й,  и  будь  наготове,-   сказала   Аберкромби
Джинни. Я  знаю,  как  заманить  сюда эту бестию.  Небольшая
трансформация.
     Она подготовила   пробирки,   заполнила  их  различными
порошками и   бегло   начертила   на   полу   символы.   Уже
подготовлены были  к  работе,  увенчанные шарами,  волшебные
палочки.
     - Что вы надумали? - спросил я.
     - Ох, не путайся под ногами! - вскрикнула Джинни.
     Я сказал  себе,  что это вызвано всего лишь слабостью и
отчаянием. Но все равно было больно.
     - Мы, разумеется, используем ее тщеславие. Я приготовлю
римские свечи, ракеты, заряды. Выпустим в воздух все это, и,
естественно, она    явится   продемонстрировать,   что   она
способная еще более эффектные штучки сотворить.
     Грисволд и я забились в угол.  Начиналась большая игра.
Если честно,  я был напуган. Костлявые колени крошки-ученого
стучали  друг о друга,  выбивая дрожь маршевого ритма.  Даже
Джинни...  Да, на ее гладком лбу выступили бусины пота. Если
задуманное им удастся,  мы,  вероятно,  приговорены.  С нами
покончит  либо  саламандра,   либо   непредвиденная   отдача
заклинания.  И  мы  понятия не имели,  не сделалась ли тварь
слишком большой, чтобы ее удалось трансформировать.
     Подготовив свои  огненные  изделия,  ведьма  подошла  к
открытому настежь окну,  и  высунулась.  голубые  и  красные
шары, рассыпая  потоки  золотых искр,  с шипением унеслись в
небо, и там взорвались.
     Аберкромби закончил  чертить свои диаграммы.  Улыбаясь,
обернулся к нам:
     - Прекрасно!   Все  под  контролем.  Я  обращу  энергию
саламандры в материю.  Как вам известно,  Е равняется  МС  в
квадрате.  Матучек, зажгите бунзоновскую горелку и поставьте
на нее мензурку с водой. Грисволд, выключите свет и включите
поляроидные лампы. Нам понадобится поляризованное излучение.
     Мы повиновались,  хотя меня корежило при виде  старого,
заслуженного  человека,  действующего  в  качестве лаборанта
согласно снисходительным указаниям этого  карточного  паяца.
Тоже мне, ловкач, мечта рекламного агенства...
     - Вы полностью убеждены,  что это сработает?  - спросил
я.
     - Разумеется,- он улыбнулся.-  У  меня  есть  опыт.  Во
время войны я был в интенданском корпусе.
     - Так,-  сказал  я,-  но  превращать грязь в солдатские
пайки -   это  не  то  же  самое,  что  трансформация  этого
чудовища.
     Мне вдруг   сделалось   тошно.   Я   вспомнил,  как  он
напортачил с гидрой.  Я понял правду. Аберкромби был уверен,
он не боялся - потому что он знал слишком мало!
     С минуту   я  не  мог  пошевелить  ни  одним  мускулом.
Грисволд несчастным видом нес в руках какие-то металлические
предметы.  В былые дни,  он,  кажется, использовал их, когда
проводил с первокурсниками эксперименты.  Он пытался научить
их обращаться с химическим оборудованием. Боже, это было так
давно, кажется миллионы лет назад...
     - Джинни!  -  я,  спотыкаясь,  кинулся  к  окну,  возле
которого стояла   Вирджиния   За  окном  в  воздухе  зависла
радуга.- Господи, дорогая остановись...
     Гром. В комнате появилась саламандра.  Полуослепший,  я
отшатнулся назад. Ужасающе выросшая саламандра заполняла всю
противоположную часть   лаборатории.  Поверхности  столов  и
скамеек начали дымиться.
     - Ах,  так!  -  от рева огня чуть не лопнули барабанные
перепонки.
     Свертальф взвился  на  верхнюю  полку  и  опрокинул  на
паразитку бутылку с кислотой. Она этого не заметила.
     - Та-ак!   Маленькие   влажные   букашки,  вы  пытались
превзойти меня!
     Аберкромби иДжинни  подняли  свои  волшебные  палочки и
выкрикнули несколько     коротких      слов.      Заклинание
трансформации. Припав  к  полу  в моем углу,  я пытался хоть
что-нибудь разглядеть сквозь клубы вонючего кислотного пара.
И увидел:  Джинни пошатнулась, а затем, спасаясь, отпрыгнула
в сторону. Она явно поняла, что результат оказался отличимый
от ожидаемого.
     Дробящий все взрыв, в воздух полетели осколки стекла...
