несомненно, из-за зеленого вина  или
какого-нибудь  порошка,  подмешанного  в  него,  -- я прислонил
серебряное зеркало к стене и занялся бородой, изрядно  выросшей
за  время моего пребывания в плену. Бритье всухую не доставляло
мне неприятных ощущений: во-первых, из-за грубости и  жесткости
моей  кожи,  а во-вторых -- нож, выданный мне, был острее любой
земной бритвы. Хмыкнув при виде моей  изменившейся  физиономии,
Готрах  потребовал  вернуть  нож.  Тупоносый  клинок  был почти
бесполезен в качестве оружия, поэтому не было  смысли  пытаться
оставить его себе. Швырнув нож на пол, к ногам Готраха, я снова
уснул.
     В  следующий  раз  я  проснулся  уже сам и, сев на перине,
повнимательнее  оглядел  помещение,  в  котором  находился.  Из
обстановки  --  лишь  моя  перина,  маленький столик из черного
дерева, да покрытая  шкурой  скамья.  Единственная  дверь  была
закрыта  и  уж,  несомненно,  заперта на хороший засов снаружи.
Окно было забрано золотой решеткой. Хтя я и был прикован цепями
к золотому кольцу в стене, у меня все же оставалась возможность
подойти к фонтану и к окну, за которым моему взгляду открывался
вид на плоские крыши, башни и минареты.
     Пока  что  Яга  обходились  со  мной  неплохо.  Я   больше
волновался  за  Альтху,  не зная, обеспечивает ли ее нахождение
среди личных рабынь королевы хоть какую-то безопасность.
     Вскоре раздались шаги за дверью, и в комнату вошел  Готрах
в  сопровождении  шсти воинов. С меня сняли кандалы и повели по
коридорам, окружив плотным кольцом охраны.  На  этот  раз  меня
привели  не  в  огромный  тронный  зал,  а в меньшее помещение,
находившееся высоко  в  башне.  Комната  была  вся  устелена  и
завешена   меховыми   покрывалами.   Мне  показалось,  что  она
напоминает гнездо паука. Сравнение было довольно точным, потому
что в  центре  комнаты  находился  и  сам  паук.  На  бархатных
подушках  возлежала  Ясмина,  оглядывавшая  меня с нескрываемым
любопытством. На этот раз рабыни не сопровождали ее.  Охранники
приковали  меня  к  золотому кольцу в стене -- в этом проклятом
городе, наверное, в каждой стене было  вделано  по  кольцу  для
приковывания пленников, -- и вышли за дверь.
     Я оперся спиной о занавешенную меховыми покрывалами стену.
С непривычки  касание  мягкого  меха неприятно раздражало кожу.
Некоторое время королева Югги молча осматривала меня. Ее глаза,
несомненно, обладали каким-то  гипнотическим  действием.  Но  в
моем положении я был слишком похож на дикого зверя в клетке, на
которого   любое   воздействие   такого  рода  производит  лишь
обратный, бесящий эффект. Мне пришлось заставить себя отбросить
внезапно пришедшую в голову  мысль  --  одним  яростным  рывком
порвать  золотую  цепь  и  освободить мир от Ясмины. Но в таком
случае ни мне, ни Альтхе  никогда  не  суждено  будет  покинуть
живыми  этот  страшный  город, из которого выбраться можно, как
утверждают лгенды, только по воздуху.
     -- Кто ты? -- неожиданно  спросила  Ясмина  требовательным
голосом.  --  Я  видела  мужчин  с  кожей даже нежнее твоей, но
никогда -- таких безволосых, как ты.
     Прежде чем  я  успел  переспросить,  где  еще  она  видела
безволосых  мужчин, кроме как среди ее собственного народа, она
продолжила:
     -- Не видела я раньше и таких синих глаз, как у тебя.  Они
--  словно  два  глубоких  озера,  и  при  этом  горят холодным
пламенем, словно вечный факел на  вершине  Ксатхара.  Как  тебя
зовут?  Откуда  ты?  Девушка по имени Альтха рассказала, что ты
пришел в ее город с необитаемых холмов, где  живут  лишь  дикие
звери,  а  затем  победил  в  схватке  с  сильнейшим  воином ее
племени. Но она не знает, из какой страны ты родом. Скажи  мне,
и не вздумай лгать.
     --  Я  скажу, но ты решишь, что я лгу, -- пожал я плечами.
-- Мое имя --  Исау  Каирн;  в  племени  Котхов  меня  прозвали
Железная  Рука.  Я  прибыл  из  другого мира, с другой планеты,
вращающейся вокруг другого солнца. Случай свел меня  с  ученым,
которого здесь бы назвали колдуном. Случай забросил меня на эту
планету, привел к Котхам. Опять же случай забросил меня сюда, в
твой  город.  Я  все сказал. Можешь мне верить или не верить --
это твое дело.
     -- Я тебе верь, -- последовал ответ. -- В  древности  люди
умели  перелетать  со  звезды  на  звезду.  Да  и  сейчас  есть
существа, способные проноситься сквозь космос. Я  сохраню  тебе
жизнь  -- пока. Но ты должен будешь все время быть в кандалах и
прикованным к стене. Слишком много ярости в твоих глазах.  Будь
твоя воля, ты тотчас же расправился бы со мной.
     -- Что с Альтхой? -- спросил я.
     -- А что тебя интересует? -- удивилась она моему вопросу.
     -- Какая участь ждет ее?
     --  Она  будет  прислуживть  мне вместе с другими, пока не
провинится или не надоест  мне.  Но  почему  ты  спрашиваешь  о
другой женщине, когда говоришь со мной? Мне это не нравится.
     Ее  глаза засверкали. Таких глаз, как у Ясмины, мне еще не
доводилось  видеть.  Они   менялись   с   малейшим   изменением
настроения    королевы,    отражая    все,   даже   недоступные
человеческому   разуму,   страсти   и   чувства,   пылавшие   в
повелитеьнице крылатого народа.
     --  Не рискуй, -- тихо сказала она. -- Знаешь, что бывает,
когда я недовольна?  Текут  реки  крови,  Югга  сотрясается  от
стонов, и двже сами боги испуганно втягивают головы в плечи.
     Сказано это было так, что кровь застыла у меня в жилах. Но
я тотчас  же пришел в себя. Я чувствовал, что силы вернулись ко
мне, что я в любой момент могу одним движением вырвать из стены
золотое кольцо и убить Ясмину прежде, чем она вскочит со  своих
подушек.  Если  дело  дойдет  до  ее страшного гнева -- я сумею
защитить  не  только  себя.  Неожиданно  для  самого   себя   я
расхохотался. Королева изумленно уставилась на меня.
     --  Безумец,  над  чем ты смеешься? -- воскликнула она. --
Хотя это не смех, это рык охотящегося леопарда. Или ты думаешь,
что сможешь дотянуться и убить меня? Но подумай, что ждет тогда
твою Альтху. Однако ты заинтересовал меня. Ни один мужчина  еще
не  смеялся  надо  мною.  Ты будешь жить -- по крайней мере еще
некоторое время.
     Хлопком в ладоши она вызвала охрану.
     -- Отведите его в его  комнату  и  посадите  на  цепь.  Не
спускать  с  него глаз. Когда мне будет нужно, приведите его ко
мне снова.
     Так я попал в плен в третий раз на Альмарике. На этот  раз
я  оказался  заточен  во дворце королевы Ясмины, повелительницы
народа Яга, в городе Югга, на  скале  Ютхла,  у  реки  Йогх,  в
стране Ягг.
     Глава IX
     Мне  довелось  многое  узнать  об  этом чудовищном народе,
который царствовал на Альмарике задолго  до  появения  на  этой
планете  первых  людей.  Быть  может, они и сами когда-то давно
были  людьми,  но  я  сильно  в  этом  сомневаюсь.  Скорее  они
представляли  собой  отдельную,  тупиковую  ветвь  эволюции,  и
только по невероятному стечению случайных совпадений они внешне
оказались похожи на человекоподобных, а не на более  подходящих
им по сути обитателей Царства Тьмы.
     На  первый  взгляд,  они  во  многом  напоминали людей. Но
стоило проследить их поступки, направление их мыслей -- , --  и
становилось  ясно,  что крылатый народ не имеет ничего общего с
понятием человечности. Что касается чистого  интеллекта  --  то
они, несомненно, превосходили волосатых, обезьяноподобных Гура.
Но им были неведомы такие неотъемлемые качества людей, присущие
даже   дикарям,   как   честность   и   честь,   достоинство  и
благородство. Конечно, Гура не были смирными овечками  и  часто
совершали  в  гневе жестокие, дикие поступки. Но по сравнению с
Яга -- они были просто невинными детьми.  Яга  были  жестоки  и
безжалостны  даже в спокойном состоянии, стоило же их разозлить
-- и бесмысленной жестокости не оставалось никаких границ.
     Яга были многочисленным народом. Одних только воинов у них
насчитывалось тысяч двадцать. А были ведь еще их жены  и  рабы,
которых  каждый  Яга  --  мужчина  или  женщина -- имел немалое
количество. Я удивился, узнав, сколько  народу  живет  в  Югге,
учитывая  сравнительно  небольшие размеры города, ограниченного
поверхностью и глубинами  скалы  Ютхла.  Оказалось,  что  город
намного больше уходит вглубь, чем я предположил поначалу. Замки
и  дворцы  были  вырублены  прямо  в  толще  скалы. А когда Яга
чувствовали,   что   город   становится   перенаселенным,   они
просто-напросто  преспокойно  убивали часть слуг и рабов. Детей
Яга я не видел. Вообще потери  крылатых  людей  в  войнах  были
незначительны,  а  болезни,  похоже, неведомы им. Поэтому детей
рожали лишь по предварительному согласованию,  сразу  несколько
сотен,  раз  в  несколько столетий. Последний выводок уже давно
вырос, а до нового было еще очень далеко.
     Повелители  Югги  не  выполняли  сами  никакой  работы   и
проводили   дни  в  чувственных  удовольствиях.  Их  знаниям  и
способностям  в  организации  оргий   и   разврате   могли   бы
позавидовать   и   самые  распутные  патриции  поздней  Римской
империи. Оргии  прекращались  лишь  на  время  набегов  --  или
налетов -- на города Альмарика с цеью захвата новых рабынь.
     Город  у  подножия  скалы  назывался Акка, а его синекожие
жители  --  Акки,  с  древних  времен  подчинявшиеся  крылатому
народу.  Фактически это были не люди, а просто рабочие животные
с абсолютно подавленной волей, трудившиеся но орошаемых  полях,
выращивая  фрукты  и  овощи.  Они  поклонялись  Яга,  считая их
высшими существами, если не живыми богами. Ясмину они  почитали
как  верховную  богиню.  Если  не  считать  постоянной  тяжелой
работы, Яга обходились с ними весьма сносно. Синекожие  женщины
были очень некрасивы и слишком походили на животных, поэтому не
могли  заинтересовать  Яга,  чей  эстетический  вкус, пополам с
садизмом, на мой взгляд, был не менее страшен, чем безразличная
к  красоте  кровожадность  хищного  зверя.  Акки   никогда   не
поднимались  в верхний город, за исключением тех случаев, когда
требовалось   сделать   тяжелую    работу,    не    по    силам
женщинам-рабыням.  Спускались  и  поднимались  они  по  длинным
веревочным лестницам, вывешиваемым Яга. На  скалу  не  вела  ни
одна  дорого или тропинка, поскольку это не было нужно крылатым
обитателям Югги. Стены скалы были  почти  отвесными  --  и  Яга
могли  спокойно жить в своей неприступной крепости, не опасаясь
восстания Акки или вторжения чужеземцев.
     Женщины  Яга  тоже  были  своеобразными  пленницами  скалы
Ютхла.  Крылья  им  аккуратно  обрезали при рождении. Лишь тем,
кого отбирали на смену королеве, оставляли возможность  летать.
Это  делалось,  чтобы  сохранить  полное  господство мужчин над
женщинами. Честно говоря, я так  и  не  понял,  как  в  далекие
времена  мужчинам  Яга удалось захватить это господство -- судя
по  рассказам  Ясмины,  женщины  превосходили  их  в  ловкости,
выносливости,  храбрости  и даже в силе. Оставшись без крыльев,
они лишались даже надежды вернуть себе былое превосходство.
     Ясмина была примером того, какой могла  бы  быть  летающая
женщина.  Она была выше других женщин Яга и всех женщин Гура, к
тому же более плотно сложена. Ее пышные формы  напоминали  тело
хорошо  откормленной,  но  не потерявшей ловкости и подвижности
дикой кошки. Королева была молода  --  да  и  все  женщины  Яга
выглядели  молодыми.  В  среднем  крылатые твари жили девятьсот
лет. Ясмина правила своим народом уже четыре века. Три крылатых
принцессы оспаривали ее право на  трон,  но  были  убиты  ею  в
ритуальном  поединке в большом восьмиугольном тронном зале. Эти
поединки проводились раз в  столетие.  И  пока  королева  может
отстоять свою корону силой -- она будет править.

     x x x

     Рабыни Яга влачили жалкое существование. Ни одна из них не
была уверена,  что  на  слеующий  день  ее не растерзают, чтобы
приготовить   еду.   Кроме   того,   они   ежедневно    терпели
издевательства  от жестоких хозяев и хозяек. В общем, Югга была
воплощением ада наяву. Я не был в курсе того, что  творилось  в
домах  и  замках  крылатых  жителей  города,  но  я наблюдал за
каждодневной жизнью королевского дворца. Не проходило  дня  или
ночи,  чтобы  эхо  не  разносило  по  гулким коридорам жалобных
стонов и просьб о  пощаде,  сопровождавшихся  грубым  смехом  и
безжалостными пугающими криками.
     Как бы я ни был закален физически и психически, я так и не
смог привыкнуть  к этому. Единственное, что не дало мне сойти с
ума, это мысль о том, что мне нужно попытаться  спасти  Альтху.
Хотя шансов было очень и очень мало: я был прикован и заперт, а
где находилась Альтха -- я понятия не имел. Правда, я знал, что
она  где-то  во дворце, где избавлена от издевательств крылатых
мужчин, но не от жестокости и гнева своей госпожи.
     В Югге я насмотрелся и наслушался такого, о чем  не  смогу
поведать  в  этом  повествовании.  Яга  -- мужчины и женщины --
ничуть не стеснялись  и  даже  гордились  своей  порочностью  и
злобой.  Они  цинично  отбрасывали малейший намек на скромность
или  стыдливость.  Следуя  всем  своим  прихотям   и   малейшим
желаниям,   они   вели   совершенно   развратный  образ  жизни,
беспорядочно сочетаясь между собой  и  всячески  издеваясь  над
пленницами. Считая себя почти богами, они сбрасывали с себя все
ограничения,  свойственные  людям.  Пожалуй,  женщины были даже
более порочны, чем мужчины, если такое вообще возможно. Описать
жестокость, с которой  они  обращались  с  рабынями,  и  пытки,
которым   они   их   подвергали,   не   поднимается  рука.  Яга
действительно достигли совершенства в  искусстве  физических  и
психологических  издевательств.  Но  хватит  об этом. Я не могу
больше описывать эти ужасы.
     Дни плена слились для меня в один кошмарный сон. Лично  со
мной  обращались неплохо. Каждый день меня выводили под конвоем
на  своего  рода  прогулку  по  дворцу  --  примерно  так,  как
выгуливают   любимых   домашних   животных,   чтобы   дать   им
поразмяться. Меня, постоянно закованного в кандалы,  все  время
сопросождали  семь  или восемь вооруженных до зубов стражников.
Несколько  раз  мне  удавалось  увидеть   Альтху,   выполняющую
какую-нибудь  работу,  но  она  всегда отворачивалась от меня и
старалась как можно быстрее скрыться. Я все понял и не  пытался
заговорить с нею. Ведь одним упоминанием ее имени перед Ясминой
я  поставил  жизнь  девушки  под  угрозу.  Лучше пусть королева
забудет о ней, если, конечно, это возможно. Чем  реже  Королева
Ночи  вспоминала  о своих рабах, тем в большей безопасности они
были.
     Сам не знаю как, я сумел на время подавить кипевшую во мне
ярость. Когда все тело и вся душа  уже  готовы  были  разорвать
цепь  и  броситься  в последний бой, я невероятным усилием воли
сдерживал себя. Ярость и гнев оседали в душе, кристаллизуясь  в
ненависть.  Так  день шел за днем, пока однажды ночью Ясмина не
вызвала меня к себе.
     Глава X
     Ясмина,  подперев  голову   руками,   неподвижно   сидела,
устремив  на меня большие черные глаза. Мы были одни в комнате,
которую я раньше не видел. Я сел на  диван  напротив  королевы,
разминая  освобожденное от оков тело. Ясмина сказала, чо снимат
с меня на время цепи, если я пообещаю не причинять ей  вреда  и
позволить вновь заковать себя, когда она этого потребует. Я дал
слово.  Никогда я не считал себя особо умным, но сжигающая душу
ненависть обострила и мой разум. Я вел свою игру.
     -- О чем  ты  думаешь  сейчас,  Исау  Каирн?  --  спросила
Ясмина.
     -- Я хочу пить, -- коротко ответил я.
     Она протянула мне хрустальный бокал.
     --   Выпей   этого  золотистоо  вина.  Но  немного,  иначе
опьянеешь. Это самый крепкий напиток в мире, и даже я не смогла
бы, осушив  бокал  залпом,  не  упасть  без  чувств,  мертвецки
пьяной. А ты и вовсе не привык к этому вину.
     Я   пригубил   немножко.  Это  действительно  был  крепкий
напиток, похожий на ликер.
     Ясмина растянулась на своем ложе и спросила:
     -- Почему  ты  ненавидишь  меня?  Разве  я  плохо  к  тебе
отношусь?
     --  Я не говорил, что ненавижу тебя. Ты очень красивая, но
и не менее жестокая.
     Она пожала плечами, взмахнув при этом крыльями.
     -- Жестокая? Я -- божество! Какое отношение ко  мне  могут
иметь   жестокость   или   млость?   Это  --  для  людей.  Сама
человечность существует лишь по моей прихоти. Разве не от  меня
исходит животворящая сила, питающая мир?
     --  Можешь  молоть эту чушь своим тупым Акки, -- оборвал я
ее. -- Я-то знаю, что это не так, да, впрочем, и ты тоже.
     Она рассмеялась, не обидевшись.
     -- Ну, положим, я не могу создать жизнь. Но уничтожить  ее
--  в  моей  власти.  Может  быть,  я  и не богиня, но попробуй
разубедить моих рабынь в том, что я  всемогуща.  Нет,  Железная
Рука,  боги -- всего лишь другое наименование Силы и Власти. На
этой планете я -- Сила и Власть, а значит, я -- богиня.  Скажи,
чему поклоняются твои приятели, Гура?
     -- Они верят в Тхака, по крайней мере, они признают его за
создателя  и  вседержителя.  У  Гура  нет ритуалов, нет жрецов,
храмов и алтарей. Тхак для них -- всесильное божество  в  форме
человека,  мужчины.  Оно  грохочет  громом, когда сердится, или
напоминает о  себе  рычанием  льва  на  ночной  равнине.  Тхаку
нравятся храбрые, сильные люди и противны слабаки. Но он никому
не  помогает  и никого не карает. Когда рождается мальчик, Тхак
вселяет в него храбрость и  силу,  а  когда  воин  умирает,  он
отправляется  в  царство Тхака. Там живут души умерших, которые
охотятся, воюют и веселятся так же,  как  они  это  делали  при
жизни.
     Королева усмехнулась.
     --  Тупые  всиньи. Смерть -- неминуема и окончательна. Мы,
Яга, поклоняемся  только  себе,  своему  совершенному  телу.  И
приносим богатые жертвы нашим телам телами жалких людишек.
     --  Ваше  царствование  не  будет  продолжаться  вечно, --
заметил я.
     -- Оно длится с тех времен, когда само время только-только
начало свой бег из Вечности. Бессчетные века стоит наш город на
скале Ютхла. Еще до того, как Гура построили свои  города,  еще
до того, как они стали не обезьянами, а людьми, мы правили этим
миром.  Мы  правим  сейчас их расой, как раньше правили другими
народами,  построившими  города  из  мрамора,  которые  за   их
провинности разрушили до основания в одну ночь.
     Я могу поведать тебе еще о множестве других рас и народов,
которые  появлялись  на  нашей планете и исчезали с ее лица. Но
пока они жили здесь, мы, крылатые обитатели страны Ягг, правили
ими, наводя трепет и ужас одним своим появлением. Мы  правим  н
века,  не  тысячелетия  -- целые эпохи и эры проходят под нашим
господством!
     Так почему бы нашему царствованию не  продолжаться  вечно?
Как  могут  эти  тупые  Гура  победить  нас?  ты  видел, во что
превращаются их города, когда  на  них  налетают  мои  крылатые
воины.  Как  эти  обезьяны  смогут напасть на нас? Для этого им
пришлось бы пересечь Пурпурную  Реку,  слишком  быструю,  чтобы
переправиться через нее вплавь. Только по броду у порогов можно
перебратся  через  нее,  но  за  переправой днем и ночью следят
зоркие стражники. Один раз Гура уже пытались напасть на нас. Но
стража у реки предупредила город о вражеском нашествии. Посреди
голой пустыни наши воины напали  на  чужаков  и  уничтожили  их
стрелами   и   камнями,  сбрасываемыми  с  неба,  сведя  с  ума
оставшихся в живых.
     А теперь представь, чо эта  орда  смогла  бы  пробиться  к
подножию скалы Ютхла. И что? Им пришлось бы переправиться через
реку  Йогх  под  градом стрел и копий Акки, взять штурмом город
синекожих, что тоже нелегко. Ну, а  потом?  Никому  не  удастся
забраться   по  отвесным  склонам  нашей  скалы.  Нет,  никогда
враждебная сила извне не ступит ногой на камни Югги. А если, по
жестокой прихоти богов, такому суждено случиться, --  при  этих
словах черты лица королевы исказились гримасой гнва, --