азгер, качая головой.
     - Точно так же, как и всех вечных... Но ты прав в одном - дальше это безумие продолжаться не может. Люди должны управлять собой сами, но то, к чему мы пришли сейчас, начав эту войну, - ужасно. Клянусь, что мы не хотели такой победы. Все, что сейчас происходит в мире, не правильно. Все должно было выйти совсем иначе...
     Избранный Владыка улыбнулся и кивнул, глянув на Вазгера. Какое-то время оба мужчины молчали, глядя друг другу в глаза, а затем Кальмириус спросил:
     - Ты хотел бы изменить мир? Не только поднебесный, но и саму Изнанку?
     Ты хотел бы, чтобы власть снова вернулась к Великим Змеям? Ведь в этом случае мы совместно могли бы кое-что исправить. Возможно, удалось бы даже избежать войн, которые уже свершились, и тех, которые еще предстоят.
     - Не говори о невозможном, - строго сказал наемник. - Мы все не в том положении, чтобы бросаться подобными словами.
     И тут Кальмириус расхохотался:
     - Ты слышал когда-нибудь историю о Пламенеющем Шаре?..
     Вазгер открыл глаза оттого, что кто-то осторожно, но вместе с тем и настойчиво теребил его за плечо. Наемник не сразу понял, где он находится, поскольку сон никак не хотел отпускать его из своих объятий.
     - Мастер, проснитесь, мы уже на месте, - послышался голос рикши.
     Оглядевшись, Вазгер сообразил, что находятся они где-то на окраине города, недалеко от стены, окружающей Мэсфальд. Вокруг высились совершенно одинаковые кирпичные двухэтажные казармы, со всех сторон слышались громкие выкрики, изредка можно было разобрать даже слова приказов.
     Вазгер выпрыгнул из коляски на мостовую и, запустив руку в карман, вытащил оттуда горсть медных монет. Отсыпав рикше чуть больше половины, отчего тот расплылся в улыбке и часто-часто закивал, благодаря за столь щедрую плату, наемник, закинув за плечи мешок, не раздумывая направился к горстке воинов, стоящих у ихода в одну из казарм и что-то оживленно обсуждающих.
     - Где я могу найти тысячника Тинг-Маруна? - не церемонясь, прервал их беседу Вазгер. Воины, похоже, казались не слишком-то рады подобной бесперемонности и, замолчав, неодобрительно покосились на Вазгера. По отсутствию отличительных знаков наемник определил, что это обычные солдаты, а потому он не собирался давать им воли.
     - Где Тинг-Марун, я спрашиваю? - нетерпеливо повторил он, нахмурившись.
     - А я почем знаю? - пожал плечами один из воинов и смачно плюнул прямо Вазгеру под ноги. Это была обычная провокация, счет которым наемник давно потерял за прожитые годы, а потому даже не отреагировал на нее, глядя солдату прямо в глаза. Воин, видимо, понял, что на этот раз стоит поостеречься: то ли он разглядел в Вазгере опытного солдата, то ли злой и колючий взгляд наемника подействовал на него, но только, скосив глаза в сторону, он уже спокойнее ответил:
     - Вон в той казарме должен быть, у дневального спроси.
     Кивнув утвердительно, Вазгер развернулся на каблуках, при этом будто бы совершенно случайно ударил ножнами под колено не в меру заносчивого солдата.
     Тот, чертыхаясь, растянулся во весь рост на булыжниках мостовой. Вазгер, даже не взглянув на поверженного, направился к воротам казармы. В конце концов, он теперь наставник и первое, чему он обязан научить молодежь, - это дисциплине и уважению к старшим. Наемник не боялся, что осмеянный воин затаит на него обиду: может, день-два и подуется, да потом уж точно остынет.
     У входа в казарму стояли двое десятников и явно кого-то ожидали.
     - Я могу видеть тысячника Тинг-Маруна? - осведомился наемник, останавливаясь перед воинами.
     - А по какому поводу? - вопросом на вопрос ветил один из десятников.
     - По поводу моего назначения десятником в его полк, - произнес наемник, решив сразу расставить все по местам. На лицах офицеров отразилось любопытство: наемник мгновенно превратился из чужака в своего.