     Меня прикрывало тело Грисволда, и волшебство всего лишь
превратило меня в волка.  Джинни стояла позади  скамейки  на
четвереньках. Она  была  почти без сознания.  Но невредимая.
Благодарение, вечное  благодарение  охраняющим  нас   Силам!
Невредимая...
     Свертальф... на  полке   тявкала   пекинская   болонка.
Аберкромби исчез.  Зато к двери мчался,  стеная, шимпанзе, в
твидовом костюме.
     На пути  обезьяны  грохнул  взрывом  огненный шар.  Она
завертелась, завизжала и  отскочила  от  поднявшихся  клубов
пара. Саламандра   изогнула   спину   и  заревела.  Это  она
смеялась:
     - Так  вы  хотели  испробовать  свои  штучки  на  мне.*
Всемогущей мне,  Ужасной  мне,  Прекрасной   мне?   Ну,   вы
попрыгаете...  как вода на раскаленной сковородке!  И я, я -
та сковородка, на которой вы будете поджариваться!
     Почему-то отдающая    низкопробной    мелодрамой   речь
саламандры не   казалась   нелепой,   поскольку   это   была
обладающая детским   разумом,   хвастливая,  бесчувственная,
пожирающая все тварь,  которую выпустили на Землю, чтобы она
обратила в пепел и дома человека, и самого человека.
     Оказавшись под   поляризованным   светом,    я    вновь
превратился в  человека  и вскочил на ноги.  Грисволд открыл
водопроводный кран и,  зажав пальцем, направил на саламандру
струю  воды.  Саламандра раздраженно зашипела.  Что ж,  вода
по-прежнему вредила ей,  но потушить саламандру мы не могли,
у   нас   было  слишком  мало  жидкости.  Теперь  для  этого
понадобилось бы целое озеро.
     Голова саламандры качнулась. Она разинула пасть, целясь
в Грисволда,  и длинным толчком выдохнула:
     - Все суета и тщеславие...
     Я перекатился к бунзеновской горелке, на которой кипела
никому не нужная мензурка. Взгляд Джинни, сквозь свесившуюся
на глаза обгоревшую челку.  От жара комната пошла кругом,  с
меня  потоками  лил  пот.  Нет,  не  было  у  меня  никакого
озарения, мною  руководил  голый  инстинкт  и   беспорядочно
кувыркающиеся воспоминания.
     - Убей нас!  - крикнул я.- Убей, если смеешь. Наш слуга
более могуществен, чем ты. Он разыщет тебя на краю света!
     - Ваш слуга? - словно свивались языки пламени.
     - Да... Я всерьез говорю! Да, наш слуга: огонь, который
не боится воды!
     Зарычав, саламандра   немного  отступила.  Она  еще  не
настолько окрепла,  чтобы страшное имя Воды не заставило  ее
заколебаться.
     - Покажи мне его,- она дрожала.- Покажи... Я посмею...
     - Наш  слуга...  маленький,  но  очень могущественный,-
скрежетал я.- Он ярче и прекраснее тебя.  И ему  не  страшна
стихия Воды!  - я,  шатаясь,  добрался до банки,  где лежали
обломки металла.  ЩЗипцами вытащил пару кусков.-  Осмелишься
ли ты посмотреть на него?
     Саламандра рассвирепела:
     - Осмелюсь ли Я? Спроси лучше, посмеет ли он сравниться
со Мной?
     Я глянул  искоса.  Джинни  поднялась  на ноги.  Она уже
схватила свою палочку.  Она едва дышала,  глаза ее сузились.
     Тишина повисла в этой комнате, словно в ней
сконцентрировалась тяжесть всего  мира.  И  в  ней  пропали,
сгладились все,  еще оставшиеся на свете звуки и треск огня,
и невнятное обезьянье бормотание  Аберкромби,  и  негодующее
тявканье Свертальфа.  Щипцами  я  взял узкий и длинный кусок
магнезии и поднес его к пламени горелки.
     Металл вспыхнул     голубовато-белым     пламенем.    Я
отвернулся. Глаза не выдерживали ослепительного  фиолетового
сияния. Даже саламандра засверкала менее ярко.  Зверюга было
попыталась сравниться с ним,  но этот подвиг был ей  не  под
силу... Она отпрянула.
     - Смотри! - я еще выше поднял пылающий кусок.
     Из-за спины донеслось бормотание Джинни:
     - О, Индра, Абадонна, Люцифер...
  Детский разум,   не  способный  охватить  более  одного
объекта в один промежуток времени...  но как долго  протянет
этот промежуток?  Я должен полностью владеть вниманием,  нам
нужно 120 секунд.
