воего неохотно даигавшегося летающего
скакуна.
     Несмотря на все мои  понукания,  угрозы  и  пришпоривания,
стая  похитителей вскоре исчезла из вида. Но я продолжал лететь
на юг, рассчитывая, что если и не догоню  их,  то,  по  крайней
мере,   долечу   до  черной  скалы,  на  которой,  по  легенде,
расположен их город.
     Подгоняемый  кинжалом,  Яга  держал  приличную   скорость,
учитывая  двойную нагрузку на его крылья. Через несколько часов
полета пейзаж под нами изменился. Теперь мы летели  над  лесом,
первым  лесом,  увиденным  мной на Альмарике. похоже, деревья в
этом лесу превышали высотой земные.
     Незадолго  перед  закатом  я  увидел,  что  впереди  видна
граница  леса.  А  за  ней,  на  большом лугу, показались руины
какого-то города. Из руин поднималась к небу  струйка  дыма.  Я
спросил  своего пленника, не его ли приятели готовили там ужин,
но он только что-то прорычал в ответ, за  что  получил  хороший
удар по уху.
     Мы  спустились  пониже  и  летели  над  самыми  верхушками
деревьев. Я приказал сделать так, чтобы  не  попадаться  раньше
времени  на  глаза  Яга.  Неожиданно какой-то рев заставил меня
посмотреть вниз. Мы как раз пролетали над небольшой поляной, на
которой разворачивалось кровавое сражение: стая гиен напала  на
огромное  животное  с  одним  рогом  на  лбу,  ростом  и  весом
превышавшее самого крупного бизона. С  полдюжины  хищников  уже
лежали  бездыханными,  а  в тот момент единорог поддел костяным
мечом рога последнюю гиену и резким движением отбросил ее футов
на двадцать, переломав ей при этом все кости.
     Видимо, засмотревшись на эту сцену, я чуть ослабил хватку.
Резко  извернувшись,  Яга  сумел  сбросить   меня   со   спины.
Освободившись  от груза, он резко метнулся в сторону и вверх, а
я полетел вниз и, скатившись по ветвям какого-то дерева, рухнул
на мягкий ковер травы и прошлогодней листвы прямо перед  мордой
разъяренного единорога.
     В  тот  же  миг  его  туша  заслонила небо, а огромный рог
нацелился мне в грудь. Я встал на одно колено  и,  увернувшись,
попытался  схватить  рог  и  отвести  удар  в  сторону.  Словно
выточенный  из  слоновой  кости  разящий   меч   чуть   изменил
направление движения, пройдя рядом с моим боком. В тот же миг я
вонзил   кинжал  в  могучую  шею  единорога.  Но  тут,  получив
сильнейший удар по черепу, я упал без  чувств,  погрузившись  в
темноту.
     Глава VI
     Без  сознания  я пробыл, наверное, совсем недолго. Первое,
что  я  ощутил,  придя  в  себя,  --  это   страшную   тяжесть,
навалившуюся  на  мое тело. Попытавшись выбраться из-под нее, я
понял, что лежу, придавленный тушей единорога. Оказывается, мой
кинжал вспорол его яремную вену. Но уже в падении мощный  череп
у основания рога все-таки успел сильным ударом отправить меня в
нокаут.  Только  мягкая  земля  за спиной спасла меня от участи
быть раздавленным в кашу.  Выбраться  из-под  неподъемной  туши
было задачей, достойной еще одного подвига Геракла. Но все же я
справился с ней и, полузадохнувшийся, залитый кровью единорога,
все-таки   вылез  из-под  мертвого  зверя  и  огляделся.  Моего
коварного крылатого скакуна нигде не  было  видно,  к  тому  же
выокие деревья ограничивали обзор.
     Выбрав дерево повыше остальных, я, как мог быстро, влез на
самые   верхние   ветки  и  оттуда,  словно  с  мачты,  оглядел
расстилавшееся передо мной зеленое  море.  Солнце  клонилось  к
горизонту.  Примерно  в  часе  быстрой  ходьбы к югу лес редел,
сменяясь  густыми  кустарниками.  От  руин  покинутого   города
поднимался  в небо легкий дым. В этот момент я заметил, как мой
бывший пленник спикировал вниз, к развалинам. Наверное, сбросив
меня, он  еще  некоторое  время  покружился  над  местом  моего
падения,  чтобы удостовериться, что я погиб, и просто перевести
дух и дать крыльям отдохнуть после тяжелого  полета  с  двойной
нагрузкой.
