечный.
 	И все-таки Аленор и за завтраком не решил окончательно, ехать ему на
собачьи бои или вернуться в замок и дожидаться прибытия отчима. Его
продолжало тревожить то неприятное ощущение, которое возникло сразу после
пробуждения в доме для путешественников. Оно было вызвано чем-то, увиденным
во сне. Аленор не мог воспроизвести в памяти содержание сна, но знал, что
оно связано с матерью. Что-то нехорошее снилось ему... Конечно, вряд ли
следует верить снам: "Если верить сновиденьям -- потеряешь сон", -- так
ведь сказал какой-то поэт. Но все-таки... Что ему стоит побыть с матерью до
возвращения альда Карраганта? Собачьи бои в Клеоле -- не последние собачьи
бои.
 	-- Уф-ф! -- Риолен отодвинул пустую тарелку м потянулся за зубочисткой.
-- Главное после такого завтрака -- не заснуть.
 	Аленор изумленно посмотрел на друга.
 	-- То грозился заснуть, если не позавтракает, а теперь позавтракал -- и
опять за свое? По-моему, тебе срочно нужно освежиться.
 	-- Превосходная мысль! -- загорелся Риолен. -- Поехали на наше место.
 	Это место друзья отыскали еще во время учебы в бойцовской школе.
Находилось оно недалеко от дороги, ведущей из Имма в портовый город Балль.
Вертлявая мелкая речушка, огибающая Имм, делала там очередной поворот,
подмывая высокий обрывистый берег, поросший густым кустарником. Под обрывом
было довольно глубоко, и друзьям не надоедало с радостными воплями,
кувыркаясь в воздухе, прыгать в воду, выныривать, карабкаться по глинистым
уступам наверх и вновь вонзаться в речную гладь, отбивая докрасна живот и
спину, а потом в изнеможении валяться на отмели в компании проворных
мальков, снующих над волнистым песчаным дном. Школа давно уже была в
прошлом, но друзья нет-нет да и наведывались на обрыв.
 	Прохладное солнце все еще никак не могло заставить себя оторваться от
кромки леса, а дорога, тянущаяся к побережью, уже не пустовала. Аленор и
Риолен неторопливо ехали на конях к знакомому обрыву, а навстречу им столь
же неторопливо катились возы, груженые всякой всячиной, начиная с живой
рыбы к утреннему столу и кончая переправленными с континента через пролив
расписными фарфоровыми вазами -- предметом гордости искусников Крутогорья,
хранящих секрет их изготовления. Вроде бы и островные мастера были не хуже,
но не могли сравниться их изделия с шедеврами крутогорцев. Вздымая пыль,
скакали гонцы со срочными посланиями -- их сразу можно было узнать по
зеленым накидкам с изображением белых птиц-вестников. Птицы-вестники хороши
на дальних расстояниях, да и то если знают, куда лететь. Живущие пишут друг
другу, живущие не хотят потерять друг друга в огромном мире, живущие желают
знать, как дела у друзей и родных -- и скачут гонцы, и летят птицы-вестники
с посланиями, в которых указаны разные имена. Множество самых разных имен.
В мире много, очень много имен...
 	-- Ты никогда не слышал такого имени: Дат, сын Океана? -- внезапно
спросил Аленор разомлевшего друга.
 	Риолен сонно поморгал, пощипал свои редкие усики.
 	-- Нет, не припоминаю. Во всяком случае, среди известных мне турнирных
бойцов такого нет. Или он не из бойцов?
 	-- Из бойцов, из бойцов, -- произнес Аленор рассеянно, потому что его
внимание привлек появившийся из-за цепочки возов всадник на черном коне. --
Только вот не знаю, из каких бойцов...
 	Всадник приближался. Он не гнал коня во весь опор, но и не плелся, как
плелись кони Аленора и Риолена. Аленор, наконец, убедился, что не ошибся.
 	-- А вот и альд Каррагант, -- сказал он. -- Не видно, чтобы он уж очень
спешил.