     - Огонь,- саламандра была явно обеспокоена.- Всего лишь
еще один огонь. Крохотная часть породившей меня силы.
     - Способная ли ты на подобное чудо?
     Я сунул кусок в мензурку.  Из воды вырвался клуб  пара.
Вода зашипела,. пошла пузырями. Но металл продолжал гореть.
     -...абире экс орбис террестрия...- благословенно шептал
Грисволд.
     - Это какой-то  фокус!  -  завизжала  саламандра.-  Это
невозможно! Коли не могу даже Я! Нет!
     - Оставайся там,  где стоишь!  -  гаркнул  я  в  лучших
армейских традициях.- Ты все еще сомневаешься, что мой слуга
настигнет тебя всюду, где бы ты не скрылась!
     - Я убью это маленькое чудовище!
     - Приступай немедля,  дружище! - согласился.- Не хочешь
лит ты устроить дуэль на дне океана?
     В поднятый нами шум вплелись пронзительные  свистки.  В
окнах появились полицейские.
     - Я покажу вам! - рев едва не перешел в рыдание.
     Толкнув сперва  Грисволда,  я  нырнул под лавку.  На то
место, где я только что стоял,  обрушился фонтан пламени.
     - Цып, цып, цып,- звал я.- Все равно не сможешь поймать
меня! Ты же боишься, кошка дурная!
     Свертальф кинул на меня негодующий взгляд.
     Пол затрясся,  когда Дух кинулся на меня. Саламандра не
огибала столы и скамейки, а просто прожигала себе сквозь них
дорогу. Раскаленный жар вцепился в меня,  вцепился когтями в
глотку. Извиваясь, я катился во тьму.
     И все кончилось.
     Джинни вскрикнула с триумфом:
     - Амен!
     И в опустевшем воздухе грохнул разряд грома.
     Кренясь и шатаясь, я встал на ноги. Джинни упала мне на
руки.
     В лабораторию полезла полиция. Грисволд проверещал, что
нужно позвонить  в  Департамент Огня и Пожаров,  пока еще не
все здание обратилось в дым.
     Свертальф соскочил  с  полки.  Он забыл,  что пекинской
болонке не  присуща  кошачья  ловкость.  В  итоге,   в   его
выпученных глазах кипело глубокое и праведное негодование...






                              13.

     Снаружи, на  бульваре,  было  прохладно.  Мы  сидели  в
покрытой росой траве.  Я смотрел на луну,  и думал,  как это
много и удивительно - жить.
     Нас разделяли  чары  постановления,  но   лицо   Джинни
светилось нежностью.  Мы  едва  ли обращали внимания на тех,
кто бежал мимо,  крича,  что саламандра исчезла. Мы почти не
слышали звуки   трезвона  церковных  колоколов,  возвещающих
новость людям и небу.
     Пробудил нас своим лаем Свертальф.
     Джинни тихо рассмеялась:
     - Бедняга!  Как  только  смогу,  сразу  же превращу его
обратно. Но сейчас у меня есть более неотложные дела.  Идем,
Стив.
     Грисволд, убедившийся,  что его  бесценная  лаборатория
уже  в  безопасности,  следовал  за нами,  тактично сохраняя
дистанцию.  Свертальф остался  на  месте.  Полагаю,  что  он
просто  не  мог двигаться,  слишком потрясла его мысль,  что
могут быть дела, более важные, чем превращение его обратно в
кота.
     Доктор Мальзус встретил  нас  полдороге.  Как  раз  под
одним из   фонарей   Святого   Эльма.  Лунный  свет  неровно
высвечивал его лицо. пенсне блестело.
     - Моя   дорогая,   мисс   Грейлок!  -  начал  он.-  Это
действительно, что вы отвели от общества нависшую  над  нами
угрозу? Ваши действия в высшей степени заслуживают внимания.
В славные анналы этого славного заведения,  в котором я имею
честь быть президентом...
     Подбоченясь, Джинни повернулась к нему и пригвоздила на
месте ледяным  взглядом,  с  каким  он  наверняка никогда не
сталкивался.
     - Похвалы следует адресовать мистеру Матучеку и доктору
Грисволду. Так я и информирую прессу.  Не сомневаюсь,  что у
вас появится  желание  рекомендовать увеличение ассигнований
на  имеющие   громадное   значение,   исследования   доктора
Грисволда.
     - Ох, он право...- заикаясь, начал ученый,- я не...