     Я выругался -- если он заметил, что единорог не убил меня,
то шанс  напасть на его компанию внезапно был упущен. Вдруг я с
удивлением  увидел,  как  Яга,  не  успев  приземлиться   среди
развалин,  взлетел  и  понесся  оттуда  что  было сил. Он сломя
голову помчался на юг, изо  всех  сил  размахивая  крыльями.  Я
только  рот  раскрыл.  Что  же  могло послужить причиной такого
стремительного бегства крылатого человека? Кого он увидел внизу
вместо своих товарищей? Может быть, он увидел просто  покинутую
стоянку  и  бросился  догонять соплеменников? Нет, слишком явно
был видно,  что  его  полет  был  ничем  иным,  как  паническим
бегством.
     Встряхнув  головой, я, обдумывая это дело, слез с дерева и
направился к руинам со всей скоростью,  с  которой  только  мог
продираться  через  густой  подлесок,  не  обращая  внимания на
шорохи и шелест листьев вокруг меня и над моей головой.
     Когда я выбрался из чащи лса, солнце уже село, и взошедшая
луна осветила призрачным светом покинутый город. Приблизившись,
я увидел, что этот город был построен не из уже  знакомого  мне
зеленоватого  кремневидного  камня, а из мрамора. Направляясь к
развалинам, я невольно впосмнил легенды Котхов,  повествовавшие
о древних мраморных городах, населенных привидениями. Никто уже
не знал, откудаже появились эти города, кто их построил.
     Полная  тишина  окутала  меня,  когда  я  вступил в город.
Плотные, густые  тени  тянулись  от  полуразрушенных  колонн  и
остатков  стен.  Сжимая в руке меч, я пробирался перебежками из
одного пятна тени к другому, готовый отразить нападение ночного
хищника или встретить караулящих меня в засаде крылатых  людей.
Вскоре  я  понял,  что  впервые  на Альмарике оказался в полной
тишине. Не было слышно ни далекого львиного рыка, ни противного
тявканья гиен, -- ничего. Словно я остался один  в  окаменевшем
мире.
     В  этой  тишине  я  пробирался  по  грудам камней, пока не
выбрался на открытое ровное место -- видимо, городскую площадь.
Здесь я застыл, вздрогнув и покрывшись мурашками от ужаса.
     В центре площади догорал костер,  над  которым  на  жердях
были   закреплены   куски  мяса.  Яга,  несомненно,  собирались
поужинать. Но сейчас они лежали по всей площади в таких  позах,
что их судьба была понятна с первого взгляда.
     Никогда  еще я не видел результатов такой дикой резни или,
если  хотите,  бойни.  Оторванные  руки,  ноги,  отделенные  от
туловищ  головы,  вывалившиеся  внутренности, просто куски тел,
лужи крови --  покрывали  площадь  страшной  мозаикой.  Головы,
словно   оскалившиеся   мячи,  откатились,  сверкая  в  темноте
глазами, к  самым  стенам.  Что-то  или  нечто  набросилось  на
крылатых людей в тот момент, когда они, усевшись вокруг костра,
протянули  руки  за  пищей. Теперь эти руки, оторванные от тел,
лежали на камнях. На телах были видны следы клыков или  когтей,
а  некоторые кости были сломаны так, чтобы можно было добраться
до находящегося в них мозга.
     Холодный пот прошиб меня. Какое животное, кроме  человека,
так  ломает  кости.  Да и сама беспощадная, но методичная резня
походила  скорее  на  чью-то  осознанную  атаку,  быть   межет,
возмездие,  совершенное  с ритуальной жестокостью, свойственной
существам, называющим себя людьми.
     Но куда же подевалась Альтха? Ее останков  на  площади  не
было.   Случайно   задержавшись  взглядом  на  кусках  мяса  на
вертелах, я похолодел: похоже, рассказы Котхов были верны.  Яга
готовили себе на ужин человечину. Сдерживая ярость и омерзение,
я  осмотрел  страшные куски, но обнаружил, что над костром были
зажарены части мужского тела с крупными мышцами,  а  не  тонкие
худенькие  конечности  женщины.  После такого зрелища я почти с
удовлетворением обвел взглядом изуродованные  останки  крылатых
людоедов.
     Но  где  же  девушка?  Может быть, она смогла спрятаться в
развалинах во время бойни, или нападавшие захватили ее и  увели
с  собой? Окидывая взглядом полуобрушивающиеся башни, рухнувшие
колонны, груды  каменных  блоков,  бывших  некогда  стенами,  я
ощутил,  почти  физически,  кожей,  висящую  в  воздухе угрозу,
зловещую опасность. Кроме того, инстинкт подсказывал  мне,  что
за мной из темноты следят чьи-то глаза.
     Пересилив  появившийся  в  глубине  души  страх,  я обошел
площадь, переступая через куски тел и лужи крови,  и  наткнулся
на  уходящую куда-то в сторону цепочку кровавых капель. Не имея
других следов, я двинулся по этой кровавой дорожке. По  крайней
мере,  она  должна  вывести  меня к убийце или убийцам крылатых
людей.
     Вскоре, пройдя некогда  роскошную  колоннаду,  я  вошел  в
темноту, под крышу огромного здания. Сквозь проломы в потолке и
узкие окна пробивался лунный свет, в котором на светлом мраморе
пола  были  хорошо видны кровавые капли. Войдя по этому следу в
узкий коридор, я чуть  не  свернул  себе  шею,  споткнувшись  в
темноте о ступеньки уходящей вниз лестницы. Пройдя один пролет,
я  остановился, поразмыслил и уже решил было возвращаться туда,
где я хоть что-то видел, но тут до моих ушей донесся невыносимо
знакомый голос, звавший меня. Сквозь темноту, слабо и откуда-то
издалека, слышалось: "Исау! Исау Каирн!"
     Альтха! Кто же ещемог знать меня здесь? Но почему же я так
вздрогнул, почему волосы на затылке стали дыбом? Я уже  раскрыл
рот,  чтобы отозваться, но почему-то передумал. Альтха не могла
знать, чтоя рядом и слышу ее. Может быть, она звала  меня,  как
растерявшийся  ребенок зовет последнего взрослог, виденного им.
Подумав, я осторожно пошел дальше по  коридору,  туда,  откуда,
как  мне  показалось, донесся крик. Донесся и исчез, оборванный
на полуслове.
     Вытянутая рука наткнулась на дверной косяк. Я  остановился
в проеме, явственно ощущая чье-то присутствие в этом помещении.
Вглядываясь  в  темноту, я громко позвал Альтху. Тут же впереди
загорелись два огонька. Некоторое время я разглядывал их,  пока
меня  вдруг  не осенило, что это чьи-то глаза. Расстояние между
ними было  с  мою  руку,  они  горели  каким-то  непередаваемым
внутренним  светом.  За  этими  сверкающими точками угадывалась
огромная   бесформенная   масса.   Меня    захлестнула    волна
непреодолимого  ужаса,  и  я, развернувшись, бросился бежать по
коридору назад, к  выходу.  За  спиной  я  чувствовал  какое-то
движение,  а  затем  послышался звук: словно большое бескостное
тело царапало камень, прокатываясь по нему  острой,  как  битое
стекло, чешуей.
     Пробежав  немного,  я понял, что заблудился. Туннель вывел
меня не к колоннаде, а к другому подземному залу, от которого в
разные   стороны   расходились   темные   коридоры.   И   вновь
где-топоблизости раздался крик: "Исау! Исау Каирн!"

     x x x

     Я   сломя  голову  бросился  на  звук  голоса.  Сколько  я
пробежал, я не помню. Но  вскоре  я  опять  уперся  в  какую-то
стену.  А  где-то совсем рядом тот же голос провыл: "Исау! Исау
Каирн-н-н!"  Застыв  на  высокой  ноте,  он  вдруг  перешел   в
нечеловеческий хохот, от которого кровь застыла у меня в жилах.
     Это  не был голос Альтхи. И с самого начала я понимал, что
он не мог принадлежать ей. Понимал, но  признать  это  означало
согласиться  с  существованием чего-то необъяснимого. Поэтому я
отказался согласиться с тем, о чем твердила мне моя интуиция  и
что утверждал разум.
     Теперь  со  всех  сторон  слышались демонические голоса, с
издевкой повторявшие мое имя. Казавшиеся пустыми и необитаемыми
коридоры наполнились эхом множества голосов,  призывавших  меня
куда-то   в  преисподнюю.  Страх  сменился  ужасом,  отчаянием,
которое вдруг  перешло  в  безотчетную  ярость.  С  безудержным
криком  я  бросился  в  сторону, откуда звук доносился наиболее
отчетливо и громко -- и налетел на голую стену.  Развернувшись,
я  помчался в другую сторону, желая наконец сойтись в схватке с
моими мучителями. На этот раз  я  угодил  в  какой-то  коридор,
который  вывел меня в большое помещение, освещенное проникавшим
в него лунным светом. И вновь я услышал свое имя, на  этот  раз
произнесенное человеческим голосом, полным отчаяния и страха.
     -- Исау! Исау!
     Не  успев  крикнуть  хоть что-то в ответ, я увидел Альтху,
распростертую на полу. Ее руки  и  ноги  не  попадали  в  пятно
света,  падавшего  из  окна.  Но  даже  в темноте я увидел, что
каждую конечность девушки держат,  прижимая  к  полу,  какие-то
бесформенные фигуры.
     Я  издал  боевой  клич и бросился вперед. В меня тотчас же
вцепились со всех сторон когтистые лапы и острые зубы множества
невидимых  в  темноте  противников.  Но  ничто  не  могло  меня
остановить.  Размахивая  мечом,  я прорубал себе путь к Альтхе,
извивающейся и стонущей в пятне лунного света на полу.
     Я прорвался сквозь  толпу  бросающихся  на  меня  существ,
доходивших мне до пояса. Державшие девушку твари отпустили ее и
отскочили  в  разные стороны, спасаясь от разящего меча. Альтха
вскочила  и  прильнула  ко  мне.  Не  перставая  отбтваться  от
наседающей  толпы,  я огляделся и увидел уходящую куда-то вверх
лестницу. Туда-то я и стал отходить,  отступая  спиной  вперед,
чтобы прикрыть Альтху от кишащей вокруг мерзости.
     На  лестнице  было темно, хотя где-то наверхе и мелькала в
проломе крыши луна. Бой шел вслепую. Я ориентировался по звуку,
по   запаху,   да   доверял   какому-то   внутреннему    чутью,
направлявшему  мои удары. И еще -- бой шел в тишине, нарушаемой
лишь моим хриплым дыханием, звуком моих шагов да свистом меча.

     x x x

     Я шаг за шагом, пятясь, поднимлся по  ступенькам,  отбивая
атаки  противников. Напади они сейчас сверху -- и нам с Альтхой
конец. Но, к счастью, все они лезли вслед за  нами  снизу.  Что
это  были  за  существа, я сказать не могу. Единственное, что я
знаю наверняка -- это то, что они были  с  когтями  и  клыками.
Кроме  того,  от  них  противно  воняло,  они  были  мохнатыми,
наверное, похожими на обезьян.
     Выбравшись  наверх,  в  большой  зал,  освещенный   лунным
светом,  я  не  смог разглядеть намного больше. Из полумрака на
меня со всех сторон налетали темные, бесформенные  тени,  жизнь
которых обрывалась с каждым ударом моего меча.
     Подталкивая  Альтху, я стал пробираться к пролому в стене.
Почувствовав, что добыча уходит, нападавшие удвоили  натиск.  В
какой-то  момент  я  замешкался,  помогая  Альтхе  забраться по
обсыпавшимся камням, и на меня налетели со всех сторон с  явным
намерением   вновь   утащить  вниз,  в  свои  темные  владения.
Перспектива снова оказаться в темноте, кишащей злыми, жаждущими
разорвать меня на куски тварями, не  выглядела  обнадеживающей.
Порыв  ярости помог мне удержаться, и в следующий миг я, словно
выпущенный из катапульты, вылетел в пролом, утащив за  собой  с
полдюжины противников.
     Перекатившись  через плечо, я сбросил с плеч вцепившихся в
меня тварей, как медведь стряхивет  волков.  Упавших  я  достал
мечом или сильными пинками. Наконец-то я смог рассмотреть своих
противников.
     Их   тела   напоминали  изуродованные  болезнями  туловища
обезьян и были покрыты свалявшейся белой шерстью. Головы больше
всего походили  на  собачьи,  с  маленькими,  плотно  прижатыми
ушами.  А  глаза  явно  были  взяты  у  змей и глядели таким же
немигающим холодным взглядом.
     Из всех страшных форм жизни на  этой  планете  эти  уродцы
внушали  мне наибольшее отвращение и страх. Увидев, как мерзкие
троллеподобные твари сплошным потоком полезли вслед за мной  из
пролома,  я отпрянул. Слишком уж это зрелище напоминало червей,
выползающих из расколотого, полуразложившегося черепа.
     Схватив  Альтху  за  руку,  я  побежал  с  нею,   стремясь
выбраться  на открытое место. Обезьяно-собаки преследовали нас,
опустившись на все четыре лапы, -- видимо,  так  они  развивали
большую  скорость, чем двигаясь на двух конечностях. Услышав их
дьявольский хохот, я понял, что что-то не так. И точно: впереди
показались такие же уродцы, вылезавшие из какого-то  провала  в
полу, ведущего в подземелье. Мы оказались в ловушке.
     Перед  нами  стоял  громадный пьедестал, с которого рухнул
некогда установленный на нем  обелиск.  Я  забрался  на  первую
ступеньку, подсадил Альтху наверх, на самую верхнюю площадку, и
развернулся,  чтобы  вноыь  вступить в бой. Кровь, стекавшая из
десятков порезов и укусов на моем теле, вскоре  сделала  камень
под  ногами  липким  и  мокрым.  Я  лишь время от времени мотал
головой, чтобы стряхнуть заливающий глаза пот.
     Меня окружили полукольцом, и, честно говоря, я  не  помню,
чтобы за всю жизнь я испытывал больший ужас и отвращение, чем в
тот  миг,  стоя  спиной к мраморному монолиту перед этой толпой
уверенных в своей скорой победе обитателей подземного царства.
     Вдруг мое внимание привлекло  какое-то  новое  движение  у
пролома  в  стене,  через который мы попали сюда. Не переставая
следить    краем    глаза    за    приближающимися    мохнатыми
обезьяно-собаками,  я  наблюдал,  как  в  освещенный  луной зал
вползает какая-то бесформенная черная масса. Вдруг в ее  центре
зажглись два желтых огонька. Глаза! Да, те самые глаза, которые
я уже видел там, внизу.
     С  победными  криками  мохнатые твари бросились на меня. В
тот же момент неизвестное создание невероятно резво для  такого
огромного  животного  побежало  в  нашу сторону. Оно напоминало
огромного  паука,  больше  быка  ростом.  Прежде,  чем   первый
нападавший  наткнулся  на  мой  меч,  чудовище подмяло под себя
ближайшего к нему собакоголового тролля. Тот успел лишь коротко
вскрикнуть.  Увидев  гигантского  паука,  осталиные   бросились
врассыпную.  Но  чудовище не уступало им в скорости и ловкости.
Огромные челюсти паука откусывали головы, толстые лапы  сбивали
троллей  с  ног, а страшные клешни раздирали их на части. Через
несколько мгновений в зале остались лишь мертвые или  умирающие
мохнатые  твари,  а  чудовище, разбросав свои жертвы в стороны,
остановило взгляд своих пугающе умных глаз на мне.
     Я понял, что именно  меня  оно  и  искало.  Я  потревожил,
разбудил  этого мохнатого паука в его логове, и теперь он нашел
меня,  двигаясь   по   кровавым   следам,   оставляемым   моими
израненными  ногами.  А остальных он разбросал лишь потому, что
они оказались на его пути.
     Пока паук безмолвно стоял, покачиваясь на восьми ногах,  я
успел рассмотреть, что от земных пауков он отличается не только
размерами,  но и количеством глаз, челюстей и наличием клешней.
Раздался пронзительный крик Альтхи -- это паук бросился в  нашу
сторону.
     Но  там,  где  оказались бессильны клыки и когт десятков и
сотен подземных тварей, хватиро ума  и  силы  одного  человека.
Подняв  с пола тяжелый камень -- фрагмент кладки, -- я запустил
его прямо в приближающуюся тушу. Он  угодил  прямо  в  середину
тела,  туда,  где сходились вместе огромные ноги. Пробив дыру в
спине паука, из которой  хлынула  зловонная  зеленоватая  жижа,
камень повалил нападавшего на пол. Извернувшись, паук сбросил с
себя  камень,  встал на ноги и, сверкая глазами, вновь бросился
на меня. Я швырнул в него еще один камень, затем еще и  еще,  и
так   закидывал  паука  обломками  мрамора,  пока  чудовище  не
превратилось в  сплошное  месиво  зеленого  гноя,  разноцветных
внутренностей  и  мохнатых обрывков, из которых торчали все еще
доргающиеся ноги.
     Схватив Альтху за руку, я помог ей слезть, и  мы  со  всех
ног  бросились  бежать,  не  останавливаясь, пока этот страшный
город, наводненный кровожадными чудовищами, не  остался  далеко
позади.
     Мы  не  обменялись ни словом с того момента, когда я нашел
Альтху в подземелье. Остановившись, я повернулся к  ней  и  уже
открыл  рот,  чтобы что-то сказать, как вдруг почувствовал, что
девушка, смертельно бледная, сползает по моей  руке  на  землю.
Видимо, ужас сделал свое дело -- она потеряла сознание. Я не на
шутку  испугался  --  ведь  вообще-то женщины Гура не так часто
падают в обморок.
     Я  положил  Альтху  на  землю  и,  не  зная,  что  делать,
уставился  на  нее,  словно  впервые увидев и