вы собрали, не стоят и ломаного гроша!
   Тут она засмеялась своим надтреснутым голосом,  а  затем  продолжала  с
внезапной серьезностью:
   - Я могу сказать вам верный ответ. И скажу его вам при одном условии.
   - Чего же вы хотите, леди? - спросил король Артур.
   - Вашего слова как короля и рыцаря логров в том, что ваш  рыцарь  столь
же благородного рода, как вы, станет сегодня моим мужем!
   - Этого я не могу вам обещать, - сказал Артур, взглянув  ей  в  лицо  и
отвернувшись, чтобы не показать охватившего его ужаса.
   - Тогда скачите к своей смерти, - фыркнула отвратительная леди, и глаза
ее стали немного темнее от боли.
   - Подождите! - вскричал сэр Гавейн. - Если я возьму вас в жены, скажете
ли вы ответ на загадку сэра Громера Сомера Жура?
   - О да, скажу без сомнения! - заверила леди.
   - Подумайте о том, что вы делаете, - воскликнул  король  Артур.  -  Это
слишком большая жертва - взять...
   - И все же я сделаю это, король логров! - спокойно сказал сэр Гавейн. -
Леди, даю вам рыцарское слово сочетаться с вами законным браком,  если  вы
спасете жизнь моего дяди, короля Артура!
   - Скачите тогда к озеру Вателин, - сказала леди, - и, когда  вернетесь,
я буду ждать здесь, и мы вместе поедем в Карлайл.
   Тут она подъехала к королю Артуру и сказала ему ответ на загадку.
   Вскоре после этого Артур вновь оказался у темного  озера  Вателин.  Сэр
Гавейн остался на опушке леса, а король двинулся к  зловещему  замку,  где
сидел на огромном коне сэр Громер Сомер Жур.
   - Привет вам, король Артур! - закричал он. -  Смелый  вы  человек,  раз
пришли на свидание со мной. Что ж, отвечайте на мой вопрос:  чего  женщины
желают больше всего на свете?  Ибо,  если  ответите  верно,  то,  клянусь,
никакого вреда вам не причиню.
   Тут король Артур открыл свои книги и прочитал многие ответы, которые он
собрал. Но когда он закончил, сэр Громер Сомер Жур расхохотался  так,  что
эхо прогремело в холмах вокруг мрачного озера.
   - Считайте,  что  вы  уже  мертвы,  король  Артур!  -  закричал  он.  -
Богатство,  положение,  дорогие  одежды,  развлечения,  любовь,   роскошь,
праздность и вся остальная чепуха, о которой вы говорите, - ничто из этого
не служит верным ответом. Подойдите, наклоните голову, и  я  срублю  ее  с
ваших плеч и отнесу моей леди, королеве Фее Моргане!
   - Подождите немного, - сказал король Артур. - По дороге сюда встретил я
на болоте отвратительную леди, и она сказала,  что  больше  всего  женщины
хотят властвовать над мужчинами, даже над самыми великими...
   Тут рыцарь озера Вателин разразился ужасными ругательствами.
   - Это проклятая ведьма леди Рагнелл! - закричал он. - Она предала  нас,
надеясь спастись, но спасения ей никогда не будет. Ступайте  теперь  своим
путем, король Артур. И, если я когда-нибудь смогу освободиться  от  власти
королевы Феи Морганы, быть может, вы найдете место и для  меня  при  вашем
дворе. Я резок и груб в речах, но держу данные мною  клятвы,  верен  тому,
кому служу.
   - Приходите, когда пожелаете, - сказал король Артур.  -  В  королевстве
логров достаточно места для всех, кто захочет служить  верно  и  с  чистым
сердцем...
   Но сэр Громер Сомер Жур повернул коня  и  с  криком,  словно  от  боли,
поскакал через подвесной мост в замок, вырубленный  в  скале  над  темными
водами озера Вателин. И сразу же за ним с лязгом опустилась решетка  и  со
скрежетом поднялся мост, закрыв, словно могильным камнем, вход.
   Медленно возвращался назад король  Артур  и  на  опушке  леса  встретил
Гавейна, который возрадовался, увидев его живым и невредимым.
   - Мне - радость спасения от смерти, - сказал грустно король Артур, -  а
вам, боюсь, - печаль, которую может исцелить только смерть...
   Они поскакали обратно через лес и в унылом болотистом  месте  встретили
ожидавшую их отвратительную леди Рагнелл.
   -  Я  спасла  вас,  король  Артур,  -  закричала  она   своим   резким,
надтреснутым голосом. - И теперь храбрый Гавейн должен стать  моим  мужем.