     - Замолчите,  вы,  простофиля,-   шепнула   Джинни.   И
громко.- Лишь     благодаря     проявленной    смелости    и
дальновидности, лишь    благодаря     его     приверженности
основополагающим современным   теориям,   глубокому   знанию
законов природы...  Мальзус,  остальное вы сможете  добавить
сами. Не  думаю,  чтобы вы стали особенно популярны,  если и
далее будете  держать,  возглавляемый  доктором   Грисволдом
отдел, на голодном пайке.
     - О...  действительно...  в конце концов...-  президент
распростер плечи.-  Я  уже собирался внимательнейшим образом
обсудить высказанную идею. Точнее, она будет рекомендована к
утверждению на ближайшем заседании правления.
     - Я поддержу вас в этом,  сказала Джинни.-  Далее:  это
дурацкое правило,  ограничивающее отношения преподавателей и
студентов. Мистер Матучек в недалеком  будущем  станет  моим
мужем...
     Бац! Я попытался вновь обрести дыхание.
     - Дорогая  мисс  Грейлок,-  забрызгал  слюной Мальзус.-
Правила приличия,  пристойности...  у него  неприличен  даже
внешний вид.
     Я с ужасом понял,  что в суматохе каким-то образом даже
потерял пальто Джинни.*
     Появилось двое   легавых,    они    тащили    какого-то
волосатого, бьющегося в их руках... Третий нес свалившуюся с
шимпанзе одежду.
     - Простите,   мисс   Грейлок,-   это    было    сказано
чрезвычайно почтительным  тоном.-  Мы нашли эту потерявшуюся
обезьяну.
     - Ах, да,- Джинни рассмеялась.- Нам придется вернуть ей
прежний облик.  Но не прямо сейчас.  Стив больше нуждается в
этих брюках.
     Я нырнул в штаны, словно змея в нору.
     Джинни обернулась   с   ангельской  сладкой  улыбкой  к
Мальзусу:
     - Бедный  доктор  Аберкромби,-  вздохнула она.- Вот что
случается, когда имеешь дело со сверхъестественными  силами.
Полагаю,   сэр,   что   у   вас   нет   правил,  запрещающих
представителям    профессорско-преподавательского    состава
проводить исследования?
     - О,  нет,-   сказал   президент   дрожащим   голосом.-
Разумеется, нет.  Наоборот, мы надеемся, что наши сотрудники
в своих публикациях...
     - Ну,   конечно,   полагаю,   что  наиболее  интересные
исследовательские проекты      предусматривают      изучение
трансформации. Допускаю,    что    это   чуть-чуть   опасно.
Волшебство трансформации  может  привести  к   нежелательным
результатам. Как это случилось с доктором Аберкромби.
     Джинни оперлась на свою  волшебную  палочку,  задумчиво
скользнула по дерну:
     - Может случиться,  да, есть маленькая вероятность, что
в  обезьяну  превратитесь вы,  дорогой доктор Мальзус.  Или,
например,  в червя.  В длинной скользкого червя.  Но  мы  не
позволим,  чтобы  эти обстоятельства препятствовали развитию
науки. Не так ли?
     - Что?! Но...
     - Естественно,-  мурлыкала   ведьма,-   если   бы   мне
предоставили возможность  общаться  с моим женихом,  так как
мне хочеться,  у меня не было бы времени на  подобного  рода
исследования.
     Чтобы признать поражение,  Мальзусу пришлось  потратить
лишних пятьдесят слов. Покосившееся величие - он не сдавался
до  тех  пор,  пока  над  студенческим  городком  не   погас
последний отблеск фонаря.
     Джинни  неторопливо скользнула по мне взглядом:
     - Правило  не  может быть официально отменено вплоть до
завтрашнего утра,-  шепнула  она.-  А  тогда...  ты  сможешь
пропустить несколько лекций?
     - Ка... ак,- сказал доктор Алан Аберкромби.
     Затем появился,  полный негодования, Свертальф и загнал
его на дерево...


                              14.

     Сейчас -   короткая   интерлюдия.  Первый  учебный  год
закончился для  нас.  Джинни   гордилась   моими   сплошными
пятерками по  шаманистике  и  математическому  анализу.  Она
помогала мне в  критические  моменты  по  колдовским  языкам
(Грисволд  оказал  мне  такую  же  услугу  по  электронике).
Поскольку мы решили сыграть  нашу  свадьбу  в  июне,  Джинни
пришлось кое-что изменить в своих учебных планах.
     Думайте о   бывшей,   высокооплачиваемой   Нью-Йоркской
ведьме, все,  что угодно, но несчитайте ее наивной. Конечно,
у Джинни был характер.  Приобрела она и  своего  рода  опыт.