     - Атон, - протянул руку первый десятник и кивнул на своего товарища:
     - А это Вайонд. Между прочим, ты попадешь в нашу сотню, так что вместе будем щенков муштровать.
     - Вазгер, - усмехнувшись, представился наемник. Ему положительно начинали нравиться эти рубаки.
     - Кстати, к тысячнику пока не иди, он бабу к себе притащил, так что злой будет, если ввалиться не вовремя, - сказал тот, что назвался Атоном. - Мы тебе объясним все сами, а ты ему потом только приказ вручишь. Кто, кстати, тебя сюда направил?
     - Командор Трайша, - просто ответил Вазгер, однако судя по тому, как у десятников вытянулись лица от этого известия, случившееся было действительно из ряда вон выходящим.
     - Трайша? - недоверчиво спросил Вайонд. - С каких пор он стал назначать кого бы то ни было десятником - это не его уровень.
     - Его Окаван попросил, - пожал плечами наемник, даже не подумав о том, что эти воины могут и не знать начальника заставы. Но Вазгеру повезло: Вайонд слышал об Окаване и понимающе закивал, едва услыхав его имя.
     - Ну если Окаван, тогда порядок, - удовлетворенно ответил он. - Ладно, мы отвлеклись, так что слушай. У нас всего сотня стоящих воинов, все остальные - бездельники и тупицы. Мы должны научить их сносно махать мечом, топором и всем остальным по мере сил. Сам понимаешь, что дело это пропащее, но надо хотя бы попытаться - времени-то в обрез. Ты получаешь под командование два десятка воинов...
     - То есть как это два? - с недоумением развел руками Вазгер. - Во-первых, я десятник, а во-вторых, так не бывает: что это за подразделение такое - двадцать человек?
     - Сейчас поясню, - рассмеялся Вайонд. - Посуди сам: в тысяче всего сотня настоящих воинов, а остальные - щенки. Даже если мы их и научим чему-то, в бой они сами себя не поведут - им хорошие командиры нужны. Сейчас-то у них десятники и сотники из своих же поставлены, но это больше для блезиру, чтоб субординацию не нарушать. А потом, когда до настоящих боев дойдет, нас всех вместо них поставят, а этих лопухов снова простыми воинами сделают. Вот так у тебя в подчинении два десятка и окажется. Перспектива не самая радужная, но до начала боевых действий душу отвести можно.
     - Понятно, - протянул Вазгер, обдумывая услышанное. Ни о чем подобном командор не упоминал, он сказал только о наставничестве и десятке хороших воинов, а о том, что придется после всего этого еще и в бой вести молодежь, - речи не было. Десятники догадались, что сейчас на уме у Вазгера, а потому тактично промолчали.
     - Хочешь взглянуть на свой десяток? - поинтересовался Атон. - У нас пока что есть время, можем отвести.
     - Откуда вы знаете, куда меня назначат?
     Атон отмахнулся:
     - У нас не хватает только одного человека, так что хочешь не хочешь, а все равно тебе только это место и отдадут.
     - Ах да, - спохватился наемник, - Трайша же говорил, что есть только одна вакансия. Пожалуй, я бы не отказался от знакомства, тем более если Тинг-Марун сейчас меня принять не способен.
     - Конечно, открыть визитеру дверь, будучи в горизонтальном положении, довольно затруднительно, - хохотнул Вайонд и кивком попросил наемника следовать за ним. Вазгер не раздумывая направился следом.
     - Далеко отсюда до королевского замка? - как бы между прочим осведомился наемник, догнав быстро идущего воина и поравнявшись с ним.
     - Да не так чтобы очень, - как-то неуверенно ответил пристроившийся позади Атон, пожав плечами. - А для чего тебе?
     - Просто был у меня один знакомец, раньше в королевской гвардии служил, - беспечно ответил Вазгер, впившись взглядом в возникший над крышами тусклый шпиль дворца с развевающимся на нем стягом с гербом Мэсфальда. На глаз до замка было примерно с час пути по городским улицам... Всего пара миль разделяла Вазгера и осколок Шара. Пара миль, полная солдат, дворцовой стражи и толстых стен, сквозь которые пробиться было почти невозможно.