Скачите теперь в Карлайл, чтобы с должными почестями встретить храбрейшего
рыцаря логров и его невесту.
   Опечаленный король Артур пришпорил коня и  поспешил  через  Инглвудский
лес, и скакал, пока не оказался в Карлайле. Тут собрал он рыцарей  и  леди
своего двора, рассказал о своих  приключениях  и  просил  приготовиться  к
свадебному обряду.
   В тот вечер он и королева Гвиневера  проехали  по  улицам  к  городским
воротам  со  свитой  благородных  рыцарей  и  леди,  а   жители   Карлайла
выстроились на всем пути, готовые приветствовать  жениха  и  невесту.  Они
остановились в ожидании у ворот  и  тут  увидели  сэра  Гавейна,  медленно
едущего из леса по дороге, а рядом с ним леди  на  белом  коне.  Заходящее
солнце сверкало и отражалось во множестве драгоценных  камней  ее  богатых
одежд.
   Возникшие было крики приветствия перешли в стоны  и  ропот,  когда  все
увидели безобразное, уродливое лицо леди Рагнелл.
   Сэр Гавейн представил ее королю  и  королеве,  как  если  бы  она  была
прекраснейшая леди в мире. А леди Рагнелл ухмылялась и хихикала, когда сэр
Ланселот и  сэр  Тристрам,  сэр  Гарет  и  сэр  Герейнт  и  многие  другие
благородные рыцари подходили по  очереди  поцеловать  ей  руку.  Но  слова
застревали у них в горле, когда они хотели пожелать сэру Гавейну  радости,
и в молчании эта пестрая процессия проехала по улицам к  большому  собору.
Увидев жениха и невесту, так же замолчала ожидавшая их там толпа.
   В соборе у алтаря сэр Гавейн недрогнувшим  голосом  взял  в  жены  леди
Рагнелл и затем проводил ее на почетное место в зале замка,  где  уже  все
было готово для большого пира.
   Однако не было подлинной радости и веселья на этом  пиру.  С  ужасом  и
отвращением смотрели все, как леди Рагнелл, сидевшая подле Гавейна, чавкая
и пуская слюни, с жадностью набросилась на пищу и вино. И не  было  никого
среди присутствовавших, кто бы не пожалел сэра Гавейна и не  подивился  бы
этой странной свадьбе.
   Недолго продолжался пир, и Гавейн,  бледный,  со  страданием  на  лице,
отвел  свою  невесту  в  просторную  затененную  палату,  где  на  стенах,
увешанных вышитыми тканями, мерцали свечи и темные тени падали на покрытый
камышом каменный пол [в  средневековой  Европе  пол  в  замках  и  жилищах
горожан всегда устилали свежей травой и цветами, а в Англии -  чаше  всего
камышом; этот обычай сохранялся до XVII века].
   Когда они оказались возле большого ложа, украшенного искусной  резьбой,
закрытого пологом и застеленного прекрасным бельем, леди Рагнелл сказала -
и голос ее, пьяный,  резкий  и  надтреснутый,  был  еще  более  ненавистен
Гавейну:
   - Дорогой муж, возлюбленный господин  Гавейн!  Поцелуйте  меня,  как  и
следует жениху целовать свою невесту. Ибо стали мы мужем и женой  и  будем
ими, пока смерть не разлучит нас.
   Гавейн приблизился к ней, и в глазах леди Рагнелл  уловил  еще  большее
страдание. Ее безобразное лицо побледнело и  приняло  странное  выражение,
когда он наклонился и поцеловал ее в губы.  Тут  он  отвернулся  с  криком
мучения и прислонился к стене, закрыв лицо руками и сотрясаясь от рыданий,
которые не мог подавить.
   - Гавейн! Дорогой мой господин Гавейн! - послышался позади него  голос,
тихий, приятный, полный трепета любви.
   Медленно, словно во сне, он повернулся. Там, где мгновение назад стояла
отвратительная  леди  Рагнелл,  узрел  он  прекраснейшую  девушку,   какую
когда-либо видел. Высокая и стройная, стояла она, протянув  к  нему  белые
руки, и ее милое лицо и чудесные глаза светились любовью к нему.
   - Леди, - задыхаясь от изумления и растерянности, сказал Гавейн, -  кто
вы? И где моя жена Рагнелл?
   - Я и есть леди Рагнелл и ваша жена, если пожелаете, чтобы я ею была, -
ответил ему тихий приятный голос. -  Силой  вашей  благородной  жертвы  вы
сокрушили чары злонравной королевы Феи Морганы,  которыми  она  околдовала
меня и моего брата, храброго рыцаря сэра Громера Сомера Жура. И все  же  я
еще не вполне свободна, ибо только в течение двенадцати  часов  из  каждых
двадцати четырех буду я такой, как сейчас. Другую же половину каждого  дня
я должна носить безобразный облик, в котором стала вашей женой.  Выбирайте
теперь, быть ли мне прекрасной днем или ночью и быть ли мне отвратительной
ночью или днем.
   Гавейн стоял растерянный и изумленный, и Рагнелл продолжала:
   - Подумайте, мой господин! Если я буду отвратительной днем, что  должны
вы испытывать, когда я стану являться при  дворе  как  ваша  жена,  и  все
рыцари и леди Логрии будут смотреть на меня... Подумайте также, что должны
вы испытать, если я буду безобразной ночью, когда вы и я  останемся  одни,
когда после долгого дня вы вернетесь домой, и  покой  ваш  будет  нарушать
визгливое чудовище. Выбирайте!
   - Леди, - сказал тут сэр Гавейн, стоя перед ней со склоненной  головой,
- слово здесь не за мной! Подумайте вы, что должны вы будете вынести днем,
когда рыцари и леди будут смотреть на вас с отвращением, сторониться вас в
ужасе, умолкать, когда вы заговорите... Подумайте  также,  что  вы  должны
будете претерпеть ночью, когда я, видевший вас днем прекрасной,  не  смогу
победить отвращение, которое наполнит меня, если вы приблизитесь ко мне  в
своем ужасном облике. Самые большие страдания выпадут на вашу долю,  и  вы
одни должны выбрать то, что легче вам будет вынести.
   - О Гавейн, Гавейн! - вскричала Рагнелл. - Никогда  в  целом  свете  не
было рыцаря столь благородного, как вы! Этим вашим решением - предоставить
выбор мне - вы навсегда развеяли все  колдовство.  Какой  вы  видите  меня
теперь, я буду, пока не придет роковой час,  когда  должна  буду  покинуть
вас. Но до этой разлуки впереди много лет счастья,  которого  вы  достойны
больше всех людей на земле.
   Наутро при дворе короля Артура царила такая радость, какой  никогда  не
знали прежде, и не было таких почестей,  которых  не  удостоились  бы  сэр
Гавейн и его прекрасная жена леди Рагнелл.
   Семь лет жили они вместе, и не  было  пары  более  счастливой  во  всем
обширном королевстве логров. А затем в назначенный день  Рагнелл  навсегда
покинула сэра Гавейна.  Одни  говорят,  что  она  умерла,  а  другие,  что
удалилась она в густые леса Уэльса и там родила сэру Гавейну сына, который
в свое время стал одним из благороднейших рыцарей Круглого Стола. Но  было
ли имя его Персиваль - этого старые  истории  не  говорят  нам.  Некоторые
зовут его просто Прекрасный Неизвестный, но его приключения  столь  похожи
на приключения Персиваля, что вполне  можно  представить  себе  утраченную
ныне историю, в которой это имя действительно было дано сыну сэра  Гавейна
и леди Рагнелл.



СЭР ПЕРСИВАЛЬ УЭЛЬСКИЙ

   Жил  когда-то  со  своей  матерью  в  лесах  Уэльса  мальчик  по  имени
Персиваль. Ни одного другого человека не встречал он в  первые  пятнадцать
лет своей жизни. Не знал ничего и о том, как живут на свете люди. И  вырос
Персиваль в диком лесу сильным и выносливым, метал он без промаха  дротик,
был простосердечным, честным и прямым.
   И вот однажды, когда он бродил в одиночестве,  донесся  до  него  новый
звук - не голос птицы и не песня ветра или воды, и  сердце  его  почему-то
забилось. Он остановился,  прислушиваясь,  на  зеленой  поляне,  и  вскоре
приблизились к нему пять рыцарей. Чудесной музыкой звенели их  доспехи,  и
серебряными колокольчиками отзывались уздечки коней.
   - Привет тебе, славный юноша! -  вскричал  первый  рыцарь,  придерживая
коня и улыбаясь сверху Персивалю. - Отчего ты  смотришь  на  нас  с  таким
изумлением? Наверное, тебе не приходилось видеть таких, как мы, раньше?
   - Нет, - ответил Персиваль. - И, по правде говоря, я не знаю,  кто  вы,
если только не спустившиеся с небес ангелы, о  которых  говорила  мне  моя
мать. Скажите, не служите ли вы небесному царю?
   - Мы, конечно, ему служим, - сказал рыцарь,  благоговейно  крестясь.  -
Ему служат все, кто праведно живет  в  королевстве  логров.  Но  на  земле
служим его наместнику - благородному королю Артуру, за чьим Круглым Столом
мы сидим. Это он произвел нас в рыцари, ибо все мы и есть рыцари.  И  тебя
он тоже сделает рыцарем, если ты только докажешь, что достоин этой великой
чести.
   - Как могу я добиться этого? - спросил Персиваль.
   - Отправляйся к королю Артуру в Карлион, - ответил рыцарь,  -  расскажи
ему, что послал тебя я -  сэр  Ланселот  Озерный.  И  король  пошлет  тебя
свершить такие деяния, такие подвиги, какие мы, рыцари его двора, свершаем
всю нашу жизнь. И если ты окажешься достойным, он сделает тебя рыцарем.
   Тут сэр Ланселот учтиво поклонился Персивалю  и  продолжил  свой  путь,
сопровождаемый  четырьмя  другими  рыцарями.  А  юноша   остался   стоять,
охваченный изумлением и неясным томлением.
   Поднявшись по тропинке к небольшой пещере,  где  они  жили  с  матерью,
Персиваль возбужденно закричал:
   - Мама, мама, я встретился  сегодня  с  удивительными  созданиями!  Они
говорят, что они не ангелы, а рыцари, но мне  они  показались  прекраснее,
чем все обитатели небес. И один из них  -  самый  главный,  по  имени  сэр
Ланселот - сказал мне, что и я мог бы стать рыцарем... Мама, завтра  утром
я отправлюсь, чтобы найти короля Артура, который живет в Карлионе!
   Тут мать Персиваля глубоко вздохнула и поплакала немного, понимая,  что
пришло назначенное время, когда она должна потерять своего  сына.  Сначала
она попыталась убедить Персиваля остаться с ней  в  этом  мирном  и  тихом
лесу, рассказывая об опасностях и страданиях, которые приходятся  на  долю
каждого рыцаря. Но все, что она говорила,  только  еще  сильнее  разжигало
желание Персиваля отправиться в странствие. И наконец  она  тихо  склонила
голову и позволила ему поступать как он хочет.
   Рано утром следующего дня Персиваль оделся в  свои  простые  одежды  из
шкур, взял длинный острый дротик и приготовился проститься с матерью.
   - Иди смело вперед, сын мой! - сказала  она,  поцеловав  и  благословив
его. - Твой отец был храбрейшим и лучшим из рыцарей. Будь  достоин  его  и
меня. И если ты проживешь свои дни в чести и чистоте, то тоже будешь среди
немногих избранных, чьи имена, как имена истинных рыцарей логров,  никогда
не умрут... Ступай теперь и помни: если дама  или  девица  попросит  твоей
помощи, с охотой помоги, оставив все другие дела и не требуя  награды.  Ты
можешь поцеловать девицу, если она тебе желанна, но  не  принимай  ничего,
кроме одного поцелуя, разве только кольцо, но  лишь  после  того,  как  ты
наденешь свое кольцо на ее палец. Выбирай тех, кто будет сопровождать тебя
в странствиях, и допускай к своему сердцу только достойных...
   Охваченный грустью, простился Персиваль  с  матерью.  Он  быстро  шагал
через лес, опустив голову и размышляя о сказанных ею торжественных словах.
Но молодость взяла свое, и скоро  походка  его  вновь  стала  беспечной  и
упругой, и он продолжал путь, весело  напевая  и  подбрасывая  вверх  свой
дротик, так что  острый  наконечник  сверкал  словно  серебряный  в  лучах
солнца.
   Тени длинными  складками  пали  между  деревьев,  и  солнце  собиралось
спрятаться за холмы на западе, когда  Персиваль  вдруг  вышел  на  зеленую
поляну, усыпанную, словно снежными хлопьями,  цветами  ромашек,  и  увидел
разбитый подле журчащего ручья шатер.
   Осторожно переступив порог, он вошел в  тень  шатра  и  остановился,  в
изумлении глядя на даму, спящую на ложе из богатого шелка  и  парчи.  Одна
рука ее - белее, чем белоснежное одеяло, -  была  откинута,  а  волосы  на
подушке светились словно солнечные  лучи.  На  руке  у  нее  было  золотое
колечко с красным рубином, и Персиваль, наклонившись, снял его  с  пальца.
Вместо него он надел на палец даме свое собственное кольцо  со  сверкающим
на нем белым алмазом, а кольцо девицы надел на свой палец. Затем, не будя,
он поцеловал ее нежно в губы, тихо вышел из шатра, и сердце  его  пело  от
неизведанного восторга.
   На следующий день он достиг городских ворот Карлиона, прошел через них,
никем не остановленный, и оказался вскоре в самом замке.