Однако, специализировалась она в тех областях Искусства, где
помимо управляемой верности и чистоты  характера,  требуется
также  и  невинность.  Такого рода специалистки оплачиваются
соответственно. Теперь моей девочке, которая соединила лед и
пламень,   придется   сделаться   всего   лишь   еще   одной
новобрачной.  Ну и  что  из  этого?  В  следующем  году  она
приобретет    необходимые   знания   и   компенсирует   свое
замужество.
     Мы не  смогли  полностью  скрыть  от  средств  массовой
информации нашу роль в тушении саламандры.  Но, оглушительно
трубящий, что  университет  спас  этот прекрасный городок от
гибели, мАльзус - страстно  желал  нашей  дружбы.  И  с  его
помощью мы  ухитрились  сбить  газетчиков с толку.  Так что,
скоро общественность перестала нами интересоваться.
     Грисволд чуть не тронулся, получив ассигнования больше,
чем он,  по его мнению заслуживал. Заодно его возмущало, что
мы получили меньше, чем заслуживали. Это продолжалось до тех
пор, пока мы не указали, что данные ему деньги необходимы на
модернизацию отделов,   а   данные  нам  всего  лишь,  чтобы
гарантировать наше уединение,  кроме того, нам хотелось быть
уверенными, что   правило,   касающееся   свиданий,   так  и
останется аннулированным. И что в прочих аспектах наша жизнь
в Трисмагическом  -  окажется  выносимой.  Так  что пришлось
заключить с    Мальзусом     молчаливое     соглашение     о
сотрудничестве. Не  дать прилипнуть к нему клейму труса,  а,
напротив,   способствовать   восстановлению   его    чувства
собственного достоинства.
     Вот так, вкратце, и протекли эти зима и весна. Все было
чудесно и изумительно. Я мог бы пропустить весь этот период,
но не могу удержаться от того,  чтобы не остановиться  на...
на, по крайней мере, таком моменте.
     - Нет, сказал я партнеру и другу моей невесты.- Медовый
месяц мы проведем без тебя.
     Он прижал уши и возмущенно сказал:
     - Фрр-мяу!
     - Ты  прекрасно  проведешь  весь  этот  месяц  в   этой
квартире. Управляющий обещал кормить тебя каждый вечер. В то
же время, когда он ставит молоко для домового. И не забывай,
что, если  приходит домовой,  ты не должен за ним охотиться.
Ты дела это уже три раза подряд,  когда мы с Джинни  уходили
обедать.  После последнего случая,  добрый народец превратил
наше мартини в сладкую воду.
     Свертальф сверкнул  желтыми  глазами  и  забил по бокам
хвостом. Я вообразил,  что  такое  для  кота  те,  кто  черт
возьми, величиной  с  мышь,  кто спасается бегством,  словно
мышь... Что ж,  они должны рассчитывать,  что с  ними  будут
обходиться, словно с мышами.
     - Он будет приходить сюда,  чтобы стирать пыль и менять
твой песок,-  напомнил  я  самым  непреклонным  голосом.- Ты
можешь покидать  квартиру.  Если  тебе   захочется   свежего
воздуха. В  любую  минуту бери метлу и лети в дымовую трубу.
Но домовой неприкосновенен, запомни это, хвастун. И если, я,
вернувшись, узнаю,  что  ты  гонялся  за ним,  то превращу в
волка, и ты будешь отсиживаться на дереве, понял?
     Свертальф дернул   хвостом   в  мою  сторону,  а  затем
поставил его вертикально.
     В комнату  вошла  Вирджиния Грейлок,  которая несколько
часов назад (не могу  повторить)  стала  миссис  Матучек.  я
увидел ее:  высокую, изящную, тонкую, в белом платье, увидел
прекрасное ее лицо и облако рыжих волос,  падающих на плечи.
Я   был   так   ошелемлен,   что  голос  ее  воспринял,  как
симфонический аккомпонемент.
     Ей пришлось повторить:
     - Дорогой,  ты абсолютно уверен,  что мы не можем взять
его с собой? Это такое испытание для его нервов!
     Я очухался достаточно, чтобы ответить:
     - Его нервы сделаны из оружейной стали.  Это прекрасно,
что он хочет спать  с  нами  в  одной  постели...  Когда  мы
вернемся, допуская,  что это разумно...  но, неразумно, если
весь мой медовый  месяц  на  моем  животе  будет  находиться
пятнадцать фунтов черного колдовского кота.  Кроме того, что
еще хуже, он предпочитает твой живот...
     Джинни залилась румянцем: