Духа Святого требуют,  чтобы вы прекратили
производство снаряжения для армии,  несущей угнетение другим
странам.  И полиции,  несущей угнетение нашей стране. Сейчас
мы не просим вас ни о чем большем. И не согласился ни на что
меньшее. Данный вопрос - сне обсуждения.
     - Понимаю.  Ничего иного я от вас не ожидал. Но я хотел
бы при   свидетелях   разъяснить   вам   ситуацию.   Я  хочу
предостеречь вас.
     Те, кто слышал эти слова,  завертелись.  Одни свистящим
шепотом передавали   услышанное   другим.   Я   понял,   что
напряжение снова возрастает.
     - Если используете насилие против тех, кто пришел сюда,
чтобы просто  выразить свой протест,- объявил Мармидон,- они
либо обрушат на  вас  всю  силу  закона,  либо  окончательно
убедятся, что   закон   есть   выражение  интересов  крупных
предпринимателей... которые,  говорю  вам,   есть   в   свою
очередь, порождение Сатаны.
     - О,  нет,  нет,- ответил  Барни.-  Мы  пониже  сортом,
хотите -  верьте,  хотите  -  нет.  Но  вы вторглись в чужие
владения. Вы помешали нашей работе, как раз тогда, когда нам
не хватает ни времени,  ни рабочих рук. Мы обязаны выполнить
вытекающие из  контракта  обязательства,  и  мы   попытаемся
сделать все  от  нас  зависящее.  Сейчас  будет  проводиться
эксперимент. Он может оказаться  опасным.  Пожалуйста,  ради
вашей безопасности, очистите территорию предприятия...
     Мармидон застыл:
     - Если вы задумали изгнать нас с помощью несущих смерть
заклинаний...
     - Ничего  подобного.  Я точнейшим образом расскажу вам,
что мы  задумали.  Мы  намерены  испробовать  новую   модель
транспортировки жидкостей.   Прежде  чем  внедрить  его,  мы
обязаны удостовериться в его безопасности.  Если система  не
выдержит испытания,  те,  у кого нет защиты, могут оказаться
травмированы.- Барни возвысил  голос  (хотя  мы  знаем,  что
полицейские слухи и так ловят каждое слово).- Я приказываю и
предупреждаю, я прошу вас.  Прекратите  вторжение,  очистите
собственность компании. В вашем распоряжении полчаса.
     Мы повернулись и оказались внутри  здания.  Ушли  с  их
глаз раньше,  чем  опять  поднялся шум.  И пока мы шли через
зал, пока  не   достигли   благословенной   тишины   главной
алхимической  лаборатории,  слышали летящие вслед проклятия,
насмешки, ругательства. Слышали звериный вой иоаннитов.
     В лаборатории  собрались  отобранные  Барни,  из  числа
добровольцев, с  дюжину  ученых,  техников  и  рабочих.  Они
сидели, курили, пили, сваренный на бузеновых горелках, кофе.
Негромок переговаривались. Когда мы вошли, они встретили нас
тихими аплодисментами. Они наблюдали стычку по видеошару.
     Я поискал глазами заведующего товарными  складами, Айка
Абрамса. Еще во время войны я знал его,  как хорошего парня,
и впоследствии предоставил ему работу на нашем предприятии.
     - Все в порядке? - спросил я.
     Он показал большой палец:
     - Что касается меня,  капитан,  более чем готово.  Я не
могу ждать.
     Мгновение я рассматривал его:
     - Ты действительно  готов  применить  ЭТО  против  этих
людей?
     У него стал такой вид, будто ему плюнули в лицо:
     - А вы б не применили, будь в моем положении?
     "В твоем,- подумал я,- а также  в  положении  множества
людей, но особенно - в твоем положении, Айк! Да!"
     Будучи рационалистом,    я    питал    отвращение     к
иррациональной сущности   гностицизма.   Будь   я   набожным
христианином, я мог бы предъявить церкви  Иоаннитов  длинный
счет. Тут   и  ее  претензии  быть  приемником  всех  прочих
церквей, и  отрицание  всякого   права   этих   церквей   на
дальнейшее существование. И еще в большей степени, вероятно,
- эзотермизм иоаннитов,  отрицающих,  что Бог изливает  свою
милость на  все  человечество.  И  рационалист  и верующий -
равно могли  бы  протестовать  против  извращения   церковью
иоаннитов Евангелия от Иоанна,  не только самой мистической,
но и самой прекрасной книги Святого Писания.
     Но, если  вы  еврей,  иоанниты  вырывают из контекста и
швыряют вам в лицо изречение: "Много есть в этом мире людей,
которые не  признают,  что  Иисус  Христос  явился  к нам во
плоти. Такой человек обманщик и антихрист".  И вы бы поняли,
что возрождается древний кошмар антисемитизма.
     Чуть смутившись,  я обернулся  к  Биллу  Харди,  нашему
Главному Парацельсу.   Он   сидел,   покачивая   ногой,   на
лабораторном стуле.
     - Сколько вы получили вещества? - спросил я.
     - Около пятидесяти галлонов,- ответил Билл.
     - Ого! Без всякой алхимии?
     - Абсолютно  без  всякой.  Чистая  и  честная   реакция
Берцелиуса. Допускаю,  что  нам просто повезло,  что у нас в
запасе было много исходных градиентов.
     Я вспомнил устрашающий образчик этого средства, который
был испытан при обсуждении плана и содрогнулся.
     - Как это отозвется на Мадгарде?
     - Ну,  в  департаменте   производства...   полным-полно
всяких   распоряжений.   Например,   от   маслопроизводителя
требуется  принятия  многих  мер   предосторожности   против
прогорклости.  С  процессом  вы знакомы.  Мешало,  что вы не
хотели,  чтобы реакция была сперва проведена в  пробирке,  а
потом  с  помощью  симпатических чар получить сколько угодно
тонн этого вещества.  Правительство может  попытаться  взять
под  контроль  популяцию  скунсов в Западных штатах и...- он
замолчал.
     Вошла Джинни.  Ее глаза блестели. Она держала волшебную
палочку, словно меч Валькирии.
     - Приступим,  мальчики!  - в ее  голосе  слышался  лязг
металла.
     - Пойдемте,- Барни приподнял свое объемистое тело.
     Вслед за  ним  мы  пошли к контейнерам.  Это были самые
обычные одногаллонные канистры,  такие,  в  каких  продается
жидкая краска.  Но  на  воске,  запечатавшем  винтовое горло
каждой канистры,  была  оттиснута  печать  Соломона,   и   я
подсознательно ощутил, как напряжено поле сверхъестественных
сил вокруг этих посудин.  Казалось невозможным, чтобы ученым
удалось погрузить их на тележку и вывести.
     Вместе со  мной  в  мой  отдел вошли Айк и его команда.
Наспех смонтировали аппаратуру,  которая тоже не производила
особо внушительного  впечатления.  Честно  говоря,  это было
спаянное на скорую руку  чудовище:  большой,  работающий  на
бензине электрический  генератор,  в  обрамлении  катушек  и
пучков проводов.  Для эксперимента иногда  требуется  больше
энергии,  чем способны дать заботливо экранированные силовые
линии общего пользования.
     Чтобы эта  халтура  заработала,  мне  пришлось  снять с
генератора магнитные экраны.  Поэтому  все,  что  мы  сейчас
имели -   это  куча  железа.  Никакими  мерами  и  чарами  в
непосредственной близости от генератора не пахло.  Айк, весь
день пребывающий  в  своей стихии,  взвалил на себя весь вес
генератора и неуклюже потопал за мной следом.  Он снова стал
самим собой,  протащил генератор через все залы и комнаты, и
затормозил лишь поднявшись по лестнице.
     Без сомнения,  ему иногда хотелось,  чтобы люди никогда
не открывали способа  воздействовать  на  сверхъестественные
силы  (влиять  на  них  мы  научились,  вскоре  после  конца
Бронзового  века).  Он  не  был  ортодоксом.  Его  вера   не
запрещала  ему  использовать  колдовство.  Но  не  был  он и
реформатором,   либо   неохассистом.   Он   был    иудаистом
консервативного толка.  То есть,  мог использовать предметы,
приведенные  в  повиновение  в  помощью  колдовства   кем-то
другим.  Но  сам порождать чары не имел права.  Нужно отдать
ему должное,  невзирая на это,  и сам он работал  успешно  и
пользовался уважением своих подчиненных.
     Он ухитрился  дотащить,  никак  не  приспособленное   к
переноске устройство     (вместе    со    всем    добавочным
оборудованием) до гаража. На плоской его крыше уже собрались
все остальные.   Джинни  предстояло  отправить  канистры  по
назначению именно отсюда.  Канистры  покачиваясь  в  воздухе
там, где их можно достать, создаваемые генератором искажения
магнитного поля (ведь он железный).
     Мы втащили его наверх. Затем осторожно установили возле
светового люка.  Барни  обошел  машину   по   кругу.   Из-за
генератора мы  не  могли  подняться  к  нашим  друзьям  ни с
помощью метлы, ни с помощью заклинаний. Пришлось подниматься
по веревочной лестнице.
     - Готовы? - спросил Барни. В тусклом тревожном свете на
его лице   поблескивали   бусинки   пота.  Если  наша  затея
окончится неудачей,  отвечать за непредвиденные  последствия
придется ему.
     Я проверил все соединения:
     - Ну, никуда не отошло. Но дай мне сперва осмотреться.
     Я подошел,  к стоящей у низкого парапета, Джинни. Внизу
мутным потоком  бурлила толпа.  Задирали вверх,  исполненные
ненависти, плакаты и лица.  Они заметили  парящие  над  ними
контейнеры и поняли, что решающий момент близок. Склонившись
над алтарем, что-то делал посвященный Мармидон.
     Я понял,  что  он  усиливает  поставленное  им защитное
поле. До меня донеслись незнакомые слова:
     -...Хелифомар, мабонсарун гоф ута эннус сацинос...
     Молитва перекрывала угрюмое бормотание осаждающих.
     Огни эльфов вспыхнули ярче.  Насыщенный энергией воздух
потрескивал, кипел. Пахло грозовым ветерком озона.
     На губах   моей  любимой  появилась  слабая  задумчивая
улыбка.
     - Как бы это понравилась Свертальфу,- сказала она.
     Барни неуклюже подошел к нам:
     - Можно начинать, и я дам им последний шанс...
     Он прокричал те же  предупреждения,  что  и  прежде.  В
ответ раздались   пронзительные  вопли.  В  стену  застучали
объедки и камни.
     - О'кей,- прорычал Барни.- Хватит задерживать.
     Я шагнул назад, к генератору, и запустил мотор. Включил
ток. Генератор   запел,   прерывисто  задрожал.  Я  вздохнул
отвратительный дым и  стало  радостно,  хорошо,  что  мы  не
полагались на    двигатели    внутреннего    сгорания.   Мне
приходилось видеть  так  называемые  автомобили,  они   были
построены около 1900 года, незадолго до полета первой метлы.
Поверьте мне,  помещения,  где хранятся автомобили,  не надо
называть   музеями.  Гораздо  точнее  -  "Хранилища  ужасной
нелепицы".
     Громкий голос   Джинни   отвлек   мое   внимание.   Они
отправляли канистры в предназначенное для них  место.  Я  их
уже не  видел.  Теперь,  равномерно  распределенные  по всей
площади, они плавали  в  десяти  футах  над  толпой.  Джинни
взмахнула волшебной палочкой. Я щелкнул главным выключателем.
     Нет, чтобы    очистить    принадлежащую     "Источнику"
территорию, мы не использовали бы колдовство...  Ток, пройдя
по обмотке генератора,  породил такое магнитное поле,  что в
радиусе ста  ярдов  прекратилось действие что наших,  что их
чар.
     Все приборы, которые могли быть повреждены, мы упрятали
в помещение,  обитое  изнутри  изолирующими  материалом.  Мы
повторно предостерегли  толпу,  что  проводим  эксперимент с
транспортировкой жидкостей, возможно, являющийся опасным. Ни
одни закон не мог от нас требовать,  чтобы мы добавили,  что
эти жидкости - находящиеся под большим  давлением, намеренно
испорченные нами консервы. Настолько испорченные, что готовы
взорваться каждую секунду. И взорвутся, когда исчезнут силы,
поддерживающие защитное поле.
     На самом деле мы намеренно преувеличили  опасность.  Мы
пытались свести  на  нет,  по крайней мере,  уменьшить вред,
причиненного захватчикам.  Ничего страшного в контейнерах не
было. Может   присутствовал  слабенький  токсикон,  в  такой
слабой концентрации,  что об  этом  и  говорить  не  стоило.
Хотя... нормальное   человеческое   обоняние   сочло  бы  ее
достаточной, чтобы забить тревогу.
     Просто безобидная    смесь    таких    веществ,    как:
бутил-меркаптан, Масляная кислота,  трупные запахи и ароматы
гниения... М-да,   у   всей   этой   органики   великолепная
проникающая способность.  И  если  хоть   несколько   капель
попадет на кожу человека, вонь не исчезнет в течение недели,
а то и двух.
     Донесся первый  истошный  визг.  Настала  минута  моего
торжества. Затем нахлынула волна  зловония.  Я  забыл  одеть
противогаз, забыл,  что даже когда я человек, мой нос все же
достаточно чувствителен.  Одно   слабое   дуновение,   и   я
задохнулся. Меня    вырвало,    содержимое   моего   желудка
разлеталось по всей крыше.  Запах,  в котором смешалось вонь
скунса, прогорклого   масла,  сгнившей  спаржи...  Это  было
гниение, гибель,  это были колеса  Колесницы  Джагагорнаута,
вымазанные лимбургским   сыром...   это  было  выше  всякого
выражения. Я едва смог натянуть на себя маску.
     - Бедняга. Бедный Стив,- рядом стояла Джинни.
     - Они убрались? - прошипел я.
     - Да... Вместе с полицией. А с ними, похоже, и половина
квартала.
     Я вздохнул  с  облегчением.  Была  в нашем плане слабая
точка: оппозиционеры  не  разбегаются,  а   возжелав   наших
жизней, вломятся   в   уже   незащищенные  двери.  Узнав  на
собственном опыте,  что мы им устроили,  я теперь думал, что
такое возможно.  Свою задачу работники лаборатории выполнили
лучше, чем сами надеялись.
     Вряд ли нужно ожидать,  что они захотят вернуться. Если
тебя арестовали,  или ты сложил голову за общее  дело  -  ты
герой, и  твой пример вдохновляет всех прочих.  Но,  если ты
просто-напросто сделался таким,  что не можешь поговорить  с
лучшим другом   (он  не  может  приблизиться  на  расстояние
слышимости), видимо,  твоя борьба за общее дело  закончилась
неудачей...
     Я схватил Джинни,  прижал к себе и  принялся  целовать.
Черт, снова забыл о противогазе! Она распутала хоботы масок.
     - Мне лучше пойти,  пока эта гадость  не  разошлась  по
всему городу,  надо уничтожить ее,- сказала Джинни.- Выключи
свою машину и заэкранируй ее.
     - А-а...  да,-  мне пришлось согласиться.- Мы намечали,
что завод возобновит работу уже утром...
     То одно обнаруживалось, то другое, но еще пару часов мы
были заняты.  Когда  закончили,  Барни  раздобыл   несколько
бутылок, и  до  самого  рассвета мы отмечали победу.  Небо в
восточной стороне вспыхнуло розовым заревом, и лишь тогда мы
с Джинни, шатаясь и икая, взобрались в нашу метлу.
     - Домой, Джеймс.
     Нас обвевал   прохладный  ветер,  высоко  над  головами
разворачивался купол небес.
     - Знаешь что? - сказал я через плечо.- Я люблю тебя.
     - Мур-р,- она дотянулась,  потерлась щекой о мое плечо.
Руки скользнули по моему телу.
     - Бестыжая девка,- сказал я.
     - Предпочитаешь что-нибудь в другом роде?
     - Ну,  нет.  Но могла бы и подождать немного.  Я тут  с
тобой чувствую себя все более развратным с каждой минутой, и
не имею никакой возможности удовлетворить похоть...
     - О,  возможность  есть,-  пробормотала  она.-  Даже на
помеле. Забыл?
     - Не забыл,  Но,  черт побери,  здесь,  как и на других
воздушных линиях,  вот-вот все  будет  запружено.  Зачем,  в
поисках уединения,  лететь несколько миль, когда у нас рядом
есть великолепная спальня?
     - Верно.  Твоя  идея  мне  нравится.  Всего  пятнадцать
минут, и нам  обеспечено  уединение  в  собственном  доме...
прибавь пару, Джеймс.
     Метла резко ускорила полет.
     Меня переполняло  счастье,  и  мое счастье была Джинни.
Она первая почуяла  признаки  сверхъестественного.  Я  понял
лишь, что   ее  голова  оторвалась  от  моих  лопаток,  руки
отпустили мою талию,  ногти сквозь рубашку вонзились  в  мое
тело.
     - Какого Молоха!
     - Тс-с! выдохнула она.
     Полет. Молчание.  Легкий,  но неприятный холодный ветер
рассвета. Наконец    она   заговорила.   Голос   ее   звучал
напряженно, он был каким-то ослабевшим, растерянным:
     - Уже  некоторое  время  я  чувствую  что-то  неладное.
Возбуждение и все такое... я об этом забыла.
     У меня  все  дрогнуло  внутри,  как будто я готовился к
превращению в волка.  Чувства и сверхчувства стали ощупывать
пространство. Колдовское    умение    у    меня    невелико.
Повседневная магия,  плюс кое-что,  полученное в армии, плюс
чуточку более солидная инженерная подготовка. Но у человеко-
волков есть еще и прирожденные инстинкты и знания.
     Наконец я понял.
     Вокруг веяло ужасом...
     Помело устремилось   вниз.   Мы  уже  поняли,  что  ЭТО
случилось в нашем доме.
     Мы соскочили с метлы на газоне перед домом.  Я повернул
ключ, ворвался в дверь. В доме было темно.
     - Вал! - закричал я.- Свертальф!
     Замки не были взломлены,  стекла целы.  Мечи  и  камни,
охранявшие проходы,   по  которым  к  нам  могло  проникнуть
сверхъестественное, находились на прежнем месте.  Но  стулья
были опрокинуты,  вазы  сбиты  со  столов и разбиты,  стены,
пол, ковры - вся квартира забрызгана кровью...
     Мы вбежали  в  комнату Валерии.  Когда же увидели,  что
малютка спокойно  спит  в  своей  кроватке,  то  обнялись  и
расплакались.
     Наконец Джинни удалось заговорить:
     - Где же Свертальф? Что случилось с ним?
     - Я поищу! Он совершил подвиг.
     - Хорошо,- Джинни вытерла глаза.
     Она оглядела царящий в детской  беспорядок.  Взгляд  ее
сделался жестоким.
     - Почему она не проснулась?  -  спросила  она  голосом,
какого я раньше никогда не слышал.
     Я уже начал поиск. Свертальф нашелся на кухне. Линолеум
был залит кровью.  У кота переломаны кости, разорвана шкура,
распорото брюхо.  И все же он с  хрипом  вздыхал  и  выдыхал
воздух. Я  не  успел рассмотреть,  какие у него повреждения,
как раздался пронзительный крик Джинни.  Я галопом  помчался
обратно.
     Она держала  ребенка   на   руках.   Из-под   спутанных
золотоволосых локонов  тускло  и тупо глядели голубые глаза.
Лицо Джинни так осунулось,  что казалось кости  скул  сейчас
порвут кожу.
     - С ней что-то случилось,-  сказала  Джинни.-  Не  знаю
что, но случилось...
     Я постоял   мгновение,    чувствуя,    как    вдребезги
разлетается Вселенная. Потом я шагнул в туалет. Там темно, а
мне сейчас нужна темнота.  Сорвал с себя одежду пустил в ход
фонарик. Превратившись,  подбежал к ним.  Нос волка впитывал
запахи. Я сел на задние лапы и взвыл.
     Джинни выронила то, что держала.
     И пока я совершал обратное превращение,  она неподвижно
стояла возле кровати.
     Превратившись, я сказал:
     - Я позвоню в полицию,- я не узнал собственного голоса.
- Это не Вал. Это вообще не человек...





                            23.

     Я не  могу вспомнить в подробностях,  что происходило в
течение нескольких следующих часов.
     К полудню   мы   оказались  в  моем  рабочем  кабинете.
Начальник местной  полиции  почти  сразу  понял,  что   дело
выходит за  пределы его компетенции,  и убедил нас известить
ФБР. Работники Бюро тщательно,  дюйм за дюймом,  обследовали
дом и  весь  участок.  Лучшее,  что  мы  могли  сделать - не
путаться у них под ногами.  Я сидел на кровати -  Джинни  на
краю вращающегося  стула.  Время  от  времени  кто-то из нас
вскакивал, ходил по кругу, произносил какую-то бессмыслицу и
падал обратно.  Густо висел туман табачного дыма. Пепельница
переполнилась окурками.  В голове было пусто.  Взгляд Джинни
был глубоко обращен в глубь себя.  В окнах - солнечный свет,
трава, деревья. Все это теперь казалось нереальным.
     - Тебе, правда, нужно что-то поесть...- сказал я, в Бог
знает какой раз.- Подкрепи силы.
     - Поешь сам,- ответила она, глядя в никуда.
     - Я не голоден.
     - Я тоже.
     Нас охватил ужас.
     Резкий телефонный звонок сорвал нас с места.
     - С  вами  хочет  поговорить  доктор  Акман,-   сказала
трубка. - Будете говорить?
     - Во имя самого Господина,  да!  - вырвалось у меня.- С
видеоконтактом!
     На мгновение  я  лишился  рассудка,  и  никак  не   мог
сконцентрироваться на  первом  сообщении  человека,  с  чьей
помощью в этот мир вступила Валерия.  Мой  разум  закрутился
вокруг принципов    устройства    телефона.    Симпатические
вибрации, когда оба абонента чарами заклинают один и  тот же
номер. Если  пожелает  -  видеоконтакт с помощью магического
кристалла,  части