 	Аленор никогда не был особенно близок с дядей. При жизни отца он больше
ни в ком не нуждался; отец был для него всем. А когда отец ушел -- никакой
дядя не мог его заменить. Словно невидимое толстое стекло разделяло их --
дядю и племянника, -- не позволяя прикоснуться друг к другу. У Аленора
никогда не возникало желания поговорить с дядей по душам, а альд Каррагант
не навязывался в приятели и не пытался играть в отца. Ему не нужен был сын
брата, альда Ламерада, ему нужна была его жена. И он ее получил. Впрочем,
дядя и племянник не ссорились и Аленор не испытывал неприязни к нему, хотя
в детстве думал, что Каррагант умышленно отнял у него мать, а мать считал
чуть ли не предательницей по отношению к ушедшему отцу и к нему, Аленору.
Потом это чувство горечи прошло, Аленор свыкся с существующим положением и
погрузился в свой собственный мир, в котором хватало и переживаний, и
мечтаний, и фантазий. Их отношения были ровными, не переходили границ
вежливости, а с той поры, как Аленор переселился в замок, оставленный ему
отчимом, и стал жить отдельно, мысли об отчиме посещали его не чаще мыслей
о каких-нибудь полузабытых знакомых. Только вот эти участившиеся поездки на
континент и ссоры с матерью... И еще Аленору иногда казалось, что отчим
словно бы избегает его. Видно, неловко было альду Карраганту перед юношей
за то, что женился он на вдове ушедшего брата... завладел тем, что
принадлежало альду Ламераду, и только альду Ламераду и могло принадлежать...
 	-- Ну вот, -- сказал Риолен, -- теперь ты с чистой совестью можешь
отправляться на собачьи бои.
 	Альд Каррагант тоже увидел их и, подъезжая, приветственно поднял руку.
Был он крепок и плечист, хищный нос выделялся на его бородатом широком
лице, серые глаза казались камнями, закатившимися под навес густых
топорщащихся бровей, припорошенных дорожной пылью. Из-под темно-серого
короткого плаща Карраганта высовывалась рукоять меча. Каррагант неплохо
бился на турнирах, но брал больше не напором, а хитростью и изворотливостью
и бывал уличен в ударах исподтишка, которые объявлял случайными. А еще он
был немного похож чертами лица на своего младшего брата -- не сыграло ли
это определенную роль в решении вдовы альда Ламерада?..
 	Все эти мысли мелькали у Аленора, пока они втроем, отъехав на обочину,
вели разговор. Вернее, говорил, в основном, альд Каррагант, говорил много и
оживленно, сетовал на неудачно сложившиеся обстоятельства, рассказывал, как
помогал расчищать завал, как мчался, меняя коней, надеясь успеть помолиться
у праха брата да, видать, судьба рассудила иначе. Он говорил и говорил, и
Аленор заметил, что отчим словно бы не решается встретиться с ним взглядом
и все время отводит глаза.
 	"Чувствует, что виноват, -- подумал юноша. -- Бросается словами без
остановки, чтобы ответный удар не получить..."
 	-- Если бы там был хоть какой-то другой путь, любая тропа, хоть и
ползком! -- в который раз восклицал альд Каррагант.
 	-- Да, жаль, что не было там каких-нибудь Тайных Путей, -- с невозмутимым
видом поддакнул все понимающий Риолен. -- Как в книге у Аленора.
 	-- Что за книга? -- с наигранным любопытством сразу же спросил Каррагант.
 	-- А вон там, в суме, -- показал Риолен. -- Аленор раздобыл у адорнитов
какую-то магическую книгу, и в ней все подробно расписано, как кратчайшим
путем попасть на любую звезду и никогда никуда не опаздывать. -- Риолен с
легкой насмешкой посмотрел на Карраганта. -- Начертай круг, потом квадрат,
произнеси заветные слова -- и ты враз уже на Диоле. Адорниты шутить не
будут. Да, Аленор?
 	Аленор поморщился от ироничного тона друга и промолчал, а отчим с
внезапным интересом посмотрел на суму, привязанную к седлу, и сказал,
сдвинув брови:
 	-- Книга адорнитов? Зто любопытно. Были у меня когда-то кое-какие дела с
адорнитами. Очень и очень своеобразный народ. И очень многое знающий. --
Каррагант впервые открыто взглянул на Аленора. -- Можно ли мне будет
почитать?
 	-- Потом, дядя, -- ответил юноша, досадуя на друга за это неуместное
сейчас упоминание о книге. -- Я хотел бы кое-что тебе сказать. -- Он
посмотрел на Риолена. -- Не возражаешь?
 	-- Какие могут быть возражения? -- ответил Риолен. -- А я хоть чуть-чуть
подремлю.
 	Он соскочил с коня, перешел на другую сторону дороги и растянулся на
траве под деревьями, уткнувшись лицом в сгиб руки. Аленор проводил его
взглядом и повернулся к отчиму.
 	-- Дядя, я никогда не вмешивался в ваши с мамой отношения, -- начал он
без предисловий, потому что не умел ходить вокруг да около и сразу говорил
то, что думает, -- и я не стал бы вмешиваться, но...
 	-- Вот и не надо, Аленор, -- вкрадчиво прервал его Каррагант. -- Никогда
не вмешивайся туда, где вполне могут разобраться и без тебя. И уж, поверь,
разберутся. -- Каррагант прижал руку к сердцу. -- Ты пока недостаточно
знаешь жизнь -- это не упрек, просто так и предписано живущим, -- а жизнь,
поверь, достаточно сложна и не всегда складывается так, как хотелось бы.
Думаю, у тебя тоже возникало желание вернуться к началу прожитого дня и
прожить день по-другому, совершить какие-то другие поступки... Не
беспокойся, Аленор: мы с твоей матерью уж как-нибудь сумеем поладить.
Занимайся своими делами, а я поспешу к ней. -- Альд Каррагант скользнул по
лицу Аленора быстрым взглядом. -- Вы направляетесь в Балль или просто
прогуливаетесь?
 	-- Собирается в Клеол, на собачьи бои. Побудем там несколько дней.
 	-- Вот и хорошо. Смотри, не потеряй книгу. Мне хотелось бы ее почитать.
 	Аленор смотрел вслед быстро удаляющемуся всаднику на черном коне и
внезапно вспомнил слова.матери: "Что-то есть у него на душе. Это должно
пройти".
 	"Я, наверное, действительно был бы там лишним, -- подумал юноша. --
Ладно, попробую разобраться в собачьих боях -- они-то уж наверняка попроще,
чем жизнь..."

	"ЕСЛИ ВЕРИТЬ СНОВИДЕНЬЯМ..."

	Утром зеленого дня, четвертого дня недели, после завтрака, Аленор
устроился на диване в своей комнате в доме для путешественников и в который
раз начал считать дни. Позавчера, вечером оранжевого дня, когда они с
Риоленом подъезжали к раскинувшемуся у пролива портовому городу Баллю, он
достал из сумы черную книгу адорнитов и, не обращая внимания на ироничную
усмешку друга, открыл ее и повернул к закату. И теперь оставалось только
ждать. Ждать семь дней -- а потом ступить на Тайные Пути. "Адорниты --
народ, который очень много знает", -- говорил альд Каррагант. Слова отчима
еще больше укрепили уверенность Аленора, хотя он и так не сомневался, что
описанный в книге магический ритуал отнюдь не выдумка, а руководство к
действию.
 	Нa ночь они остановились в Балле, там к ним присоединился еще добрый
десяток членов иммского Оружейного клуба, тоже направлявшихся на собачьи
бои в Клеол, и как-то сама собой получилась неплохая вечеринка с участием
каких-то художников с континента, прибывших на остров Мери для увековечения
на холсте местной натуры. Осталось невыясненным, были ли они настоящими
мастерами или только учились, но толк в пиве эта длинноволосая братия
знала, умела громко петь и искусно представлять анекдоты в лицах,
разыгрывая смешные сцены. Вечеринка затянулась до глубокой ночи, а ранним
утром вся клубная компания погрузилась на большой гребной паром,
курсирующий между портом Балль на острове Мери и портом Випр по другую
сторону пролива, на континенте, и Риолену опять не удалось как следует
выспаться. Потом вся компания наперегонки неслась по пыльной дороге к
Клеолу и к полудню прибыла на место. Собачьи бои уже начались и островитяне
с ходу присоединились к многочисленным зрителям.
 	Вечером вновь засиделись допоздна, обмениваясь впечатлениями, и
единогласно решили, что Имм ничуть не хуже Клеола и что собачьи бои с
участием действительно восхитительных по своим бойцовских качествам
косматых широколобых степных псов -- это как раз то самое зрелище, которого
не хватает жителям острова Мери. Потом отправились гулять по ночному
городу, побывали в сказочных светящихся садах с реками музыки и
водоворотами танцев и, переполненные впечатлениями, добрались таки до дома
для путешественников и, утомленные, разбрелись по своим комнатам.
 	Наутро неугомонный Риолен разбудил Аленора ни свет ни заря, но Аленор,
сославшись на усталость, отказался последовать за другом на бои. Ему
действительно хотелось спать, но дело было даже не в этом. Ночью ему опять
снилось что-то неприятное, обернувшееся при пробуждении бесформенным черным
облаком, расползшимся в глубине его души. Юноша вновь испытывал какое-то
внутреннее напряжение; ему казалось, что копится, копится, нарастает вокруг
него нечто необъяснимое и пугающее...
 	"Что со мной творится? -- думал Аленор, глядя на легкие тени ветвей,
покачивающиеся на стене. -- Я как будто все время чего-то жду..."
 	Он с силой провел ладонью по лицу, словно пытаясь стереть липкую паутину
тревоги -- и в этот момент раздался стук в дверь. Аленор невольно
вздрогнул, поднялся с дивана и, почему-то не решаясь сделать ни шагу,
громко сказал:
 	-- Можно войти.
 	Дверь открылась -- и на пороге возник высокий человек в зеленой накидке с
вышитыми белыми птицами. Сердце у Аленора оборвалось.
 	-Ты Аленор, сын Ламерада? -- спросил гонец.
 	-- Да, -- едва смог выдавить из себя юноша.
 	-- Ф-фу! -- облегченно вздохнул гонец и вытер пот со лба. -- Наконец-то
разыскал. Объездил уже пять домов.
 	-- Ты откуда? -- Аленор не сводил взгляда с белого бумажного пакета,
появившегося в руке гонца.
 	-- Почтовая служба Клеолского округа. Послание эстафетой передали из
Имма, утренним паромом. Могу я удостовериться, что доставил его по
назначению?
 	-- Да, конечно, -- пробормотал Аленор, порылся в суме и извлек футляр с
копией крестильной грамоты -- документа о свершении таинства крещения.
 	Гонец вручил ему пакет, выпил две чашки воды и удалился. Юноша, сжимая
пакет кончиками пальцев, сел на диван, не решаясь надорвать прочную гладкую
бумагу с едва заметными бледно-розовыми разводами. Если письмо не прочитано
-- его можно отложить в сторону и продолжать заниматься своими делами.
Прочитанное письмо могло надолго оторвать от обычных дел, перечеркнуть все
намеченные планы и даже круто изменить судьбу...
 	Охваченный тягостным тревожным чувством, юноша нерешительно попытался
надорвать угол пакета. У него ничего не получилось. Набрав в грудь побольше
воздуха, словно собираясь прыгнуть с обрыва в глубину темного омута, Аленор
удвоил усилия. Раздался резкий тревожный звук разрываемой бумаги,
полоснувший по сердцу, пальцы, забравшись внутрь пакета, нащупали сложенный
лист и извлекли его на свет.
 	Первым делом Аленор взглянул на подпись под коротким, всего в две строки,
посланием: "Фалигот". Потом, отказываясь верить своим глазам, быстро
прочитал эти две строки, написанные дядей