     Воины, переданные под командование Вазгера, были действительно хороши, как и предупреждал командор. Настоящие ветераны. На первый взгляд все они были равны по своему опыту и способностям. Вазгера все это несколько удивило: такие солдаты вполне могли быть десятниками, как он сам, но уж никак не простыми воинами. Чуть позже наемник сообразил, в чем тут дело: да, эти ветераны прекрасно знали истинную цену хорошему мечу и без страха могли выйти против нескольких воинов, но вот талантом руководить боги их всех до одного обделили.
     Эти солдаты могли биться под чужим руководством, но отдать приказ, да так, чтобы их послушались и, даже идя на верную смерть, ревели от восторга, они не были способны.
     Вазгер остался доволен - что может быть лучше десятка хороших воинов, которых не нужно ничему учить и которые сами могут показать что-то новое? Воины также тепло отнеслись к своему новому командиру, моментально оценив, чего тот на самом деле стоит. Солдаты знали о дисциплине не понаслышке, однако им все же было простительно некоторое нарушение устава, когда они вместо того, чтобы выстроиться в шеренгу, обступили наемника со всех сторон и наперебой принялись поздравлять своего новоиспеченного командира.
     Командор Трайша дал Вазгеру сутки на то, чтобы освоиться в городе и в отряде, - обычный резерв времени на тот случай, когда боевые действия еще не открыты. Знали об этом и солдаты, а потому у воинов всех без исключения армий был единый обычай. Кроме официального вступления в должность командир должен был пройти еще и своеобразное крещение. Вазгеру не впервой было оказываться в такой ситуации. А требовалось-то всего ничего: хорошенько повеселиться да обойти за ночь хотя бы половину городских кабаков и таверн, ну а к утру, естественно, быть на ногах и как ни в чем не бывало выполнять то, что положено.
     Со стороны все это выглядело, конечно, довольно нелепо - ведь нельзя же списывать со счетов отличного командира только за то, что он прохладно относится к выпивке. Однако у солдат было на этот счет совсем другое мнение, и переубедить их не смог бы, наверное, даже сам король.
     Вазгер тоже был не в восторге от такого обычая, но ведь это своего рода отдых, когда можно ни о чем не заботиться. А не отдыхал наемник уже давно...

***

     Как только заходящее солнце окрасило в багряный цвет городские крыши, наемник со своими воинами отправился покорять злачные городские места. К немалому изумлению солдат получилось так, что не они потащили Вазгера за собой, а он повел их веселиться, благо все кабаки, которые он помнил, за четверть века и не подумали изменить свое расположение.
     С наступлением вечера народа на городских улицах не убавилось.
     Впрочем, до настоящей ночи было еще далеко, так что горожане спешили поскорее закончить свои дела, чтобы покинуть улицы до темноты. В кабаках начал собираться народ, и если с улиц уходящее солнце разгоняло людей, то здесь народу становилось все больше и больше.
     Вазгеру такое обилие народа не очень понравилось. Перед войной у людей обычно находятся куда более важные дела, нежели праздное времяпрепровождение в кабаках. Однако и воинов, и горожан можно было понять - каждому хотелось провести последние мирные дни так, чтобы было о чем вспомнить в суровое военное время.
     В первом кабаке Вазгер со своим отрядом долго не задержались. По обычаям крещения, не полагалось в одном месте выпивать больше кружки.
     К тому часу, когда солнце наконец решилось окончательно укрыться за горизонтом и подарить городу ночь, отряд Вазгера только-только вошел во вкус празднества. В головах стоял легкий туман, и на ногах воины держались твердо, несмотря на то что у каждого в животе плескалось уже по несколько кружек крепкого пива. Кто-то затянул песню, которую моментально подхватили остальные.
     Благопристойные горожане, едва заслышав громкую нестройную песню весьма похабного содержания, торопились перейти на другую сторону улицы или скрыться в ближайшем переулке, только бы не встречаться с разошедшимися солдатами.
     Впрочем, ни у Вазгера, ни у его воинов и в мыслях не было цепляться к горожанам, подобное поведение было в духе разве что разгулявшейся молодежи, которую жизнь еще не выучила хорошим манерам.
     На улицах было довольно темно, хотя неяркий свет все же изливался из множества окон. Факелы на стенах и башнях высвечивали несущих дежурство воинов, и потому с земли их было видно как на ладони. Эти солдаты представляли для мало-мальски хорошего лучника отличную мишень, так что, если вражеским лазутчикам удалось бы пробраться мимо застав, расставленных вокруг Мэсфальда, им не составило бы труда перестрелять воинов за несколько минут. Но огни, озаряющие стены города, погаснут только в том случае, если воины Золона подступят к самым стенам Мэсфальда. А этого Вазгеру совсем не хотелось - ему нравился этот город.
     Сделав большой глоток из глиняной кружки, прихваченной из последнего кабака, наемник подхватил споткнувшегося было воина и, загоготав, потащил его дальше по улице. Впереди слышались приглушенные голоса и визгливая музыка, изредка доносились крики и ругань: верные признаки еще одного веселого местечка, где можно было промочить горло и позабавиться с девкой, если душа того пожелает.
     Улочка резко повернула, и воины столкнулись с небольшой группой людей, что-то оживленно обсуждающих и явно ожидающих какого-то зрелища. Особо не церемонясь, Вазгер растолкал собравшихся и пробрался в первые ряды. Воины решили не отставать и направились следом, не обращая внимания на сдержанные выкрики недовольства, которые, впрочем, почти сразу же смолкли - людям больше интереса доставляло происходящее.
     Собравшихся и часть улицы озарял яркий свет нескольких факелов, поднятых над толпой на высоких палках. Посреди образованного людьми неровного круга находилось несколько человек, разделившихся на две группы. В каждой было по двое зрелых мужчин и юноша. Судя по одеждам, все они были из аристократов, и притом довольно богатых - чего только стоили золотые пуговицы на камзолах и алмазные серьги в ушах молодых щенков.
     Вазгер понял, что происходит: назревала дуэль. Мальчишки решили помериться силами и не нашли ничего лучше, кроме как устроить состязание в самом экзотическом, на их взгляд, месте - в квартале, где обосновались воины и не очень богатые горожане, куда аристократы без особой нужды старались и носа не совать.
     Условия дуэли, видимо, были оговорены заранее, или же Вазгер со своим отрядом пропустил самое начало, поскольку юноши картинными движениями извлекли из ножен шпаги и приняли подобающие для фехтования позы. Наемник не сдержался и громко фыркнул, глядя, как дуэлянты отсалютовали друг другу. Щенки, похоже, впервые в своей жизни участвовали в чем-то подобном, и во взгляде каждого Вазгер без особого труда увидел спрятанный за наигранной бравадой страх.
     Юноши сошлись, с громким шелестом скрестив шпаги. Наемник про себя усмехнулся, до того нелепо выглядели их заученные движения. Даже малоопытный новобранец регулярного войска через пару минут сомнет защиту любого из дуэлянтов и исполосует клинком его надменную физиономию. Клинки с шорохом скользили друг по другу, изредка позвякивая, но атаки юнцов были столь несмелы, что начисто уничтожали и без того сомнительную привлекательность поединка.
     Двигались мальчишки, конечно, красиво; делали все так, как учили наставники, - здесь возразить было нечего. Вот только дальше внешнего лоска дело не шло: мальцы не знали, что такое стоящий бой.
     Вазгер запустил руку за пазуху и, пошарив там, вытащил на свет блеснувшую на ладони монету.
     - Двойной золотой на блондинчика! - громко возгласил он, обращая на себя внимание толпы. Гул прокатился по кругу, заставив вздрогнуть доморощенных дуэлянтов. Для них подобное заявление показалось весьма оскорбительным. Но, следует отдать должное, никто из юношей не прервал поединка.
     - Что ж ты творишь, дрянь? Ты хоть понимаешь, на кого поставить решил?! - Секундант схватил наемника за плечо и хорошенько встряхнул. - Пьянь поганая, да ты знаешь, кто их родители?!
     - Ты думаешь, мне до этого есть какое-то дело? - недобро усмехнулся Вазгер, скидывая со своего плеча руку воина. - И запомни: никогда не говори со мной в таком тоне, это может плохо закончиться. Для тебя.
     И было в голосе наемника что-то такое, отчего секундант предпочел не развивать тему дальше, а предоставил событиям возможность идти своим чередом.
     Это моментально оценили собравшиеся, и почти тут же со всех сторон зазвучали восторженно-настойчивые выкрики:
     - На белобрысого золотой!
     - Вон на того, с косой, три серебряных! Принимай.
     - Идет. Тоже на черного... золотой.
     - Блондинчик! Серебро на тебя ставлю, не подкачай!
     Секунданты не властны были остановить разошедшуюся толпу, хоть раньше никто не осмеливался оскорблять денежными ставками дуэль аристократов. Юноши уже еле сдерживались, чтобы не бросить шпаги от охватившего их стыда. Все их мысли отчетливо читались на лицах: какой-то безродный солдат позволяет себе оскорблять отпрысков уважаемых фамилий, которые не могут воздать тому по заслугам, поскольку прерывать дуэль не допускается правилами. Вазгера это трогало мало, поскольку он желаемого добился: ситуация обострилась. Побелевшее лицо брюнета покрылось алыми пятнами, в глазах появился злой блеск. Ноздри мальчишки хищно раздувались, а наносимые им удары стали жестче и резче. Его противник, на которого и поставил наемник, напротив, раскраснелся, будто вареный рак, по вискам побежали тонкие струйки пота.
     - Три золотых на блондина! - выкрикнул кто-то за спиной. - И будь я проклят, если он вздумает проиграть!
     - Ты б хоть успокоил их, - буркнул секундант. - Парней же изводите, чума на вашу голову! Это вам не простые воины - аристократия, дьявол ее побери.
     Они не привыкли, чтобы на их крови кто-то деньги делал.
     - Ничего, дай людям покуражиться, - уже беззлобно ответил Вазгер. - Твоих щенков полезно на место поставить: пусть узнают, что означает настоящая дуэль, а не тот спектакль, который вы тут устроили.
     - Ох, добром это не кончится, - вздохнул воин, которому богатые одежды наставника шли так же, как женщине лЫсина. - Если б ты был один, мы тебе башку точно бы оторвали, но свалку устраивать смысла нет.
     Наемник промолчал, самозабвенно наблюдая за схваткой. Юнцы наседали друг на друга все отважней, прежнее изящество начало исчезать, уступая место злобному натиску. Каждый стремился поскорее расправиться с противником, чтобы выместить злобу на Вазгере, которого они справедливо считали зачинщиком оскорбительных выпадов. Наемника мало интересовало, что о нем думают оба щенка, - он следил за дуэлью, раздумывая, потеряет ли поставленный золотой или же добавит к нему. еще несколько серебряных монет.
     - Давай, блондинчик, - прикрикнул Вазгер, едва заметив, что тот начал сдавать позиции. - Тебя, что, не учили владеть этой иголкой?
     - Заткни пасть, паскуда! - тяжело дыша, ответил тот, парируя очередной выпад противника. - Лучше беги отсюда без оглядки, пока я занят. А не то, клянусь Имиронгом и Везэльдом, ты еще пожалеешь о своей наглости.
     - Не раньше, чем получу выигрыш, - спокойно произнес наемник. - Ты же не собираешься сделать так, чтобы я потерял свой золотой?
     Вазгер, вспомнив о том, что все еще сжимает в руке кружку, одним большим глотком влил в себя все ее содержимое и не глядя отшвырнул за спину.
     Она пролетела высоко над головами и с громким треском раскололась, ударившись о мостовую.
     Поединок между тем продолжался. Блондин сосредоточенно отражал выпады противника. Несколько раз острие клинка проходило в опасной близости от его тела, но парень чудом уворачивался. Никто из дуэлянтов не хотел уступать, продолжая успешно удерживать позиции. Если бы на месте любого из фехтовальщиков был воин отряда Вазгера, он бы давно уже несколькими ударами и выпадами свел бой к завершению. Юношам не хватало в их действиях мощи: даже разъярившись, они продолжали проделывать те излишне элегантные и вычурные движения шпагой, от которых в реальном бою не было никакого прока.
     И тут блондин провел серию хлестких ударов и, прорвав-таки защиту противника, чиркну