   В тот день король Артур со многими своими  рыцарями  пировал  там,  ибо
была пасха и все оставили на время свои ратные труды.  Персиваль  стоял  у
двери, дивясь всему, что он видел, и завидуя даже слугам.
   Он стоял так, никем не замеченный, как вдруг глаза всех  устремились  к
двери, через которую  вошел  в  залу  огромный  человек  в  красно-золотых
доспехах. А как раз в этот момент подле короля  стоял  сэр  Кей,  держа  в
руках золотой кубок, из которого Артур имел обычай пить за  всех  рыцарей,
прежде чем чаша пускалась по кругу, чтобы каждый мог выпить за него  и  за
славу королевства логров.
   - Остановитесь,  вы,  шайка  неотесанных  пьяниц!  -  прорычал  красный
великан. - Здесь есть кое-кто получше всех вас!
   И с этим он выхватил из рук сэра Кея кубок, залпом осушил и, держа  его
в руках, с громовым смехом вышел из залы, вскочил на коня и умчался прочь.
   - Клянусь честью, это оскорбление не пройдет безнаказанным! -  закричал
Артур, вскакивая на ноги. - Кто вернет мне мой кубок?
   Тут все рыцари как один поднялись и закричали:
   - Позвольте мне совершить это!
   - Нет! - сказал король Артур, жестом  приказывая  всем  сесть.  -  Этот
рыжий хвастун недостоин того,  чтобы  пасть  от  руки  рыцаря.  Пусть  его
догонит и победит какой-нибудь скромный оруженосец. И того,  кто  вернется
ко двору с доспехами Красного Рыцаря  и  моим  золотым  кубком,  я  тотчас
произведу в рыцари.
   Тут Персиваль бросился со своего места у дверей и  стал  посреди  залы,
одетый в шкуры диких козлов и с дротиком в руке.
   - Король Артур! - закричал он. - Я доставлю ваш кубок!
   - Ба! - грубо воскликнул сэр Кей.  -  Что  этот  жалкий  пастух  сможет
сделать против такого могучего рыцаря?
   - Кто вы, любезный сэр? - спросил король Артур,  учтивый  всегда  и  со
всеми.
   - Мое имя Персиваль, - последовал ответ. - Не знаю, кто был  мой  отец,
ибо никогда не видел его и не слышал, чтобы моя мать называла его. Но  она
воспитала меня в лесах Уэльса, и сегодня я пришел просить  вас  произвести
меня в рыцари.
   - Что ж, вы станете рыцарем, - сказал король Артур,  -  если  доставите
мне мой кубок и вернетесь в доспехах этого разбойника. Пусть  этот  подвиг
будет вашим. Отправляйтесь, чтобы свершить его, и не  отвлекайтесь  ни  на
что другое.
   - У меня нет коня, - сказал Персиваль.
   - Он будет ждать вас у дверей замка, - ответил Артур.  -  Но  вам  ведь
нужно оружие и доспехи?
   - У меня есть мой дротик,  -  перебил  Персиваль.  -  Что  же  касается
доспехов, я подожду, когда смогу надеть те золотые,  что  вы  все  не  так
давно видели!
   - Посмотрите на этого нахала! - с издевкой сказал  сэр  Кей.  -  Ступай
лучше паси овец в горах, пока этот рыжий баран не заставил тебя бежать  от
него в страхе.
   Презрительно посмотрев на него, Персиваль сказал:
   - Остерегайтесь меня, когда я вернусь! За оскорбление, нанесенное  мне,
я отомщу вам таким, которое вы долго будете помнить.
   Тут поспешил он из зала, вскочил на ожидавшего его  коня  и  умчался  в
лес.
   Персиваль ехал значительно быстрее, чем Красный Рыцарь, так что еще  до
заката он догнал его, поднимавшегося  по  горной  тропинке  в  направлении
одинокой серой башни, силуэт которой был виден на фоне желтых облаков.
   - Повернитесь, вор! - закричал Персиваль, приблизившись. -  Повернитесь
и защищайтесь!
   - Ха! - закричал Красный Рыцарь, поворачивая  коня.  -  Почему  это  ты
хочешь, чтобы я остановился?
   - Я прибыл от короля Артура, - ответил Персиваль. - Отдайте мне золотой
кубок, который вы сегодня украли на пиру. Сами же вы должны отправиться ко
двору и присягнуть там в  верности  королю.  Но  прежде  всего  вы  должны
сдаться мне и отдать  эти  прекрасные  доспехи,  которые  вы  столь  гордо
носите.
   - А если я не сделаю этого? - спросил Красный  Рыцарь.  Голос  его  был
тих, но в глазах, словно молния перед сильной